Журнал «Золотой Лев» № 121-122 - издание русской
консервативной мысли
А. Чекалин
Либеральный
«Талибан»
Восьмого июня (2007 года) заместитель главы Администрации
Президента Владислав Сурков выступил перед учеными РАН с очередным
идеологическим «месседжем» власти - «ненаучной лекцией» о русской культуре и о
будущем России. Последствия его выступления были вполне предсказуемы: сразу же
оживилась и разродилась толкованиями смыслов «либеральная общественность».
Если сравнить лекцию Суркова с комментариями россиянских
либеральных толкователей, то Владислав Юрьевич, безусловно, покажется Барухом
Спинозой, Томасом Мором и Теодором Момзеном в одном лице. Но данная статья -
это не попытка "защитить Суркова", а мини-исследование того
клинического состояния, в которое все больше сползает "либеральный лагерь"
Эрэфии. В наше смутное время дражайший Владислав Юрьевич интересен как своеобразное
зеркало, в котором отражается весь примитивизм и интеллектуальная деградация россиянской
либеральной тусовки. Неужели эти люди (то бишь "либералы") когда-то
смогли купить "массы" своими посулами? Неужели одурманенные их
словоизвержением шахтеры некогда стучали в экстазе своими касками о каменную
мостовую? Просто не верится!
Интересной чертой россиянских либералов является то, что,
будучи до предела идеологизированными, они критикуют Владислава Юрьевича не с
позиций здравого смысла и наличных фактов, а за несоответствие его мыслеформ
каким-то их оторванным от жизни талмудическим постулатам, которые они вынесли
за пазухой из пыльного чулана горбачевской «перестройки» и ельцинской
«демократической революции». Жизнь идет своим чередом, расставляет все по своим
местам, а господа либералы продолжают бережно взращивать свои обанкротившиеся идеи
в горшочках и предлагать публике их кислые галюциногенные плоды.
Вот Георгий Бовт, например, комментируя апологию власти и
централизации в «лекциях» Суркова, заявляет:
«Однако тут, кажется, есть натяжка. Ведь
создание русского централизованного государства во многом было предопределено
существованием в условиях враждебного окружения, сейчас мир все же изменился,
условия далеко не тождественны временам соседства с Диким Полем, агрессивной
Речью Посполитой и пр., сколь бы ни пыталась внушить иное нынешняя официальная
пропаганда».
Казалось бы, в этом предложении немало верных мыслей - и по
поводу «предопределения», и по поводу нетождественности эпохи половецких
набегов временам баллистических ракет. Но центральная мысль совершенно
неадекватна реальности. Ведь Бовт критикует саму идею централизованного
государства (оставим в стороне Путина с его «вертикалью» - речь идет о
централизованном государстве вообще). И вот, по мысли Бовта, надобность в централизованном
государстве на Руси отпала, ибо времена «не тождественны».
Действительно, нет сегодня «агрессивной» Речи Посполитой,
но ее заменили, по крайней мере, не менее агрессивное НАТО и куда более
экспансионистский Европейский Союз. Вместо «Дикого Поля» с юга к России
подступает мусульманский пояс, который обладает куда более высокой степенью
единства и большими ресурсами, чем степняки былинных времен. А на востоке под
незаселенными пространствами Эрэфии, под спивающимися, деморализованными и
криминализованными городами и поселками Сибири, «висит» полуторамиллиардный
Китай. Примыкающие к нему с севера пространства фактически почти пусты. В южной
Сибири и на Дальнем Востоке обитает всего порядка пятнадцати миллионов русских.
Легально и нелегально сюда с каждым годом приезжает все больше китайцев. А тут
еще г-н Киссинджер подмигивает китайцам: дескать, мы с вами можем вполне мирно
и спокойно поделить мир. Вы - «фабрика», а мы - «кузница» технологий и научных
разработок. Так что, расширяйтесь, берите в оборот этих «северных варваров»,
которые несправедливо (тут уже прорезается голосок соотечественницы Киссинджера
г-жи Олбрайт) отхватили себе огромных территорий, кои они даже не в состоянии
освоить. Спиваются, воруют, режут и стреляют друг друга.
Сегодня россиянская демократия - это зажатая между центрами
силы (Штаты, ЕС, Китай, мусульманский мир) сумеречная зона трубы с полутора
сотнями (впрочем, уже меньше) деградирующего (и при этом сокращающегося)
населения, умирающей наукой, деморализованной армией и ржавеющими советскими
ракетами. Уже сейчас регионы РФ «плывут» в разные стороны, притягиваются к
разным центрам силы, обрастают «сепаратными» экономическими связями. А что
будет здесь через десять лет, если мы не сумеем переломить ситуацию? Не надо
быть гением, чтобы «визуализировать» продолжение уже имеющих место тенденций:
процесс военного давления, миграции и экономического разбегания будет лишь
усиливаться, а Эрэфия - деградировать, терять население и слабеть. И вот в этой
ситуации г-н Бовт говорит нам о «натяжке» в связи с «упованием» на
централизованное государство. Оно, видите ли, устарело. Конечно, не факт, что
централизованное государство нам поможет, но как Бовт собирается иметь дело с
наличными тенденциями в децентрализованном государстве? Не в ладах с
реальностью г-н Бовт, причем эти «нелады», по-видимому, имеют очень глубокий,
почти клинический характер (одно дело - писать о «натяжках» в 1987 году, совсем
другое - в 2007-м, когда масса тенденций уже «материализовалась»).
Дальше - больше.
«Всякий раз, - пишет Бовт, - российская
насильственная модернизация сверху, обеспечивая скачок в краткосрочном
развитии, мобилизуя ресурсы для решения текущих задач, обрекала страну на
отставание в будущем, стратегически».
А разве имелась какая-то альтернатива? Неужели в начале
XVIII и XX веков в стране проглядывала хоть какая-то возможность «добровольной
модернизации снизу»? В каких странах такая модернизация вообще имела место, -
может быть, в Великобритании, которая потеряла порядка трети своего населения в
эпоху огораживаний, и где в массовом порядке вешали потерявших землю пауперов и
бродяг?
Внеисторичность мышления россиянских либералов просто
поражает. Такое впечатление, что г-н Бовт рассуждает о какой-то абстрактной
России, выделенной «в чистом виде» и находящийся вне реальных исторических
обстоятельств. Возможно, такая Россия покоится у нашего автора на письменном
столе в пробирке, - ведь только там, в этой пробирке, в стерильной среде,
избавленная от соприкосновения и конкуренции с другими странами и цивилизационными
системами она только и может десятилетиями ожидать вызревания неких сил,
способных, в конце концов, взять на себя «ненасильственную модернизацию снизу».
А у той России, что имела неприятность обнаружить себя вне пробирки г-на Бовта
и бороться за выживание в режиме реального исторического времени в окружении
сильных враждебных держав, такой опции никогда не было - ни в канун Северной
войны, ни в канун Второй Мировой войны! Кроме того, как модернизация, пусть и
«сверху», может обречь страну на стратегическое отставание? Где тут логика?
Если бы не было «насильственной модернизации сверху», то не было бы вообще
никакой модернизации, страну бы смяли, а мы были бы лишены драгоценной
возможности заслушать утонченные историософские рассуждения г-на Бовта. Да,
через некоторое время после петровской модернизации, страна опять начала «проседать»,
но виной тому была не модернизация, а другие исторические обстоятельства, которых
оная не коснулась. Есть и фундаментальные факторы, которые веками удерживали Россию
в положении «догоняющего» - среди них геополитическое положение,
физико-географические условия и низкий совокупный общественный продукт. Как без
учета этих обстоятельств можно пенять на «модернизацию сверху»?
Что касается того краха, который пережила Россия на рубеже
80-х и 90-х годов прошлого века, то именно либералы (а среди них, надо думать,
было немало ближайших единомышленников г-на Бовта) и были тем политическим
отрядом, который насильственным образом уничтожил все те модернизационные
ростки и пути, что были заложены советским строем. Кто в перестроечное и
пост-перестроечное время своей «реформой» подрубил потенциал отечественной
науки и уничтожил массу перспективных технологических разработок? Кто за
бесценок, а то и вовсе по бартеру, в обмен на дешевый ширпотреб, продал их на
Запад? Кто создал в стране такие условия, что сотни тысяч ученых и
исследователей уехали за рубеж? Кто превратил РФ из страны второго мира в
страну третьего мира? Причем тут «насильственная модернизация сверху»? Да
именно либеральная революция и уничтожила массу наработок этой модернизации и
превратила Россию из космической державы в сырьевую.
«Нужно сломать слишком много закостеневших
парадигм, - пишет далее г-н Бовт. Совершить в будущее именно интеллектуальный,
духовный прорыв. Таковой невозможен на путях авторитарной модернизации. И
вообще невозможен в условиях несвободы общества... Как разбудить этот народ
так, чтобы он, вдруг проснувшись, не наломал дров и не вверг страну в пучину
охлократического мракобесия (эдакий «русский Талибан»)?».
Да, «закостеневшие парадигмы», надо, конечно, ломать.
Однако «дорогой товарищ» к смене их, по всей видимости, не вполне готов. Эка
куда загнул - хочется ему «свободы общества». Песня-то старая. Поставлю
фундаментальный вопрос: что такое эта самая «свобода общества»? В тексте нет
определения, и я догадываюсь, почему. Думается, что под «свободой общества»
Бовт полагает «свободу» в трактовке либерального фундаментализма: вся его
риторика говорит об этом. Что это за «свобода»? Либерализм вообще - это право
«сильного» (в социально-политическом и экономическом смысле) человека
беспрепятственно использовать свою «силу» в желаемом направлении. Т.е.
либерализм - это диктатура людей, находящихся в выгодных сегментах социальной
иерархии, диктатура тех, кто имеет связи и возможности. Соответственно,
либералы и их зазывалы пытаются под вывеской «свободы» запродать нам свою
диктатуру. Да, для них подобная диктатура, конечно, будет свободой - свободой
рук. Так что в известном смысле они вполне искренни. Что касается реальной свободы
общества (и абсолютного большинства граждан), то степень ее зависит от того, насколько
общество в состоянии установить определенные рамки для «сильных людей». Я,
пожалуй, соглашусь с тем, что Западу в этом деле нужно знать меру, ибо
исторически сложилось так, что там «сильные люди» и их ассоциации являются
основными двигателями прогресса (по крайней мере, так было исторически, сейчас
ситуация стала сложнее). Кроме того, у западных элит есть определенная
культура, уважение к своим, не столь «сильным», а то и вовсе «слабым»
соотечественникам. Но что говорить о России? Здесь в состав «сильных» (своими
связями и положением, но, естественно, не человеческими качествами») входит в
той или иной форме (в зависимости от эпохи) чиновничество, «силовики», номенклатура,
криминал. К чему может привести либерализация и «капитализация» такого
общества? Только к либерализации и капитализации машины подавления!
Либерализация общества и не может привести ни к чему другому, ибо она просто
освобождает руки наличным «сильным». В результате такой метаморфозы «машина
контроля и подавления» перестает выполнять свои полезные для общества функции,
ее занимает теперь вопрос, как, при помощи служебных рычагов и связей, добиться
максимальной капитализации. И вот тут-то начинается форменный беспредел. Суть
ельцепутинского проекта состоит в том, чтобы построить страну, где каждый
чиновник и «силовик» является при этом капиталистом, причем степень его
«капиталоемкости» возрастает в зависимости от «табели о рангах». Разумеется,
все нижестоящие по служебной лестнице рассматриваются каждым отдельно-взятым
«начальником», как слуги его исполненного либеральным духом величества, а
«простые граждане» - это просто «подлый народец», быдло, из которого надо «мыло
варить». А то и вовсе методично сживать со свету, чтобы не зарилось оно, быдло
это, на ту часть общественного богатства (в виде пенсий, пособий и разного рода
бесплатных услуг), что могла бы пойти на окормление господ хороших. Тем и
купили Путин и его администрация постсоветских бюрократов, потому и обеспечили
себе их тотальную поддержку, что, после темного периода ельцинской анархии и
«беспонятки», они, наконец, дали номенклатуре ознакомиться с контурами
более-менее связного проекта. Осознала номенклатура контуры этого проекта, поняла
основные «установки власти» и, забыв разделение на «красных», «белых»,
«розовых», «серых» и «голубых», пошла за Путиным. В данном проекте
действительно проглядывает «свобода» - их, россиянская. Иными словами, свобода
(рук) «дорогих россиян». Наши «господа-товарищи» нашли свою «формулу счастья».
Но нужна ли такая «свобода» русским? У меня есть сомнения. Так что пусть уж г-н
Бовт не пеняет: если и дальше дела пойдут в подобном же духе, то в один
прекрасный момент будет ему «прорыв» - и духовный, и интеллектуальный, и, как
выражаются «истинные россияне», «быть» которыми нас убеждает г-н Сурков, «чисто
конкретно» физический.
В рассуждениях г-на Бовта, конечно, есть «ньюансик». Он, с
достойной тех же «истинных россиян» осторожностью в подтекстовой форме бросает
упрек нынешней системе. Трудно, мол, ждать «прорыва» (по-бовтски понимаемого) в
условиях «несвободы» и «авторитаризма». Наивный человек может даже подумать,
что наш автор готов грудью встать за права граждан. На самом деле и г-н Бовт, и
г-н Сурков пытаются продать нам по дохлому коту в мешке. Каждый - своего. Дело
в том, что в ходе реализации россиянского проекта выявилось «небольшое
противоречие» между «свободными художниками» от бизнеса, возомнившими себя
«внесистемными игроками» (хотя большинство их было просто «грубо» нанято реальными
распорядителями жизни в качестве «публичных олигархов»), и этими самыми «распорядителями»
(т.е. номенклатурой), стремящимися построить «стабильную» систему «служебного
капитализма» с выслугой лет и банковскими счетами. «Свободные художники» (подобные
Березовскому и Гусинскому) желают выступать определяющей силой и свободно
помыкать номенклатурой, видя ее в качестве всего лишь «коррумпируемого
сословия», а не распорядителей. Номенклатура же видит «олигархов» исключительно
в роли наемных «пиар-фигур» и «общаковых кошельков». Вот и вся разница между
двумя подходами. Бовт, понятно, намекает на «желательность» развития событий по
первому сценарию, он ищет «немножко другой свободы», чем г-да Христенко или
Богданчиков. Но причем тут «свобода общества»? И в том, и в другом случае мы
получаем Хазарский Каганат, повенчанный с Золотой Ордой. Какая нам разница,
какое начало возобладает?
Остается разобраться лишь с «охлократическим мракобесием» и
прочими атрибутами русского народа. «Русского Талибана», г-н Бовт (открою вам
секрет, как представителю иноэтничной общности), не бывает в природе. Это
религиозно-политическое сектантское движение возникло на почве чисто семитской
религии (ислама). Значительно правильнее, на мой взгляд, было бы говорить о
«либеральном Талибане», ибо по степени своей фанатичности либералы очень близки
ваххабитам. Что касается «охлократического мракобесия», то в пучину оного вверг
страну именно «либеральный Талибан» - такие его моджахеды, как вы, г-н Бовт и
милые вашему сердцу Березовский, Гусинский, Чубайс и Кох. И если народ «проснется»,
то он «проснется» именно потому, что вы, со своим либеральным фундаментализмом,
приперли его к стенке. Но этот взрыв не будет «взрывом мракобесия» - это будет
взрыв, направленный против либеральных мракобесов, за восстановление
справедливого общества.
Впрочем, что бы ни говорил г-н Бовт, ему далеко до адвоката
Барщевского. Вот где уж «песня льется на просторе»! Г-н Барщевский мне даже
где-то симпатичен своей пещерной органичностью. Если г-н Бовт еще пытается
мелкими шажочками семенить по лезвию бритвы, отделяющей «системность» от
«несистемности», правду от вымысла и бред от здравого смысла, то г-н Барщевский
с простотой обитателя Верхнего Плейстоцена выплескивает на читателя все свое
личное либеральное бессознательное.
«Неприятно, что автор готов смириться с
«особенностью» российского народа и менталитета... Мне обидно. Я не хочу мириться
с мыслью, что я мутант».
Когда прочитаешь такое, аж слезы на глаза накатываются, как
будто съел пару луковиц. Г-н Барщевский не желает смириться с такой
фундаментальной данностью, как «особенности» народа и менталитета. Видимо, он
не ведает, что либералы практически всех национальных «демократий» рулят
народами с «особенностями» - американским, итальянским, французским, немецким.
Еще сильнее пробирает чистосердечное признание адвоката,
что он является мутантом. Не знаю, кто тянул г-на Барщевского за язык, но такое
признание дорогого стоит, особенно от лица представителя столь публичной и
точной в формулировках профессии. Ладно бы, перед нами заливал журналист,
которому слово брякнуть - все равно, что в воду камешек бросить. А тут адвокат,
да еще представляющий в суде интересы «дорогих россиян»! Интересно, как это
повлияет на его практику? Интересны и биологические аспекты проблемы. В частности,
под воздействием какого излучения «мутировал» г-н Барщевский? А, может, адвокат
намекает на свое смешанное (возможно, не вполне земное) происхождение, или - на
страшный «гоминоидный» запах изо рта? Одно очевидно: нельзя быть «русским
либералом», не будучи при этом мутантом, - наверное, это и пытается донести до
нас г-н Барщевский, но ему остро не хватает словарного запаса.
Далее этот «доктор наук» проявляет такую банальную
неосведомленность, что становится ясно, с доктором каких наук мы имеем дело.
«Я был потрясен, когда недавно
узнал (выделено автором), что все наши Путиловы, Морозовы,
Бахрушины, Третьяковы, которые явились столпами зародившегося в начале XX века
капитализма, были старообрядцами. Вот так-то...».
Г-н Барщевский, да это каждый второй студент знает! В каких
университетах, аспирантурах и докторантурах вы учились? Да и как же вы во «Что?
Где? Когда?» умудрялись играть с такими зияющими пробелами в образовании? И при
чем здесь «вот так-то»? Что, по-вашему, старообрядчество - это не православие,
которое вы явно не одобряете за «смиренное отношение к бедности»?
А вот еще один перл:
«Так уж сложилось давно в веках, что по
причине огромных просторов, достатка лесов, пашни, зверья, рыбы в реках
россиянин мог не заботиться о пропитании. Нет, работать надо было, и много. ...
Но вот бороться за выживание особой необходимости не было...».
Да-с, г-н «доктор юридических наук», если вы такой же
юрист, как и историк, то, наверное, в суде господа присяжные заседатели и
граждане судьи от некоторых ваших заявлений просто погружаются в транс, - и
дальше «прокачать» интересы клиента уже не составляет особого труда. Это в
России-то с ее коротким вегетационным периодом, засухами, суглинками, ранними
холодами и поздними заморозками, периодическими недородами, убогой технической
оснащенностью сельского хозяйства и низким совокупным прибавочным продуктом не
надо было «бороться за выживание» и можно было «не заботиться о пропитании»!?
«Россиянин» Барщевского грыз себе древесную кору, жрал «зверье и рыбу в реках»
и в ус не дул. По-моему, у г-на адвоката все-таки имеются какие-то
фундаментальные провалы в образовании - неужели он ничего не слышал о голоде,
который регулярно обрушивался на страну и уносил десятки тысяч жизней? Уж не на
переходе ли в метро г-н Барщевский купил свои академические титулы?
Да-с, банальный «мелкий бес» сидит в г-не Барщевском.
Либеральный бес. Он-то, видимо, и застилает ему внутренности черепной коробки
лиловым туманом. «Если ты сильный и сосед сильный, не централизация власти
нужна...». Это что-то из серии про жизнь Маугли. Закон джунглей, одним словом.
Если на мой клык, да твой коготь, то никакой царь зверей нам не нужен. Конечно,
в чем-то г-н Барщевский прав. Разумеется, «централизации» в джунглях нет. Там
идет борьба за существование - сплошное взаимное поедание и выделение экскрементов.
И опять поедание - уже экскрементов и неутилизированных трупов, а также самих
поедающих, кои становятся жертвами более крупных хищников. Но мы-то живем в
человеческом обществе. Ведомы ли г-ну Барщевскому принципиальные отличия оного
от экосистемы влажного тропического леса или африканской саванны? Или он
воспитывался в логове гиеновидных собак?
Поставим другой вопрос: а если сосед «несильный»? В том
смысле, что не занимается он лоббированием «корпоративных интересов». Что же
тогда - соседа следует съесть? Напомню о некоторых фундаментальных аспектах
россиянской реформы, чтобы читатели г-на Барщевского не витали в облаках. В
результате этой «реформы» значительная часть общественного прибавочного
продукта теперь стала "оттягиваться" ранее несуществовавшим классом
"новых собственников" (которые, кстати, и получили-то эту
собственность практически задаром, без какой-либо даже частичной компенсации в
пользу общества и государства), а самого продукта при этом стало меньше, причем
существенно. В итоге, толщина слоя масла на большей части
"бутерброда" значительно уменьшилась. Структура общества быстро изменилась:
большая часть оказалась в бедности, при этом среди бедных образовался слой,
определяемый социологами как "социальное дно", составляющее сейчас
10% городского населения или 11 миллионов человек. Это - бомжи, нищие,
беспризорники и проститутки, при этом большая часть дна - это не "негры из
Гарлема", не "индейцы из джунглей" и не "собиратели
кокосов" с Берега Маклая, а люди, имеющие среднее и средне-специальное
образование. Еще 5% населения балансируют на грани "скатывания" на
"дно". Основное же богатство сосредоточено в руках тончайшего
верхнего слоя «дорогих россиян». «Средний класс» сократился до 7-9% населения.
При подобной структуре, как показывает опыт других стран, общество деградирует
и архаизуется, падает «конкурентноспособность» страны, о которой так пекутся
нынешние власти.
Итак, в социальной пирамиде Эрэфии подавляющее большинство
составляют неимущие и малоимущие слои населения. Где в таком случае тот
«сильный сосед», о котором вопиет г-н Барщевский? Может быть, Барщевский имеет
в виду своего соседа по Рублевскому или какому-нибудь там еще шоссе? Но
централизованное государство нужно даже такому соседу - чтобы охранять его от
власть неимущих. По мере развития процесса социального расслоения определенная
часть неимущих все охотнее будет объединяться в криминально-солидарные
коллективы и шайки, чтобы сподручнее было иметь дело с новыми «хозяевами
жизни». Так что даже тут Барщевский неправ. Логика развития событий говорит о
том, что актуальность централизованного государства для абсолютного большинства
россиян будет только возрастать.
А вот еще одна «находка» «доктора либеральных наук»:
«В XXI веке стоит попробовать пожить для себя.
За тысячелетнюю историю России наш народ заслужил такое право».
Попробовать-то, может, и стоит (хотя есть существенные
оговорки), но как же нам пробовать, если ваши клиенты, г-н Барщевский, умыкнули
весь наш коллективный капитал и попутно разорили науку? Вам они выплачивают
неплохую компенсацию, на которую вы и «живете для себя», а нам не хотят. Не
могут же все вокруг лоббировать их интересы и качать нефть. И потом, о каком
народе вы ведете речь? За прошедшие шестнадцать лет вы и ваши единомышленники
построили социально-экономическую систему, в которой «живет для себя» только
какой-то очень маленький «народец». Вы его имеете в виду? Но мы-то никаких прав
за ним не признаем, ибо он живет за наш и наших родителей счет - за счет
тружеников ГУЛАГа и героев пятилеток, которые в адских условиях месили грязь,
создавая все эти флагманы народного хозяйства, вышки и трубопроводы. Именно их
ваши клиенты приватизируют, переприватизируют, «переводят в оффшор» и продают и
перепродают на аукционах.
«Нигде в других странах, которые сегодня
являются носителями «западной» демократии, никогда не было такого негатива в
отношении чужого богатства, как в России, - заявляет Барщевский».
Да где вы, господин хороший, увидели чужое (по отношению к
нашему народу) богатство? Это все наше богатство, созданное
усилиями всей советской нации. Вашим «народцем», в отличие от
буржуазии «западных» стран, не построено никаких производственных мощностей -
он лишь «тупо» «перевел на себя» то, что было построено до него усилиями всего
народа. Нигде, говорите, не было такого «негатива» - так нигде не было и такого
эпического беспредела. В других странах собственники сами создавали свое
богатство, а не крали коллективный капитал 270-миллионной нации. Семейство
Форда за более чем вековую историю американского автомобилестроения сколотило
состояние в 11 раз меньшее, чем Абрамович всего за несколько лет своего
«вдохновенного творческого труда». Так что «негатив» уменьшится только в том
случае, если мы увидим ваших клиентов, осужденных справедливым судом, на
лесоповалах и урановых рудниках.
«Нужен только закон и суд, - излагает
далее адвокат Барщевский. Все остальное мы можем сделать сами».
Как он только забыл при этом добавить сакраментальную
аббревиацию ОМОН? Без ОМОНА-то никуда! Ну как же - господа хорошие сначала
украли чужие материальные ценности и ресурсы, а потом состряпали свой «закон и
суд», которые задним числом и признали «легитимность» данной операции. Но вот
чисто логический вопрос: разве «закон и суд», пусть даже и созданные
профессиональными клептократами, могут существовать без централизованного
государства? Существуют ли такие государства в природе вообще? Разве Америка,
Франция, Швеция представляют собой децентрализованные государства? Или
наличие в Америке Штатов, а в Канаде провинций Барщевский принимает за
выражение децентрализации? Попробовал бы какой-нибудь коллега Б.
Ельцина в США одновременно с последним поднять вопрос о расчленении Соединенных
Штатов - костей бы не собрал!
Дальше - еще сильнее.
«Так вот, - философствует г-н адвокат, - в
Белоруссии централизация власти максимальная из трех сравниваемых (Барщевский
берется сравнивать Украину, Белоруссию и Эрэфию - прим. автора). А
экономического роста... как-то не очень. В Украине - наоборот: центральная
власть ослаблена долгоиграющим конфликтом. А экономический рост выше, чем у
обоих соседей. Так что вывод напрашивается ровно обратный утверждению
Владислава Юрьевича. Увы!».
Надо же - долгоиграющие конфликты способствуют
экономическому росту! За такое открытие не мешало бы выдать и Нобелевскую
премию (уж шнобелевскую-то - точно). Барщевский вообще смотрел какие-нибудь
справочники, знакомился со статистическим данными?
Возьмем столь любимый нашими либералами (уж больно
напоминает ФИО президента) показатель - ВВП. Этот макроэкономический показатель
не отражает той пропасти в социальном положении основной массы граждан, которая
пролегла между Белоруссией и Украиной. Но и по этому показателю положение
различается кардинально. С 1997 по
А как обстоит дело с централизацией в коммунистическом
Китае? Там тоже экономический рост хромает? Г-н Барщевский, похоже, даже не
читал трудов своего единомышленника и классика либеральной экономической мысли
В. Мау, который был вынужден признать, что нет никакой корреляции между
степенью демократизации страны и темпами экономического роста. Высочайшие темпы
роста демонстрировали отнюдь не демократические государства, а такие как Чили
при Пиночете, Южная Корея при Ро Дэ У, не говоря уже о темпах роста экономики
СССР в 30-х и 50-х годах прошлого века. Как можно, будучи «доктором юридических
наук» быть таким пустозвоном? По обилию слов и отсутствию в них внятного содержания
Барщевский мне напомнил своего тезку и коллегу-юриста единственного президента
СССР Горбачева.
Даже если либерал и начинает «во здравие», то кончит
обязательно «за упокой». Вот взять, например, загадочного господина под
многозначительной фамилией Стреляный. Кое с чем в его тексте, написанном на
злобу «академической лекции» Суркова, можно согласиться. По крайней мере,
четыре раздела в его статье вполне «удобоваримы», хотя некоторые вопросы,
конечно, возникают. Но последний, носящий странное наименование «Без всячинки»,
носит явно клинический оттенок. Как только либерал сползает на вопросы
идеологические, он «съезжает с катушек», и его начинает «нести».
«Почему Южная Корея - это Южная Корея, а
Северная существует только потому, что ей не дают погибнуть с голоду Китай и
американцы? - философствует Стреляный. - Ведь и там и там - корейцы, продукт
одной истории. Почему Западная Германия - это Западная Германия, а Восточная -
отстойник испорченного человеческого материала, как говорят сами немцы?».
Будь я восточным немцем, я бы набил г-ну Стреляному его
«журналистское лицо» за такую социал-расисткую пропаганду. Или, на худой конец,
вызвал бы его в суд. Но восточные немцы, скорее всего, вирши Стреляного никогда
не прочитают. Да и не в эмоциональной оценке дело. Дело в логике нашего не то
журналиста, не то «политолога». Как высказывания Стреляного соотносятся с
реальностью - вот в чем вопрос. Кто именно утверждает, что Восточная
Германия является «отстойником испорченного человеческого материала»? Западные
немцы? А противоположную сторону г-н Стреляный заслушал? По мнению многих
социологов, да и по собственным наблюдениям, я знаю, что именно в Восточной
Германии немецкие национальные качества сохранились в наименее модифицированном
виде. Советский Союз Восточную Германию не русифицировал, в то время как
Соединенные Штаты Западную Германию усиленно американизировали. Западная
Германия - это ассимилированная эрзац-Германия. Возможно, такая эрзац-Германия
г-ну Стреляному нравится больше, но тогда надо сказать прямо: я, г-н Стреляный,
считаю немецкую традиционную культуру отстоем. При этом, правда, возникает
вопрос, представителем какого рода культуры является сам г-н Стреляный, если он
осмеливается выносить такие оценки? Неужели она столь высока, что дает
возможность поплевывать на ритуально «опущенные» его подельниками страны? А то,
что Восточная Германия была сдана, ритуально «опущена» и разорена «Горби»,
«Борисом» и их западными «партнерами» - это факт. В Восточной Германии -
чудовищная безработица, она переживает кризис идентичности и мотивации. Кризис
Восточной Германии - это отблеск русского кризиса, он вырос из «перестройки» и
либеральной «реформы».
«Почему Южная Корея - это Южная Корея», а «Западная
Германия - это Западная Германия»? Да, экзистенциальные вопросы возникают у
г-на Стреляного. А почему, интересно, коммунистический Китай - это великая
фабрика мира, а ельцинская и постельцинская демократическая Эрэфия -
деградирующий сырьевой упырь? Почему США, производя 20% мирового валового
продукта, потребляют при этом 40%? Такими вопросами господин хороший не
заморачивался? Если нет, то очень жаль, ибо они гораздо экзистенциальнее тех,
что он задает читателям. То, что происходит в Восточной Германии, абсолютного
большинства из нас вряд ли когда коснется, а вот массированная (и при этом
одобренная американскими «демократами») экспансия Китая коснется обязательно -
ждать недолго осталось. Да и американская экспансия коснется тоже - и в смысле дальнейшей
экспансии НАТО, и в смысле борьбы за русские ресурсы, перспектива которой уже
была озвучена г-жой Олбрайт. Любопытно будет понаблюдать, как трусливое племя
«суверенных либералов», держащее свои «нетрудовые сбережения» в карманах
«чужого дяди» (конкретно, Дяди Сэма), будет тягаться с «мировым политбюро» за
свою газо-нефтяную кормушку...
Правда, главный перл г-н Стреляный оставил напоследок и
опять-таки облек в форму вопроса.
«...почему при Ельцине русский человек
выглядел все-таки как свободный русский человек, пусть и со всячинкой, а
сегодня - как путинист без особой всячинки?».
В Восточной Германии отстойник, а в Ельцинляндии - швабода!
О каком русском человеке и какой «свободе» толкует г-н Стреляный, для меня есть
большая загадка. Может, автор имеет в виду тот факт, что в ельцинское время
русского человека освободили от части его национальной территории, от капитала,
работы, зарплаты и сбережений? Или же он имеет в виду то, что в это же время
другие «русские люди», - например, известный православный человек (без кавычек,
между прочим) Березовский и его в равной степени не православные соратники Каха
Бендукидзе и Виктор Вексельберг обрели свободу распоряжаться нашей коллективной
собственностью и капиталами? И интересно, кем станет русский человек, когда
Путина на посту президента Эрэфии сменит какой-нибудь Мутин - неужели он
автоматически станет «мутинистом»?
У Ремчукова, который довольно остроумно назвал доклад
Владислава Юрьевича «Апологией сущего», как и у Стреляного, есть вполне
разумные аргументы. Но рецидивов «либерального бессознательного» в его тексте
тоже хватает. Да и элементарных разрывов в логике, столь свойственных либералам
(но не обязательно либеральных по сути) - тоже. Ремчуков видит в Суркове
практика государственного строительства.
«Он и генератор идей, и их исполнитель, -
пишет Ремчуков. - Важнейшее условие эффективного управления преобразованием
политического пространства России». Но ведь Сурков смотрит на мир «из утопии» -
в этом он сам признался нам и всей честной ученой братии. Как же может он
облечь свой «плавающий дискурс» и утопические образы в «эффективное управление
преобразованием»?
Как и все прочие толкователи, Ремчуков тоже периодически
срывается в иррациональность, когда речь заходит о «больных» для каждого
уважающего себя либерала вопросах. Обсуждая недостатки доклада, автор,
например, рассуждает о «дурной бесконечности», в которую якобы ввергает
«модернизация мобилизационного типа». Впрочем, лучше него никто не скажет:
«Вопрос: ну и что? То, что режим легитимизирован в глазах большинства населения,
так и хочется сказать, подавляющего? А потом? После смерти вождя?
Десталинизация, вынос тела, переписывание учебников, демонтаж памятников и...
ностальгия по сильной руке. То есть соответствие параметрам матрицы - исторически
краткий период (20-30 лет), в ходе которого осуществляется модернизация
мобилизационного типа с упором на интересы государства в ущерб правам личности.
И что это за матрица, требующая «дурной бесконечности» возвышения
диктаторов-реформаторов, после которых надрываются сила и дух народа на долгие
десятилетия?»
Да, вопрос, конечно, философский и, надо признаться,
довольно тяжелый. С наскоку его не решить. Но это не отменяет заведомой
иррациональности в суждениях автора. Во-первых, «модернизация мобилизационного
типа» с упором на личность «великого кормчего» была не результатом чьего-то
каприза, а следствием нехватки времени и ресурсов - в том числе и ресурса
культурного (отсюда - и «культ личности»). Стране малоземельного крестьянства,
которое составляло более 80% населения, за пару десятилетий предстояло
превратиться в страну индустриальную (чтобы выдержать натиск Запада в лице
Германии) и далее - в страну ядерную и ракетно-космическую (чтобы выдержать
натиск объединенного Запада во главе с Америкой). Способны ли либералы к
историческому мышлению? Способны ли они оценивать ситуацию прошлого в
обрамлении реальных (внутренних и внешних) обстоятельств того времени? Нехватка
ресурсов - это абсолютный лимитирующий фактор, а уж при нехватке времени
ситуация и вовсе становится почти безвыходной. Да, период сталинского индустриального
рывка может показаться кому-то малоэстетичным, но какой еще путь предлагает нам
г-н Ремчуков? Путь постепенного вызревания индустриального, а затем и
высокотехнологического уклада, растянутый на столетия? Да и не факт, что он и
вызрел бы, даже если бы не пришлось России погружаться в пучину II Мировой и
«холодной» войн. Макс Вебер не без оснований писал, что Россия опоздала со
своей индустриальной революцией уже в начале века. Уже тогда, при наличных
темпах развития, России за своими основными конкурентами было не угнаться - ей
«светила» возможность превратиться в полуколонию, а то и вовсе исчезнуть с
карты мира. Ремчуков, Бовт и другие либералы все время «забывают», что Россия
развивается не в стерильной колбе, а открытой системе, где доминируют сильные
противники и конкуренты. Сетовать на «модернизацию мобилизационного типа» в
этих условиях - все равно, что сетовать на ранние морозы и поздние заморозки.
Но главное даже не в этом. Главное в том, что Россия,
собственно говоря, уже преодолела «дурную бесконечность», преодолела ее к
середине 80-х годов прошлого века, став индустриальной ракетно-ядерной
сверхдержавой с одной из самых сильных в мире армий. Она стала страной, которой
уже никто не мог угрожать, и получила шанс догнать первый мир, сравняться с ним
в уровне развития. Г-ну Ремчукову и др. полезно было бы ознакомиться с докладом
М.Тэтчер «Советский Союз нужно было разрушить», где она прямо говорит:
«Благодаря плановой политике и своеобразному
сочетанию моральных и материальных стимулов, Советскому Союзу удалось
достигнуть высоких экономических показателей. Процент прироста валового
национального продукта у него был примерно в два раза выше, чем в наших
странах. Если при этом учесть огромные природные ресурсы СССР, то при рациональном
ведении хозяйства у Советского Союза были вполне реальные возможности вытеснить
нас с мировых рынков. Поэтому мы всегда предпринимали действия, направленные на
ослабление экономики Советского Союза и создание у него внутренних трудностей».
Разумеется, в Советском Союзе были свои не решенные
проблемы, но при наличии желания и воли, из него можно было «вылепить» куда
более совершенную страну. Либералы Советский Союз сдали и уничтожили, а защиту
его в значительной степени демонтировали. Страну лишили независимости и обрекли
на деградацию. Деградирует здесь как население, так и научно-технологический
потенциал. В России создана ситуация рукотворной вялотекущей катастрофы.
После шестнадцатилетнего засилья либералов - Гайдара, Ясина, Грефа, Кудрина,
Чубайса (впрочем, это все культовые фигуры, речь тут, конечно же, идет о либералах
как господствующем политическом классе), после разгрома науки, после эмиграции
сотен тысяч ученых и специалистов, стране нужна новая модернизация,
новый ликбез, новая программа по борьбе с бедностью и беспризорностью. Плюс к
этому, стоят задачи совершенно новые - задачи эпохи постмодерна. Среди них -
реставрация и модернизация всей техносферы, то есть тех систем, которые не
подвергались ремонту в течение более, чем 10 лет по причине того, что средства
на их содержание были разворованы ельцинской камарильей, а все технологические
нормы преданы забвению. Именно либералы, г-н Ремчуков, и создали нам в конце ХХ
века ситуацию «дурной бесконечности», да еще украли шестнадцать лет
технологического развития.
Ремчуков вроде бы пеняет Суркову за попытку
«деинституционализировать» российскую политическую историю. Разумеется, мысль о
том, что в России первую скрипку играют не институты, а личности, есть мысль
совершенно ложная, хотя и старая. Но смотрите, в какую сторону Ремчуков
поворачивает свою «критику»: оказывается, «личность не вытесняет, а заменяет
собой институты». Час от часу не легче. Выкрутился. И «инновацию» предъявил, и
лояльность показал. Да как личность может заменить собой социальные институты?
Неужели, например, Путин заменил собой институт президентства? Именно
определенные социальные институты и занимаются «прокачиванием» личности
Владимира Владимировича, поддерживая его неопускающийся «рейтинг». Вне
отношения к президентскому титулу, личность Путина мало кому интересна, вне
усилий определенных институтов на кремлевском табурете она бы не оказалась и не
удержалась бы. Понимает ли г-н Ремчуков вообще, что он говорит? Или ему -
главное словечко вставить?
Но автор бодро продолжает. Оказывается, «это» (т.е. «замена
институтов личностями») - «нормально»! «Ненормально, - продолжает Ремчуков, -
если личность в это время не создает институты». Так за что же, в конце концов,
ратует автор? Замена института личностью - нормально. Допустим. Но личность при
этом должна еще и создать институт: один заместить - другой создать. Что за
каша в голове у нашего борзописца? Может, иногда все-таки лучше молчать, чем
говорить?
Далее автор рассуждает об «институциональном вакууме,
который начинает давать о себе знать, когда заменившая институт личность
уходит. И ссылается на Гавриила Попова, который пришел в московскую мэрию и
обнаружил там «институциональный вакуум». О том, какой «человечище» «заменил»
собой этот институт, вобрал его, как губка, в себя и, уйдя прочь, породил этот
вакуум, автор умалчивает:
«Умница Гавриил Попов,
сокрушитель-теоретик административно-командной системы, не смог работать мэром.
Потому что столкнулся с институциональным вакуумом и его команды повисли на
нем, если в вакууме может что-то висеть. Пришел Лужков, который и стал главным
институтом новой системы».
Эх, г-н Ремчуков... В вакууме действительно не может ничего
висеть - разве что макароны на чьих-то ушах. По-русски это называется человек
не умел работать, вот и «повисли на нем» его команды. «Умница Гавриил
Попов», которому вы тут поете осанну, ничего не сокрушал (а тем более АКС) - он
был пустейшим демагогом, а в функциональном смысле - полным нулем. Ваш
«умница» остался в памяти перестроечных поколений как человек, ратовавший за легитимацию
взятки. Сменивший его «человек в кепке» явно не является моим кумиром, но
его отличие от г-на Попова заключалось в том, что он умел работать и
был в своей области профессионалом. Ремчуков, будучи «журналистом»,
видимо, не вполне четко понимает различие между институтом и дееспособным
должностным лицом. Услышал какой-то звон в «лекции» Суркова и пошел его
тиражировать с «ньюансиками». Обладающий талантом и связями профессионал не
«становится институтом» - он лишь заставляет последний работать.
Лужков, по Ремчукову,
«не поддержал приватизацию по Чубайсу,
потому что понял, что частный собственник без институтов «отвяжется» и погрузит
столицу в хаос и мрак. Лужков фактически отменил приватизацию и заменил ее на
аренду, что дало ему рычаги давления на собственников, позволило заставить мыть
витрины и укладывать тротуар вдоль магазинов и зданий. Дикий, нерыночный
способ, но Москва первой из городов России вышла из мрака и запущенности перестройки
и первых лет либерализации».
Вновь сталкиваемся мы с «синдромом Остапа», которого
периодически «несло». Несет и нашего дорогого товарища Ремчукова. О чем он
говорит, понять решительно невозможно. Начнем с мелочей: как Лужков обрел
рычаги давления на собственников, если он заменил приватизацию на аренду?
Может, Ремчуков имеет в виду арендаторов? Надо же контролировать, что говоришь.
Потом, как это Лужков «фактически отменил приватизацию»? В Москве разве нет
«фактически» приватизированных предприятий, зданий и целых кварталов, а также
магазинов, разнообразных комплексов и прочих сооружений? Пусть «несет», но надо
же знать меру! В-третьих, даже приватизация еще не означает, что появившийся в
ее результате собственник будет существовать «без институтов». Если Ремчуков
полагает, что «институты» существуют только в «административно-командной
системе», то он глубоко ошибается. «Институты» есть даже в самых либеральных
обществах «западного типа» и там они тоже контролируют и собственника, и
арендатора. Но самое «умильное» - это фразеология. Она-то и доказывает, что у
господ-либералов все в голове с ног на голову поставлено. Ремчуков, в принципе,
согласен, что «частный собственник без институтов «отвяжется» и погрузит столицу
в хаос и мрак, он признает, что Лужков заставил арендатора «мыть витрины и
укладывать тротуар», в результате чего Москва «вышла из мрака и запущенности
перестройки» (ну, положим, не только поэтому, но тут нас интересует сугубо
логика автора), но ведь все это - дикий, нерыночный способ! Это и
называется - «плюрализм мнений» в одной голове (люди в белых халатах именуют
такой плюрализм шизофренией). Что же в этом способе дикого, если им
усмиряют дикарей - стихийных и идейных россиянских либералов?
Подводя итог, замечу, что «либералы», мягко говоря, не спешат
«критиковать» Суркова там, где его мысли входят в конфликт с фактами и здравым
смыслом, а цепляются к схоластическим деталям и отдельным словам. Единственная
польза от этих «творческих» изысканий в том, что они помогают следить за
черными тараканами в головах наших «либералов» и делать определенные
умозаключения относительно характера, места и времени грядущих потрясений.
В целом я испытываю к г-ну Суркову чувство глубокой идейной
признательности. И не столько потому, что сей «быстрый разумом Платон» порадовал
нас очередной своей «утопией», сколько по причине того, что он пробудил в
господах либералах стремление в очередной раз расставить все точки над «i» и
выплеснуть рефлексы, сидящие в них на физиологическом уровне. Читайте своих
либералов, господа «дешевые россияне», пока они не требуют за это денег. Это
те, за кого вы голосовали и стучали касками в 1990, 1991 и 1996-м годах. Да и в
первом десятилетии XXI века тоже.
Форум А. Чекалин, 24.07.07