Реклама:
Номер 277-278
подписан в печать 01.04.2011
Термидор русской революции

Журнал «Золотой Лев» № 277-278 - издание русской консервативной мысли

(www.zlev.ru)

 

Я.А. Бутаков

 

Термидор русской революции 1921 года

90 лет назад начался период «новой экономической политики» (НЭП).

 

 

К марту 1921 года белогвардейские армии были разбиты. Однако именно в этот момент власть большевиков оказалась на волосок от крушения. Против неё выступила прежняя надёжная опора – революционный Балтийский флот.

28 февраля 1921 года гарнизон и моряки Кронштадта отказались подчиняться правительственным распоряжениям. 1 марта «митинг беспартийных моряков» принял резолюцию, осуждающую политику коммунистов. Он провозгласил лозунги «свободы торговли» и «за Советы без коммунистов!» Был образован Военно-революционный комитет. Начался знаменитый Кронштадтский мятеж.

Выступление произошло на фоне забастовок многих промышленных предприятий в Петрограде, вызванных продовольственным и топливным кризисом. Огнём крестьянских восстаний были охвачены Западная Сибирь и Тамбовская губерния. Казалось, повторяются события четырёхлетней давности, только теперь на месте царского правительства были большевики.

8 марта 1921 года в Москве открылся Х съезд РКП(б). На нём было принято решение о переходе к «новой экономической политике» (НЭП). Она предусматривала легализацию товарно-денежных отношений и мелкой частной собственности. Одновременно съезд подтвердил решимость большевиков сохранить монополию на власть. В день закрытия съезда – 16 марта – части Красной армии начали второй штурм восставшего Кронштадта (первый закончился неудачей). 18 марта восстание было полностью подавлено.

Однако «новая экономическая политика», провозглашенная на съезде, не стала лишь тактическим лозунгом, направленным на успокоение народа. Под знаком НЭПа прошли следующие почти семь лет нашей истории.

Многие большевики восприняли НЭП как отказ от целей социалистического строительства, как контрреволюцию, как аналог термидорианского переворота.

Политический кризис 1921 года выразился и в том, что тысячи людей вышли из партии. Многие стрелялись, видя, по их убеждению, крах революционных идеалов. В стране возникла новая буржуазия, т.н. нэпманы. В социально-экономической жизни страны возрождалось многое из того, что прежде казалось атрибутом «старого режима».

Ленин сам сравнивал введение НЭПа с термидорианским переворотом. По его мнению, это был экономический термидор советской власти, экономическая уступка потенциально контрреволюционным элементам. Существенную разницу он усматривал в том, что этот экономический переворот не сопровождался политической контрреволюцией.

Нашими историками и публицистами НЭП обсуждается, как правило, лишь с точки зрения того, могла ли эта политика продолжаться и после 1927-28 гг., а если да, то что из этого бы вышло. То есть было ли продолжение НЭПа реальной альтернативой курсу на коллективизацию и ускоренную индустриализацию, принятому в конце 1920-х.

Казалось бы, последние двадцать лет должны были внести некоторую ясность в эти споры.

Продолжение НЭПа, безусловно, рано или поздно привело бы к изменению характера политического строя. Произошла бы уже в 1930-е гг. «перестройка» или же власть компартии трансформировалась бы в нечто подобное современной китайской модели – ответ на этот вопрос находится уже вне компетенции исторической науки.

Равным образом, можно только гадать на тему того, смогла бы советская Россия отразить германскую агрессию в 1941 году, если бы в это время продолжался НЭП.

Но мы обратимся снова к событиям 1921 года. В их подоплеке до сих пор очень много неясного. Историк Юрий Емельянов обратил внимание на, мягко говоря, странные обстоятельства Кронштадтского восстания, особенно на действия руководителя петроградской партийной организации Зиновьева.

Политический кризис в верхушке компартии возник непосредственно перед этим восстанием. Но он был связан отнюдь не с крестьянскими выступлениями и даже не с острым экономическим кризисом в стране, а с борьбой отдельных лиц за власть.

После того, как в ноябре 1920 года была разгромлена Белая армия Врангеля, обострилась борьба внутри победившей партии. Образовался блок, который можно по праву назвать «троцкистско-бухаринским». Два видных партийных вождя отбросили разногласия и объединились на общей платформе, противостоявшей наметившейся в ЦК с окончанием острой фазы Гражданской войны линии на ослабление чрезвычайных, «военно-коммунистических» методов управления. Новая платформа Троцкого и Бухарина предусматривала слияние хозяйственных и профсоюзных организаций и их милитаризацию. Этой платформе оказали поддержку многие видные большевики. Самой существенной была позиция Дзержинского, который, по некоторым данным, готов был в то время использовать все силы и весь аппарат ВЧК для поддержки амбиций Троцкого.

18 января 1921 года в «Правде» была опубликована «платформа 10-и», подписанная девятью членами и одним кандидатом в члены ЦК большевиков во главе с Лениным. Тот факт, что больше половины членов тогдашнего ЦК отказались открыто поддержать позицию Ленина, означало, что они на предстоящем съезде могли составить ударный отряд Троцкого.

Популярность Троцкого среди большевиков и сочувствующих в тот период была весьма высокой. Главные победы Красной армии над армиями интервентов и внутренней контрреволюции соединялись с именем председателя Реввоенсовета Республики.

Создавалась вполне реальная перспектива того, что победа в Гражданской войне будет использована Троцким для установления режима личной власти в опоре на преданные кадры в армии и репрессивных органах. Емельянов пишет в своей книге «Сталин. Путь к власти»:

 

«Однако решительного выступления Троцкого с целью захвата власти не последовало. Разрядке конфликта в значительной степени способствовал мятеж в Кронштадте. Из-за этого мятежа лидер антиленинской оппозиции был отозван из Москвы на его подавление и смог появиться на съезде лишь за два дня до его закрытия, когда основные решения верховного форума партии были уже приняты Подоплека кронштадтских событий позволяет предположить, что матросы были спровоцированы на выступление. Продовольственные трудности, вызвавшие Кронштадский мятеж, были искусственно созданы, а за несколько дней до восстания, когда матросы стали выдвигать совершенно справедливые требования, Зиновьев опубликовал в «Петроградской правде» статью «Достукались!», в которой обвинил гарнизон Кронштадта в контрреволюции. Многие считали, что эта статья сыграла роль детонатора восстания».

«Не менее знаменательно, что о восстании в Кронштадте было объявлено в трёх парижских газетах за две недели до его начала».

«В то же время Зиновьев, который славился своим паникёрством, на сей раз не бил тревогу. Казалось, что кто-то постарался оповестить весь мир о восстании заранее, даже до того, как его основные участники решились на выступление … Можно предположить, что Кронштадтский мятеж был спровоцирован Зиновьевым и его сторонниками, чтобы переключить внимание съезда на новую острую проблему и командировать Троцкого из Москвы для её решения».

 

По его предположению, Зиновьев и другой близкий к нему лидер большевиков, Каменев, этой политической игрой старались возвратить себе утраченные позиции в партийном руководстве:

 

«С октября 1917 года, после того, как Ленин обвинил его в «штрейкбрехерстве», Зиновьев не входил в число влиятельных государственных деятелей страны. С марта 1919 по март 1921 года он был лишь кандидатом в члены Политбюро. В ходе «профсоюзной дискуссии» Зиновьев яростно защищал ленинскую платформу. И его усилия были вознаграждены: после Х съезда Зиновьева вернули в Политбюро. Теперь Зиновьев и Каменев вернули себе то положение, которое они занимали в руководстве партии до революции».

 

Что же, если это действительно была игра, то довольно опасная в той обстановке общего социально-экономического и политического кризиса. Впрочем, Зиновьев и Каменев могли надеяться, что даже если большевикам придётся поступиться политической властью, противники большевиков зачтут им двоим их поведение накануне октябрьского переворота 1917 года, когда они фактически оповестили весь мир о секретном решении ЦК большевиков взять власть. Возможно, что Зиновьев и Каменев и в обстановке начала 1921 года не исключали реализации того политического плана, который они пытались осуществить ещё в 1917 году, а именно: учреждения в России буржуазной республики, в которой партия большевиков была бы влиятельной парламентской оппозицией, со всеми вытекающими из этого статуса материальными благами и привилегиями. Так ли это на самом деле, теперь, конечно, нельзя сказать наверняка.

В литературе часто утверждается, что Кронштадтский мятеж стал решающей причиной, побудившей большевиков ввести НЭП. Так ли это? Конечно, версия о спровоцированном выступлении не исключает того, что Ленин не подозревал всей подоплеки кронштадтских событий и принял восстание на Балтфлоте за ещё один серьёзный симптом политического кризиса. Но, во-первых, провозглашение НЭПа на партийном съезде не могло за каких-то один-два дня внести перелом в настроение восставших. Во-вторых, отдельные меры в рамках НЭПа начали ограниченно осуществляться большевиками ещё до объявления этого курса. Так, ещё летом 1920 года в областях, охваченных крестьянским восстанием под руководством Антонова, продразвёрстка была заменена продналогом.

НЭП стал возвращением к той политике, которую вождь большевиков намеревался проводить ещё весной 1918 года.

В апреле 1918 года Ленин написал работу «Очередные задачи советской власти». В ней он провозгласил прекращение «красногвардейской атаки на капитал» и переход к планомерному строительству социализма с привлечением «буржуазных» специалистов. В этой работе встречаются предвосхищения формулировки НЭПа о том, что социализм – строй цивилизованных кооператоров, например:

 

«Социалистическое государство может возникнуть лишь как сеть производительно-потребительских коммун … Капитализм оставил нам в наследство массовые организации, способные облегчить переход к массовому учёту и контролю распределения продуктов … Советы могут (и должны) теперь измерять свои успехи в деле социалистического строительства, между прочим, мерилом чрезвычайно ясным, простым, практическим: в каком именно числе общин (коммун или селений, кварталов и т.п.) и насколько приближается развитие кооперативов к тому, чтобы охватывать всё население».

 

Однако вмешательство иностранных держав привело к возобновлению и эскалации Гражданской войны, к весне 1918 года почти прекратившейся. НЭП оказался отложен на три года. Возвращаться к нему пришлось в более тяжёлой обстановке хозяйственной разрухи.

Таким образом, Кронштадское восстание не стало тем решающим фактором, который привёл к провозглашению НЭПа. Несомненно, однако, что оно было использовано Лениным как дополнительный аргумент на Х съезде против сторонников продолжения политики чрезвычайных мер.

В то же время, не обязательно, что, если бы на съезде победила платформа сторонников Троцкого, это бы отсрочило НЭП. Именно Троцкий, был одним из инициаторов мер по введению продналога вместо продразвёрстки для тамбовских крестьян. Политические платформы внутрипартийных оппозиций были лишь прикрытием групповых амбиций и интриг. Их содержание (как и сам состав межлидерских блоков в партии) легко менялось в зависимости от обстановки. Вряд ли есть основания сомневаться, что любой лидер РКП(б) в тот момент на месте Ленина стал бы осуществлять НЭП для укрепления своей власти.

НЭП был единственным путём вывода страны из глубокого экономического кризиса. Можно быть уверенным, что подобную политику проводила бы любая политическая сила, которая могла оказаться в тот момент у власти в России.

Итак, экономической альтернативы НЭПу в 1921 году не было. Но Кронштадтский мятеж мог заключать в себе политическую альтернативу. И она состояла отнюдь не в тех лозунгах, которые были повстанцами выдвинуты. Вообще, почти никогда в истории не бывает так, чтобы в результате победы какого-то (любого!) политического движения осуществлялись именно те лозунги, которые им выдвигались.

Можно по-разному относиться к Ленину, к его идеологии и его действиям. Но за ним трудно не признать удивительной способности к точному долгосрочному политическому прогнозу. Так, полностью оправдался его прогноз развития ситуации в России и мире в результате мировой войны. Сделанная им ставка на глобальный революционный кризис и на неизбежность гражданской войны привела партию большевиков к политическому успеху. Про события в Кронштадте, касаясь возможности успеха повстанцев, последствий осуществления их лозунга «Советы без коммунистов!», Ленин говорил: «Беспартийные элементы служили [бы] здесь только ступенькой, мостиком, по которому явились белогвардейцы. Это неизбежно политически».

Такой прогноз полностью оправдывался всем ходом событий русской Революции и Гражданской войны. В самом деле, власть демократов (меньшевиков и эсеров) в эти годы всякий раз служила лишь переходной ступенью к диктатуре «справа» или диктатуре «слева». Сами они оказывались не в состоянии удержать власть. Если бы большевики были свергнуты весной 1921 года, то через какое-то (вряд ли большое) время власть неминуемо соскользнула бы в руки политических сил, осуществлявших лозунги Белого движения. В стране развернулась бы реституция частной собственности на заводы и земли. Не обошлось бы, конечно, и без репрессий в отношении коммунистов и поддерживавших их во время революции. Всё это неминуемо вызвало бы ответную волну сопротивления.

Победа Кронштадского мятежа могла привести лишь к очередному витку Гражданской войны, которого разорённая и измученная страна уже не выдержала бы.

Об этом следует помнить всегда, справедливо вспоминая про трагическую судьбу, которая постигла большинство участников этого во многом стихийного выступления.

 

 

Столетие, 23.03.2011