Журнал «Золотой Лев» № 135-136 - издание русской
консервативной мысли
А.П. Проскурин
Чего
на зеркало пенять...
Выступая на масштабном собрании своих сторонников,
Президент России В. Путин дебютировал то ли в жанре партийного лидера, то ли
уже в жанре "лидера национального".
В этой связи заявления, которые он сделал на этом
мероприятии, следует рассматривать скорее как заявления не президента страны, а
именно партийного политика, представляющего интересы только части, пусть и
значительной, российского общества.
Чего же желает, по мнению своего лидера, эта часть
общества?
Во-первых, судя по всему, она желает, чтобы было немедленно
произведено отделение "овнов от козлищ", то бишь
представители крупного капитала были поделены на "хороших" и
"плохих". Именно такое складывается впечатление при анализе
выступления Владимира Путина.
Он подверг резкой критике "тёмные" олигархические
силы, которые разваливали страну в 90-х годах и теперь собираются-де вернуться
к власти.
Если бы не антураж происходящего, отчасти напоминающий то
ли съезд республиканской партии в США, то ли Германию в 30-х годах, можно было
бы подумать, что на трибуне Зюганов, Тюлькин или Анпилов.
Действительно, у Путина есть два-три личных врага среди тех, кого в 90-е годы
в России называли олигархами: Ходорковский, Невзлин,
Березовский. Мы в левой оппозиции всегда боролись и с одним, и со вторым, и с
третьим. Еще в те годы, когда Владимир Владимирович вместе с Борисом
Абрамовичем состязались за благосклонность Бориса Николаевича.
Однако автору почему-то представляется, что не всё обстоит
так плохо и трагично и друзей среди олигархов у нынешнего президента
значительно больше.
Роману Аркадьевичу Абрамовичу, например,
по распоряжению главы государства или уж, по меньшей мере, с его ведома за
"Сибнефть", которая в те самые, охаянные президентом 90-е годы была
куплена Абрамовичем за 150 млн. долларов, уже в нынешнем столетии было
выплачено из государственной казны (то бишь государственным "Газпромом")
13 c лишним миллиардов долларов. Любопытно, что именно после этого
события (которое, конечно же, для собравшихся в Лужниках является не
разбазариванием национальной казны, а, напротив, её всемерным укреплением)
Путин стал особенно часто упоминать об увеличившейся капитализации всей
российской экономики, – видимо, все-таки президент испытывает определенный
психологический дискомфорт при воспоминаниях о сделке с "Сибнефтью".
И действительно, если не так уж сильно упирать на
увеличившуюся капитализацию, то, с точки зрения лево-патриотической оппозиции,
сделку следовало провести совсем по-иному – выплатить Абрамовичу эти самые 150
млн. долларов и разрешить (а скорее всего, нет!) забрать
ту прибыль, которую Роман Аркадьевич получал от "Сибнефти" с 1998 по
2005 годы. Вот такой подход, наверное, можно было бы назвать
"реально-чекистской заботой о национальных интересах".
Или более свежий пример: бывший сослуживец и друг
президента Путина Геннадий Тимченко (кроме того, они оба являлись акционерами
крупного петербургского банка "Россия") владеет 50-процентной долей в
швейцарской группе Gunvor, через которую проходит
треть (!) экспорта российской нефти. В прошлом году Gunvor
экспортировала 60 млн т нефти и нефтепродуктов на
сумму 30 млрд. долларов.
И хотя Тимченко, в отличие от Абрамовича, в прошлом был
чекистом, в настоящем оба они предпочитают проживать за границей. Абрамович
проживает в Лондоне, а Тимченко, чье состояние весьма компетентные эксперты
оценивают цифрой от 9 до 15 млрд. долларов, – в Швейцарии. Видимо, наличие
крупного состояния каким-то загадочным образом побуждает миллиардеров, как экс-чекистов, так и прочих, проживать за рубежом.
Возможно, с точки зрения В. Путина, олигарх Тимченко
какими-то своими скрытыми нравственными качествами, незаметными никому, кроме
членов чекистского сообщества, чем-то разительно отличается от олигархов
Абрамовича и Ходорковского. С нашей точки зрения, разница отнюдь не так уж
велика. И если предположить, что следующим президентом страны
станет (а ведь рано или поздно это всё равно произойдет) лицо не столь симпатичное
Тимченко, как нынешний претендент в "национальные лидеры", то у меня,
например, нет никакой уверенности в том, что Тимченко не начнет вести себя по
отношению к этому самому лицу так же, как Ходорковский по отношению к Путину.
И следующему президенту придется как-то решать проблемы олигарха Тимченко.
Путин, видимо, верит в то, что если на все места в
капиталистической системе собственности разместить своих знакомых по Дрездену и
Питеру, то это будет уже не капитализм, а что-то другое (может быть, это и есть
актуальный социализм, на который намекает Сергей Миронов?). Мы же
придерживаемся того устарелого взгляда, что природа строя определяется не
наличием погон у владельцев собственности, а характером собственности на средства
производства. И если эти средства производства находятся в частных руках,
неважно – экс-чекистские это руки или, скажем, руки экс-диссидентские, то рано
или поздно основные принципы капитализма возьмут своё. Хотя бы потому, что
существует институт наследования, а погоны, как известно, по наследству не
передаются.
Словом, в устах лучшего друга Абрамовича, Дерипаски, Фридмана, Потанина, Тимченко, Ковальчуков
антиолигархические заклинания Путина выглядели несколько неубедительно. Поэтому
в реальности президента все-таки, наверное, следует понимать так: есть олигархи
плохие, но есть и хорошие, "правильные".
Хотя любой объективный исследователь должен признать, что
роль этих "лучших друзей Владимира Путина" в развале страны в 90-е
годы была, как минимум, не меньше, чем роль его "врагов".
Далее выяснилось, что члены партии "Единая
Россия" точно так же, как и "правильные" олигархи, не желают
испытывать чувство исторической вины за содеянное.
(Это, возможно, ошибочное впечатление сложилось у автора после анализа
фрагментов выступления Владимира Путина на данном масштабном шоу.)
И партийный лидер, что называется, не подкачал. Путин,
обрушившись на неназванных политиков 80-х и 90-х годов, возложил на них
ответственность за политический и экономический кризис, в который попала
страна.
Казалось бы, более чем логичным ходом после эффектных слов
о разрушителях и 90-х годах было бы, например, такое заявление: "Вообще
говоря, в 90-е годы единственными, кто боролся и публично возвышал свой голос
против геополитического развала страны и её растаскивания по олигархическим
карманам, были представители народно-патриотической оппозиции. Поэтому я
(президент Путин) считаю, что именно они заслуженно должны получить большинство
мест в парламенте. Кроме того, они (лево-патриотическая оппозиция) в
значительно меньшей степени "повязаны" разными имущественными
интересами, а следовательно, по крайнем мере в первые
годы, будут работать на государство и народ, а не на свои корпорации".
Однако вместо этого Владимир Владимирович ещё раз похвалил
"Единую Россию". Надо понимать, за ее непреклонную волю к
централизации и борьбу за единство государства и сохранность его национального
богатства.
Вообще говоря, это утверждение президента… гм... несколько
того... не соответствует исторической действительности... "Единая
Россия" – это такая партия, в которой что ни политик, то в 90-х годах,
действительно, просто-таки столп, но вот чего?.. Начиная с
Эдуарда Росселя с его проектом "Уральской республики", Минтимира Шаймиева с его проектами суверенизации Татарстана
и Муртазы Рахимова с его сыном-олигархом Уралом, национализировавшим
нефтехимический комплекс Башкирии себе в карман, и заканчивая Рамзаном Кадыровым, который именно в 90-е годы известно
какой деятельностью занимался, – вот люди, о которых президент говорит как о
носителях центростремительного начала в 90-х годах?
Конечно, можно утешаться поговоркой: "Кто старое
помянет...". Конечно, кое с чем можно и согласиться. После
того как в полном соответствии с предсказаниями левых теоретиков после частичной
и весьма неэкономно проведенной ренационализации
(энергетических ресурсов) всплески сепаратизма заметно поугасли
(как вы помните, автор в своих статьях неоднократно предупреждал о том, что
рынок, основанный на борьбе всех против всех по поводу собственности в
многонациональной федеративной стране, ведет к резкому нарастанию сепаратизма,
ибо борьба по поводу собственности неизбежно выносится на межнациональный
уровень), пожалуй, только Анатолий Чубайс остался макроэкономической фигурой, активно
действующей в обратном направлении.
Однако же с прочей (неэнергетической) собственностью дело
обстоит сложнее. Что ж... при желании можно поверить даже в то, что Юрий Лужков
способен пойти против финансовых интересов своей супруги, а зять Бориса
Ельцина, глава "Аэрофлота" В. Окулов, – против интересов другого
родственника "ельцинской семьи", Олега Дерипаски.
Можно поверить в то, что огромные, запредельные капиталы, вывезенные за рубеж
членами "Единой России" и близкими к ней собственниками крупных
состояний, есть плод совместных усилий исключительно тт. В. Павлова и М.
Ходорковского. Судя по настроению "народных масс", собравшихся в
Лужниках, они готовы поверить во что угодно.
Есть и вопросы, так сказать, на уточнение позиции. Почему те, кто никоим образом не участвовал во власти ни в охаянных
Путиным 80-х, ни в окаянных 90-х, ни в первые 7 лет нынешнего тысячелетия (а
это почти 70 процентов народа России), должны верить самому Путину, который
совершенно искренне и не раз выказывал столько пиетета по отношению к лицам, по
общему мнению, отнюдь не последним в процессе развала страны – Ельцину и
Собчаку. Более того, тому самому Путину, который во всех этих процессах
участвовал, подобострастно или пусть даже скрепя сердце
выполняя любые распоряжения и одного и второго?
Только потому, что он сейчас "позаимствовал"
почти всю программу народно-патриотической оппозиции и выступает от имени
государства?
Но надолго ли? Дело в том, что, наделяя своих сторонников
собственностью (а именно так, архаично-феодально
называется процесс получения должностей и мест тт. Сечиным,
Миллером, Тимченко, Ковальчуками), Путин одновременно создает и имущественные,
то бишь классовые, интересы. И эти интересы именно в силу того, что они
групповые, уже сейчас далеко не тождественны интересам государства Российского.
И рано или поздно может наступить момент, когда эти интересы вступят в реальное
противоречие. Например, групповые интересы лиц, контролирующих
"Газпром", "Роснефть" и "Гунвор",
состоят в том, чтобы максимизировать прибыль от продажи энергоресурсов. А
интересы российского государства могут состоять, к примеру, в том, что ввиду
геополитических соображений по отношению к Белоруссии и Украине принцип
максимизации прибыли не должен был применяться. Налицо конфликт интересов.
Последствия его нам известны – ухудшение отношений с Украиной и Белоруссией,
произошедшее в последние 3–4 года. Налицо уже сейчас
доминирование групповых имущественных интересов над интересами государства. И в
будущем ситуация будет только ухудшаться – этика ответственного служения,
присущая членам разведывательно-силового сообщества России, будет неизбежно и независимо
от субъективных мотиваций членов РСС размываться и трансформироваться под
воздействием развивающихся имущественных интересов и превращаться в
стандартную, хотя и обладающую рядом специфических особенностей,
собственническую, классовую буржуазную этику.
Именно поэтому представители лево-патриотической оппозиции
вправе не доверять президенту Путину.
И если уже речь пошла об искренности, то
мы не можем не задавать себе вопрос: когда президент Путин говорит искренне –
когда он обеспечивает гарантии Ельцину и выплачивает баснословные деньги (около
400 млрд. рублей, что примерно эквивалентно расходам на российскую космическую
программу за тринадцатилетний (!) период) Абрамовичу за "Сибнефть",
когда он обеспечивает своим друзьям Тимченко и Ковальчуку условия наибольшего
благоприятствования в установлении
контроля над крупными российскими корпорациями или когда выступает на форуме
своих сторонников, клеймя позором развальщиков и
олигархов?
И о каком олигархическом реванше говорил президент – боится
ли он, что Ходорковский каким-то чудом выйдет из колонии, а Березовский и Невзлин проберутся через российские границы и встанут во
главе миллионов своих сторонников?
Или Путин, наоборот, опасается, что Абрамович и Дерипаска, Прохоров и Потанин, Вексельберг
и Тимченко вдруг перестанут считать себя представителями одного класса крупной
буржуазии с тт. Миллером и Сечиным, Виктором Ивановым
и Дмитрием Медведевым, Чубайсом и Сергеем Ивановым, с которыми они чудеснейшим
образом заседают в правлениях и советах директоров крупнейших корпораций?
Перестанут – и выйдут на площади, чтобы одолеть их, еще пока недооформивших
собственные имущественные интересы, в ходе революционного противостояния?
С точки зрения олигархического прагматического менталитета
это, наверное, было бы невероятной глупостью. А вот поспособствовать наделению
указанных тт. крупными пакетами управляемых ими корпораций, дабы помочь им дооформить имущественные интересы и вступить
наконец в класс крупной буржуазии, пополнив таким образом её кадровый потенциал
отборными чекистскими генами, – вот это было бы высшей олигархической
мудростью.
В общем, для дебюта в качестве партийного лидера такие
"страшилки", конечно, сойдут, однако для серьезного политика подобный
популизм уровня Немцова и Жириновского все-таки недостаточен.
И поскольку Путин не раз демонстрировал специфический
интерес к интеллектуальному продукту лево-патриотической оппозиции, то мы можем
предложить его вниманию несколько новинок. Вот только
"позаимствовать" их будет непросто.
Реальная проблема качества российской власти состоит, к
примеру, в полном отсутствии в элитах чувства какой бы то ни было вины за 90-е
годы.
А ведь за эти годы человеческие потери составили около 15
миллионов человек, что, возможно, превышает объем человеческих потерь в тридцатые
годы прошлого века. И тот факт, что "хотели как лучше", мало что
меняет. В 30-е годы тоже никто не стремился сделать "как хуже" – все
работали и боролись во имя построения светлого будущего.
И расстрелянные в затылок в те годы враги советской власти
или действительно невинно убиенные, случайно попавшие в маховик классовой
борьбы, смотрятся на скрижалях Истории ничуть не страшнее стариков, умерших в
жутких мучениях от невозможности вовремя купить нужные лекарства, или детей,
проданных на органы или в бордели в славные годы 90-е.
Существует понятие «ответственность власти», которое отнюдь
не тождественно спихиванию исторической вины на подвернувшихся «козлищ».
Владимир Путин же еще об ответственности власти как будто
даже и не слыхивал. Всё его выступление в Лужниках, напротив, построено на
укреплении в "единоросской элите" чувства
исторической правоты, построено на тезисе: "Мы правы – мы ничего не
разрушали. Разрушали Горбачев, Шеварднадзе, Кравчук (с этим тезисом, в
принципе, с серьезными уточняющими оговорками, – а как насчет Ельцина? – можно
и согласиться). Разрушали Ходорковский, Березовский, Гуцериев и Невзлин (с этим тезисом лево-патриотическая оппозиция
готова согласиться, безусловно). А мы, Путин и Ельцин, Черномырдин и Греф, Мамут и Фрадков, Окулов и
Лужков, Тимченко и Чубайс, Абрамович и Сечин, Собчак
и... несть нам числа, – мы созидали и строили" (вот этот тезис, вообще
говоря, вызывает очень большие сомнения, по крайней мере
в той его части, в которой он относится к 90-м годам).
Аналоги данной этики в истории, конечно, сыскать
можно. Но вряд данную этику можно считать образцом нравственности – это мягко говоря. К примеру, в прошлом веке один достаточно
известный "национальный лидер", решая похожие проблемы, открыто
обещал освободить элиту от морали и нравственных переживаний.
Иосиф Виссарионович, как известно, подходил к
ответственности партийной элиты совсем по-иному и вместо нравственных
переживаний по отношению к ней вовсю использовал
наказание.
В некоторых нелюбимых нынешней российской элитой странах
подобные проблемы решаются сменой правящих элит, что отнюдь не всегда приводит
к снятию противоречия.
В любом случае адекватное решение проблемы ответственности
за пребывание у власти – одна из важнейших задач, стоящих перед российским обществом.
Безусловно, созидательная компонента
в России начиная с 1998 года укрепилась, однако вопрос о том, кто является ее
подлинным носителем, нельзя решать просто волевым объявлением всех или
некоторых бывших разрушителей созидателями. Ни к чему хорошему
ни в нравственной, ни в кадрово-организационной сфере это не приведет.
По мнению автора, главным носителем позитивных перемен,
произошедших в последнее время, является, при всех его недостатках,
разведывательно-силовое сообщество России (РСС), которое использовало многие
программные положения народно-патриотической оппозиции.
Не в последнюю очередь это происходило потому, что РСС
сохраняло известную автономность от государственной власти в 90-е годы,
фактически управляясь на основе собственной этики ответственного служения,
благодаря чему на время избегло тотального разложения, постигшего прочие
структуры государственной власти при Ельцине.
Однако у президента РФ в последнее время, видимо,
складывается иное мнение, и он идентифицирует все успехи страны с партией
"Единая Россия".
И вовсе не исключено, что технология, примененная к
идеологическому продукту лево-патриотической оппозиции, – использовать и
выхолостить, – может быть применена по отношению к организационным возможностям
РСС. Назначения Фрадкова и Сердюкова, вполне
вероятно, представляют собой демонстрацию нынешнего истинного отношения
"Единой России" и её лидера к силовым структурам РФ.
Еще одна реальная проблема, проблема российской экономики,
– сращивание верхушки чиновничества и представителей крупного капитала, которое
достигло в путинской России совершенно небывалых
размеров. Не много найдется стран в мире, в которых вице-премьер правительства
одновременно является председателем совета директоров крупной корпорации. Это
не принято, хотя бы по той простой причине, что если возникнет уже упоминавшийся
конфликт между государственными и корпорационными интересами (а это, увы, не
такая уж редкая вещь в экономике), то данный чиновник просто по причине своей
двойственности не сможет сохранить объективность. И когда "Газпром"
развязал "газовые войны", ни один российский чиновник (и прежде всего председатель совета директоров
"Газпрома" Д.А. Медведев) даже не смог осознать всего объема
геополитических последствий этого безумного шага.
Наконец, в-третьих, выявилась одна весьма непростая
"тема". В. Путин продемонстрировал, что он либо не понимает, в какую
ловушку заманивают его хитрые однопартийцы с этим
самым проектом "национального лидера", опубликованном,
между прочим, на официальном сайте правящей партии, либо по каким-то
соображениям сознательно в эту ловушку лезет.
Согласитесь, ведь понятие «национальный лидер» – это
понятие не просто очень близкое к понятию «фюрер», нет, это фактически прямой
перевод слова «фюрер» на русский язык. Титул «фюрер» (вождь, лидер нации) был
присвоен Гитлером самому себе 2 августа 1934 года после смерти рейхпрезидента Веймарской республики Гинденбурга, меньше
чем через год после того, как НСДАП победила на выборах в рейхстаг.
Сомнительно, чтобы В. Путин, прекрасно знающий немецкий
язык и немецкую историю, не догадывался, какого рода аналогии выстраивают на
втором плане происходящего режиссеры проекта "Мы за
Путина", "Мы за национального лидера",
все эти астаховы, морозовы
и султыговы, и куда на самом деле всё это может завести.
Дело не только в названии, конечно, а в том, что будет
представлять собой данный проект по сути, каково будет
его содержательное наполнение.
Помимо Гитлера, Муссолини и Франко, в Европе был лишь один
пример «национального лидера» – это генерал де Голль, вынужденный уйти в
отставку после революционных событий 1968 года. Таким образом, в XX столетии в
Европе мы имеем два вроде бы однозначно негативных примера проектирования в
стиле "национальный лидер", один, скажем так, сомнительный и только
один более или менее позитивный. Статистика, как говорится, мало
обнадеживающая.
Однако для оппозиционной аналитики интерес представляет
другое: понимает ли Путин, как он начинает выглядеть со стороны, или нет;
понимает ли, кто и зачем его рисует такой краской? И нет ли у него в этой связи
желания внести ясность в свое отношение не только к маловразумительной
опасности реванша "тёмных сил" из 90-х, но и к официально озвученным правящей партией идее и посту "национального
лидера"?
ЭФГ, 14.12.07