Журнал «Золотой Лев» № 95-96 - издание русской консервативной мысли

(www.zlev.ru)

 

С.П. Пыхтин

 

Избирательный продукт «управляемой демократии»

 

Строго говоря, весь ажиотаж в СМИ с отменой порога явки кажется преувеличенным. В самом деле, насильно мил не будешь. И в политике тоже. Никакой обязанности голосовать у нас никогда не было. Другой вопрос – репутация. Власть гордилась высокой активностью, придавая ей какое-то особенное значение. Раз голосуют, значит или любят, или боятся. Пустяк, но приятно. Когда же страх и любовь прошли, оказалось, что явка зависит от чего-то другого. Некоторая часть жителей вообразила, что угрозой бойкота можно заставить местных начальников проложить водопровод, настелить асфальт или сделать что-то еще. Иногда невинный шантаж удавался. Но выше двора или дома он вряд ли поднимался.

Теперь смысл в подобных демаршах исчез. Гражданину, считающему унизительным быть фауной, необходимо активно выражать свое отношение к политике властей. Особенно, когда она не нравится. Прежде можно было делать ставку на неучастие в выборах. Теперь не так. Хотите чего-нибудь добиться - участвуйте в партийной работе, занимайтесь политикой, иначе, в руках недругов, она вас раздавит и уничтожит, следовательно – голосуйте.

Провозглашение демократического строя как раз обязывает граждан, не лишенных права голоса, активно участвовать в выборах. В античной Греции это понимал каждый неотёсанный рыбак, причем гораздо лучше, чем современные законоделы. Поэтому в странах, где к выборам относятся всерьез, существует правило, обязывающее голосовать. Ответственность за неявку установлена в Австрии, Бельгии, Голландии, Египте, Италии, Люксембурге, Турции, в некоторые государствах Латинской Америки. В Австралии и Австрии за неявку штрафуют, а в Пакистане наказывают каторгой и штрафом. Право на неучастие в выборах – скорее признак общества, которое готово вручить власть кому угодно.

Термин «демократия» сам по себе пуст. Его надо наполнять смыслом, исходя из национальных особенностей. Власть народа не возникает с сегодня на завтра. Вечером её нет, а утром она распускается, словно цветок папартника. Современная Европа развивала эту форму власти не менее пяти веков, пока не получила то, что мы можем наблюдать в наши дни. У нас же всеобщие выборы при прямом, равном, тайном голосовании - возникли как раз по воле начальства в 1936 году. Их ввели, будто бросили дворовым ненужную кость с барского стола. Вот почему они не имели никакой ценности. За право выбирать власть, что составило целую эпоху европейской истории, в России никто не боролся. Но это одна сторона дела. Другая сторона - не было и опыта их использования. Ведь для реализации всеобщего избирательного права нация должна создать механизмы - партии, средства информации, политические традиции, общественных деятелей, публицистов, газетчиков. Огромную инфраструктуру по обслуживанию политики. И главное - материально независимого гражданина, с удовольствием исполняющего обязанности избирателя. В России и в помине ничего этого не было, а теперь лишь возникает в виде новой русской буржуазии, о которой, перефразируя Сийеса, можно сказать: пока что она ничто, но уже хочет стать чем-нибудь.

Между тем власть народа невозможна, если он беден и политически безграмотен, если им можно легко манипулировать, если он податлив на провокации и доверчив к пропаганде. Такая власть должна зиждиться на неколебимом фундаменте мощной национальной экономики, которая создается реальным сектором хозяйствования. Демократия - не воображаемый воздушный замок, её предпосылки коренятся в здоровых, основательных материальных и нравственных условиях жизни. Разве современное положение им соответствует? Очевидно - нет. Разве не благодаря такому несоответствию – между ультра-демократическими процедурами и избирателями, не умеющими ими пользоваться, - неудачи и поражения России последних десятилетий? Очевидно – да.

Спрашивается, зачем было вотировать конституционный проект в 1993 году, превращая его в основной закон, если никто - ни сторонники, ни противники - и в мыслях не держали следовать ему на практике? В самом деле, как можно было давать санкцию на демократический характер государства, если народ в своей массе нисколько не жаждал быть носителем суверенитета и источником власти. Зачем голосовать за многопартийность, если из 100 миллионов взрослых граждан страны нет и миллиона членов партий? Как можно было одобрять право на митинги, шествия и демонстрации, если ни одно из них не набирает и десятка тысяч участников? С какой высоты надо было упасть, чтобы провозглашать «свободные выборы» высшим выражением власти народа, если от 50 до 70% потенциальных избирателей, которые это добрило, регулярно отказывались от участия в них? Да и что это такое – «свободные выборы», как ни бессмысленная фраза. Если начистоту, то уже много лет, во всяком случае с 1989 года,  мы видим не поступки зрелой и сплоченной нации, с достоинством преодолевающей кризис, а не поддающееся объяснению поведение толпы, громоздящей для себя невыносимые, бесчеловечные, варварские условия из-за невежества, безграмотности, зависти и лени. Лишь два-три года как ситуация стала меняться.

Что изъяло у нации ее несметные богатства и исчисляемый триллионами долларов ВВП? Что разоружило страну и она теперь вряд ли может противостоять внешней агрессии и внутренним заговорам? Что уподобило Россию Китаю или Индии XIX века, когда их разоряли ушлые иностранные спекулянты? Что превратило население в заложников коррупции, которая правит чуть ли не каждым городом, деревней и предприятием? Диктатура, тирания, деспотия? Ничего подобного! Демократия, номинальная власть народа. Но тогда, когда он не имел понятия, как ею пользоваться себе во благо.

Какой вывод следует? Политическое устройство и избирательная система государства не могут быть выше уровня культурного развития нации, сложнее ее мировоззрения, не должны опережать ее правосознание, какими бы несовременными или архаичными они не выглядели. Их навязывание чревато неисчислимыми бедствиями.

В поведении власти по изменению законов, если посмотреть на ситуацию трезво, кроется реагирование на процессы, которыми она не в состоянии управлять. Она страхует себя не от массового уклонения избирателей от участия в голосования. И не от возможности потерпеть на выборах 2007-2008 годов поражение. Главную опасность она ощутила в признаках активной самоорганизации народа, что проявилось и в реакции на события в Кандопоге, и в «русском марше». Бюрократия тут же стала выдумывать законодательство о «борьбе с экстремизмом». Стоило партии «Родина» при Рогозине обрести собственное лицо и внятную национальную программу, противостоящую политике, разрушающей и разоряющей страну, как власть срочно ужесточила законодательство о партиях[1]. Как только она почувствовала, что каждый новый избирательный цикл сокращает число ее сторонников, и она взялась за исправление избирательных правил, превращая выборы в постыдный фарс[2]. Стоило правящей партии потерпеть поражение в Самаре, и ей приспичило выкатить на гора законопроект Мокрого-Жидких об отмене выборов глав местных самоуправлений, реализация которого должна полностью упразднить возможность избирателей влиять на состав «партии власти».

Первым шагом в этом процессе было закрепление возможности избираться в Госдуму только за политическими партиями, регистрацию которых в ФРС можно было получить только по мандату из АП (по этой причине никогда не регистрировалась НБП и была отменена регистрация НДПР). Далее — для сокращения состава партий минимальный порог их численности был увеличен с 10 до 50 тысяч. Для устранения возможности консолидированного выступления оппозиции на выборах была запрещена возможность для партий создавать избирательные блоки и проводить политику "скрытых блоков" (когда член одной партии баллотируется по списку другой). Переход к полностью пропорциональной избирательной системе вместо смешанной наряду с финансовыми соображениями (уменьшение затрат для победы "партии власти") преследовал в первую очередь цель недопущения в Думу слишком независимых и неугодных Кремлю персон (на вскидку — Курьянович, Рогозин, Савельев). Отменой прямых выборов глав администраций регионов Кремль приструнил региональные элиты, дав очевидный намек на возможные последствия несанкционированного участия в федеральной политике. Для совсем уж полного исключения варианта прохождения в парламент излишне самостоятельной и независимой от Кремля политической партии проходной барьер был увеличен с 5 до 7%. Выстраивание на грядущих выборах полностью лояльной Кремлю партийной системы из "Единой России", "Справедливой России", ЛДПР и, возможно, слабенькой оппозиции в лице КПРФ станет финальным итогом всей этой затеи (Рэм Латыпов, АПН, 20.11.06)[3].

Зачем все эти спящие гражданские права, партии и «свободные выборы»? Не дай Бог, они проснутся и сработают. Что тогда ей несдобровать, власть знает очень хорошо.

Вот почему в избирательные правила вписаны беспрецедентные запреты на политическую деятельность, циничные меры по дискриминации оппозиции, способы фальсификации результатов голосования. Сущность выборов, свойственная «диктатуре пролетариата» и «развитому социализму», вернулась в исходную точку. Вот только монополию партии, которая имела идеологию и мораль, теперь сменила тирания бюрократии, аморальной до мозга костей. Эта горькая реальность, пугающая даже президента страны, понявшего, что власть и деньги несовместимы. Объединившись, они в состоянии погубить страну окончательно.

Преувеличенный интерес к отмене порога явки – умышленный способ отвлечь внимание от гораздо более серьезных изменений законов о выборах, прямо нарушающих положения ч. 2 ст. 29 и ч.2 ст. 32 Конституции РФ. Они установили закрытый перечень ограничений при реализации права на свободу мысли и слова и при реализации права гражданина на избрание в органы власти. Несмотря на то, что Конституция исчерпывающим образом определила эти ограничения, стало быть, запрещая их дополнить или изменить законами, именно такие изменения и дополнения, изложенные в заведомо неопределенных, каучуковых, казуистических выражениях, и стали предметом последних поправок избирательных законов. В них – суть дела. Именно они превращают будущие выборы в увлекательно-весёлый триллер, над которым должна покатываться со смеху вся страна[4].

Если по Конституции не могут избираться во власть лишь граждане, содержащиеся в местах лишения свободы по приговору суда, то теперь административные органы «вправе» снимать гражданина с выборов и тем самым лишать его права быть избранным, если он подвергнут административному наказанию, положим всего лишь штрафу, если чиновникам покажутся неуместными предвыборные программы или материалы, или некорректными выступления кандидатов, доверенных лиц, представителей и доверенных лиц партий, если они заподозрят их в нелояльном поведении. Теперь запрещено призывать избирателей голосовать против партийных противников, описывать возможные негативные последствия их избрания, распространять о них информацию в сочетании с негативными комментариями. Любое из этих нарушений – основание для лишения права быть избранным[5].

Применяя эти нормы, можно снять с выборов любого неугодного кандидата и даже партию в целом, придравшись к документу, выступлению или фразе, к любой статье или рисунку, даже к цветовой гамме или фасону одежды, в которой может появиться на предвыборном мероприятии человек, не принадлежащий к партии власти. И это безобразие, попирающее все каноны, именуется «свободными выборами»![6] Зато власть обеспечивает себе бессмертие[7]. Она гарантирует свою победу на любых выборах - начиная с местных и заканчивая парламентские и президентские[8].

Когда власть спешно меняет законы, регулирующие политические отношения, превращая свои действия в предмет насмешек, это заставляет предполагать, что страна находится накануне острого конфликта между режимом и народом. Один уже не может управлять, имитируя демократию, и готов свести с ней счеты, другой, еще недавно совершенно к ней равнодушный, не может существовать в её отсутствии. Как будет решаться это противоречие, чем оно обернётся, будет демократизирована власть или терроризировано население, покажут события ближайшего будущего.

 

27.11.2006