Журнал «Золотой Лев» № 69-70 - издание русской консервативной
мысли
(www.zlev.ru)
С. Шарапов
Либеральная
дегенерация культуры в действии
Если мы посмотрим на современную действительность, то не
можем не заметить нарастания проявлений большевизма в гуманитарной сфере. И это
несмотря на то, что правительствующие либерал-«демократы» утверждают, что они
якобы «против большевизма».
Лжедаты,
лжекумиры
У нас имеются полчища либеральных правозащитников, причем
многие из них являются ныне высокопоставленными функционерами властей
предержащих, но никто из них не протестовал против того, что на здании КГБ
восстановили мемориальную доску с изображением Андропова, то есть того, который
их, этих «борцов за свободу», сажал, ссылал и лишал гражданства. Года два назад
практически во всех газетах, называющих себя «демократическими», вышли слезливо-хвалебные
статьи к юбилею «таинственного генсека». В Петрозаводске этому генсеку недавно
даже поставили памятник… Не правда ли, забавно?
Продолжают отмечаться большевицкие даты, только под новым
соусом: день переворота переименовали в «день согласия и примирения», а день
советской армии сделали выходным, чего не было даже при коммунистах. Газеты,
причем самые массовые, которые якобы ни от кого не зависят и преподносят себя
как «демократические» и «антикоммунистические», продолжают носить названия
«Московский комсомолец», «Комсомольская правда»; комсомола давно нет, а газеты
его живут, систематически и упорно используя большевицкие словесные штампы в
заголовках и повествовании, сознательно поддерживая дух якобы «ненавистного»
режима. Несколько лет назад власти Москвы ответили отказом на требование
общественности снять имя изувера-цареубийцы Войкова со станции метро. А улицы
каждого уездного города пестрят именами Володарского, Урицкого, Дзержинского,
Луначарского и прочих «пламенных» большевиков-палачей русского народа.
Корчи театра и
музыки
На театральных подмостках практически безраздельно
господствует мейерхольдовщина, то есть откровенное глумление над русской
оперой, драмой и балетом. Несколько лет
назад усилиями властей создан музей-квартира Мейерхольда, основоположника
большевицкого уродования русского театра. Посетителям рассказывается о
«гениальном новаторе», о его пролеткультовских постановках, и главное, о том,
как он «пал жертвой», только вот умалчивают, что таких же, как он, большевиков[1].
Из традиционных постановок в Большом театре остались только «Борис Годунов» и
«Царская невеста» - остальные спектакли опошлены в мейерхольдовском стиле
«Октябрем по театру». Из коминтерновского хлама извлекаются и реанимируются
оперы и балеты. В Мариинском театре пролеткультовская дегенерация уничтожила
весь репертуар.
Быстрыми темпами большевизируется музыка, даже военная.
9-го мая на Малой спортивной арене в Лужниках на фестивале военных оркестров
стран-победительниц три русских военных оркестра из четырех более восьмидесяти
процентов отведенного им времени исполняли джаз – в стиле музыкальной моды
раннего большевизма. Кадеты Военно-музыкального училища, все в русской военной
форме, безобразно кривлялись под джазовые завывания, а оркестр погранвойск опустился
до того, что исполнил «Боже Царя храни» в джазовой аранжировке!
Дегенерация
изобразительного искусства
В картинных галереях целые анфилады залов заставлены
откровенно дегенеративными «картинами» и агитационным фарфором времен «Ильича».
Всякое возражение подавляется посылами вроде «вы ничего не понимаете» или
«только интеллигентные люди понимают смысл «Черного квадрата»». В Москве на
деньги налогоплательщиков создан так называемый Музей современного искусства,
под который отведен исторический особняк начала 19 века в стиле классицизм -
прямо напротив Высокопетровского монастыря. Здесь выставлены исключительно
уродства, разрушающие цвет, форму и представляющие откровенное глумление над
чувствами христиан: в частности, во дворе этого «музея» имеется глумливое изображение
Спасителя, распятого на металлической конструкции в виде изогнутой треугольной
дольки. Этот
«музей», видимо, обильно финансируется в то время, как другие влачат жалкое
существование – в течение трех лет московские улицы увешаны многочисленными
рекламными растяжками, в музее отличный ремонт, множество смотрителей и
дворников – на привитие патологических вкусов русским людям денег не жалеют!
Аналогичными «шедеврами» опошлен Мраморный дворец в Петрограде, где более
половины всех залов принесено в жертву вкусам необольшевистских пачкунов.
Не стоит забывать о том, что испанские коммунисты во время
гражданской войны использовали картины Кандинского и Малевича как орудие
психофизических пыток, расписывая их копиями стены камер, в которых содержались
их политические противники; это вконец расшатывало нервы заключенных, и они
становились более сговорчивыми на допросах. Наши доморощенные пачкуны, видимо,
блюдут «линию партии».
Либерально-комиссарская
архитектура
Особое место в эстетике «молодой российской демократии»
занимает навязчивое пристрастие к
большевицкой архитектуре, то есть к пресловутому конструктивизму, представляющему
собой чуждые всему русскому пролеткультовские уродства и официально именуемому
почему-то «русским авангардом». Это глубоко оскорбительно для русского
сознания, ибо на месте разрушенных комиссарами православных храмов и монастырей
строились омерзительные «дома-коммуны», «фабрики-кухни», попирая собой наше
историческое наследие. Стиль этот должен называться большевицким, а не русским,
как не имеющий никакого отношения ни к чему русскому! «Красующиеся» на таких
зданиях новенькие мемориальные доски провозглашают их охраняемыми государством
шедеврами, вроде безобразного дома культуры ЗиЛ, возведенного на трех четвертях
площади уничтоженного Симонова монастыря, самого красивого в Москве. То есть
если православным людям когда-нибудь
захочется восстановить произведение русского зодчества, - а для этого
комиссарскую постройку необходимо снести, - «правовое» и «демократическое»
государство ляжет костьми за большевицкую
уродину.
Исключительно такими зданиями ныне, при «демократах»,
продолжают загаживаться Москва и другие русские города, причем видеоагрессия
получается ничуть не меньшая, чем во времена союза воинствующих безбожников: на
Андроньевской площади, например, построено зловещее здание Сбербанка в стиле конструктивизма 20-х годов,
подавляющее собой церковь Св.Сергия Радонежского. Над Патриаршими прудами
маячит башня III-й интернационалки, помещенная на последний этаж высотного
дома. В Петрограде на Шпалерной улице строится «элитный» жилой дом, конечно же,
в стиле большевицких уродств, а перед ним стоит напротив школы местного КГБ
идолище Дзержинского. Нам явно напоминают, что комиссарщина бессмертна: жилой
«элитный дом» с железным Феликсом перед фасадом строится в том же самом стиле,
что и распластавшийся вампирическим чудищем на берегах Невы и диссонирующий с
окружающими постройками «большой дом» питерской чеки на Литейном проспекте, где
мучили и убивали русских людей - как бы в насмешку, что, мол, разрушали русскую
культуру и продолжаем разрушать.
Эстетика
разложения
Список подобных явлений можно продолжать. Удивительно то,
что наступление культурбольшевизма не встречает практически никакого
интеллектуального сопротивления со стороны образованной части русского
общества. Я видел только одну публикацию скульптора Клыкова в «Русском
вестнике» в середине 90-х годов против строительства здания «Сити»; а
обличительных материалов системного характера, которые прослеживали бы линию на
подавление русской культуры наследниками большевиков, не найти. Этим фактически
дается зеленый свет большевицкой эстетике. А ведь есть союз писателей,
именующий себя патриотической организацией; есть скульпторы, архитекторы,
критики театра, искусствоведы, которые могли бы гораздо лучше меня написать о
происходящем.
А между тем сами пачкуны как раз боятся той критики, которой
днем с огнем не сыскать – на воре-то ведь шапка горит! В одном из номеров
либерально-космополитического журнала «Итоги» года два назад в статье «Конструктивизм
в тапочках», радостно признается, что в «городе капитализма» ныне царствует
«эстетика коммунизма», что конструктивизм «в идеологическом отношении
чрезвычайно удобен» потому, что это «революционный стиль» и «тоталитаризмом
раздавленный». Неужто не было в 20-х годах тоталитаризма - с разрушением
храмов, агитпропом, запретами на профессии и прочими коминтерновскими
«благами»; или для предков журналиста годы эти были раем на земле? Но тут же
автор начинает оправдываться, что конструктивистские новостройки, мол, уже не
«дома-коммуны» и не «фабрики-кухни», то есть он боится осуждения, провозглашая
право гадить под новым предлогом. О, времена, о, нравы: одни боятся критиковать
большевицкие архитектурные уродства, - те архитекторы, которым они не правятся,
наверное, опасаются быть лишенными заказов на всю оставшуюся жизнь, - а вторые,
то есть сами пачкуны, боятся критики своих дегенеративных творений. Воистину,
велико ленинско-сталинское наследие: все боятся всех!
По всей видимости, многие просто потеряли способность
отличать родное от чужого. Я был свидетелем митинга художников, у которых
отнимали мастерские в особняке конца XIX века на углу Малой Дмитровки и
Садового кольца. Особняк сначала хотели снести, расчищая место для «школы
телевизионного мастерства» Познера; в ней предполагается клонировать подобных
ему мастеров промывания нам мозгов. Но поскольку здание мастерских - памятник
архитектуры, и снести его нельзя, то, оказывается, можно над ним надругаться:
проект гнездовья телекомиссара предусматривает возведение стен в комиссарском
же стиле столь полюбившихся «демократам» «пламенных» 20-х – а)слева от особняка, б)над ним и в)справа
от него. Иными словами, красоту можно окружить и взять в полон, раздавив ее чуждой
русскому глазу уродливой массой. И ни один из митинговавших художников, среди
которых была и архитектор, не протестовал против агрессивного хулиганского
проекта, портящего исторический облик Москвы; а ведь именно люди искусства
призваны стоять на передовой формирования художественных вкусов сограждан!
В рамки «эстетики коммунизма» в эпоху «демократии»,
вероятно, входит явное издевательство над памятью жертв этого самого
коммунизма: в мае-июне сего года в вагонах московского метро под видом
празднования 70-летнего юбилея метрополитена были расклеены плакаты с
портретами Кагановича, омерзительного сталинского вурдалака, разрушителя Храма
Христа-Спасителя. Вот так правительствующие ревнители «общечеловеческих ценностей»
«не любят коммунистов»!
На критику большевистской дегенерации наложено негласное
табу: в правительственной (!) «Российской газете» рассказывалось о бьеннале
«современного» искусства, причем читателей попросту запугивали, предписывая
воздержаться от возмущения представленными там уродствами, потому что «Гитлеру
тоже не нравилось такое искусство». Вот так работает «демократический» агитпроп: не нравится вам дегенеративная мазня,
они вас сразу в гитлеры запишут! Но нас не запугать: если для товарищей
комиссаров от «демократии» Гитлер - авторитет, а большевистские уродства – образцы
для подражания, то для православных русских людей – отнюдь нет, и потуги
пачкунов внедрить в сознание масс комиссарскую эстетику не увенчаются успехом.
Зачем нужен
культурбольшевизм?
Невольно возникает вопрос: где же истоки культурбольшевизма
в наши дни, в чем причина столь широкомасштабного наступления этого зла? Один
из столпов русофобии, в прошлом инструктор ЦК комсомола Янов в статье «Выбор
России» пишет, что главный фронт борьбы либералов (читай - разрушителей русской
традиции с ее охранителями) с неоконсерваторами проходит как раз не в области
политики, а в области культуры. Теперь-то
становится ясно, что большевизация культуры является опиумом для народа,
уводящим его с пути русского возрождения на путь «мутантов из роликов
навязчивой рекламы», на путь оскотинивания. Катком большевицкой эстетики можно
эффективнее всего пройтись по сердцам миллионов людей, в особенности молодежи.
Интересно, что Ленин в 1922 году выделил 70 миллионов золотых рублей из
государственных средств, то есть из русского кармана, на организацию
большевистско-«авангардистских» художественных выставок в Германии – планировалась
ведь мировая революция. А вот Гитлер в ответ на известие, что парижский Осенний
салон полон уродств, сказал: «Зачем нам заботиться о духовном здоровье
французского народа? Дайте им дегенерировать. Тем лучше
для нас».
Новоявленные ленины-гитлеры очень и очень хотят, чтобы
мы дегенерировали, чтобы мы потеряли
вместе с духовным здоровьем наши культурные корни. Они-то и подменяют на
русской земле родную русскую культуру губительным для наших душ суррогатом.
[1] В Москве в 90-е годы стараниями столичных властей построен грандиозный театральный комплекс им. Мейерхольда (прим. Ред. ЗЛ).