Журнал «Золотой Лев» № 277-278 - издание русской консервативной мысли

(www.zlev.ru)

 

Н.И. Ефимов

“РФ сегодня

 

Мина замедленного действия[1]

 

 

Это не поддается разумению. Ну как объяснить, что в многонародной стране, где говорят на ста и более языках, в лихие девяностые убрали графу “национальность”[2] из паспорта — главного документа, удостоверяющего личность гражданина.

Швейцарцы провели бы референдум. У нас даже в голову не пришло спросить, что думает о графе “национальность” гордый внук славян или друг степей калмык.

Так что же произошло? Национальность стала такой мелочью или ветошью, которую не жалко и выбросить? Спорить не о чем: народ не спросили. Думаю, знали, что ответил бы. Потому и не спросили. Знали также, что национальность совсем не мелочь. Нет на земле народа, который хотел бы ассимилироваться и исчезнуть. Да, процессы ассимиляции идут во всем мире, но это процессы, длящиеся столетиями, а не одномоментное действо. Даже когда народ утрачивает в этом процессе язык, он сохраняет свою идентичность, во всяком случае, на долгий период. Ирландцы и валлийцы, например, утратили родной язык, но англичанами не стали[3]. Может, через тысячу лет и станут, но лишь через тысячу. Национальность — чувство святое и понятие святое, включающее в себя родной язык, характер, вековые обычаи, культуру[4], свою историю, великие даты и имена.

Расул Гамзатов рассказывал, как в Латинской Америке, заполняя гостиничную анкету, в графе “nationality” (на Западе под этим подразумевают гражданство), писал “СССР” и добавлял графу, чтобы начертать дорогое ему слово — “аварец”. Пусть знают, разъяснял гордый сын Дагестана, что есть на земле такой народ.

 

 

Великая общность народов, которая живет на просторах России, не состоит и не может состоять из безликой массы, из людей без национальности. Каждый народ, каждый язык делает нашу общность богаче и ярче.

В графе “национальность” государство не просто удостоверяло человека в причастности к родному народу, не только проявляло тем самым уважение к его чувствам. За графой стояла продуманная национальная политика государства. Можно спорить: все ли в ней было удачно. Но она была[5].

40 лет назад, когда я работал в Агентстве печати “Новости”, журналисты любили привозить из дальних командировок репортажи о малых народностях. В памяти остался один из них — о тофаларах, живущих в Иркутской области. Их насчитывалось около 700 человек. Имели свой язык, свою культуру[6]. Для них была создана письменность, печатались буквари и школьные учебники на тофаларском[7]. Тиражи букварей были минимальными, а себестоимость их производства зашкаливала. Но ведь печатали. Более 60 народностей получили письменность в советскую эпоху[8]. Тофалары не были исключением.

 

Тофаларцы

 

Не случайно в годы “холодной войны” именно национальная политика подвергалась самым изощренным атакам, в которых не гнушались никакими средствами. Подрывали прежде всего основы, фундамент[9]. Нынешний министр обороны США Роберт Гейтс, будучи в 2002 году в Москве (тогда в ранге директора ЦРУ), прошел парадным шагом по Красной площади перед телекамерами и сказал: “Я совершаю одиночный парад победы. Мы прекрасно понимали, что Советский Союз можно взять, только организовав взрыв изнутри”[10].

Это понимают в США и сейчас. “Взяли” СССР. Почему бы не “взять” и еще кое-что. О чем и напомнил Билл Клинтон. Забывать нам это никак нельзя.

В 60-е и начале 70-х годов прошлого века мне довелось работать в Лондоне и выступать в разных аудиториях — от студенческих до профсоюзных. Если это была университетская аудитория, всегда находилось двое-трое студентов из какой-нибудь ультраполитизированной или этнической организации, с градом “сложных” вопросов. И почти всегда: “Почему в советских паспортах графа “национальность”? Ответы их не интересовали. Им важно было отработать задание, вбросить вопрос, создать впечатление, что есть проблема. Западная пропаганда крепко вбивала в головы, что графа “национальность” чуть ли не то же самое, что и желтая звезда Давида на робе узника Освенцима. Нынешние фальсификаторы истории на Западе, в сущности, продолжают эту линию, ставя знак равенства между нацистской Германией и СССР[11].

Вскоре нашелся и доходчивый ответ. В студенческом клубе Северо-Уэльского университета в Бангоре на все тот же вопрос ответил двумя вопросами. Первый: есть ли в аудитории валлийцы, ирландцы и шотландцы? Поднялся лес рук.

Поясню: страна, которую мы величаем Англией, официально называется Соединенным Королевством Великобритании. Состоит королевство из Англии (самая многочисленная часть), Шотландии, Уэльса и Северной Ирландии.

Вопрос второй: вы хотели бы, чтобы в вашем паспорте было указано не только гражданство — “бритиш”, но и национальность — валлиец или шотландец?[12] И снова лес рук. Во всех последующих аудиториях картина повторялась. Они примерили “рубашку” к своему телу, и стало все ясно.

Но нас-то почему лишили?

Писатель Юрий Поляков, тончайший знаток современной жизни, главный редактор “Литературной газеты”, считает, что убрали графу по настоянию либеральной интеллигенции[13], которая, уверовав в “общечеловеческие ценности, думает, будто закрыла национальную проблему”.

“Нет, не закрыла, — пишет он. — Да, убрали графу “национальность” из паспорта, чтобы не травмировать группу населения, затрудняющуюся с самоидентификацией или делающую из этой самоидентификации секрет[14]. Ну и что?”

Проблема не исчезла. Думаю, дело не только в либералах. Это еще и залп нескончаемой “холодной войны”. Сотни американских[15] советников действовали в то время у нас в правительстве и министерствах. Для них был самый подходящий момент заложить мину замедленного действия — под Россию. Могли и посоветовать, и продиктовать.

Понимали, что играют с огнем. Это подтверждается тем, какой способ избрали, чтобы убрать графу. Убирали скрытно, незаметно. Человек приходил менять паспорт на российский, а в новом никакой такой графы. Время для операции подоспело “удачное”: люди еще не пришли в себя от развала великой державы[16], от расстрела Парламента, от утраты всех личных сбережений и всей общенародной собственности, от скачка цен в сотни и тысячи раз. Народ, как говорили в то время, жил на три “д”: доедал, донашивал, доживал. А ему со всех экранов твердили, что народ он отсталый, никудышный, что вся его многовековая история сплошная мерзость, что патриот и негодяй — одно и то же. В либеральной среде появилась омерзительная, циничная речовка: “пипл все схавает”. Забыли, что у нас в стране долго запрягают.

Но мина замедленного действия все же чуть не сработала. Татары приняли в штыки новые паспорта. Мудрый государственник Минтимер Шаймиев[17] удержал свой народ, добавив в паспорта, выдаваемые в республике, вкладыш, где национальность была восстановлена. И этим уберег Россию от очень больших неприятностей. Но мина осталась. У русских не нашлось тогда своего Минтимера Шаймиева[18]. Не уберегли они тофаларов или манси от обиды. Дело надо поправлять. Пускать на самотек, надеяться, что авось “рассосется”, — такая “политика” к добру не приведет.

Каждый день я слышу в трамвае объявление: “Любой пожар легче предупредить, чем потушить”. Золотые слова.

 

Рфс, №6 март 2011