Журнал «Золотой Лев» № 63-64 - издание русской консервативной
мысли (www.zlev.ru)
М.Г. Делягин
Кто
возьмет Гран-при президентской гонки 2008 года?
Как известно, одним из ключевых факторов внутренней
политики России в последние 20 лет является позиция Запада. Это связано прежде
всего с тем, что правящая нами элита, сформировавшись за счет осознанного
разграбления и разрушения нашей страны, рассматривает ее как не более чем
«трофейную территорию», дающую ей ресурсы для потребления. Смысл ее жизни - не
служение Родине, не достижение общественного блага, но личное потребление. А
это значит, что Родина для них - там, где комфортнее потреблять, то есть на
Западе.
Нынешняя российская элита не только не чувствует своей
ответственности перед нашей страной, но и не связывает с ней свое будущее. Она
не только отдыхает в развитых странах, но и проводит там уикенды, вывозит туда
заработанные (а чаще — награбленные) деньги, строит там особняки, держит свои
яхты и наиболее ценное имущество. Соответственно, для нее важна ее репутация в
развитых странах, а в России она применяет принцип «быдло будет думать то, что
мы ему покажем по телевизору».
Это верно не только для ельцинского, но и для путинского
времени; не только для либеральных фундаменталистов, но и для силовых
олигархов. Нынешние хозяева России, как и прошлые, не понимая и боясь, а часто
и ненавидя ее, отчуждены от нее и подсознательно отождествляют себя не с ней, а
с Западом. Поэтому интересы и мнения нескольких руководителей развитых стран —
значительно более важный фактор внутренней политики сегодняшней России, чем
интересы и мнения десятков миллионов россиян.
Путин и его окружение уже ощущают холодное дыхание весны
2008 года. Они не могут и помыслить о том, чтобы выпустить из рук власть,
однако развитые страны, и в первую очередь США, как представляется, весьма
жестко обозначили свою позицию: Конституция не может переписываться под текущие
нужды Путина, и он не может пойти на третий срок.
Острая потребность в безопасности российских ядерных
объектов и надежной работе экспортноориентированной части нефтегазового
комплекса объективно вынуждают Запад стремиться к обеспечению стабильности, а
не демократии — и, соответственно, к проведению операции «Преемник-2» вместо
по-настоящему свободных конкурентных выборов.
Наследник Путина должен быть для Запада «своим» — раз уж
Россия пока не доведена до состояния, когда ее президентом может быть назначен
эмигрант в третьем поколении или выехавший из СССР 30 лет назад владелец
закусочной в Нью-Йорке.
Похоже, американцы предложили Путину заведомо неприемлемую
для него кандидатуру Касьянова. Причины острой «любви» Президента ко второму по
качеству (после Примакова) премьеру пореформенной России могут быть самыми
различными — от зависти к представительной внешности и внутренней
психологической гармонии до неспособности простить Касьянову его грубого и
внезапного увольнения, — но они не вызывают сомнения.
По ряду косвенных признаков можно предположить, что для
Путина и его окружения кандидатурой преемника стал Козак — представитель группы
либералов, устраивающий Запад, но при этом близкий к Путину человек.
Козак — юрист, который, похоже, не интересуется практикой
применения разрабатываемых им законов. Однако на фоне остальных руководителей
страны Козак, при всех своих недостатках, — подлинный титан. Вероятно, он
импонирует Путину жесткостью, организованностью и упорством. Его направление на
вновь ставший «трехпогибель-ным» Кавказ было ссылкой лишь частично, а частично
выводило его из-под удара бесконечных кремлевских интриг и сохраняло для
будущего — как своего рода президентский резерв.
При этом «официальным» преемником, аккумулирующим на себя
недовольство и критику, своего рода «ложной целью», станет, похоже, С. Иванов
(который, естественно, тщетно надеется со временем стать из прикрытия реальным
преемником). Козак же сменит Фрадкова за год-полтора до выборов и затем будет
либо поддержан Путиным, либо вообще назначен им и.о. Президента на всю
предвыборную кампанию и героически победит Рогозина, превращенного к тому
времени в символ вселенского зла, каким в 1996 году был сделан Зюганов.
Понятно, что замена Касьянова на Козака требует согласия
американцев, а у путинского окружения, как известно, большие проблемы с
дипломатией.
В результате, по ряду оценок, вести переговоры с
американцами было поручено Чубайсу как имеющему лучшие отношения с ними. Было
учтено, что его контакты особенно тесны с демократами, которые, как считают
горе-аналитики из нынешнего российского руководства, придут к власти в 2008
году и с которыми тогда придется иметь дело следующему Президенту России. Это
очень кстати (с учетом вызванной реформой электроэнергетики катастрофы в
Центральной России) сделало Чубайса неуязвимым для любой внутренней критики и,
более того, вновь превратило его в ключевую политическую фигуру. Он снова
замелькал на центральных каналах с еще более наглыми, чем прежде, заявлениями,
но главное — просто не мог не использовать изменение своего положения для
достижения собственных целей. Похоже, именно он обратил внимание американцев на
то, что виновные в безобразиях, творящихся в путинской России (а среди них и
война в Чечне, и дело Ходорковского, и искоренение демократии, и подрыв
экономики), должны быть названы и наказаны. В то же время, пока Путин следует в
кильватере американской политики и является добросовестным партнером США,
Чубайс не может быть «назначен виноватым». Логично, что в качестве «крайних»
американцы осознали политических врагов Чубайса и либералов в целом — силовых
олигархов. Вероятно, в качестве главной мишени избран самый сильный Игорь
Сечин, но и остальные также чувствуют себя под ударом.
Если эти рассуждения верны, либеральные фундаменталисты во
главе с Чубайсом готовятся брать власть, «зачищая силовиков» примерно по тем же
схемам, которые использовал Чубайс в 1996 году, когда выбросил из Кремля группу
Коржакова—Барсукова—Сосковца (в этом аспекте покушение на Чубайса весьма
напоминает «самострел», сделанный, чтобы обвинить в покушении противостоящую
группу; аналогичную роль может играть и усердно распускаемый слух о якобы
сорванном втором покушении).
При этом положение «либералов» качественно лучше, чем в
1996 году. Они контролируют не только СМИ и гражданскую часть правительства,
как тогда, но и Центробанк, а также относительно самостоятельную
демократическую (в том числе молодежную) оппозицию, которой в 1996 году не
было. Противостоящие им силовые олигархи выглядят бледной пародией на
ельцинских силовиков и возбуждают ненависть даже собственных подчиненных. Да и
арбитр конфликта — Президент — слабее в личностном отношении и легче поддается
внешнему влиянию (Ельцин даже в худшем состоянии не утрачивал
самостоятельности).
Нет сомнения, что Путин в критической ситуации (которую,
скорее всего, сконструирует для него Чубайс) сделает, как и Ельцин, однозначный
выбор в пользу либерального крыла. Это означает для него поддержку Запада — а
значит, сохранение репутации, статуса и привычного уровня потребления (в том
числе символического).
Союз с либералами означает для него большую личную свободу
в политике: опора на Запад делает его мало зависимым от конкретных
представителей последнего в России. В противном случае он ссорится с Западом и,
помимо дискомфортности существования, попадает в жесткую зависимость от силовой
олигархии, которая становятся единственной его опорой.
Таким образом, ситуация кажется вполне прозрачной — но это
не должно быть поводом для скоропалительных выводов. Успешное копирование схемы
десятилетней давности, да еще в длительной перспективе (до президентских выборов
еще почти 3 года), да еще в условиях очевидности ситуации, в том числе и для будущих
пораженных, маловероятно.
Силовые олигархи, несмотря на имеющиеся трудности с
адекватным восприятием действительности, в целом сознают, что приговорены и не
имеют шансов в нормальной политической борьбе. Это не значит, что они обречены,
— это значит лишь, что предстоящая нам политическая борьба, скорее всего, будет
ненормальной: сознание безысходности может толкнуть их на радикальные действия.
Проект же «Наши» способен придать ситуации неконтролируемый динамизм.
Одобрение американцами кандидатуры Козака поставит крест на
идее общего либерально-социально-патриотического фронта и проведения
антифеодальной революции, так как либеральная компонента этого движения в лице
наименее адекватной своей части (либеральных фундаменталистов) придет к власти
в одиночку, при поддержке Президента и Запада. Будучи неспособной к управлению,
она все равно доведет страну до системного кризиса, но в этом кризисе власть
будет брать уже не широкая и отчасти цивилизованная (за счет демократически
настроенных либералов) коалиция, но лево-патриотические силы, молодежь и
националисты, которые просто неграмотны. В этой конфигурации Россия имеет
существенно меньше шансов на модернизацию и больше — на распад.
А инстинкт самосохранения нашей страны иногда проявляется,
как мы знаем, удивительно причудливым образом...
Фельдпочта