Журнал «Золотой Лев» № 99-100 - издание русской консервативной мысли

(www.zlev.ru)

 

А. Бычков

 

Апология монархии

 

Очевидно, что династическая монархия, то есть власть одного («моно») человека, передаваемая по наследству - это единственно православная форма правления. Другой быть не может. Неверующие могут судить как им угодно, но православному просто стыдно думать иначе.

Православие (и этот факт отмечен многими свидетельствами) это удивительная религия прежде всего потому, что область догматов, т.е. утверждённых всей Церковью положений веры, обязательных для исповедования, сравнительно мала. Они охватывают небольшую часть нашей церковной и светской жизни, оставляя огромное поле для «богословских мнений». Мнения могут исходит от священства, могут быть от мирян, могут быть хорошими, но могут быть и дурными. Но это всегда – мнения, а не догматы, с которыми следовательно можно, и иногда даже и нужно спорить. Неверно принимать догматы – за мнения, — это ересь. Но равным образом принимать мнения за догматы – это тоже ересь, о чём сказано в Евангелии, — «преступать заповедь Божию ради предания вашего» (Мф. 15:3) («предания старцев» (Мф. 15:2)).

Особенно много таких мнений касается политической сферы, так как в Евангелии и у Отцов Церкви мы мало можем найти высказываний о политике. Почему это так, это отдельный вопрос, но сам этот факт послужил благодатной почвой для появления множества разных мнений о том, как должно вести себя православному человеку в сфере государственной жизни. Многие из этих мнений, иногда просто шокируют, притом не тем какие они, а тем, что их произносят православные люди, обличая тем свое вопиющее невежество в самых важных в земной жизни вопросах: в вопросах об отношениях к государству.

Можно назвать два типичных (намеренно не называя их носителей) мнения. Первое: поскольку в Евангелии и у Отцов мало что сказано о политике, то политика не должна занимать важного места в жизни христианина, мы должны смиряться с той властью, которую в данный момент имеем (если, например, либеральная демократия – пусть будет либеральная демократия). Это мнение очень распространено в православной среде. Второе мнение: в Ветхом Завете Господь осудил израильтян за требование себе царя, потому для христианства – «религии свободы» — тем более подобает иметь республику, и чем свободней, тем лучше. Такая позиция чаще всего встречается среди протестантов, в основном американских.

Оба этих крайних мнения – «православная аполитичная икономия» и «протестантский республиканский зилотизм» (как их можно условно назвать)ак будет показано ниже, являются абсолютно ложными и вредными как с точки зрения практической политической жизни, так с точки зрения самой сущности православного христианства. Православные должны и обязаны участвовать в политике, выстраивая свою форму правления, которая противоположна протестантскому республиканизму.

Источников литературы по этому вопросу в политической мысли – легион, не стоит их даже пытаться перечислять в этой статье, приведу лишь самые основные («архитектонические») идеи.

1. Уже с древности было замечено, что Царство Небесное – это Монархия, а Бог – это Монарх. Об этом красноречиво свидетельствует сам язык Св. Писания, где Бог называется Царём (Rex, Basileus, King) и Господом (Dominus, Kirios, Lord) и даже «Царь царствующих и Господь господствующих» (Откр. 19:16). Даже человеку несведующему ясно, что эти Имена носят политический характер. Почему? Царём в политико-философской традиции всегда назывался единовластный правитель, который правит подданными по их собственной воле, причём имеет достоинства, которыми никто из подданных по отдельности не обладает. Так и Бог правит людьми как Царь, потому что мы – свободные твари, созданные по Его образу и подобию (а он абсолютно Свободен). Но как статуя относиться к живому человеку, так и мы к Творцу, т.е. Его превосходство над нами настолько неоспоримо, что другого «Царя» просто быть не может. Господином в политической философии всегда назывался правитель, который правит неживыми вещами (хозяин – домом), несвободными (хозяин — рабами) или ограниченно свободными в силу немощи (отец — детьми, муж — женой), которые почти всем своим существованием обязаны ему. Так и Бог правит нами как Господин, ибо Он сотворил нас из ничего и мы всем обязаны Ему, как «сосуд горшечнику» («Изделие скажет ли сделавшему его: «зачем ты меня так сделал?» (Рим. 9:20, Ис. 45:9)).

2. Следствием такого понимания этих двух Имён Божиих явилась вполне естественная мысль установить подобие такой же Монархии, на земле, либо (как это сделал Евсевий Кесарийский) увидеть в полуязыческой ещё римской монархии подражание Божественной. И в самом деле, что может быть проще? Апостол Павел умоляет: «Подражайте мне, как я Христу!» (1 Кор. 4:16). Подражайте! – вот наш метод Богопознания (цели нашего существования и на земле, и на небесах), известный, впрочем с глубокой древности. Еще Платон в «Государстве» пишет, что смысл жизни философа: (а) созерцать вечные истины; (б) подражать им; (в) преобразовывать этот мир (прежде всего государство) с перспективы того, что он узрел в своем созерцании. При этом Платон отмечает причину подражания «невозможно не подражать тому, кем восхищаешься при общении» (Государство, 500 с). Так и апостол Павел: «Если мы живём духом, по духу и поступать должны» (Гал. 5:26). Другими словами, если мы любим Бога, мы не просто должны, мы обязаны Ему подражать, в меру сил, конечно («по мере любви»), но зато во всём! Вывод закономерен: если мы подражаем во всём Христу (даже наши страдания и смерть в минимальной степени есть подражание Его страстям и кресту, даже наши могильные холмики с крестом – это подражание Его Голгофе), то разве нам может кто-то запретить подражать Его Монархии? Мы обязаны это делать и если мы сознательно от этого отрекаемся, какие же мы после этого Христиане, а тем более – Православные? Этот аргумент, изложенный выше, встречался с глубокой древности, как минимум со времён Тертуллиана и Климента Александрийского.

3. Однако Монархия – это не только Божественный порядок, но и порядок природы. Это тоже логично: так как природа сотворена, то Творец вложил в неё какие-то черты своей Личности, как скульптор вкладывает в образ статуи свои переживания, свою душу. Поэтому куда бы мы не взглянули, мы увидим монархию. Все стадные, коллективные животные повинуются Монарху. Пчёлы – пчелиной королеве, муравьи – муравьиной королеве, львицы – главе прайда — Льву, волки – своему вожаку и так далее. И никакой демократии! Вот и Сенека и Ориген писали о том, что нам, разумным существам, не стыдно наблюдать и подражать за пчелами, за их порядком и трудолюбием, за их Монархией. Она у них так совершенна, что не требует принуждения, от чего создаётся впечатление, что у них даже нет начальников! (смотри Притчи (6:6-8)). Более того, даже неживая природа подражает Божеству. Планеты вращаются вокруг Солнца, звёзды – вокруг галактик и т.д. Почему? Закон всемирного тяготения: они тянутся к более сильному, а сила этого «сильного» — в том, что оно единично. Приобщаясь к единичному (Солнце, по-латыни – Sol — почти синоним слово solus – единственный), они сами становятся единым целым (солнечная система, звездная система – галактика). Так с древности, даже и язычники уподобляли земного монарха – Солнцу, этот архетип всплыл в христианской католической Франции, где народ так и прозвал своего монарха Людовика XIV – «Le roi soleil» – «король-солнце». Примеры можно множить до бесконечности.

4. Кроме того, с монархией мы сталкиваемся и в политической повседневности. Наш президент, президент Франции, ещё более могущественный президент США – кто они как не «монархи»? Да, это монархи, только выборные. Им принадлежит верховная принудительная власть: над армией, в вопросах суда, в управлении государством, в том числе и в законодательстве. Ещё Аристотель, больше всех нехристианских философов потрудившийся над теорией монархии, выделил один из 6 видов монархии – «пожизненная стратегия», имея образец в древней Спарте, где монарх – это что-вроде нашего президента, только правящего всю жизнь (или определённый срок), неограниченного в применении власти на войне, но ограниченного «геронтами» (старейшинами, т.е. сенаторами, если сказать то же по-латыни) и народным собранием (т.е. парламентом).

Однако тут пытливый ум «республиканского зилота» может возразить: вот и компромисс, пусть и будет монарх всегда выборным и на определённый срок. Такой компромисс уже придумал один западный схоласт, очень любимый на Западе – Марсилий Падуанский в XIV веке. Его и любят там за то, что он обосновал республиканизм в политике и протестантизм в Церкви, тем самым навсегда определив родовое сходство этих двух явлений. Он впервые во всей схоластической традиции называл правителя не rex (царь, король), а rector (правитель), правда в латинском языке это слова родственные. Но недаром Господь говорит о том, что «доколе не прейдет небо и земля, ни одна иота или ни одна черта не прейдет из закона» (Мф. 5:18). Слово было хоть и однокоренное, да смысл другой. У Марсилия народ может всё, даже смещать правителя с престола (I xviii 3).

Мы, православные, на такие компромиссы с истиной идти не можем, подчиняясь слову Господа нашего Иисуса Христа. Наша монархия всегда монархия династическая, т.е. передаваемая по наследству, на Руси так повелось со времён св. князя Дмитрия Донского, завещавшего престол впервые в русской истории своему сыну Василию I, и тем способствовавший возвышению и укреплению Москвы как центра Руси. Однако в пользу династии говорит не только историческая традиции, на Западе, кстати, более древняя (принцип майората, по которому всё наследство оставалось только старшему сыну), чем у нас.

Вернёмся к тезису о подражательном характере истинной Монархии. Истинный наш Монарх, Царь и Господь – это Бог, но Он, будучи источником Жизни, — Вечен. Его Монархия никогда не будет знать перехода власти к другому по определению. Земная монархия – конечна, ибо по причине первородного греха жизнь человека на земле, по слову блаж. Августина, есть «живая смерть» — процесс неумолимого, пожизненного умирания. Потому и возникла необходимость в Династии: чтобы сын или другой близкий родственник (при необходимости), обладая даже внешне схожими качествами отца, заместил его на троне, подражая тем самым вечности, неизменности Божественной монархии (Фома Аквинский). История династии стара как мир. В Египте они были так крепки, что вся его многотысячелетняя история делится именно по династиям.

Династия, кроме всего прочего, требуется самой природой. Ведь в крови человека – отдавать лучшее детям. Если запрещать эту практику, она просто «не входя в дверь, влезет в окно». И выражается она в олигархии – когда государственные мужи незаконно, исподтишка обеспечивают большие возможности своим детям. Говоря по-современному, «по блату». Это явление было хорошо описано Аристотелем, а Гоббс прямо применяет это к современной ему республике. Пример из нашей истории налицо – Брежнев и номенклатурные династии, сыгравшие фатальную роль в разложении всякой державной идеи в Союзе. Тогда зачем запрещать то, что можно использовать во благо? Династия – это преемственность наследников, у третьего, четвёртого представителя которой уже сформируется представление о том, что его царство – это его дом, где он – рачительный хозяин. Как и писал святой мученик царь Николай о себе в анкете – «Хозяин земли Русской».

Очевидно, что династическая монархия, то есть власть («архэ») одного («моно») человека, передаваемая по наследству сыну, воспитанного лучшими представителями общества (священнослужителями и философами), — это не просто наилучшая (как думали Платон или Аристотель), но единственно православная форма правления. Другой быть не может. За неё – И Господь-Творец, и Природа-Творение. Неверующие могут судить как им угодно, но православному просто стыдно думать иначе.

Да, апостол Павел говорит: «Нет власти не от Бога, существующие же власти от Бога установлены» (Рим. 13:1). Но мы должны понимать это высказывание в контексте. По толкованию св. Иоанна Златоуста Апостол говорит не о какой-либо, но о власти вообще. Любая власть в данный момент, даже власть тирана – от Бога, т.е. попущена для нашего исправления Богом, как, например, Господь попускает искушать праведников диаволу, или вселиться бесам в свиней (Лк 8:32). Потому Господь и может в любой момент избавить от искушения, как он исцелил бесноватого (Лк 8:35). Однако из этого не вытекает, что мы должны считать эту власть наилучшей и благодарить, например, диавола за искушения, или болезнь за то, что она болезнь. Это зло по существу, но смирение которое мы проявляем, это признак добродетели. То есть не сама такая власть благо, но то, как мы к ней относимся. Блаженный Августин писал по этому поводу, что Бог попустил к власти Нерона, так как нашёл людей достойных такого владыки. Да, если сейчас есть республика – мы должны её терпеть, но ведь если Господь дарует нам, по нашей вере, Монархию, как говорят старцы, это же ещё лучше! Да и больные в Евангелии хоть и терпели муки, однако не отказывались исцеляться у Господа. Бесноватый-то сам к нему прибежал! (Лк 8:28).

Правление судей в древнем Израиле – это тоже монархия, только монархия не династическая, и монархия, где судьёй становился избранный Богом непосредственно человек (Суд. 3:9-10). Это теократия – власть пророка Божия, через которого непосредственно правит Бог. Потому Он и сказал пророку Самуилу про евреев потребовавших себе Царя «как у прочих народов»: «не тебя они отвергли, но отвергли Меня, чтоб Я не царствовал над ними» (1 Цар 8:7). Первым судьёй по существу был Моисей. Но Господь благословил и наследственную монархию, сказав: «Если будете бояться Господа и служить Ему…, и будете вы, и царь ваш…» целы (1 Цар 12:14), ибо Он осудил не монархию, а неподчинение Богу.

 

Праваяу 18.12.06


Реклама:
-