М. Иванов

 

РОССИЯ ПОСЛЕ ЧЕРНОГО ОКТЯБРЯ

 

Очередная годовщина октябрьского переворота 1993 года заставляет нас, вместе с исследованием нынешних политических событий, оглянуться назад. Есть смысл припомнить при взгляде на сегодняшних персонажей предысторию.

 

Кадры черного октября

 

Один из активных участников переворота 1993 года - бывший телохранитель Ельцина генерал Коржаков, сочинил, как выражались в прошлом, “обстоятельный мемуар”, сразу ставший бестселлером. Оценки автора книги “Борис Ельцин: от рассвета до заката”, связанные с 1993 г. чрезвычайно интересны и поучительны.

Выдав изрядную дозу негативной информации на всех прочих действующих лиц и исполнителей тех событий (кроме себя и Барсукова), Александр Васильевич, что характерно, ни коим образом не осуждает сам переворот. Это и понятно — не будь октября 1993-го, не вознесся бы Коржаков на ту высоту, с которой ему пришлось делать вынужденную посадку в 1996-м. Не особо осуждает бывший телохранитель № 1 и своих тогдашних противников, даже опровергает любимую “демократами” сказку о беспробудном пьянстве в осажденном Белом доме. Для самих повстанцев, тех людей, кто пришел к Белому дому, у литератора нашлось только пренебрежение. А вот что Коржакова возмутило до глубины души, так это три момента: попытки военных уклониться от прямого участия в столкновениях, отказ “Альфы” от штурма Белого дома и последовавшая вскоре амнистия участникам октябрьских событий. Есть, пожалуй, смысл, остановиться на этих моментах.

Что касается военных, то тут все понятно: нерешительность генералов совпала с распространенным уже тогда нежеланием их подчиненных стрелять в своих соотечественников. С “Альфой” чуть посложнее — в отличие от Коржакова “альфисты”, должно быть, знали, что Нюрнбергский трибунал еще в 1946 году установил, что исполнение приказа не является оправданием преступления. (Это к вполне серьезно высказанному Коржаковым мнению, что надо было “Альфе” сначала выполнить приказ, а потом обжаловать его в Конституционном суде.) А тот факт, что приняв постановление об амнистии, Госдума истребила в зародыше даже чисто теоретическую возможность привлечь к суду всех виновников кровопролития (в том числе и самого Коржакова), бывшему обер-телохранителю почему-то неведомо. И все-таки в рассуждениях Коржакова главное состоит в том, что поведение военных и особенно “Альфы” ясно свидетельствовало — они всерьез рассматривали возможность победы повстанцев...

Коржаков признается, что написал не обо всем. Конечно, раскрытие подлинной причины ссоры Бориса Николаевича с Русланом Имрановичем заставляет пожалеть, что для историков не предусмотрены Нобелевские премии. Для тех, кто еще не читал Коржакова, объясняю:  Хасбулатов позволил себе взять с собой в сауну к Ельцину своего массажиста, а хозяин обиделся, что спикер разрушил их банный “интим”.

Неужели именно этот повод для ссоры стал одной из главных причин кровавой развязки в октябре 1993? Похоже, что тут были и другие причины, но все - одного и того же свойства. В России, походе, кадры действительно решают все. Перемещения, назначения и отставки, а также затаенные ссоры и странные привязанности, в значительной степени предпоределяют ход истории.

Кто был рядом с “всенародно избранным” в 1993-м, кто грудью закрыл Бориса Николаевича от лютых недругов? Коржаков, Барсуков, Грачев, Ерин... Где они сейчас? Вот разве что Степашина выудили из политического могильника.

Исполнители черной работы для победителей всегда потом оказываются в отставке разной степени почетности (не забывая и отрицательную степень), это обычно. Поэтому интересно здесь не то, какую пенсию получает Грачев и на что жил до выхода своей книжки не получающий пенсии Коржаков, интересны некоторые общие характеристики мавров, которые сделали свое дело.

И вот что мы видим: во-первых, все они — русские по рождению; во-вторых, все тянули служебную лямку. Многие успели поносить и чистые, без нашивок и звездочек, погоны. (В армейской среде есть пословица: “Чистые погоны — чистая совесть”.) Доподлинно не известно, какая совесть была у рядового Коржакова или курсанта Грачева, но вершин карьеры они достигли, служа не стране и народу, и даже не государству, а лично Ельцину, по мере необходимости избавившемуся от них, и группе политиканов, постаравшихся, чтобы это избавление было окончательным и своевременным. Позор этих персонажей не в том, что их выгнал Ельцин по наущению Чубайса или Березовского. Позор их в том, что они Ельцину служили по-холопски не вникая в смысл службы.

Кстати, хорошим примером того, что совесть этих персонажей — женщина весьма покладистая, служит недавний поворот в жизни последнего из коржаковских могикан — бывшего руководителя госкомпании “Росвооружение” Котелкина. Расставшись по президентскому указу со своим креслом, Котелкин  мгновенно переместился в Министерство внешнеэкономических связей курировать ту же торговлю оружием. А ведь в бытность свою главным “росвооруженцем” Котелкин старательно оберегал экспорт оружия от какого-либо участия МВЭС...

Так что не будем жалеть генералов, причастных к кровавой драме 1993, а тем более - лепить из них “невинно пострадавших”.

 

Старая колода

 

Кроме генералов в 1993 году много приложили сил к организации кровопролития политики, которые до сих пор могут похвастаться особой близостью к телу № 1.

Про непотопляемого Чубайса говорить уже просто неприлично - его разве что в людоедстве еще не обвиняли. Впрочем, и этому вряд ли кто удивится. Если народ воспринимает правительство, как неизбежное зло, то Чубайс просто представляется многим рафинированным воплощением этого зла.

Немцов, которого подконтрольные “реформаторам” СМИ пытались изображать едва ли не отцом русской демократии и главной надеждой на лучшую жизнь, похоже, уже смирился с тем, что его официально рекомендованный облик изрядно потускнел в общественном сознании. Следуя примеру Чубайса, методу его непотопляемости Немцов с завидной регулярностью получает под свой контроль все новые комиссии, министерства и ведомства (Минтопэнерго, МПС и др.). В чем, правда, Немцову до Чубайса далеко, так это в умении заполнить своими людьми наибольшее количество начальственных кресел.

Особняком стоит до крайности одиозная фигура Березовского, в открытую играющего роль одного из “крестных отцов” нынешнего российского безвременья. Здесь связь с 1993 г. просматривается уже не в персоне, а в связанных с ней процесса.

С конца лета все крупные центральные газеты уделяли немало внимания конфликтам между крупнейшими российскими банковскими структурами — ОНЭКСИМ-банком и МФК с одной стороны, “Мостом”, СБС и прочими с другой. По накалу страстей битва за “Связьинвест” сопоставима с пропагандистской войной, предшествовавшей октябрьскому перевороту 1993 года, но есть и одно весьма существенное отличие - сегодня все сколько-нибудь значимые конфликты и скандалы происходят в рамках даже не “партии власти”, а именно ее радикально-либеральной группировки. И эти конфликты, вернее, их публичное выплескивание, свидетельствуют о том, что выполнив “старая колода” свою задачу — утверждение “партии власти” в октябре 1993-го, а  весной 1997-го — утверждение своего главенства внутри самой “партии власти”, радикал-реформаторы перешли к решению своей основной задачи — распределению власти, влияния и денег исключительно в кругу “своих”.  И пока идет это распределение, которое правильнее назвать дележом добычи, конфликты будут продолжаться, а повторение событий 1993 года будет вполне реальной перспективой.

Одним из проявлений внутреннего конфликта стало убийство в Санкт-Петербурге вице-губернатора Маневича. В целом событие нерядовое — чиновников такого ранга стреляют, мягко говоря, не часто. Но вопль, изданный радикал-реформаторами по этому поводу, показывает, что значение данного события куда больше. И правда, больше. Во-первых, Маневич — фигура в этой группировке особенная.  Именно Маневич разработал еще в 1990 году структуру комитета управления городским имуществом Ленгорисполкома, откуда выползли в большую политику Чубайс и вся его питерская группировка, да и первая чубайсовская база в Москве — Госкомимущество — создавалась по образу и подобию ленинградского комитета. Так что оставаясь в тени питерской группировки, Маневич фактически был ее основателем. Во-вторых, впервые убит радикал-реформатор. Не кто-то из журналистской, денежной или политической обслуги этой группировки, а далеко не последняя в ней фигура. В-третьих, едва ли не впервые под пули снайпера попало столь заметное “лицо демократической национальности”. Еще одна маленькая интересная деталь — Маневич приходится дальним родственником банкиру Гусинскому. Именно эти обстоятельства и вызвали знаменитую похоронную речь Чубайса, тяжелым свинцом ронявшего страшные угрозы организаторам и исполнителям ликвидации Маневича.

Собственно, именно в этом и заключается система, становлению и укреплению которой послужил расстрел Белого дома: демократия — это выбор между Чубайсом и Немцовым, свободный рынок — это конкуренция между Гусинским и Березовским, способ конкуренции - это убийства и шантаж компроматом, виновные во всех грехах - это безвластные депутаты.

 

* * *

 

Отношение народа к такому способу организации власти не требует изложения. В его глазах народа власть в своем нынешнем персональном составе — зло, но зло неизбежное. Эта фаталистская отстраненность и предопределила поражение повстанцев в 1993-м. Толпа зевак, глазеющих на расстрел Белого дома — вот что стало истинным лицом тех трагических событий, а вовсе не радостная матерщина Макашова, трясущиеся поджилки Гайдара или призывные крики Руцкого.

И все-таки, как бы не был ослаблен русский народ, на генетическом уровне в нас все-таки срабатывает историческая память. Об этом свидетельствует хотя бы общий стиль празднования 850-летия Москвы - подчеркнуто державный, а местами даже национальный.

И все-таки, повторение трагедии октября 1993 г. возможно только в том случае, если импульсы генетической памяти, не искорененные ни расстрелами, ни запретами, ни пропагандой (ранее - коммунистической, теперь - “демократической”), переводить в конкретное действие.