Журнал «Золотой Лев» № 113-114 - издание русской
консервативной мысли
С.Ю. Глазьев
Могли
бы жить лучше
Почему при безумной цене на нефть и выходящем
за все разумные пределы стабфонде у нас в стране
массовая бедность? С моей точки зрения, виновата нынешняя система государственного
регулирования, социально-экономического развития. Потому что объективно наша
страна по-прежнему лидирует в мире по объему национальных богатств на душу
населения. Национальных богатств на душу населения мы имеем даже больше, чем
Америка. К тому же у нас есть и интеллектуальный капитал, который тоже стоит
немало. А вот по объемам производства мы примерно десятикратно на душу
населения уступаем развитым странам. Следовательно, наши богатства используются
крайне неэффективно. КПД использования нашего экономического потенциала по
сравнению с ведущими передовыми странами составляет примерно одну десятую.
Первая причина заключается в том, что неэффективно устроена
экономика: мы вроде как перешли к рынку, но на самом деле механизмы конкуренции
не работают, рынок фактически управляется криминалом и монополистами при
попустительстве коррумпированных государственных правоохранительных органов.
Если бы у нас в экономике была добросовестная конкуренция,
цены на продовольственные товары, которые платят городские жители, были бы в
два-три раза ниже. А крестьяне получали бы в два раза больше за свои товары.
Вторая причина, оборотная сторона этой же медали, — несправедливое
распределение национального дохода. Если в нормальной экономике большая часть
национального дохода приходится на оплату труда, то у нас доля оплаты труда в
структуре национального дохода в два раза меньше, чем должна быть, — по всем
стандартам и вкладам труда в национальный доход. Заниженность
оплаты труда, если сравнивать с Евросоюзом, составляет примерно четырехкратную
величину. То есть наш работник на один рубль производит в четыре раза больше,
чем соответствующий работник в Европе или Америке. Заниженность
оплаты труда ведет к заниженности пенсий, социальных
пособий, которые тоже привязаны к зарплате.
Государство вместо того, чтобы
использовать сверхприбыли от экспорта нефти и газа на то, чтобы защитить от
бедности хотя бы детей, дать детям образование, защитить здоровье населения,
решить проблему модернизации жилищной инфраструктуры, эти деньги направляет на
кредитование чужих государств, а наша социальная сфера недофинансируется примерно
в два раза по отношению к среднемировому уровню. Мы тратим на здравоохранение, на образование, на науку
примерно в два раза меньше в процентах к валовому продукту, чем общепринято в
мире. Вот три составляющие: государство не выполняет свои обязательства перед
населением, рынок не функционирует эффективным образом, и национальный доход
распределяется несправедливо. Я считаю, что при правильной организации
экономической и социальной политики даже при нынешнем уровне экономической
деятельности мы могли бы жить втрое лучше. Даже без увеличения производства. А
с увеличением производства можно было бы ставить задачу повышения уровня жизни
в четыре раза в обозримый срок. Наши власти считают, что для спокойствия нужно
ограничить денежное предложение весьма жестко — не брать на себя
ответственность за организацию кредита. Они считают главной задачей борьбу с
инфляцией, при этом, наверное, понимают, что главная причина инфляции все же
заключается сегодня в криминализации экономики, в монополизации, в том, что
монополии и организованная преступность взвинчивают цены, независимо от того,
какой уровень спроса.
Я считаю, что это непрофессионализм. Люди, которые сегодня
определяют социально-экономическую политику, очень зашорены,
они по-прежнему исповедуют догмы рыночного фундаментализма, считают, что
государству достаточно ограничить денежное предложение, защитить права
собственности, а все остальное само собой как-то устаканится.
Это очень удобная теория для бездельников, во-первых, и для коррупционеров —
во-вторых. Если раньше наша социальная политика была пассивная, потому что в
стране не хватало денег, и было некое объективное объяснение, то сейчас
политика социальная остается пассивной, потому что власть просто не желает
брать на себя ответственность и решать действительно сложные вопросы.
Мы добивались, чтобы хоть часть нефтедолларов пошла на развитие
производства, повышение инвестиционной активности. Создали инвестиционный фонд
с большим трудом. Ну и что? Деньги так и остались практически не
использованными в течение всего прошлого года. Тот же самый стабфонд.
Когда пошли нефтедоллары в страну, государство могло действительно расплатиться
по долгам. Были два варианта: долги перед своими гражданами — восстановить
дореформенные сбережения, вернуть то, что государство конфисковало у людей или
вернуть долги иностранным кредиторам. Ладно, народ еще может это понять — расплатились
с внешним миром. Но теперь-то уже можно восстанавливать сбережения, которые
отняли, можно ремонтировать коммунальную сферу, которая дышит на ладан, и мы
топим своим газом и нефтью воздух, можно создавать рабочие места, но ничего
этого нет.
Я был автором законодательной инициативы об отчетности
федеральной исполнительной власти за результаты социально-экономической
политики. И мы с учеными из Академии наук проработали систему показателей,
начиная от средней продолжительности жизни и заканчивая уровнем лекарственного
обеспечения. Такая система показателей не составляет труда с точки зрения
разработки и обоснования. Но мы столкнулись с категорическим нежеланием ни
думского большинства, ни правительства, ни администрации президента принимать
этот законопроект. Он был провален, и для меня
очевидно, что эта власть объективно отчитываться не будет никогда.
Очевидно, что с государства надо требовать выполнения
обязательств. Но спрашивать нужно и с бизнеса. Отношения социального партнерства
это отнюдь не раскулачивание. Это совершенно нормальные обязательства, исходя
из известной христианской истины — кому много дано, с того много и спросится. С
ростом доходов в целом бедность уменьшается очень медленно. Львиная доля
повышения доходов достается самым богатым людям. Из одного рубля прироста
доходов в стране 80 копеек забирают богачи. А бедным остаются 3 копейки. То
есть рост доходов, который мы сегодня имеем в обществе, не ведет к справедливости.
Он ведет к усилению социального неравенства. Потому что неправильно устроены и
социальная политика, и регулирование экономики. А это ответственность
государства.
"Красное
знамя" (Томск), 17.05.2007