Журнал «Золотой Лев» № 99-100 - издание русской
консервативной мысли
РУССКАЯ РЕКОНКИСТА
Русские доигрались. Нерусских
мигрантов в Россию решено завозить уже не миллионами, как до сих пор, а десятками
миллионов. Причем таких мигрантов, которые работают и не задают лишних вопросов
— например, тех же китайцев, которых приглашают в Нижегородскую область сроком
на 40-50 лет. Как правильно заметил в своей статье на эту тему журналист из
нижегородского отделения АПН Александр Прудник, «…некогда лукавый совет нерадивым
правителям «поискать себе другой народ» стал в российской действительности
очень опасным: впервые в истории господствующий класс психологически в действительности
готов сменить народ на контролируемой им территории».
ДЕКЛАССИРОВАННАЯ НАЦИЯ
Только идея «сменить
народ» не является совсем уж новой. Так, например, во время войны за независимость
Нидерландов от испанской короны герцог Фердинанд Альба, обращаясь к непокорным
жителям Голландии, угрожал им вот чем:
«…Нет строгости, нет жестокости, как бы
они ни были велики, которых бы вам не следовало ожидать; мы внесём опустошение,
голод и меч, так что нигде не останется и следа того, что теперь существует;
Его Величество разорит и совершенно обезлюдит страну и заставит её заселиться
снова иностранцами, потому что иначе Его Величество не может поверить, чтобы
воля Божия и Его Величества была выполнена».
И это были не пустые
угрозы. Вот цитата из его же письма королю Испании Филиппу II:
«…Если я возьму Алькмаар,
я решился не оставить ни одного существа в живых. Нож будет всажен в каждое
горло... Пусть Ваше Величество разуверится во мнении, что добротой можно
что-нибудь сделать с этим народом. Дела дошли уже до такой степени, что многие
люди, родившиеся в этой стране, которые до сих пор стояли за милосердие, теперь
вышли из заблуждения и признались в своей ошибке. Они такого мнения, что в Алькмааре не нужно оставить ни одной живой души, а что
нужно перебить всех до последнего».
Так что российские правители
действуют в точности по герцогу Альбе.
Но у Фердинанда Альбы,
как гласит неумолимая история, всё-таки ничего не получилось. Даже упомянутый
выше Алькмаар он взять так и не смог. Местные жители,
убедившись, что больше им ничего не остаётся, пригрозили Альбе и руководившему осадными
работами его сыну Франсиско Толедо, что разрушат все
городские плотины и отправят себя вместе со всеми осаждавшими город испанцами
на корм атлантической сельди. В качестве первого и последнего предупреждения
они открыли несколько шлюзов, затопив часть города и большинство осаждавших.
Этот самый «шахидский» настрой — «мы хотим умереть
больше, чем вы хотите жить» — и заставил уцелевших испанцев снять осаду и в
панике убраться куда подальше.
Появится ли такой же
настрой у русских — пока непонятно. Но это, похоже, единственный
вариант выжить и избежать сценария герцога Альбы — того самого «ножа», который
«будет всажен в каждое горло» «этому народу» горячими кавказскими джигитами, и
последующего заселения «этой страны» иностранцами.
И, прежде чем искать
среди русских нового Вильгельма Оранского, способного возглавить русское
Сопротивление, надо думать о создании единого и могучего движения «гёзов» — тех самых нищих голландских дворян обоего пола,
бояться которых надменные испанские наместники считали ниже собственного
достоинства.
Как показала голландская
национально-освободительная революция, путь к вооружённому сопротивлению (до
которого, слава Богу, может так и не дойти — не испанские в России наместники,
нет у них испанской твёрдости) лежит через создание массовой легальной оппозиции,
служащей питательной базой для всенародного движения.
И эта легальная
оппозиция должна быть глубоко идейной. Она должна знать, за что и против кого
она сражается, каковы сильные и слабые стороны врагов её народа.
Вот к этому мы сейчас и
перейдём.
«НОВАЯ ХАЗАРИЯ» И РУССКИЙ НАРОД
Опять начнём с цитаты.
А. Бестужев. «Аммалат-бек»:
«Между тем, как Аммалат,
по азиатскому обычаю, снимал с убитых оружие и связывал вместе повода оставленных
коней, я выговаривал ему за его притворство и клятвы перед разбойником. Он с
удивлением поднял голову:
– Чудной вы человек, полковник, —
возразил он мне. — Этот злодей наделал исподтишка русским тьму вреда, то поджигая стога сена, то уводя в плен одиноких солдат,
дровосеков! Знаете ли, что он бы замучил, истиранил нас для того, чтобы мы пожалобнее писали к своим и тем более дали выкупу.
– Всё это так, Аммалат,
— сказал я, — но лгать, но клясться не должно ни в шутке, ни в беде. Разве не
могли бы мы сразу броситься на разбойников и начать тем, чем кончили?
– Нет, полковник, не могли. Если бы я не
заговорил атамана, нас бы при первом движении пронзили пулями; притом, я знаю
эту сволочь весьма хорошо — они храбры только в глазах атамана, и с него надобно
было начать расправу».
России и русской нации
нынче противостоит относительно сплочённый фронт мигрантов, ведущая роль в
котором принадлежит племенам семитского, тюркского и кавказского корней. В
частности, уникальный пример типа «три в одном» представляют собой изначально
кавказские (праиндоевропейские по происхождению)
чеченцы. За 1600 лет кавказской письменной истории этот народ порядком смешался
с семитами (горские евреи, арабы) и тюрками (гунны, хазары, огузы).
А в последние 200-300 лет в стройные ряды чеченского народа влились и предатели
из числа славян. Тех же уроженцев села Дышне-Ведено,
откуда родом и Шамиль Басаев, остальные вайнахи
называют «чеченцами с русскими хвостами» — это село было построено беглыми
солдатами и казаками, принявшими ислам.
Вообще пример Хазарии, в
которую русский народ с поразительным упорством тянут последнее столетие,
далеко не случаен и требует более подробного рассмотрения. Сразу подчеркнём,
что практически все, написанное ниже, не относится к татарам, башкирам, хакасам
и прочим тюркам из числа коренных народов России, которые за время жизни в составе
национального русского государства усвоили некоторые славянские черты характера,
что и позволило веками жить с ними в мире.
Великий мыслитель
Русского Зарубежья Николай Трубецкой, исследуя хазарский феномен, заодно
детально разобрал сильные и слабые стороны мышления семитов и тюрков, знание которых
как раз и нужно русским патриотам в борьбе против «Новой Хазарии»:
«…Мы не ошибёмся, если скажем, что во
всем духовном творчестве тюрков господствует одна основная психическая черта:
ясная схематизация сравнительно небогатого и рудиментарного материала… Типичный
тюрк не любит вдаваться в тонкости и в запутанные детали. Он
предпочитает оперировать с основными, ясно воспринимаемыми образами и эти
образы группировать в ясные и простые схемы… Тюркская фантазия не бедна и не
робка, в ней есть смелый размах, но размах этот рудиментарен: сила воображения
направлена не на детальную разработку, не на нагромождение разнообразных
подробностей, а, так сказать, на развитие в ширину и длину; картина,
рисуемая этим воображением, не пестрит разнообразием красок и переходных тонов,
а написана в основных тонах, широкими, порой даже колоссально широкими мазками…
Описанная психология типичного тюрка
определяет собой и жизненный уклад, и миросозерцание носителей этой психологии.
Тюрк любит симметрию, ясность и устойчивое равновесие; но
любит, чтобы все это было уже дано, а не задано, чтобы все это определяло по
инерции его мысли, поступки и образ жизни: разыскивать и создавать те исходные
и основные схемы, на которых должны строиться его жизнь и миросозерцание, для
тюрка всегда мучительно, ибо это разыскивание всегда связано с острым чувством
отсутствия устойчивости и ясности. Потому-то тюрки всегда так охотно
брали готовые чужие схемы, принимали иноземные верования. Но, конечно, не
всякое чужое миросозерцание приемлемо для тюрка. В этом миросозерцании
непременно должна быть ясность, простота, а главное, оно должно быть удобной
схемой, в которую можно вложить все, весь мир во всей его конкретности. Раз
уверовав в определенное миросозерцание, превратив его в подсознательный закон,
определяющий все его поведение, в универсальную схему и достигнув
таким образом состояния устойчивого равновесия на ясном основании, тюрк на этом
успокаивается и крепко держится за свое верование. Смотря на миросозерцание
именно как на незыблемое основание душевного и бытового равновесия, тюрк в
самом миросозерцании проявляет косность и упрямый консерватизм. Вера, попавшая
в тюркскую среду, неминуемо застывает и кристаллизуется, ибо она там призвана
играть роль незыблемого центра тяжести — главного условия устойчивого
равновесия.
На этой особенности тюркской психологии
основано странное явление: притяжение между психикой тюркской и семитской. Трудно
найти две более различные, прямо противоположные друг другу психики. Можно
показать, опять-таки на основании конкретных этнографических данных, языка, музыки,
поэзии, орнамента, что психология семита разительно противоположна психологии
тюрка. И, тем не менее, не случайно, что большинство тюрков — магометане и что
тюрки-хазары были единственным в истории несемитским народом, сделавшим своей
государственной религией иудаизм.
Семит, выискивающий
противоречия, находящий особое удовольствие в обнаружении противоречий и в казуистическом
их преодолении, любящий ворошиться в сложно переплетенных и запутанных тонкостях,
и тюрк, более всего ненавидящий тревожное чувство внутреннего противоречия и
беспомощный в его преодолении, — это две натуры, не только не сходные, но и
прямо друг другу противоположные.
Но в этой противоположности и причина притяжения: семит делает за тюрка ту
работу, на которую сам тюрк не способен, — преодолевает противоречия и подносит
тюрку решение (пусть казуистическое), свободное от противоречий. И немудрено поэтому,
что, ища необходимой базы для устойчивого равновесия, тюрк постоянно выбирает
такой базой плод творчества семитского духа. Но, заимствуя этот плод чуждого духа,
тюрк сразу упрощает его, воспринимает его статически, в готовом виде, и,
превратив его в одно лишь незыблемое основание своей душевной и внешней жизни,
раз и навсегда мумифицирует его, не принимая никакого участия в его внутреннем
развитии. Так, тюрки не дали исламу ни одного сколько-нибудь крупного
богослова, юриста или мыслителя: они приняли ислам как завершенное данное».
Не случайно основными
инициаторами установки в Москве памятника Гейдару Алиеву были не столько сами
азербайджанцы, сколько азербайджанские евреи, которые захватили руководящие
посты в пищевой промышленности и оказывают влияние даже на правительство
России. Поэтому план «Новой Хазарии» ими реализуется, можно сказать, вполне
последовательно — для этого и завозятся в Россию азербайджанцы. Только теперь
русские могут осознать в полной мере ту «смешную» причину, по которой тот же
Василий III отказывал евреям в гостеприимстве:
«В Москве евреев не выносят, потому что
они очень плохие люди. Недавно учили турок, как плавить медные пушки».
А для русских в «Новой
Хазарии», как и в старой, найдётся место разве что в качестве рабов. Или
предателей, добровольно работающих на врагов собственного народа и имеющих некоторый
шанс когда-то смешаться с низшими представителями семитской «элиты». Совсем не
случайно в СССР большинство руководящих постов было занято либо евреями (и
примкнувшими к ним кавказцами), либо русскими «примаками», женатыми на еврейках
и проводящие в жизнь интересы своих новых родственников.
Для тюрок правителями
«Новой Хазарии» отводится роль торгового сословия, и, отчасти, массовой военной
силы. Отводится совсем не зря — как показал опыт почти четырехвекового
противостояния русских и турок-османов, продлившегося
до Первой мировой войны, турки были весьма упорным и опасным противником для
Русской армии. Из азербайджанцев воины также могут быть вполне достойные.
Азербайджанский ветеран Бахрам Вахидов
в своей статье «Национальные особенности солдат» описал достоинства и недостатки
своих сородичей честно и объективно, что, очень возможно, весьма пригодится
русским уже сейчас:
«Как солдат азербайджанец представляет собой,
скорее всего, глину — что хочешь, то и лепи… Сельский более физически развит,
вынослив, быстро адаптируется в полевых условиях, менее прихотлив… Вместе с
тем, мои сельские солдаты были пассивны, нет никакой выдумки, выполнение приказа
беспрекословное, но и бездумное (это надо взять на заметку — А.Ф.). Никакой
инициативы.
В качестве метода воспитания было
действенно сочетание «грозного» рыка, легкого тычка и внимания (в любом виде —
простое слово, сигарета и т.п.). В боевых условиях — старается вынести
раненого, в бою упорен, (за исключением нескольких моментов, укажу ниже), в рукопашной
дерется жестко. Более сострадателен, и склонен к дружбе.
Городские — мало пригодны для окопной
жизни… Склонны к обсуждению приказа, считают (особенно по первости)
себя умнее всех. Городской инициативен (иногда хорошо, иногда хреново), более
индивидуален, редко сходились (особенно бакинцы) с иногородцами
и сельчанами, закрыты для дружеских отношений. Все ротные стукачи были
городские. Кстати, воры тоже. Склонны были к подставе. В боевых условиях — в
рукопашной слаб, жесток к пленным, раненых, за редким исключением, не
подбирает, при удержании позиции нестабилен, однако лучше сельского адаптируется
к изменяющейся обстановке (боевой). Методы воздействия два — разговор и
жестокое избиение… Как правило, избиение действует на всех сразу…
Азербайджанский солдат ориентирован на
окружающих. Сильное чувство толпы, что ли. Если в атаке побежало назад 10
ближайших солдат, бегут все. Вместе с тем плюс — в атаку идет — главное поднять
хоть десяток солдат, в рукопашной стараются действовать по двое, по трое на
одного противника (Боже, как это знакомо русским людям по дракам на рынках! —
А.Ф.)… Подвержен панике (кто сомневается, посмотрите снятую Невзоровым
у азербайджанцев ленту «Геранбойский батальон» —
А.Ф.). Ленив, то есть сам редко пойдет улучшать позицию. Склонен к трепачеству, пустым словам, громким заявлениям, хвастовству.
Если есть авторитетный командир, слепое подчинение, готовы убивать даже своих,
если прикажет именно этот командир (это очень важно — А.Ф.). Низкий моральный
дух, склонность к землячеству. Плюсы азербайджанцев в том, что достаточно
обучаемы и увлекаемы чем-то. Если командир умеет заинтересовать солдат,
начинается рвение, улучшение несения службы, повышается спайка, растет дух.
Склонность достать что-то (то, что у нас презрительно зовут торговцами)
выливается в хорошие действия в разведке (вспоминается анекдот времен Шестидневной
войны про оборотистого еврея-разведчика, который с трудом, но всё же продал
арабам израильские листовки — А.Ф.).
Насчет трусости и мужества. Хочу отметить
следующее: в отличие от мнения большинства русских и армян о том, что
азербайджанцы трусы — это не так (Очень правильное замечание. Азербайджанцы в массе
своей вовсе не трусы, большинство случаев «трусости» на самом деле сводятся к
вышеописанной коллективной панике — А.Ф.)… Есть приказ — будет сделано много,
чтобы его выполнить, нет — ничего не будет. Главное — не допустить паники, и
все будет хорошо».
Наконец, кавказцам в
этом плане отведена роль «смотрящих», «беспредельщиков»,
военной «элиты», «крыши» над азербайджанскими торговцами и надзирателей над
русскими рабами. В самом чистом виде это продемонстрировала работа российской
гуманитарной миссии в Ливане — русские парни из стройбата горбатились на ливанских
стройках под охраной доблестных чеченских спецназовцев.
Но даже у таких
бесстрашных кавказских «сверхчеловеков» есть свои слабые места. Это, прежде
всего, преобладание родоплеменного начала над национальным, а также… слабая духовность.
Да-да, именно так. Все труды суфийских мистиков,
написанные на Кавказе — скорее, «для служебного пользования». Простой народ
знает, что они есть, но не более того. Наконец, это почти полное неумение просчитывать
свои шаги и их последствия более, чем на один-два
шага вперёд. Вкупе с воинствующим невежеством.
«Факты в студию»?
Извольте, сколько угодно. Сначала разберёмся с преобладанием родоплеменного
начала. Еще большевики с горечью отмечали несовместимость классовой борьбы и
родоплеменного засилья (как выражался Серго Орджоникидзе, «тайповщины»).
На страницах журнала «Революция и горец» в 1920-х гг. правильно указывалось,
что большевизм требует беспощадной борьбы с традиционной элитой, что совершенно
не возможно в условиях «тайповщины»:
«…Для коммуниста, который еще связан
пуповиной со своим родом (фамилией), кулак данного рода в определенных
отношениях «свой». Поэтому часто сила родовых связей оказывается сильней классовых
задач».
Если даже большевики
признавали бессилие своего «всесильного, потому что верного» учения против «тайповщины», что уж тут говорить о россиянской
«вертикали власти»…
Теперь насчет духовности.
Мнение исследователя начала XX века Василия Величко:
«…глубочайший, всесторонне охватывающий
жизнь материализм был руководящим началом, исключающим всякую принципиальность
в европейском смысле этого слова; гаремные интриги и вообще
чувственно-восточная психология играли преобладающую роль даже в местностях,
озарённых светом христианства. Так как при подобном анархическом беспорядке вещей
возможны лишь несложные группировки людей, вызываемые вдобавок инстинктом
самосохранения, то такой группировкой явилось родовое начало со своей узкой моралью
и слабой принципиальностью».
Неслучайно чеченцы
сначала с радостью приняли практический большевизм в виде лозунга «Грабь
награбленное!». Идиллия длилась ровно до тех пор, пока новая власть не покусилась
на святая святых чеченцев — «набеговую экономику» вкупе с пресловутой «тайповщиной». Сразу же после этого идиллия сменилась беспощадной
войной на взаимное уничтожение. Безнадежная косность, непоследовательность и
трусость последних коммунистов позволили чеченцам во главе с Джохаром Дудаевым
одержать в этой войне убедительную победу.
Более того, несмотря на
весь материализм «чистого ислама», чеченцев и ингушей сложно даже назвать
собственно мусульманами. Их вера, строго говоря, представляет собой синкретический
культ, образованный из ислама, христианства и язычества с решительным преобладанием
последнего. По свидетельству энциклопедии Брокгауза и Ефрона,
«кистины и
ингуши празднуют Новый год, день пророка св. Илии и Троицын день. Во многих
местах они приносят в жертву баранов в честь св. Девы, св. Георгия и св.
Марины. В начале XVIII в. чеченцы приняли ислам по суннитскому толку. В своих
религиозных обычаях, кроме элементов христианских и магометанских, чеченцы
сохранили много элементов первобытного язычества, между прочим, и фаллического
культа. Находимые часто в стране маленькие бронзовые голые приапические
статуэтки пользуются поклонением мужчин, как охранители стад, и женщин, которые
их обнимают, вымаливая детей мужеского пола. У кистов
и галгаев (племя ингушей — А.Ф.) находим еще более
интересный обычай. Бездетная женщина отправляется в избушку с двумя выходами, в
которой сидит в одной рубашке священник, представитель матсель
(Матери Божией) и просит его о даровании детей, после
чего удаляется через другой выход, все время обращенная лицом к священнику».
Разве это ортодоксальный
ислам?
А вот что писал о
пережитках христианства и язычества у вайнахов
русский исследователь XIX века М. Селезнёв в «Руководстве к познанию Кавказа»:
«…В продолжение Поста собирали яйца, не
употребляя их даже по надобности, разбить яйцо считали преступлением. Накануне
Пасхи красили яйца, сперва разговлялись ими, потом уже другими яствами.
Говорят, что даже и теперь во многих местах, в горах соблюдают эти обряды…
Ингуши, кистины и галганы
для празднования Нового года собираются в горы и там приносят жертвы Гальерду, который не имеет никакого олицетворения,
считается духом, но в честь его посвящены церкви и часовни, оставшиеся от
христианства... Мулла свободно кричит при колокольном звоне, кистинский кумир Гальерд покойно
стоит в старой, оставленной церкви царицы Тамары… Михаил Архангел почитаем даже
верными идолопоклонниками-галгаями. Пророк Илья в
уважении у всех: он считается покровителем скотоводства и земледелия, везде ему
воздают особые почести, празднуют день его и приносят жертвы. В честь св.
Матфея у кистинов называется гора его именем. Св. Георгий
Победоносец почитается покровителем путешествующих по всем дорогам; ему молятся
и приносят жертвы, особенно отправляясь на войну, в набег или в дорогу».
Молиться св. Георгию
перед набегом на его почитателей — это могут только вайнахи…
Еще пара-тройка
интересных фактов. Согласно одной из чеченских сказок, именно Михаил Архангел
научил людей… кровной мести — как единственному средству «стратегического
сдерживания» разных «отморозков». Пятница по-чеченски
до сих пор называется «пераска» — от греческого «Параскева», а воскресенье — «киранде»
(«Господень день»), так же, как «кира» — неделя
(по-старославянски воскресенье тоже называется «неделей», так как с него
начинается новая неделя). Остальные названия дней недели тоже вполне
соответствуют русским, отсчитывая дни от воскресенья — в отличие от семитов (арабов,
евреев) и иудеохристиан (армян, эфиопов), отсчитывающих
дни от субботы. И таких остатков православного христианства у вайнахов и вообще у кавказцев превеликое множество…
Напоследок разберемся с
отсутствием у большинства чеченцев и родственных им по крови и характеру
кавказцев способности к долгосрочному прогнозированию. Вот что писал о них в
XIX веке такой сторонний наблюдатель, как немецкий штаб-офицер русской службы
Иоганн Баламберг (Бларамберг):
«…Воспитание, образ жизни и внутреннее управление
у чеченцев такие, каковыми они и должны быть у отчаянных людей. Рассматривая
эти воинственные республики в политическом отношении, во взаимоотношениях с их
соседями, можно заключить, что, наподобие других республик Кавказа, этот народ
сохраняет дружеские связи и добрососедские отношения лишь с некоторыми пограничными
племенами, чтобы иметь поддержку в случае необходимости. Но чеченцы отличаются
от других полным отсутствием прозорливости, что и погубит их рано или поздно.
Все их соседи: кабардинцы, ингуши, кумыки и лезгины — считают их наиболее
непримиримыми и лютыми врагами, так как этот народ до такой степени озлоблен,
что не щадит никого и не думает о будущем.
Некоторые из их старейшин зачастую давали
им хорошие советы. Но это всегда было напрасно. Они, как и атаманы их разбойных
групп, были ветрены и никогда им не следовали.
Муллы внушали им как незыблемое правило:
1) питать непримиримую ненависть ко всем
представителям иной религии, особенно к христианам; долг мусульманина — убивать
их или же превращать в рабов;
2) тот, кто убил христианина или был убит
христианином, попадает прямо в рай, в то время тот, кто сдался живым неверному,
был навеки проклят и покрывал позором всю свою семью.
Простолюдины насквозь пропитаны этими
моральными устоями и предаются им со слепым фанатизмом. Вот тому пример из
тысячи случаев. В 1811 году один чеченец переправлялся вплавь через Терек средь
бела дня близ станицы Червлённой. На виду у всех он вошёл в первый попавшийся
двор, где казак занимался домашней работой, чеченец бросился на него и ударом
кинжала свалил насмерть, так же он хотел поступить и с сыном казака, но его
мать выхватила нож у убийцы и повалила его наземь. Всем было интересно узнать
причину столь коварного и неожиданного поведения. Его спросили, и он ответил,
что убил свою собственную мать, был изгнан из своей республики и проклят муллой
до тех пор, пока он не смоет своё преступление христианской кровью».
Так что смысл
традиционного вайнахского приветствия «Марш могуш?» («Свободен ли, здоров ли?») в свете таких случаев
надо понимать так же, как в пародии на старую рекламу: «Пап, убил? — Убил. —
Как, всего пять? — Нет, больше!». То есть свобода бандитам нужна, увы, лишь для
того, чтобы злоупотреблять ею самым дерзким образом, абсолютно не думая о будущем.
И не заботиться о получении знаний.
Недаром чеченский
профессор Вахид Меджидов увидел причину бедствий
своего народа в этом культе насилия и воинствующем невежестве:
«Сегодня более могущественной силой стали
знания, профессионализм, мастерство. Они вернее защищают от противника,
надежнее обеспечивают благосостояние. Поэтому у цивилизованных народов
господствует не культ силы и смелости, а приоритет знаний, профессионализма…. В
наш век побеждает не храбрый народ, а умный. Мы имеем самый низкий уровень
образования среди народов Кавказа и только поэтому бедны, несчастны и не раз
оказывались на грани гибели этноса. Только культ образования способен вынести
нас из трагической полосы».
К словам уважаемого
профессора мы сможем прибавить лишь одно: если чеченцы полученные знания
употребят, как раньше, на «освободительную войну» — грань гибели чеченского
этноса окажется этим самым этносом уверенно перейденной.
«ПОНИМАЮ ЭТО КАК СВОЮ ЛИЧНУЮ
ВИНУ»
Есть такая чеченская
поговорка: «Кто ленится жать свою пшеницу, тот будет добывать камень для
других». Она актуальна для самих чеченцев.
Наблюдение немецкого
офицера Иоганна Бларамберга («не думает о будущем»)
подтверждают и те из чеченцев, которые о будущем своего народа стараются
всё-таки думать. Что? Таких нет? Есть, ещё как есть. За время жизни чеченского
народа в составе государства Российскоо небольшая
прослойка таких людей всё-таки образовалась.
Одним из таких людей был
зам. командира чеченского ОМОНа (сформированного не при Кадыровых, а ещё в
СССР) и начальник его штаба, подполковник МВД, преподаватель истории и
обществоведения Буавади Дахиев,
прошедший обе чеченские войны на стороне России и смертельно раненый в нелепой
перестрелке с ингушскими милиционерами 13 сентября 2006 года.
Этот человек, ставший
символом для тех чеченцев и русских, который хотят жить в мире друг с другом,
занимался странными, с точки зрения среднестатистического чеченца, вещами.
Например, вместе со своей женой перевоспитывал неудавшихся «шахидок»
и вообще взятый им в плен ваххабитский молодняк. За
это он и его покойный командир Муса Газимагомадов, с чьего одобрения это делалось, заслужили
преследования со стороны Рамзана Кадырова: по мнению кадыровцев, «ваххабиты», то есть все, не согласные с его
волей, подлежат, по-ермоловски, «не перевоспитанию —
лишь уничтожению». К тому же Дахиев, как и подобает
чеченцу, гордился тем, что его брат, бывший ваххабитом, не сдался в плен, а
погиб в бою, как мужчина.
Но что самое
удивительное — Буавади не испытывал «правоверной»
ненависти к своим врагам. Более того, он удивительно по-русски их... жалел.
Жалел не так, как жалеет врагов России сочувствующая им «демшиза»
вроде Ковалёва и Политковской (хотя, надо отдать ей
должное, её материал о погибшем Дахиеве был весьма
объективен, что для её творчества вообще редкость). А именно так, как настоящий
воин жалеет мальчишек и девчонок, которым задурили голову и заставили воевать
против него.
Вот его слова о
спасённых им малолетних вдовах чеченских «эмиров», которых после гибели их мужей
заставили стать «шахидками»:
«…А что они видели, эти девчонки?.. В их
возрасте мы пионерами были, в пионерлагеря ездили, в кино ходили, мороженое
ели… А они ничего этого не видели. Вот всё так и получилось. Я вину перед ними
чувствовал…». И о юных боевиках, которых он, по их просьбе, не брал в плен
живыми: «Не жили совсем, ничего так и не увидели. Я понимаю это как свою личную
вину, что отняли у них детство (удивительно редкие для чеченца сознательность и
сострадание — А.Ф.). Сколько раз просили меня, кричали из домов, которые мы
окружали: «Дяденька, дайте умереть!». И я давал им подорваться, потому что
знал, что будет, когда возьмём их живыми. И родителям, бывало, передавал их
последние слова».
Или вот такой эпизод:
«По адресу недавно работали, двое из окон
палят и палят, уже троих наших подстрелили. Надоело мне с ними разговоры вести,
вломился в квартиру и с колена обоих положил. А сам смотрю — совсем ведь еще пацаны
оказались, лет 15 — 17. И так сердце защемило, может, надо было еще их поуговаривать».
И два последних штриха к
портрету. Радиопозывным Дахиева было непривычное для
Чечни слово — «Патриот». А на похоронах своих товарищей он не клялся отомстить
за них, а говорил «Пусть Бог их простит».
Покойный Дахиев, как никто другой, понимал, что третья чеченская
война, если она, не дай Бог, вспыхнет, закончится поголовной депортацией чеченцев
уже не в Казахстан, а кое-куда подальше — как говорили в Гражданскую войну, «в
Могилёвскую губернию». И переименовывать Чеченскую республику после этой войны
придётся уже не в «Нохчийн-Чо», а, скорее, в «Нохчийн-Мартан» или что-то в этом духе. Он и подобные ему
люди искренне желали и желают добра своему народу и русским. И русские,
поддержав их, извлекли бы из этого пользу, прежде всего, для самих себя.
Никакой народ не может
жить без своих героев, и чеченский народ — не исключение. И, если только в
братоубийственной гражданской войне вообще могут быть герои, то это, конечно, Буавади Дахиев.
Похожие на него люди
были в Чечне всегда, просто их голоса и их дел почти никто не замечал на фоне громких
«подвигов» абреков, проливавших реки чеченской и русской крови.
Но даже среди абреков
старой закалки были люди, в чём-то похожие на Дахиева.
Как, например, Осман Мутуев, который своим главным
врагом считал не русских, а тогдашних «кадыровых», три
раза «сдававшим» его русским властям по сфабрикованным обвинениям. Жестоко
расправляясь с «кадыровцами», он, в отличие от
подавляющего большинства других абреков, никогда не убивал русских, которые
попадались к нему в руки (хотя иногда «гоп-стопил» их
и брал с них выкуп — но и в этом, как во всём остальном, его поведение можно
признать вполне рыцарским). Чтобы защитить своих земляков от несправедливости,
он создал что-то вроде подпольного суда чести, который разбирал дела и выносил
приговоры местным превосходительным бандитам, поддерживая некое подобие
порядка. Более того, когда начальник округа издавал приказ об аресте Мутуева, последний сам (!!!), при всех регалиях и при
оружии, являлся к нему в кабинет, требуя лишь одного — справедливого суда и
следствия. И, убедившись, что его хотели просто сгноить за решеткой, «с чистой
совестью» бежал из тюрьмы. Убил его не русский солдат (говорили, что сам Царь
негласно приказал оставить Османа в покое), а кровник из числа чеченцев.
Вот такая печальная
история.
А пока чеченцам, которые
понимают, к чему именно в ближайшей перспективе приведёт политика Рамзана Кадырова по отношению к России и русским, особенно
активное участие в «спорах хозяйствующих субъектов» и государственное
культивирование реликтового вайнахского бандитизма,
остаётся только пить по ночам на кухне медицинский спирт и вполне серьёзно говорить
своим русским собутыльникам:
«Мы уже списаны… Уехать бы всей Чечнёй на
Шикотан, чтобы никто не трогал».
Увы, даже если так
сделать, почти наверняка среди уехавшей молодёжи отыщется какой-нибудь юный и
многообещающий «абрек», который не захочет честно выращивать овощи и добывать
морепродукты. А вместо этого соберёт товарищей, даст им кинжалы с битами и
поедет с ними на соседний остров Хоккайдо — громить бары и дискотеки, наводя
своим «беспределом» ужас даже на членов местной «якудзы».
И все начнётся
сначала...
ПРЕДУПРЕЖДЁН — ЗНАЧИТ, ВООРУЖЁН
«…А какие, собственно, проблемы? Нет
никаких проблем! Есть только Единый Могучий Союз Советских Социалистических
Республик, в котором люди живут хорошо, счастливо, веря в недалёкое светлое будущее...
А все, кто пытается нагнетать обстановку какими-то частностями, — предатели и
провокаторы.
Нет тебе защиты нигде... // Вот и
приходится брать в руки оружие...» Ю. Гирченко.
«В Союзе всё спокойно».
Сразу придётся охладить
пыл некоторых радикальных «национал-патриотов» и их
оппонентов из лагеря «демшизы». Равно как и товарищей
с Лубянки. Никаких призывов к «насильственному изменению конституционного
строя», «разжиганию» и так далее здесь нет. И не будет. Вместо этого мы
постараемся сформулировать основные принципы русской национальной самообороны
от нарушителей закона и порядка — нелегальных мигрантов, продавшихся им
«оборотней в погонах», русофобов-«правозащитников», «антифы»…
Имя им — легион.
Чему стоит поучиться у
врагов — так это, наверное, действиям единым фронтом. Какую ожесточённую кампанию
развернули они в защиту того же Стомахина! Не получилось
— товарищ сел и непонятно, с какими взглядами и когда выйдет из тюрьмы. Если вообще
выйдет.
Почему не получилось?
Потому что зарвался сверх всякой меры и сотрудничал с чечено-бандитами,
размещая свои русофобские бредни на сайте «Кавказ-Центр». Нынешняя россиянская власть донельзя индифферентна ко всему, что напрямую
не затрагивает её интересы. Русофобский гевалт «демшизы», в общем, был и остаётся ей «по барабану». Но
открытый переход на сторону врага — это уже перебор. Даже для еврея-инвалида и
обычно лояльной к чечено-бандитам россиянской
Фемиды, которая, воздадим ей должное, здесь не побоялась назвать вещи своими
именами: по словам прокурора, Стомахин «одобрял
преступников и террористов, действия которых направлены на уничтожение русского
народа как нации». Этот удачный прецедент достоин внимания.
Всю эту публику надо
раззадоривать, тревожить, не давать ей покоя. Но в рамках закона. А за любые
призывы в духе Стомахина — сразу подавать в суд. И
добиваться доведения его до конца с нужным русскому народу приговором. А заодно
и проследить, чтобы в местах лишения свободы с такими «узниками совести»
обращались так, как они того заслужили — благо, возможности такие у патриотов
есть.
Напоследок хотелось бы
сказать пару слов и об оружии как таковом. Нынешнее оружейное законодательство,
несмотря на его выраженную русофобскую направленность (у власть предержащих,
милиции и кавказцев эффективное оружие есть, у русских нет), всё же оставило
пару серьёзных поблажек. Исключающих уголовную ответственность в нескольких очень
важных случаях, укладывающихся в два волшебных слова: «гладкоствол»
и «холодняк». Сии поблажки, кстати, приняты были,
прежде всего, для удобства кавказцев, но могут сослужить неплохую службу и
русским, которых гордым джигитам стало так удобно «рэзат».
А оружейные магазины продают много всякой продукции, которая достаточно
эффективна, особенно при доводке «молотком и зубилом», а лицензии вообще не
требует. Потому что есть и третье волшебное слово, «ММГ».
Разумному вышесказанного
достаточно, чтобы вооружиться самому, вооружить своих близких и избежать уголовной
ответственности за изготовление и ношение оружия и боеприпасов в случае поимки.
По крайней мере, в рамках действующего законодательства и при отсутствии
всякого рода подбрасываний и подстав со стороны милиции.
Но это уже проблема для
русских правозащитников и адвокатов.
Всеми силами надо
избегать применения зарегистрированного оружия, особенно газового и
травматического. Как показали последние стычки патриотов с активно
использующими это оружие «нашистами» и «антифой», эффективность этой ерунды в реальной уличной
драке стремится к нулю. Поблажек на следствии русским, в отличие от «нашистов» и «антифы», никто оказывать
не будет. А что случается на суде с «ножевиками»,
донельзя лучше показало «дело Копцева».
Единственное исключение
из этого правила — добровольные народные дружины, имеющие легальное оружие.
Например, недавно такая дружина, набранная из членов прихода красноярского
храма св. Иоанна Крестителя, стала патрулировать улицы родного города. Очень
важный и позитивный прецедент, и нельзя допустить, чтобы он заглох в зародыше.
САМООРГАНИЗАЦИЯ ИЛИ СМЕРТЬ!
«…-Дело, видишь
ли, вот какое.
Мы, правду
сказать, против тебя,
Тевель, ничего не имеем.
Ты хоть и жид,
но человек неплохой.
Да только одно
другого не касается, бить тебя надо.
Громада так
порешила, стало быть, пропало!
Мы тебе хоть
стёкла повышибаем...»
Шолом-Алейхем.
«Тевье-молочник».
Реальная самоорганизация
русского народа может начаться только снизу. И для начала каждому русскому
хорошо бы развить у себя и членов своей семьи элементарную национальную
сознательность.
Очень верным шагом в
этом направлении можно считать совместный призыв жителей Кондопоги
и Движения против нелегальной иммиграции объявить бойкот оккупантам:
«- не сдавать жильё;
– не продавать ничего;
– не пользоваться никакими услугами от
них (не заходить в кафе-рестораны, не пользоваться такси, никакими другими
услугами);
– не предоставлять никаких услуг, даже за
деньги;
– не брать на работу;
– не идти работать к ним;
– не поддерживать отношения, никак и
нигде не содействовать».
Иными словами, русские
должны поддерживать своих вдов и стариков, чтобы те и в страшном сне не могли
подумать о сдаче своих квартир кавказцам или о работе на них. Колеблющиеся
должны уважать мнение русских (и бояться наказания!) больше, чем уважать и
бояться кавказцев. Недаром оккупанты и их пособники уже требуют запретить
«ксенофобию» в объявлениях о сдаче жилья «только русским». Видать, это начинает
по ним бить, и бить весьма больно. А когда русский народ всерьёз начнёт
кампанию по борьбе с предателями, сдающими квартиры врагам, это ударит по ним
ещё больнее — им просто будет негде жить. Но это станет возможным только тогда,
когда русский вновь начнёт, как было ещё век тому назад, ставить мнение своего
народа, своей общины выше собственных симпатий, антипатий, прибылей и убытков —
«громада так порешила, стало быть, пропало!»
Важным направлением в
деятельности русских на местах должна быть и контрпропаганда, нацеленная на развал
семито-тюрко-кавказского союза, стремящегося к порабощению
и уничтожению русского народа.
В качестве этой контрпропаганды,
обращённой к евреям, отлично подходит напоминание об участи их простых
сородичей в Баку и Чечне после победы местных национал-радикалов
(тот же Юлий Гусман, например, убегал из столицы Азербайджана буквально в одних
тапочках).
Очень к месту в такой
ситуации будут и слова раввина-гиперсиониста Аврома Шмулевича:
«В Косово надо устраивать экскурсии — что
бы посмотреть на свое будущее, на то будущее, что может быть у нас всех,
которое может быть у Израиля, которое может быть у очень многих народов России.
Это и наше будущее — если мы не будем отстаивать свои интересы, не защищать
свою Родину, а продавать её».
Мусульманам же, особенно
чеченцам (как суннитам), стоит постоянно напоминать замечательный памятник
мусульманской мысли — хадисы Сунны. Например, такие:
«Не наступит последний час, пока
мусульмане не сразятся с евреями и не убьют их, пока камни и деревья, за
которыми укрылись евреи, не скажут: «Мусульманин, раб Аллаха, здесь скрывается
еврей, приди и убей его!» (эта ситуация, которую приводят со слов Мухаммеда Муслим
и Бухари, повторяется ими и другими авторами Сунны с
небольшими вариациями).
Иными словами, надо
всего лишь убеждать их не быть «мунафиками»
(«лицемерами»), а с равной беспощадностью вести джихад и против христиан, и
против евреев, как и заповедал «апостол Аллаха».
И триединый союз по
строительству «новой Хазарии» разрушится.
В заключение хотелось бы
процитировать заявление Союза Русского Народа, который одним из первых прореагировал
на события в Кондопоге, что осталось почти не замеченным
широкими массами, но было очень важно по своей значимости — в этом заявлении
была изложена краткая программа по мобилизации русского народа:
«…Выход из ситуации, близкой к гражданской
межнациональной войне, видится в самоорганизации русского народа, осознании русской
ответственности за свою судьбу, судьбу других народов, избравших свой исторический
путь вместе с русскими, за будущее Отечества.
Союз Русского Народа настойчиво
рекомендует русским людям в тесном взаимодействии с коренными жителями своих
городов, посёлков, регионов объединяться в общественно-политическое русское
движение. Создавать структуры местного самоуправления и народные дружины. Брать
в свои руки власть на местах и организовывать отпор во всех жизненно важных
сферах нашествию национальных криминальных группировок.
Наглой полудикой силе нужно противопоставить
русскую организованность и силу, силу духа, веры и единства. Русские просторы
должны быть освобождены от криминального национализма, от грабителей наших богатств,
от продажно-предательской власти.
Сделать это можем только мы сами, Русские.
С нами Бог и великая слава предков».
С этим — победим.
Спецназ России, декабрь 2006 года