Журнал «Золотой Лев» № 85-86- издание русской консервативной
мысли
В.В. Аверьянов
кандидат философских наук
Пострусские грядут?
Во многих
случаях «антифашистских» высказываний и призывов мы слышим голос не борцов с
ксенофобией, а представителей одной из её разновидностей – русофобии, иными
словами, боязни пробуждения национального самосознания в России.
Из одного и того же цветка
змея делает яд, а пчела – мёд.
Восточная пословица
О ДЕМОНСТРАТИВНОМ ГНЕВЕ И ЛОЖНОМ
СТЫДЕ
Если анализировать, в чём видят корни экстремизма
большинство современных политиков, то диву даёшься, насколько далеки они от
действительности. Взять хотя бы Антифашистский пакт, подписанный многими
партиями в начале 2006 года. Можно воспринимать этот текст
как набор банальностей – в таком случае ясно, что подписавшие его в очередной
раз высказались за всё хорошее и против всего плохого. Но можно
попытаться вычленить в нём какую-то смысловую концепцию – и тогда мы увидим
набор малограмотных заклинаний, довольно опасных для незрелого гражданского
общества России.
В пакте этом нет умиротворяющего, гармонизирующего начала,
нет настоящего государственного подхода, рецептов против болезни, в нём скорее
сквозит замаскированная, но всё же легко уловимая тревога за устраивающий элиту
порядок вещей, чувство опасности, обряженное в политкорректные
ризы. Две фразы, которыми пакт начинается, выдают извращённую логику антинационализма: «Россия – многонациональное государство,
в котором на протяжении веков сосуществовали различные культуры, национальности
и конфессии. Именно поэтому для устойчивого развития страны необходимо
общественное согласие».
Здесь всё перевёрнуто с ног на голову. Согласие необходимо
вовсе не поэтому. Оно возможно на основе этого. И сохраняется оно в нашей
повседневности только благодаря этому, а не исходя из благих пожеланий авторов
и подписантов всевозможных пактов и обращений.
Вместо того чтобы заниматься антинационалистическими
заклинаниями, лучше бы господа из общероссийских партий и Общественной палаты
изучили, на чём именно базировалось в веках согласие племён и традиционных
религий в России, когда-то бывшей «многонациональной страной» по всем
практическим и научным меркам, а не только на бумаге. Лучше бы они задумались,
как адаптировать эти устойчивые традиции согласия к современным реалиям. И
вместо того чтобы загонять болезнь внутрь (требованиями ужесточить
запретительную борьбу с экстремизмом, усиливая поиск и выявление малейших
признаков обострённого национального самосознания), не лучше ли было бы честно
признать, что в России постсоветского времени проводилась ненормальная
национальная политика, недальновидная и во многом пагубная.
Экстремисты не возникают на пустом месте, тем более в такой
стране, как наша, – нужно какое-то время создавать искусственные условия и
готовить почву для роста как местных «малых» национализмов, так и вообще
ксенофобских настроений. Вот о чём не стоило бы стыдливо молчать, когда так
громко раздаются призывы о поражении в правах националистов.
До какого же состояния нужно было довести русскую
провинцию, православную, имперскую по своему духу, столетиями терпимую к любым
инородцам (даже бродягам, кочевникам, конокрадам и т.п.), чтобы сегодня из неё
многими сотнями рекрутировалась молодёжь в группировки скинхедов?
В крупных же городах и промзонах
путь в расистско-неоязыческую субкультуру становится
выбором уже не одних только агрессивно-придурковатых подростков, а всё более и
более широких слоёв молодёжи.
Кто же недосмотрел? Может быть, львиная доля вины лежит
именно на наших либеральнейших и просвещённейших
борцах с экстремизмом, которые одной рукой демонстративно воюют со следствиями
болезни, тем временем как другой усугубляют её причины?
ПОДЛИННЫЕ КОРНИ ЭКСТРЕМИЗМА
Между тем причины роста реального экстремизма в средней
полосе России лежат на поверхности – помимо некоторого упадка общей культуры в
среде подростков (это вторичная причина) они отражают общественное недовольство
нынешним способом решения национальных проблем. Меньше всего эта коренная
причина роста ксенофобии связана с организованным какими-либо внутрироссийскими силами разжиганием розни, какой-либо
целенаправленной неофашистской пропагандой. Речь можно вести, скорее, о
точечной работе провокаторов, чем о широкой проповеди шовинизма, на самом деле
почти не слышной. В условиях свободы печати общество получает доступ к любой
литературе, в том числе и экстремистского характера, а издаётся её не так уж и
много (гораздо меньше, чем любовных и фэнтезийных
романов).
Действительные источники хаоса в межэтнических отношениях
сводятся к двум обстоятельствам.
Во-первых, к разрушению после распада СССР многосложной
системы разделения труда между бывшими «братскими» республиками, к гибели
советской промышленной кооперации и соответствующей инфраструктуры, приведшей к
массовым безработице и обнищанию на пространстве СНГ, волнам беженцев и
вынужденных мигрантов.
Во-вторых, к складыванию противоестественной экономической
модели – когда бизнес-элита и сращённое с ней чиновничество создали в России
систему сверхэксплуатации производственных фондов и
трудовых ресурсов, стремясь не к социальной гармонии, а лишь к получению любой
ценой максимальной прибыли, к «выжиманию соков» из приватизированных
предприятий, торговых площадей и т.п. Безнаказанность нашей элиты позволила ей
за какие-то десять с небольшим лет нарушить формировавшийся столетиями
этнокультурный баланс, построить на труде бесправных «иммигрантов» целые
коммерческие империи, допустить расцвет на территории России опаснейших для
межнационального мира этнократических анклавов.
Не проповедники ультраправого радикализма и не доморощенные
читатели «Майн кампф», а именно наша бизнес-элита и
чиновничество нанесли болезненные удары по законопослушному и нравственно
устойчивому большинству нации, её оседлому населению – не только не препятствуя,
но даже способствуя вживлению в российские регионы обособленных и внутренне сплочённых
сообществ, складывающихся по родо-племенному
принципу, которые, подобно тромбам, закупоривают те или иные ниши рынка,
создают искусственные посреднические барьеры за счёт монополизации торговли и
некоторых услуг, накручивают цены, приводя к неоправданным финансовым потерям
как у производителей, так и у потребителей.
Не секрет, что коренные жители регионов сегодня вытесняются
не только с рынков труда и из бизнеса, но также из управленческих структур – этнократическая клановость в
современной России подобна раковой опухоли, не может остановиться, пока не
съест собственную среду обитания.
По самым скромным оценкам, в России существует около 2000
преступных этнических группировок (то есть группировок с преобладанием этнократических клановых отношений), из которых более 500 –
в московском регионе.
Весь этот нездоровый климат создавался в России не из
вредительских побуждений, а в основном из мотивов коммерческой выгоды и
коррупционной наживы. Однако последствия вышли далеко за пределы
перераспределения рыночных ниш, с сопутствующими налоговыми и экономическими
преступлениями. «Национальный» криминалитет, существовавший ещё в советские времена
в форме тюремных и лагерных «землячеств», легко воспользовался складывающимся
климатом и создал свои собственные империи паразитического характера, осуществляющие
в огромных масштабах торговлю людьми, проституцию, контрабанду и распространение
наркотиков.
ПОСТ-РОССИЯ ДЛЯ ПОСТРУССКИХ
Напрашивающийся диагноз порочной национальной политики,
порочной миграционной политики до сих пор старательно обходили стороной, а
вместо него нам предлагали прививать нашему населению терпимость (как будто
культурная почва России не справлялась с таким «воспитанием» лучше любой
другой). При этом складывается впечатление, что «толерантность» по западному
образцу призывают воспитывать у неких абстрактных жителей абстрактной страны.
Игнорируется тот факт, что именно русские культурные традиции сообщают стойкий
иммунитет против любой ксенофобии.
Но, живя в извращённой логике антинационализма,
те, кто обвиняет наше коренное население в природной склонности к
«зоологическому национализму», сами пальцем не пошевелили для поддержания этих
столь необходимых современной России культурных традиций, а зачастую даже
попустительствовали русофобии на ТВ и в СМИ, позорили свою страну, объявляя её
чуть ли не исчадием «коричневой чумы».
Самая же главная их вина не в прямых нападках на русских –
но в той проповеди беспочвенности, безнациональности,
ущербности и отсталости России, которую мы слышим все 15 лет либерального
промывания мозгов.
С другой стороны, кажется очевидным, что ситуация хаоса в
миграционной сфере и межнациональных отношениях просто выгодна тем силам,
которые замалчивают реальные корни болезни, громко крича о расизме и угрозе национал-изоляционизма, обвиняя отдельные политические
партии и общественные движения, которые позволили себе возвысить голос против
этого хаоса. (Оппозиционным же движениям, таким как «Родина» или ДПНИ, зачастую
не хватает политической культуры и интеллектуального обеспечения для грамотной
и взвешенной формулировки проблем – проявляли слишком много эмоций при минимуме
государственного подхода.)
Но если признать, что миграционная и национальная политика
современной России нормальна, тогда будьте добры признать нормой и её
последствия. Ещё лет десять формирования подобного климата – и Россия мутирует до неузнаваемости.
Вернее сказать, это будет уже пост-Россия, остаточное
пространство былой империи, населённое, с одной стороны, сотнями разрозненных
постепенно забывающих русский язык этнических групп, умноженных новоиспечёнными
иммигрантами (легальными или нелегальными – не суть), и, с другой стороны, деградирующее
и сжимающееся как шагреневая кожа пострусское
население, потомки некогда славного народа.
Пора высказать важную мысль, ускользающую от понимания антинационалистов: скинхеды и
неофашисты с их гипертрофией «русскости» на самом
деле уже никакие не русские люди. Они представляют собой симптомы начинающегося
распада нации. Национальность их сродни национальности «эльфов» и «гоблинов»,
которыми назвал себя определённый процент граждан РФ во время переписи 1992
года.
Новые поколения пострусских будут
сплошь радикализированными, агрессивными, склонными к
расизму, этнической изоляции и ксенофобии. Они уже стучатся в двери – ведь
убеждённых бритоголовых среди подростков становится всё больше и больше,
родители же, как правило, устав от социального хаоса, не осуждают их за эти
убеждения.
Если всё будет так продолжаться и дальше, мы скоро очутимся
в стране, разрываемой этническими распрями. Где те силы, которые могли бы
выдвинуть альтернативу такому сценарию?
Пострусские делятся на две категории – с одной стороны, истерических
«подростков-нацистов», с другой – безалаберных и мягкотелых, спивающихся и
разочарованных во всём «стариков». Иллюзорное неоязыческое
«родноверие», которым хотят отменить православную
традицию, равно как и преувеличенный этноцентризм сегодняшних
скинхедов, – оборотная сторона бесхребетности и
духовной опустошённости их родителей, позволивших развалить свою державу.
Волевых, уравновешенных русских, строителей и собирателей
империи не видно вокруг. Нет мужей, нет зрелых созидателей, место которых
заняли алчные лицемеры, которые прикрываются «антифашизмом»
и борьбой с ксенофобией, дабы никто не посягнул на их шкурные интересы.
НАЦИОНАЛИЗМ ДОЛЖЕН БЫТЬ ОДИН
Суверенитет России, которого добились наши политики в начале 90-х, – это суверенитет поколения бесхребетников. Но где же сильные стороны нашего народа, куда они исчезли? В общем-то, никуда не исчезли, они лишь заслонены от нас хаосом и временем Смуты. Силы наши не исчерпаны, и не дай бог, чтобы тенденции хаоса и распада оказались необратимыми. Сегодня политику наведения порядка в межнациональных отношениях поддержали бы не только великороссы, но подавляющее большинство населения России и даже многие «нелегалы».
Мало кто проговаривает вслух, однако многие чувствуют, что
при дерусификации (пострусификации)
страны начнутся ещё более страшные беды. И только перед лицом этих бед и трагедий
осколки России, населявшие её племена и группы, меньшинства и диаспоры смогут в
полной мере оценить величие и глубину русской отзывчивости, милосердия, русской
склонности к гармонии, к тому, чтобы уживаться без насилия племени над
племенем. Насилия в отечественной истории совершалось немало, но над
нацменьшинствами его почти не было.
Это уникальная черта России, если сравнивать её с другими
империями. Только когда России не станет, а на её место придёт пост-Россия,
иноплеменные жители нашей страны до конца прочувствуют её уникальность, поймут,
что эта держава была не угнетателем их, а их матерью и защитницей.
«Русскость», «русский патриотизм»
в отличие от «россианизма» ельцинской модели – это когда
Россию любят как страну и нацию и видят в ней своё племя не в качестве повода
для национализма, а в качестве члена единой коалиции племён, члена семьи.
Единые правила игры в национальной политике подразумевали
бы, что нужно либо всем запретить этнический национализм, либо всем его
разрешить. Но если разрешить его всем – то разбирательство будет недолгим, и
коренные народы России будут вынуждены быстро прийти к традиционной
естественной модели национальных отношений. В идеале к ней лучше перейти без
эксцессов.
В чём эта модель заключается? России всегда был свойственен
национализм не этнический, а тягловый, служивый. Кто способен и готов служить
России – тот русский. Кто с оговорками, с оглядкой на своё племя, с желанием
решительно отделить идею гражданской нации (подданства верховной власти) от
ценностей своего маленького племени – тот неблагонадёжен и подлежит
перевоспитанию с целью адаптации к большому имперскому миру.
Когда русские пошли за нацменьшинствами, когда им
предложили самим отделиться от Союза, они поверили на какой-то миг, что
получится «урвать» свою долю имперских благ. Естественно, ничего подобного не
получилось. Потому что позиция «национал-независимцев»
(термин Сталина) для русской политической традиции абсурдна. Это позиция тех,
кто перестал быть русским, обезрусел. В короткий
момент 1990–1991 годов многие русские люди выпали из пространства нашей
истории, плоды чего теперь мы и пожинаем.
Режим одного национализма в России означает: никаких
политических движений национальных и религиозных групп, никакого
противопоставления интересов этих групп друг другу, а соответственно, и
никакого общественного антинационализма также быть не
должно.
При этом нетерпима в обществе должна быть любая ксенофобия,
а также нетерпима должна быть и проповедь розни по этническому или религиозному
признаку. Система старого ленинского федерализма и цветения множества
национализмов на местах для России самоубийственна – этнокультурная сложность и
многоукладность нашей страны должны поддерживаться и
скрепляться одним национализмом, оформляющим многоцветную русскую идентичность.
Мы страна полиэтничная, но нация у нас одна, и она
должна быть единой.
Лг
9.08.06