ПРИВАТИЗАЦИЯ НАЦИОНАЛЬНОЙ ИДЕИ
Поиск формулы российской государственности стал сегодня предметом необычайного интереса аналитиков и политологов. Причем, мыслители делятся здесь на два больших лагеря: тех, кто эту формулу стремится вывести из российской истории, и тех, кто считаете, что в российской истории не из сегодняшнего дня не просматривается ни одного светлого пятна, а значит искать там нечего.
Обращение к истокам не может не вызывать уважения, ибо только в истории и можно найти основания для современного государственного единства.
К сожалению, с историческими фактами и историософскими теориями не всем удается обращаться достаточно аккуратно. Подчас на вооружение берутся старые, давно опровергнутые идеи, которые пытаются выдавать за новые. Так получилось с "евразийством", ставшим чуть ли не официально признанной идеологической основой при построении внешнеполитического курса и региональной политики России.
Историческую обоснованность своим идеям пытается придать публицист Лев Аннинский ("Век" №37). Сердцевина его позиции состоит в том, что русские — не народ, не этнос, а некий коктейль, составленный славяно-тюркским смешением. Единственное, что делает русских русскими — это культура, возникшая на основе общего противостояния попыткам поглощения извне и внутренним междоусобицам. Аннинский также приводит в обоснование своей позиции слова Льва Гумилева о том, что русские — это хрящ, наросший от трения кости славянской о кость тюркскую. Это значит, что России придется выполнять роль "оси евразийского мира".
Спорить с Аннинским практически невозможно, ибо его теория практически фактически неверна от начала и до конца. Эта теория противоречит самым элементарым научным данным.
Во-первых, русские вполне определенно выделяются не только как культурный, но и как антропологический тип. В русской культуре, ставшей культурой не локального, а мирового значения, действительно, много всечеловеческого. Но это не значит, что русские — какой-то коктейль из "двунадесяти племен".
Если уж черпать что-то у Гумилева, то все-таки не отдельную фразу, а саму теорию этногенеза. Из этой теории как раз следует, что бытие этносов носит стадиальный характер, а это значит, что если русские когда-то и были "хрящом", то давно им быть перестали. Ведь прошли столетия!
Аннинский пишет, что русские никогда нацией не были. Ошибка публициста состоит в том, что он путает понятия "нации" и "этноса". Если бы он понял, что "нация" — явление историческое, а "этнос" — природное, ландшафтное, то не впал бы в ошибку и обнаружил, что этносами произошли от перечисляемых им племен. Славян вообще нельзя считать за этнос. Славяне, пользуясь терминологией Гумилева, — суперэтнос. Русские ближе к нации, дальше от этноса, ибо русскими следует считать "великороссов", "малороссов", "белорусов" и представителей более мелких этнических групп. Некоторые признаки нации у русских находятся в угнетенном состоянии только потому, что мы переживаем период национального унижения, всестороннего кризиса.
Если Анненский путается в отечественной истории, то блестящий президентский аналитик Вячеслав Никонов с историей легко расправляется ("Век", №38). Он бегло рассматривает формулировки "Москва — третий Рим", "Самодержавие. Православие. Народность.", "Народ и партия едины", признает евразийство "уж больно интеллектуальной идеей" (по нашему она просто ошибочна!) и делает вывод о том, что "русская идея" опасна своей этнической ориентацией, а национальная идея должна быть денационализирована.
Денационализация национальной идеи — это открытие! И вполне в духе времени, поскольку поиски национальной идеи у нас сводятся порой к тому, что эту идею стремятся приватизировать, делая заявку на истину в последней инстанции.
Историку Никонову претендовать на приватизацию национальной идеи не приходится, ибо он не находит (так же как и Анненский) самой нации. У него то российская нация живет в России, то возникает многонациональная страна...
Никонов, путая нацию и этнос (он пишет "национальная, т.е. этническая идея") противопоставляет нацию-государство и нацию-этнос. Если первая теоретическая конструкция часто встречается в европейской научной традиции, то вторая — чистое изобретение Вячеслава Никонова. Не поняв, что "этнической идеи" быть не может (ибо этнос — от природы), наш аналитик пугается этнической ориентации государственного строительства и обнаруживает отсутствие в русской идеи демократии.
Историку стоило бы более аккуратно относиться к собственной профессии, ибо приведенное утверждение не просто слишком смело, а просто неверно. Можно было бы прежде чем статьи писать, почитать школьные учебники и убедиться, что в России порой было куда больше демократии, чем в близкой Европе. В России, например, никогда не было религиозных войн, инквизиции, этнических чисток, фашизма, наконец.
Не менее смел господин Никонов и при оценке современного положения дел. Печальна участь Президента, который будет опираться на данные В. Никонова о том, что "российский народ не столько религиозен, сколько суеверен", что "религиозная всеядность наших сограждан не знает границ", что в России живет 15 млн. мусульман. Все это неверно, потому что факты говорят об обратном. Факты говорят о том, что более 60% взрослого населения России, так или иначе, относят себя к православной вере. Факт, что русские составляют около 85% населения и среди них практически нет мусульман, а среди оставшихся 15% далеко не все верующие и далеко не все мусульмане.
Как оскорбление русских выглядит у Никонова утверждение о том, что русская идея несла в себе "антиеврейский и антизападный заряд". Это откуда все почерпнуто? Из сочинений Аксакова, на которого только и ссылается Никонов, чтобы обосновать авторитарность, милитаризм и имперскость Русской Идеи? Но там такого и в помине нет.
Антиеврейские фрагменты можно, если постараться, найти в сочинениях русской философской классики, но какое все это имеет какое-то отношение к русской идентичности? На счет имперскости еще можно было бы согласиться, понимая под "имперскостью" все-таки не стремление к территориальным захватам (чего никогда у русских не было), а концепцию строительства государства. А вот милитаризма, шовинизма в России никогда не водилось. Или под шовинизмом предлагается понимать патриотизм, который поднимал всю страну в отечественных войнах?
Что же касается формул российской государственности, с которыми так лихо разделался президентский аналитик, то надо понимать эти формулы не как набор слов, а как символ целого течения общественной мысли. Тогда и расправляться будет куда труднее.
Зато пассажи Вячеслава Никонова разоблачаются довольно легко, и от этого становится как-то неудобно — историк, все-таки, доктор наук...