Журнал «Золотой Лев» № 99-100 - издание русской
консервативной мысли
П. Янычаров
Рано
Москве в олимпийский ряд
После 1991 года Москва уже дважды претендовала на право
проведения очередной летней Олимпиады. И оба раза – неудачно. Есть ли у неё
перспективы в будущем?
Общеизвестно, что все причины и предпосылки делятся на объективные и субъективные. Объективные – это те, которые
заданы извне и мало зависят от тебя. Субъективные – твои собственные заслуги
или их отсутствие.
Для Москвы, как претендента на проведение очередной
Олимпиады, объективные факторы – это неформальный авторитет страны, ее вес в
мировом раскладе сил. И здесь похвастаться нечем, хотя нынешняя «Россияния» и Москва как её столица вот-вот перегонят США по
числу «условно-единичных», или «уёшных» миллиардеров
(а как их ещё называть, когда нынешняя власть запрещает употреблять названия
заграничных валют), а сырьевой придаток-полуколония гордо провозгласил себя
«сырьевой сверхдержавой».
А вот субъективные предпосылки – это привлекательность
города, его удобство для жизни, уровень благоустройства и обустроенности.
И это зависит от качества управления городом.
Считается общепризнанным, что после 1991 года Москва
«необычайно похорошела». В качестве примеров приводится число вновь построенных
небоскрёбов и элитных домов, число автомобилей-иномарок на улицах, плакатов с
рекламой, золоченых куполов и заборчиков вокруг газонов. Но насколько удобнее
стало жить в городе?
Когда человек попадает из Москвы в Заграницу, в любую
высокоразвитую богатую страну, ему бросается в глаза полное отсутствие бродячих
собак. Бродячие собаки расплодились у нас как раз после 1991 года, либеральная
пресса на сакрально-трансцедентальном уровне почитает
их, как символ победившей демократии, подобно тому, как Никита Хрущев насаждал
у нас популяцию сизых голубей, как символ борьбы за мир во всем мире. Бродячая
собака – чуть ли не тотем «прав человека», подобный священным коровам в Индии.
На рациональном уровне необходимость присутствия в городе популяции бродячих
собак пытаются объяснить, тем, что они уничтожают крыс, и тем, что-де, если
извести собак в городе – их место все равно займут собаки из пригорода. Но почему-то до 1985…1991 годов у нас и без бродячих собак крыс
было гораздо меньше, и в богатых странах крыс не больше, чем у нас, и собаки из
наших пригородов почему-то не переселяются в лишенные собак Париж или Берлин.
Приюты для собак и кошек в высокоразвитых странах существуют не для бродячих
животных – «четвероногих бомжей» там просто нет – а для потерявшихся домашних. Как бы там ни было, у нас собак любят, а
иностранцу при обилии собак без поводков и намордников как-то не по себе.
Зато в Загранице на каждом шагу урны и скамейки, а в южных
городах – ещё и фонтанчики с питьевой водой: можно и попить, и руки помыть.
Отсутствие урн и скамеек на улицах, а особенно в метро, у нас объясняют
опасностью терроризма. Как будто взрывов в метро или в поездах не было в
Англии, Франции, Испании! Интересно, что на старых станциях
метро, где стационарные скамейки – элемент архитектуры, как, например, на
станции «Новокузнецкая», скамейки сохранились, несмотря на террористическую
угрозу. Любой неглупый террорист сможет заложить бомбу и там, где нет ни
урн, ни скамеек, зато отсутствие урн приучает людей бросать мусор прямо на
улице.
Я уже не говорю про раздельный сбор разных сортов мусора:
бумаги, стекла, пластмасс, металла, пищевых отходов. Попытки
этого в Москве делаются, но это должно делаться повсеместно, не только на
остановках, но и во дворах, и дворникам надо доплачивать за сортировку отходов,
но главное – организация регулярного вывоза отходов по сортам, наличие
повсеместно емкостей для разных сортов мусора, и «социальная реклама»: призывы
собирать отходы раздельно, с указанием, куда какие класть.
Если по Москве хоть немного пройдет человек, привыкший жить
в благоустроенной Загранице – он нехорошими словами обругает московские
тротуары, когда надо постоянно смотреть вниз, чтобы не сломать себе ноги – а
это тоже опасно, можно налететь на других прохожих. Москвичи приучены ходить с
опущенными глазами. Состояние московских тротуаров – это общегородское бедствие
даже летом (у нынешних московских властей пока хватало ума не претендовать на
проведение зимней Олимпиады). Больше всего московские тротуары напоминают
противопехотные заграждения – на них сам черт ногу сломит! Впрочем, по
московским тротуарам часто вообще невозможно пройти – они используются для стоянки
автомобилей.
Паркинг – это проблема и для богатых стран, где автомобиль уже
много десятилетий не роскошь, а основное средство передвижения, но для нас, где
массовой автомобилизации всего 15 лет, это особо острая проблема. В Москве
очень мало подземных автостоянок, конторские здания, особенно в старой части
города, выстроены без них, а среди жилых домов их имеют только новые дома с
дорогими квартирами – от бизнес-класса и выше.
Поэтому все дворы забиты «ракушками» - легкими гаражами. В Москве ¾
семей имеют автомобиль, в том числе 10% - не менее двух, а ставить их негде, ни
рядом с домом, ни рядом с работой.
Но и без автомобиля, страдающего от отсутствия стоянок и от
«пробок», иногда многочасовых, передвигаться по Москве нелегко. Лучший
транспорт для большого города – внеуличный, то есть «подземка» - метро.
Эстакадное надземное метро хуже: оно уродует город и шумит.
Московское метро, особенно выстроенное при Сталине,
наверное, самое шикарное в мире: такими же шикарными в Римской Империи были
общественные бани – термы. Но его очень мало: Париж по площади во много раз
меньше Москвы, но протяженность линий метро там больше почти втрое, а станции
расположены вдвое чаще. В Париже можно вообще не
вспоминать ни о каком городском транспорте, кроме
метро, а у нас надо ещё ехать на чём-то.
Наземный общественный транспорт в Москве ходит очень редко,
и он сильно зависит от «пробок», особенно продолжительных в «часы пик». В
Москве, в отличие от столиц высокоразвитых стран, нет выделенных полос «только
для общественного транспорта, такси и велосипедов» - напротив, москвичи
совершенно безнаказанно нередко паркуют автомобили прямо на трамвайных путях (!!) – иностранец от одной мысли об этом полезет на стенку.
Примечательно, что, хотя иномарки составляют только треть поголовья московских
легковых автомобилей, но на трамвайных путях паркуются
почти исключительно они – очевидно, таким образом «новые рашены»
выражают свое отношение к тем, кто вынужден ездить на трамвае.
Вообще, москвичи относятся к правилам дорожного движения
без малейшего уважения: автомобили не пропускают пешеходов на «зебре», но и
пешеходы смело переходят улицы на красный свет, лавируя между идущими
автомобилями. Дело в том, что большинство москвичей если и имеют автомобиль, то
приобрели его недавно, у них мировосприятие бесколесного
человека: «не трамвай – объедет», а шофер привыкает соблюдать правила, даже
когда он не за рулем.
В Москве крайне низка «информационная культура города»:
чтобы попасть куда-то, надо распрашивать людей, а они
бы и рады помочь, но тоже «люди не местные». На улицах столицы крайне мало схем
и указателей, даже на выходах из метро нет планов соседних кварталов. На
автобусных остановках вроде бы должны быть планы прилегающего района и перечень
остановок каждого из проходящих маршрутов транспорта, и в вагонах тоже должен
быть перечень остановок, но это соблюдается далеко не всегда, и на этих планах
полно ошибок.
Еще одна проблема для Олимпиады, то есть для гостей города
– это гостиницы: в центре Москвы, в угоду «строительному комплексу», где
крутятся большие деньги, сносят относительно недорогие «трехзвездочные»
отели – «Интурист», «Москва», «Россия», рассчитанные на гостей среднего
достатка, а вместо них строят дорогие, «пятизвездочные». Хотя гостиниц в Москве
всегда не хватало, а те, которые снесены, могли бы служить еще десятки лет.
Ещё один наглядный экологический показатель, наряду с
урнами и раздельным сбором мусора – это самозакручивающиеся
водопроводные краны, точнее, их почти полное отсутствие в местах общего
пользования. Москвичу, который никогда не бывал в Загранице, трудно вообразить,
что там краны в гостиницах и общественных туалетах не только не подтекают, но и
выдают воду дозами, перекрывая её без участия человека. Надо еще воды –
открывай заново. А в Москве, наоборот, краны обычно невозможно закрыть, и они
текут, когда в этом нет нужды. Разумеется, это создает у иностранцев
представление о москвичах как о раздолбаях, с
которыми лучше не иметь дела. Хотя это на самом деле показатель качества работы
нынешних московских властей.
Наконец, такая вроде бы мелочь, как гигиеническое состояние
общественных туалетов: люди, которые много бывали в разных странах, в один
голос утверждают, что чистота и отсутствие дурного запаха в отхожих местах –
важнейший показатель общего уровня порядка в городе или стране. В Москве с этим
тоже плохо. Так что до «олимпийских стандартов» ей еще далеко.