Л.Г. Ивашов,
генерал-полковник,
вице-президент Академии
геополитических проблем.
РАЗВИТИЕ... ВСПЯТЬ
Реформаторский зуд стал у руководителей российского
военного ведомства
величиной постоянной
Когда слышишь об очередном новшестве в реформировании
военной организации страны под названием Российская Федерация, хочешь не
хочешь, а вспомнишь восточное проклятие недругу: «Чтоб ты жил в эпоху перемен»
(т.е., по-современному, реформ).
Это проклятие преследует отечественные Вооруженные силы не
менее 15 последних лет, ибо военные «реформы» начались еще при М.Горбачеве. И
конца им в обозримом будущем не видно, хотя министр обороны РФ еще минувшей
осенью торжественно заявил вроде бы об обратном.
I
Отрицать необходимость периодического реформирования
военной организации и особенно ее главной составляющей — Вооруженных сил,
конечно, глупо. Изменяются (и порой существенно) система военных угроз
государству, внешнеполитическая обстановка, внутренняя ситуация, военный
потенциал свой и вероятного противника и другие факторы национальной
безопасности. Постоянные перемены переживают средства вооруженной борьбы,
приобретая принципиально новые свойства и затрагивающие основы традиционного
военного искусства.
Сущностью военных реформ, как известно, является
совокупность коренных преобразований военной организации, направленных на ее
приведение в соответствие с изменившимися внешними и внутренними условиями.
Главная же цель любой военной реформы — придание Вооруженным силам и органам
военного управления нового качества, переход на новую ступень развития.
Реформы Ивана Грозного привели к созданию постоянного
войска, упорядочению военной службы и организации системы управления военными
структурами государства. Военные преобразования Петра I были вызваны
организационной и технической отсталостью русской армии от армий ведущих
европейских держав. В результате петровских реформ Россия получила регулярные
армию и флот, новые средства ведения войны, современное по тем временам военное
искусство, качественно новые кадры, порядок и дисциплину. Военная реформа
60—70-х годов XIX в., проведенная под руководством Д.А.Милютина, явилась
составной частью общероссийских буржуазных преобразований, вызванных ростом в
стране капиталистических отношений, отменой крепостного права, формированием
гражданского общества и... поражением русской армии в Крымской войне. В
результате реформ в Российской империи была создана новая военная организация
государства с военно-окружной системой управления, сформирована массовая
регулярная армия, комплектуемая на основе всесословной (вместо рекрутской)
повинности, введена новая система вооружения и новая тактика войск.
Поражение России в русско-японской войне стало толчком к
военной реформе 1905—1912 гг., которая привела к существенным изменениям и
новому качеству в военной системе империи.
Завершение Гражданской войны в России и победа Красной
Армии над контрреволюцией и иностранной интервенцией, мирная передышка
позволили молодой республике в 1924—1925 гг. сократить почти в 10 раз
численность Вооруженных сил, перевести армию на смешанный принцип устройства
(кадрово-милиционная система при профессиональной полумиллионной армии и
всеобщей системе подготовки резервов). Одновременно была принята программа
перевооружения армии и флота и началась разработка теоретических основ ведения
вооруженной борьбы в новых условиях. Это реформа связана с именем М.В.Фрунзе.
Глубина и радикальность военных преобразований, именуемых
реформой, заключаются в смене исторического типа армии. Именно это и
предполагалось в сути военной реформы, объявленной в 1992 г. В заявленных
военно-политическим руководством целях реформы звучало стремление к созданию
принципиально новой военной системы государства. Военная наука обосновала
необходимость трансформации бывшей Советской Армии в армию нового типа. Были
уточнены и доктринальные взгляды на обеспечение военной безопасности, место и
роль армии в системе военной организации государства.
Так, например, исключались имперские устремления с
задействованием Вооруженных сил, функционально армия ориентировалась на решение
оборонительных задач. Главный военный закон страны — «Об обороне» закреплял эту
направленность военной политики России. Он поднимал политическую значимость
министра обороны в вопросах военной политики и укреплял роль Генерального штаба
в организации вооруженной защиты государства, координации планирования и боевых
действий всех силовых структур государства.
II
Минуло десятилетие, менялись президенты и премьеры,
министры обороны и начальники Генштаба — и что же? Анализируя нынешнее
состояние Вооруженных сил РФ, можно утверждать, что заявленное их
реформирование (как важнейшая составная часть военной реформы) так и не
состоялось. Более того, в истории Российского государства впервые в результате
преобразований армия не только не выросла в качественном отношении, но и во
многом утратила способность к защите страны и ее интересов от реального
противника, от конкретных военных угроз.
Вместо развития армия деградирует, разрушается. Отсутствие
законодательного акта, регламентирующего ответственность за принимаемые решения
в сфере военной безопасности, привело к разгулу волюнтаризма, необузданной
борьбе за влияние и контроль над армией, беспределу в разбазаривании военной
техники и имущества, развалу и ликвидации элитных войск. Отброшены на обочину
военная наука и военная теория. Ныне военные ученые поставлены в услужение
одиозным личностям для обоснования самых абсурдных решений. В числе таковых в
последние годы — расформирование Сухопутных войск, составляющих костяк
Вооруженных сил (в настоящее время после огромных напрасно растраченных
ресурсов они восстановлены как вид ВС), уничтожение эффективной системы
противовоздушной и противоракетной обороны, ликвидация главного командования
Ракетных войск стратегического назначения, разрушение стройной системы подготовки,
воспитания и расстановки военных кадров. Вооружение и военная техника в
результате физического и морального износа нарастающими темпами выходят из
строя, единичные новые образцы поступают лишь для показных мероприятий.
В минувшем, 2003 г. министр обороны РФ Сергей Иванов заявил
о завершении военной реформы, но «реформаторский» зуд, как видно, оказался
сильнее. Не так давно была затеяна интрига с перераспределением полномочий
между Министерством обороны и Генеральным штабом. Под угрозу поставлена
оправдавшая себя система военного управления — и все из-за борьбы амбиций двух
руководителей военного ведомства: единоначальника и его первого заместителя. В
интригу вовлечены Верховный Главнокомандующий ВС, Государственная дума,
общественность.
11 июня с.г. Госдума приняла в третьем чтении поправки к
Закону «Об обороне», в соответствии с которыми управление Вооруженными силами
России будет осуществлять Министерство обороны. До этого момента управление ВС
осуществлял министр обороны через Минобороны и Генеральный штаб, являвшийся
«основным органом оперативного управления Вооруженными силами РФ». Ранее
положения о Министерстве обороны и Генеральном штабе ВС утверждал глава
государства, теперь Верховному Главнокомандующему оставлено только Минобороны.
Таким образом, существенно понижен статус Генштаба. Он
низведен до уровня одного из второстепенных органов военного ведомства.
Положение о том, что министр обороны управляет Вооруженными силами через
Министерство обороны, означает: чиновники из окружения С.Иванова будут
повелевать Генштабом. В народе по такому поводу говорят: хвост управляет
собакой.
Понимают ли это парламентарии, принявшие поправки к закону
подавляющим большинством в 384 голоса? И к чему может привести такое
единодушие?
III
Генеральный штаб Вооруженных сил всегда играл ведущую роль
в обеспечении боевой готовности, организации боевой, оперативной и
мобилизационной подготовки, морской и летной выучки личного состава,
организации службы войск. Практически и Генштаб, и штабы видов ВС, округов и флотов
выступали организаторами и контролерами всех процессов, происходивших в ВС.
В то же время руководители штабов всех уровней, начиная с
Генштаба, непосредственно подчинялись министру обороны, соответствующим
главкомам и командующим и имели статус их первых заместителей. Это обеспечивало
поддержание главного принципа военной организации — единоначалия. И проблем с
подчиненностью не было.
Со своей стороны министр обороны, являясь членом
правительства, членом высшего политического руководства (Политбюро, Совбез и
др.), проводил в ВС военную политику государства.
Принятые Госдумой поправки к Закону РФ «Об обороне», по
моему глубокому убеждению, во-первых, разрушают единство управления
Вооруженными силами, во-вторых, могут привести да и уже приводят к провалам в
поддержании боевой и мобилизационной готовности, организации оперативной и
боевой подготовки войск (сил), к сбоям в их техническом оснащении, поскольку в
МО сегодня нет структур, кроме штабов, которые способны осуществлять эти
функции.
А кроме того, появляется реальная опасность, что в случае
формирования правительства на партийной основе Вооруженные силы могут
превратиться усилиями министра обороны в инструмент политики не государства, а
той или иной партии.
В основе нового варианта закона «Об обороне»,
предусматривающего снижение статуса Генштаба, лежит не государственная
целесообразность, а давняя интрига между министром обороны (вначале
И.Д.Сергеевым, сегодня — С.Б.Ивановым) и начальником Генштаба А.В.Квашниным,
разжигаемая последним уже который год. Стержнем этого противоборства было
отнюдь не стремление повысить свою ответственность за боеспособность
Вооруженных сил, а контроль за финансовыми потоками, кадровые протекции,
возможность присвоения генеральских званий «своим».
IV
На вопрос, кто прав — С.Иванов или А.Квашнин, я бы ответил:
«Чума на оба ваши дома». Ибо руководители Минобороны и Генштаба избрали весьма
«оригинальный» путь решения, а точнее — ухода от проблем обороны и
безопасности. В нынешней опасной для России геополитической обстановке
(неразрешенность балканской проблемы, обострение ситуации на Ближнем Востоке,
быстротечное расширение НАТО и его проникновение на постсоветское пространство,
наступательная политика США и восточных соседей России, планомерное
выдавливание российского влияния на Кавказе) министр обороны РФ и начальник
Генштаба пытаются убедить общественность и личный состав Вооруженных сил, что
угрозу безопасности Российскому государству представляют не мощные военные
группировки стран и блоков, нацеленных на захват чужой территории, природных
ресурсов и установление марионеточных режимов, а некое абстрактное явление,
именуемое международным терроризмом. Характерно, что здесь они забывают о
противоречиях и демонстрируют поразительное единодушие.
Великий Вольтер был тысячу раз прав, изрекая: «Сколько
нелепостей говорится людьми только из желания сказать что-нибудь новое». Вот и
вдалбливают вышеуказанные руководители в сознание народа, что НАТО даже на
территории России — это благо, а американская военщина — братья навек. А вот
для борьбы с бородатым террористом или шахидкой армия — в полной боевой
готовности.
Поэтому-то министр обороны РФ в конце минувшего года на
совещании руководящего состава Вооруженных сил России поставил РВСН, ВМФ, ВВС,
Сухопутным и другим войскам задачи по нейтрализации следующих угроз:
— вмешательство во внутренние дела РФ,
— нестабильность в сопредельных странах,
— создание оружия массового уничтожения,
— попытки насильственного изменения конституционного строя
в РФ,
— создание незаконных вооруженных формирований,
— широкомасштабная деятельность организованной
преступности,
— деятельность сепаратистских и радикальных
религиозно-националистических организаций.
И многое другое подобное, вплоть до борьбы с контрабандой
оружия. Но ведь это — прямые функции совсем иных структур: ФСБ, МВД, МИДа, а
никак не Минобороны. А вот, скажем, о проблеме расширения НАТО — ни слова. Как
будто ее не существует и ее не надо решать.
Вероятно, именно по причине игнорирования угроз со стороны
Запада руководство Минобороны РФ провело на Дальнем Востоке учения с громким
названием «Мобильность-2004» и спланировало совместные с НАТО учения в зоне
Атлантики.
В Послании же президента России Федеральному собранию к
задачам общенационального масштаба отнесено совсем иное. Ключевое положение
заключается, на мой взгляд, в следующей фразе В.В.Путина: «Мы должны
обезопасить нашу страну от любых форм военно-политического давления и
потенциальной внешней агрессии. И в этой связи важнейшей задачей остается
модернизация наших Вооруженных сил, включая оснащение стратегических ядерных
сил самыми современными системами стратегических вооружений. У нас все для
этого есть».
Если это произнесено не для красного словца, то здесь
заложено многое. Во-первых, признание в качестве главных угроз попыток
военно-политического давления на Россию и вероятность масштабной внешней
агрессии. Именно масштабной, поскольку президент апеллирует к стратегическим
системам вооружения. Такого рода угрозы вряд ли может представлять собой фантом
международного терроризма. Нет, это удел государств и союзов, обладающих мощным
военным потенциалом, потенциалом, превосходящим российский. Следовательно,
ориентир в обеспечении военной безопасности России выбран верный.
Настораживает другое. Подобные громогласные заявления
Б.Ельцина и раннего В.Путина на практике реализовывались с точностью до
наоборот. О чем, собственно, и свидетельствует нынешнее состояние деградирующих
армии и флота. И в первую очередь ослаблялись и разрушались военные организмы
стратегического назначения: РВСН, дальняя и военно-транспортная авиация, ПРО,
Воздушно-десантные войска, стратегическая составляющая ВМФ. В этом ряду — и
последнее законодательное ограничение стратегических функций Генштаба.
Удивляет излишняя доверчивость (а может,
безответственность?) Верховного Главнокомандующего к своим «стратегам». На его
глазах в ходе предвыборных (февраль 2004 г.) учений на Северном флоте не
стартуют морские ракеты, составляющие почти половину ядерного потенциала
страны, — это преступление зачисляют в «условный пуск». Главная морская
стратегическая система «Тайфун» осталась без ракет — виновных нет. После
победных рапортов сменяющих друг друга, как на конкурсе красоты, ведомств,
которые управляют боевыми действиями в Чечне, взрывают по очереди президентов
северо-кавказских республик — тоже никто не повинен.
А на днях общественность была буквально шокирована
признанием президента В.В.Путина: увиденное им в ходе поездки в Ингушетию
расходится с тем, что он знал в Москве о рейде чеченских боевиков. Выходит,
Министерство обороны, Генштаб и спецслужбы еще и дают первому лицу государства
неполную или искаженную информацию? А это уже похоже на некий сговор или заговор.
Дальше, что называется, ехать некуда.
Возможно, поэтому планируют и проводят учения, цели которых
далеки от реальных угроз. А ведь учения — это, как известно, репетиция
проведения конкретных боевых операций. Спрашивается, что же мы будем
репетировать в Атлантике совместно с американцами? Счетная палата несколько
дней назад обнаружила ущерб, нанесенный «умелым» руководством Минобороны и
Вооруженных сил, на миллиарды рублей. В ответ последовали новые высокие
воинские звания вплоть до генерала армии чиновникам, даже ни дня не служившим в
армии и на флоте. Причем темпам роста таких «полководцев» мог бы позавидовать
сам маршал Г.К.Жуков. Для небольшого ранга чиновников из спецслужб, пришедших с
С.Ивановым, в Минобороны чуть ли не бульдозером расчищались должностные
барьеры, увольнялись без каких бы то ни было разумных оснований достойные
генералы, устанавливались штатно-должностные категории, соответствующие
воинскому званию генерал армии, для должностей, которые при всех предыдущих
министрах обороны были не выше генерал-полковника.
И это в то время, когда войска сокращаются, разоружаются, а
военная организация превращается в придаток полицейских структур. Даже по
собственному признанию С.Иванова, которому, конечно же, невыгодно давать
общественности полную картину положения в армии и на флоте, боевая подготовка
ВС России находится «пока еще не на должном уровне». Сказано это всего неделю
назад, то есть вскоре после победных заявлений об успешном завершении реформ военной
организации государства.
***
...В недавней беседе с одним действующим генералом я задал
вопрос: как ему видится «изнутри», есть ли хоть что-то позитивное в
деятельности военного руководства России? Услышал оригинальный ответ: «Откуда
взяться позитиву, если процессами в армии управляют дураки и «питерцы»». А
хотелось бы, чтобы это делали профессионалы.
СР 29.06.2004