Журнал «Золотой Лев» № 93-94 - издание русской консервативной мысли

(www.zlev.ru)

 

С Черняховский

 

Русские и грузины

 

Обострение интереса к национальной теме, — как отдельных групп общества, так и российской власти, — создало впечатление о чуть ли не ее доминировании среди прочих проблем современной России.

Причем, в более общем плане, стало считаться почти аксиомой утверждение о росте ксенофобии в обществе[1], на более частном уровне обретшее вес в ситуации повышенного внимания к грузинской теме на фоне непрекращающихся антироссийских провокаций тбилисского режима.

Оставляя пока в стороне первую посылку, стоит по ее поводу лишь отметить, что проведенные и весной, и в конце лета социологические исследования показывают как раз не рост межнациональной напряженности, а ее постепенный спад в обществе. В частности, по данным Левада–Центра, 60% граждан говорит, что не испытывает враждебности со стороны представителей других национальностей, а 59%, — что не испытывают ее по отношению к другим национальностям[2]. Число тех, кто ее испытывает всегда или часто, в сумме составляет в первом случае 10%, а во втором — 11%. Причем последние показатели ниже и прошлогодних, и позапрошлогодних. Аналогичную картину рисуют и многие другие показатели. Например, последовательно снижается как число поддерживающих лозунг «Россия для Русских», так и полагающих, что «Во всех бедах России виноваты представители других национальностей».

Если же говорить о напряженности в российско-грузинских отношениях и обострении темы выселения грузин из России, здесь можно выделить три пласта развернутой кампании.

Первый пласт — это официальная политика властей, которая, в общем-то, сформулирована вполне корректно: против антидемократической и антигрузинской политики нынешней тбилисской власти, с неизменным подчеркиванием, что это не касается отношения к дружественному грузинскому народу. Правда, если в информационных передачах ТВ этот подход оглашается, то в сопутствующих передачах, например, посвященных криминальным событиям, акцент неизменно делается на преступлениях, совершенных с участием представителей грузинской диаспоры и создается впечатление, что чуть ли не все преступления в России — дело рук грузин[3].

Второй пласт — это, на деле, развернувшийся административный раж (местных или не местных властей — остается неясным), вплоть до того, что угрожают депортацией грузинам, имеющим русских жен и детей, т.е. гражданам России, запрещают регистрировать машины, купленные людьми русского и другого негрузинского происхождения, родившимися десятки лет назад в Тбилиси, грозят выдворением Кикабидзе, выступившему с осуждением этой кампании, рассылаются пресловутые письма в школы с просьбой выявить детей с грузинскими фамилиями[4] и т.п.

Этот пласт, хотя и имеет политические последствия, сам по себе — вполне «не политичен» и рожден достаточно мерзким, но вполне узнаваемым стремлением чиновничества и должностных лиц выслужиться и проявить себя. Так последние отличились в эпоху «антиалкогольной кампании», при сносе памятников, а если завтра последует соответствующий повод, — они также начнут выявлять среди граждан России марсиан или бороться с самими русскими[5].

Третий пласт, в данном случае заслуживающий особого внимания, это проявившаяся на некоторых сайтах и в некоторых специфических группах политического класса этно-антигрузинская истерия. Именно в рамках ее рождены тезисы: «грузин никогда не было как единого народа», «оставим от Грузии одну Кахетию», «грузин — значит богач», «выселить всех грузин из России», «грузины всех достали», «грузины захватили все рынки», «не видел ни одного порядочного грузина» — и т.д. В общем, — весь кухонно-обывательский вой бытового шовиниста, вынесенный на публичное обозрение[6].

Причем последние открытия и призывы выдаются[7] за доминирующее настроение российского общества, за мнение большинства его граждан. И в этом плане актуализированный интерес представляет реальное отношение российского общества к грузинской теме, уже зафиксированное социологами.

Один из последних опросов ФОМа, специально посвященный отношению к грузинам, дает ту реальную картину, которая должна крайне прийтись не по душе названным «борцам с грузинским засильем».

 

Что мы имеем на деле?

 

Во-первых, в ответе на вопрос, проживают ли в вашем городе (селе) грузины, 19% отвечает, что их вообще нет, 29% — что их много, 27% — что их мало, а 26% — что затрудняются с ответом.

Это значит, что для 45% проблемы «засилья грузин» вообще не существует, для 27% — она просто не актуальна, и лишь 29% говорящих, что грузин рядом проживает «много», могут как-то рассматриваться в рамках обозначенной проблемы. Причем надо отметить, что оценка «много» носит констатирующий, а не оценочный характер. Ее в любом случае можно было бы разбить на тех, кто при соответствующей постановке вопроса ответил: «Много, ну и что? Меня это не волнует»; и тех, кто сказал бы: «Слишком много. Надо, что бы было поменьше». Так вопрос, к сожалению, не ставился, и предполагать, как ответы распределились бы в этом случае, мы не можем. Хотя ниже приведенные данные в известной степени проясняют и его.

Пока отметим одно: для подавляющего большинства населения России тема «засилья грузин» по факту просто не существует[8]. Это подтверждается и ответом на другой вопрос: «Есть ли среди ваших знакомых, коллег, соседей грузины?». 18% ответили, что есть, 80% — что нет, 2% затруднились с ответом. Причем речь шла не о друзьях, а именно о знакомых, коллегах, соседях, то есть о тех, с кем люди сталкиваются в реальной повседневной жизни. И оказывается, что в повседневной жизни 80% россиян грузин вокруг себя вообще не наблюдают.

Можно, конечно сказать, что люди не видят грузин непосредственно вокруг себя, но наблюдают их на пресловутых рынках. Но вряд ли граждане России так искушены в антропологии и лингвистике, что, придя на рынок, сходу отделяют грузин от чеченцев, азербайджанцев и прочих южных и кавказских народов. Во всяком случае, мы получаем второй подтвержденный социологией факт: в повседневной текущей жизни в непосредственной близости от себя граждане с представителями грузинского народа вообще не сталкиваются. Даже констатация 56% опрошенных того, что в их местности грузины проживают, — вытекает не столько их повседневного бытового общения, сколько из так или иначе распространенного убеждения «Вообще-то, они есть», дополненного, очевидной оговоркой «но я лично с ними не сталкиваюсь».

Последние 56% разделяются на 16%, которые считают, что в их местности к грузинам как относились, так и относятся хорошо, 11% — считающих, что в их местности ранее относились к грузинам хорошо, но стали относиться хуже, 1% — что отношение к ним улучшилось, и 12% полагающих, что в их местности к грузинам всегда относились плохо, а также 16% затруднившихся с ответом.

Подчеркиваем, что речь идет не об отношении самих респондентов, — о нем будет сказано ниже, — а об оценке ими отношения к грузинам в своей местности.

Однако, когда мы выделяем ту группу, которая имеет грузин среди своих знакомых, коллег и соседей, оценка отношения сразу улучшается. 31% теперь говорит, что к грузинам в их местности как относились, так и относятся хорошо, 14% — что отношение ухудшилось, 1% — улучшилось, 16% — что оно всегда было плохим, 22% затрудняются с ответом.

То есть, как только мы рассматриваем более конкретное отношение тех, кто имеет грузин в своем окружении, большинство оказывается за теми, кто положительно оценивает отношение к ним в своей местности.

Получается, что отрицательное отношение к грузинам в большей степени фиксировали те, кто с ними реально не сталкивался, а те, кто находились с ними в более-менее близком постоянном общении, — фиксировали более положительную оценку общества[9].

При этом те, кто фиксировал ухудшение отношения к ним (всего 11%), в большинстве своем объясняли это именно антироссийской политикой Саакашвили — 5%, тогда как о «захвате рынков» вспомнили 3%, а о том, что «В России слишком много грузин» сказал вообще 1%. Столько же увидели причину в националистической пропаганде СМИ.

А вот следующий вопрос во многом вообще можно считать ключевым.

Он касался уже не оценки гражданами отношения в обществе, а их личного отношения к грузинам. И здесь положительные для представителей этого народа оценки сразу поползли вверх.

Из упомянутых 56%, отмечающих, что в их местности грузины проживают, ровно половина — 28% — признали, что как относились, так и относятся к ним хорошо. 8% сказали, что относились раньше хорошо, но отношение ухудшилось. 1 % сказал, что стал относиться лучше, 13 % — что всегда относились плохо, 6 % затруднились ответить.

Что здесь обращает на себя внимание: сравнение отношения своего лично и оценки отношения в обществе. Если о сохранении хорошего отношения в обществе говорили всего 16%, о сохранении своего личного хорошего отношения — 2%, если об ухудшении отношения в обществе сказали 11%, то об ухудшении своего личного отношения — 8%. О плохом отношении — 12%, и 13% — практически одинаково.

Что это значит? Что люди наблюдают те самые проявления антигрузинской истерии[10], но в значительной степени сами не поддаются ей, предпочитая выстраивать свое отношение не вслед за информационным воздействием, а на основании своих личных наблюдений и оценок.

57% — абсолютное большинство говорит, что, как относились, так и относятся к грузинам хорошо (оценка общественного отношения была в два раза ниже — 28%). Лишь 10% отметили ухудшение своего личного отношения (ухудшение общественного — 14%). Если отношение большинства как плохое определили в этой группе 16%, то при оценке своего личного отношения таких осталось 10%.

И здесь мы можем говорить еще об одном факте, как об установленном. Отрицательное отношение к грузинам более распространено среди тех, кто с ними в текущей жизни не контактирует, положительное — является доминирующим среди тех, кто контактирует.

То есть личный контакт граждан с представителями грузинского народа, реальное узнавание их в подавляющем большинстве случаев ведет к улучшению отношения к грузинам вообще.

Соответственно, на чем основываются экзальтированные индивидуумы, кричащие, что «Грузины всех достали!», — остается с объективной точки зрения абсолютно неясным.

Точнее, ясность-то есть — в основном они берут это утверждение не из общения с самими грузинами, и не из общения со своими непосредственными соотечественниками, — а из расистских фобий, взращенных в собственном социальном одиночестве.

Они не только не знают самих грузин и, соответственно, не знают толком, за что их можно любить или не любить: они просто не знают, что о грузинах думают те самые русские, интересы которых они берутся выражать.

До сих пор считалось, что в российском обществе есть одна политически ангажированная группа, напрочь не понимающая народ своей страны, — это псевдолибералы, втянувшие его в авантюру рыночных реформ. Правда, последние устами своего наиболее маргинализарованного представителя — Валерии Новодворской — договорились до того, что они и не должны выражать мнение всего народа — но лишь «просвещенного» его меньшинства. Остальных они, вполне естественно, считают не народом, а «быдлом».

На приведенном примере мы видим, что в стране есть и еще одна подобная группа, — этнофобийцы, свои этнические комплексы выдающие за защиту интересов русского народа. Этнофобийцы, потому что их нельзя назвать даже и «националистами»: все-таки, более или менее нормальный националист пытается выразить интересы нации, понимая под ней не этнос, а собственно нацию, выделяемую не по этническому принципу, а по комплексу исторических критериев — историко-культурно-языковой общности, государственно-политической и экономической общностей.

Те же странные личности, о которых идет речь, берясь говорить от имени России (или, как минимум, всех русских), — на деле не знают и не понимают ни России, ни русского народа. По сути, они предъявляют претензию на представительство интересов и настроений русских, не зная толком ни их истории, ни культуры, ни ментальных традиций, ни реальных настроений.

Как и либералы, свои фобии и пристрастия они объявляют фобиями и пристрастиями всего народа, точно также как либералы, по сути, будучи ему чужды и враждебны.

Остается дождаться, когда, непонятые народом, они, подобно либералам, предадут его анафеме, и, подобно как либералы объявили о непризнании народа достойными статуса «гражданина», так и этнофобийцы объявят русский народ — не достойным высокого звания «русского», сохранив это звание только за теми, кто готов с криком «Слава России» звать к погромам и выселениям лиц «неславянской национальности».

 

АПН 24.10.06