От редакции

 

 

200-летие Пушкина мы отмечали на одной неделе с кремлевскими торжествами по поводу годовщины принятия Декларация о государственном суверенитете РСФСР.

Для русских Пушкин – «наше всё», как сказал когда-то о нём поэт XIX века А. Григорьев. Но «всё» в официозном празднике 200-летия обращено в «ничто» - в пустой и лицемерный ритуал. Режим не нашел ничего лучше, как сопроводить знаменательную дату в истории России бессодержательной болтовнёй, пошлыми и безвкусными «мероприятиями», скучными публикациями, сальными анекдотами, историческими фальсификациями, высосанными из пальца,

Ничего другого от Кремля ожидать и не приходилось. Всё, что ценил, воспевал, боготворил Пушкин, что он был вынужден защищать от раболепствующих, пресмыкающихся европоцентристов, подобных Чаадаеву, с их «историческими воззрениями», отброшено, осмеяно, предано, продано и пущено по ветру «декларантами», доказавшими годами издевательств над русским народом свою полную независимость от исторической России. Достаточно прочитать полутоространичный текст Декларации, чтобы понять всю предательскую, постыдно-малодушную сущность тех, кто замышлял, создавал, принимал и претворял в жизнь положения этого документа - диких, подлых и невежественных.

Произошло то, что и должно было произойти. Пушкин для либеральной сволочи оказался крепким орешком. Он пришёлся не по вставным зубам штатным имиждмейкерам режима, попытавшимся превратить «солнце русской поэзии» в своего единомышленника. Последователям пресловутой Декларации - обитателям первого корпуса московского Кремля и Тверской- 13 не удалось изобразить свою сопричастность Пушкину. Их потуги встать рядом, разговаривать с ним на равных выглядели и комично, и жалко, и неуместно. Экзерсисы власти выдавали в них олицетворённую «хлестаковщину», пустозвонство.

Для Пушкина Россия - страна от Праги до Китая и от Лапландии до Колхиды, история которой состоит из «пробуждения», «развития могущества» и «движения к единству». Для «декларантов» понятие России ограничено пределами того, что было названо РСФСР и чьи границы сведены к уродливым рубежам московской Руси начала 17-го века. Но даже этот ампутированный инвалид слишком велик для их предельно ограниченного кругозора.

Страшась могущественной и загадочной, а потому непонятной и непредсказуемой для них державы, они грезили о её раздроблении на множество карликовых образований. Эти попытки, всегда терпевшие сокрушительное поражение при их движении извне, спровоцированы изнутри провозглашением «суверенной государственности» первоначальных русских территории, Великороссии, которую большевики назвали РСФСР.

В этом провозглашении соединены практически все вожделения, с которыми враги России неоднократно вторгались в её пределы. И кичливые ляхи, и Карл, и Бонапарт, и Гитлер.

Движение к единству означало для России не только воссоединение самих русских, разъединённых в результате нашествий с Востока (которые Россия, согласно Пушкину, «поглотила») и с Запада. Социально-политическое единство, обусловленное геополитическими факторами, означало присоединение к Государству Российскому Прибалтики и Финляндии, Причерноморья и Бессарабии, Кавказа и Закавказья, наконец Туркестана, для защиты которого в середине XIX столетия от британской колониальной экспансии пришлось отказаться от суверенитета над Русской Америкой. Провозглашение суверенитета РСФСР в 1990 году отвергало многовековую историю, культуру и сложившиеся традиции, соединявшие воедино эти народы и земли.

Пушкин ещё в 1836 году видел в Североамериканских Штатах «отвратительный цинизм демократии», её «жестокость предрассудков» и «нетерпимое тиранство», в которых «неумолимый эгоизм и страсть к довольству подавляют всё благородное и бескорыстное, всё возвышающее душу человеческую», где избирателей характеризуют «алчность и зависть», а управляющих — «робость и подобострастие». Всю эту гнусность авторы Декларации, презирающие Россию и её традиции и вместе с тем пресмыкающееся перед американской «демократией», перенесли на русскую почву. Они не нашли ничего лучше, как отречься от отечественных образцов и провозгласить «разделение властей» в качестве «важнейшего принципа функционирования РСФСР как правового государства», а в действительности - насаждения политической тирании бюрократии — завистливой, алчной, по преимуществу инородческой и продажной. В тексте Декларации в концентрированном виде сосредоточена политическая программа всех современных врагов и клеветников России, предполагающая её территориальное расчленение, рознь составляющих её народов, вражду славян между собою, разложение русского народа на чуждые друг другу элементы. За время, прошедшее со дня её принятия Съездом народных депутатов РСФСР, режиму удалось расчленить Россию на множество политических уделов, в каждом из которых существует свой ублюдочный режим, изображающий «суверенитет» африканского типа. Хозяйственный потенциал раздроблен на воюющие группировки и используется разве что на пять-десять процентов. Общенациональная культура отброшена в состояние удручающего первобытного варварства, поскольку чуть ли не половина образованного слоя страны принуждена осваивать туземные наречия и областные говоры, которые не имеют даже собственной литературы. Вместо русской языковой и интеллектуальной среды этот слой должен, чтобы не деградировать, осваивать английскую.

Как и во времена Пушкина, наша общественная жизнь - грустная вещь. Общественное мнение отсутствует. Публика равнодушна ко всякому долгу, справедливости и истине. Властвующие всё так же цинично презирают человеческую мысль и достоинство. Именно на этой почве и рождаются такие ядовитые плоды, как Декларация о государственном упразднении России. Есть отчего прийти в отчаяние. И всё-таки, несмотря на раздражение и оскорбление, которые доставляла действительность, Пушкин предполагал, что у России есть своё особое предназначение и что она поразит будущего историка.

Сейчас у русского общества, точнее говоря - у его активной, деятельной, неравнодушной части, существует два пути: предаться увлечению небезопасными абстракциями, оставляющими после себя то безжизненную пустыню, то груды развалин и мёртвых тел (их положения изложены в Декларации от 12 июня 1990 года и маниакально навязываются русским узкой группой безумных фанатиков), или оказать бескомпромиссное сопротивленье этой политической тенденции, поставив своей целью её упразднение и абсолютную ликвидацию всех её последствий.

Смерть или жизнь? Позорная капитуляция или борьба? Ельцин или Пушкин? Неужели у кого-то есть сомнение в том, что должно выбрать!


Реклама:
-