Журнал «Золотой Лев» № 93-94 - издание русской консервативной
мысли
Ю.Ю. Болдырев
Когда
никто ни от кого не зависит[1]
Главный урок
Говорят, русские – народ незлобивый и не мстительный. А
писатель Михаил Веллер, если, конечно, я его
правильно понял, утверждает, что если так пойдёт и дальше, месть может стать
национальной идеей России. К чему это я? Да к тому, что некоторые действия,
которые кто-то может счесть и попыткой мести, тем не менее, нам осуществить
абсолютно необходимо.
Всему своё время. Было время споров вокруг соглашений о
разделе продукции (СРП), был период, когда противников этого «блага
цивилизации» упрекали в том, что они тормозят развитие и «мешают пролиться на
страну золотому дождю иностранных инвестиций». Тем не менее, заслон
«благотворителям» поставить удалось, и облагодетельствовать с
ходу им было позволено в виде исключения (компромисс при принятии закона
о СРП) лишь несколько месторождений – в действие были введены соглашения
«Сахалин-1», «Сахалин-2» и Харьягинское. Это было
одиннадцать лет назад. Интересующихся подробностями этой актуализировавшейся
ныне истории могу отослать к своей книге «Похищение Евразии».
Дальше борьба благотворителей за наше с вами счастье (за
возможность практически вывести из-под российской юрисдикции наши недра и
исключить возможность регулирования Россией потока своих природных ресурсов на
внешние рынки) продолжалась с переменным успехом. Но наступил момент, когда
наша власть подводит некоторые итоги. И итоги эти для нас крайне неутешительны.
Так, на прошедшем в Финляндии саммите ЕС с участием России
был в очередной раз поставлен вопрос о требовании к России ратифицировать
Энергетическую хартию (по сути, открыть иностранцам доступ к российским недрам
так, как будто они почему-то не российские, а наши с европейцами общие), а
также о ситуации с приостановкой нами работ по соглашению «Сахалин-2».
В ответ теперь уже не отдельные критики российской власти,
как это было десять лет назад, не только Счётная палата и Совет Федерации
(первый, выборный, не путать с нынешним), а уже и глава государства заявил о
неприемлемости подобной практики недропользования.
Оснований для жёстких заявлений у нашего президента более
чем достаточно. Напомню: природоохранные органы выявили уже нанесённого недропользователем ущерба природе Сахалина на несколько
десятков миллиардов долларов. И плюс недропользователь
увеличивает расходы, которые должны компенсироваться нашим сырьём. Изначально
по технико-экономическому обоснованию расходы оценивались менее чем в десять
миллиардов долларов. Теперь же – более двадцати двух миллиардов.
Казалось бы, странно: почему наш президент заявляет не о
расторжении соглашения, а лишь о необходимости сесть за стол переговоров? Тем
более в условиях, когда компания «Сахалин Энерджи»
признала массовые нарушения законодательства? Как поступили бы в Великобритании
или США? Лишили бы лицензии и заставили бы оплатить все ущербы. Почему же наш
президент так мягок?
И тут «прошлое становится ясней». То есть становится понятно,
за что так бились одиннадцать лет назад лоббисты транснациональных корпораций и
почему первый выборный состав Совета Федерации буквально костьми лег поперёк
уже принятого тогда Думой варианта закона о СРП. Ведь пропущенные в виде
компромисса сахалинские соглашения – это схема, которую пытались распространить
на всю страну. И одна из изюминок этой схемы в том, что как бы ни вёл себя недропользователь, как бы он ни нарушал законы, как бы
нагло ни списывал в компенсируемые нашим сырьём затраты самые абсурдные
расходы, включая «впиаривание» нам, что на Сахалине
всё блестяще, ни привлечь его к ответственности, ни расторгнуть эти кабальные
соглашения мы не вправе. По всем вопросам – в Стокгольмский суд. А там нам
скажут, что нарушения есть, но устранение последствий тоже должно компенсироваться
российским же сырьём. И с абсурдностью многих расходов согласятся, но из этого
ещё не будет следовать, что мы не должны будем их компенсировать. Таковы
соглашения, скажут нам…
Таким образом, к позиции президента претензий нет. Но что
мы получим в результате? Похоже, всё идёт к тому, что нанесённый природе ущерб
будет частично компенсироваться путём предоставления «Газпрому» права войти в
проект и получить в нём свою долю. Да, мы получим от этого какую-то часть доходов
проекта (так, от этих доходов у нас и так уже пухнут золотовалютный и
стабилизационный фонды), но ущерб природе от этого никуда не денется. Более
того, все уже выявившиеся дефекты соглашения останутся неизменными.
Есть ли альтернативный, более радикальный путь? И здесь мы возвращаемся к тому,
с чего начали.
Ведь оно не само так всё сложилось. У всего есть свои
авторы и исполнители. Можно ли было в здравом уме и твёрдой памяти заключать
такие соглашения? Любой действительно независимый эксперт вынесет заключение:
разумеется, нет. Можно ли было лоббировать такие соглашения и соответствующий
закон, предполагавший распространение этой схемы на всю страну, в искренней
вере, что это стране на пользу? Поверьте, полных идиотов во власти не бывает.
Более того, неформально многие знают, кто и ради чего, за каких «борзых щенков»
этим занимался. Так не пора ли заняться и юридическим расследованием деталей и
обстоятельств заключения этих соглашений и лоббирования соответствующего
закона?
Зачем? Не ради мести. Но ради того, чтобы, предварительно
покарав тех, кто предал наши интересы, затем уже со всеми основаниями ставить в
международных судах вопрос о расторжении сделки как заведомо кабальной,
заключённой в результате действия коррупционных механизмов и многоступенчатого
подкупа российских должностных лиц и депутатов.
Жёстко? Да, должно быть, жёстко. Жестоко? Не думаю –
жестоко это было и есть по отношению к без малого полутора сотням миллионов
граждан нашей страны, и за это надо когда-то ответить. Приведёт ли к успеху в
международных судах? Должно привести, и вопрос стоит того, чтобы пытаться.
Можно, конечно, ничего этого не делать. Но это будет
означать, что главный урок, который нам преподаёт история, мы никак не
усваиваем. И интересы страны как продавались налево и направо, так и можно
будет делать это дальше.
ЛГ 24.10. 06.
Между
авторитаризмом и …авторитаризмом
Сегодняшние оценки эпохи Брежнева весьма полярны. И в том,
что говорит каждая сторона, есть своя истина. Но важно отличать, где негативные
оценки связаны с мировоззрением автора, а где – с частными интересами, ролью
автора в пропагандистской системе.
Возьмите обычную телепрограмму: как преподносится в ней,
например, группа «АББА»? Цитирую: «Их бодрые мелодии как нельзя лучше
раскрашивали унылые советские будни» (телепрограмма для Москвы и Подмосковья ‹
40 (239), 2006 год). Читатели не обратят на этот пассаж внимания, и он
сработает как «25-й кадр». А потом, когда в игре в ассоциации после вопроса о
поэте (Пушкин) спросят о советских временах, из подсознания родится заложенный
ответ – «унылые». И впрямь: как они, бедные, без казино жили?
Театры, музеи, библиотеки – это, предположим, для
«высоколобых». Что ж, обратимся к совсем простому. Помните перестроечную
«аксиому» о том, что «в Советском Союзе секса нет»? Смешно говорить, но это до
сих пор подаётся «молодняку» как истина. А ведь именно в брежневские времена
(конечно, отнюдь не благодаря «лично дорогому Леониду Ильичу») мы попали в
историческое «окошко», когда в этих отношениях возникла иллюзия безнаказанной
свободы: противозачаточные средства появились, сравнительно лёгкие венерические
заболевания, прошу прощения за подробности, научились лечить (хотя иногда и не
без отдалённых последствий, но кто в молодости об этом думал?), СПИДа ещё не
было, а про гепатит В и С почти ничего не знали. И как вы себе представляете,
чтобы в этих условиях было уныло?
Затронутая мною тема кому-то может показаться фривольной и
неуместной. Что ж, тогда считайте это шуткой. Но напомню: в предвыборной
кампании Ельцина в 1996 году по ТВ постоянно крутили клип Богдана Титомира с рефреном «Мне есть за что голосовать...». Видеоряд
не оставлял сомнений, о чём именно идёт речь и в качестве гаранта права на что
подавался молодёжи Ельцин...
Если продолжить тему свободы и сравнения периодов, нынешняя
ситуация напоминает советский анекдот:
– Имею право – значит, могу?
– Право-то имеете, но можете – вряд ли...
Например, обучаться в вузе теперь вправе каждый (если,
конечно, есть деньги), но только университеты ли это – то, что теперь так называется?
И даже если вы окончили настоящий университет, можете заниматься хоть
математикой, хоть астрофизикой, но, скорее всего, не в своей стране. В своей вы
не востребованы или вынуждены находиться не просто на невысоком материальном
уровне, а на уровне унизительном. Хотя для тех, чьи стремления к самореализации
исчерпываются мечтой «торговать сладкой водичкой» или делать «финансовые
проводки», теперь свободы, конечно, больше.
Больше свободы сейчас, казалось бы, и для высказывания
своих взглядов. Но, если приглядеться, преемственность налицо.
Например, выпуск 1977 года в моей ленинградской школе
физико-математическим оказался последним. Почему? Выпускники на демонстрации
разбросали какие-то безобидные листовки, и было решено воспитывать в наших
стенах не «умников», а спортсменов. Через четверть века на что
переориентировали слишком «зарвавшиеся» телеканалы? Аналогично – на спорт.
Из более позднего периода могу привести пример, когда
аспирант, замсекретаря парткома нашего оборонного
ЦНИИ, подсидел как «политически неблагонадёжного» доктора наук, зама директора
института по науке и занял его место. Маразм? Конечно. И если такое бывало даже
в оборонке, что удивляться проблемам в гражданской экономике? Из подобного и
складывалась картина разложения системы управления. Но если приглядеться, не
увидим ли мы теперь подобное же, расцветшее ещё гуще? Сколько в наших
компаниях-монополистах развелось «вице-президентов», членов «советов
директоров» и «правлений», включающих в себя партийных идеологов и личных
психологов? И новые партфункционеры, но уже за несопоставимо
большие деньги, демонстрируют нам чудеса управления экономикой...
И выходит, что на деле просто «кухни» (где и при Брежневе
обсуждалось всё) расширились и усложнился механизм манипулирования обществом.
Если же свобода слова начинает угрожать власти – пожалуйста, без иллюзий.
Крайний пример – генерал Рохлин, который в нашей такой гуманной стране, где
вроде и смертной казни нет, был просто убит.
Оценивая роль Л.И. Брежнева, нельзя впадать и ещё в одну
крайность: рассматривать этот период вне исторического контекста. Ведь мы
пришли в «развитой социализм» или «застой» (уж кому какое определение больше
нравится) не из состояния благоденствия нейтральной Швейцарии или обогатившихся
на войне США, а из кровавых потрясений и тяжелейшей борьбы за выживание. Можно
ли было пройти эти потрясения иначе и выйти из них к середине 60-х годов ХХ
века в лучшем состоянии? Может быть, и можно, а может быть, и нет – доказать
что-то здесь невозможно. Но только много ли оснований быть уверенными, что без
этих потрясений и модернизации сверхжёсткими методами мы оказались бы способны
лучше противостоять Гитлеру с его общеевропейской военно-экономической машиной,
нежели, например, французы?
Брежнев не был диктатором, захватившим власть для
проведения своего курса. Он был коллегиальным руководителем, оказавшимся у руля
постольку, поскольку отражал интересы властвовавшей элиты. Пытался ли он менять
состав элиты и тем корректировать курс? Об этом я могу что-либо знать лишь из
мемуаров. Но как человек, более десяти лет проработавший в высших органах нашей
госвласти, я вижу, что даже нынешняя история – та,
что у всех ещё на глазах – тут же фальсифицируется. Поэтому мне уместнее
говорить о «советском руководстве».
Было ли это руководство идеологизированным
и тем тормозившим развитие страны? И да, и нет.
Нет – потому что по законам человеческого общества во главе
его в стабильные периоды, как правило, оказываются люди обычные. То есть
далёкие от готовности умереть за свои убеждения, отличающиеся честолюбием,
активностью, коммуникабельностью плюс способностью к компромиссам ради статуса
в иерархии. Эти были приведены к власти в рамках правил советской карьерной
машины. Говорю это без оценки, так как не уверен, что эта машина, например в
США (не говоря уже о нынешней нашей), лучше, моральнее.
И идеология была для них не святой верой, а инструментом управления обществом и
самооправдания в случаях, когда их решения вели к пагубным последствиям. Они
могли бы скорректировать постулаты, подправить правила хозяйственной
деятельности, если бы знали, как это сделать без ущерба стабильности в стране и
своему положению в иерархии. Но такого рецепта у них не было.
Да – в том смысле, что идеологические постулаты как один из
инструментов в руках тогдашних правителей ограничивали возможности высвободить
потенциал мотивации к труду. Более того, неадекватные заклинания, отказ
признавать явные дефекты системы создавали атмосферу лицемерия, настраивали
значительную часть общества не только против власти (как зажравшейся госбюрократии), но и против всей социально-экономической
системы.
Так что же, у «советского руководства» не было никаких
убеждений? Ни в коем случае этого не утверждаю. Напротив, они были едины и
сплочены главным, что делало их полезными для страны (не факт, что во главе с
известными диссидентами страна выжила бы и развивалась бы лучше). Они точно
знали, что, кроме своей страны, не нужны нигде. И если что, прятаться негде. А
значит – надо укреплять страну, развивать образование, науку и производство,
создавать военный паритет с самыми сильными в мире. Да, кибернетику и генетику
проспали – так ведь кто говорит, что без ошибок? И если не из гуманизма, то из
здравого смысла и сплочения с теми, с кем, если что, разделишь судьбу,
приходилось не только в речах, но реально «повышать благосостояние советских
людей». Если сравнивать не с США, с которыми были несопоставимые стартовые
позиции, а с самими собой ранее, то благосостояние народа в брежневский период
стремительно росло – это отрицать невозможно.
Вообще неверно утверждать, что при авторитарном режиме
власть всегда не зависит от общества. Реальная зависимость зачастую
определяется не наличием демократических процедур и даже гражданского
самосознания масс, но положением страны и её руководства в мире. И вынужденная
изолированность руководства страны от внешних сил, противостояние иным
государствам могут быть и на пользу обществу, так как заставляют власть
чувствовать себя «в одной лодке» с гражданами. А следовательно, и заботиться о
развитии, образовании, здравоохранении, механизмах обратной связи. Этот
важнейший фактор недоучитывается и применительно к демократическим
государствам: чтобы Рузвельт смог проводить в США социально ориентированную
политику, Кеннеди-старший и такие, как он, должны
были осознать, что в случае чего, кроме как в США, им прятаться будет негде.
Брежневский период нашей истории закончился печально и стал
предтечей последовавших попыток реформ и затем краха государства, утраты с
такими жертвами завоёванных прежних позиций. Почему же вместо реформ произошёл
крах СССР?
При всех известных достижениях в науке, образовании,
здравоохранении и социальной сфере в СССР была сформирована политическая и
культурная элита «второго эшелона», не только уровень жизни, но и взгляды
которой стали бесконечно далеки от декларируемых лозунгов. Подчеркну: дело не
просто в социальных контрастах, но в разительных противоречиях между
декларациями и реальностью, в нараставшем лицемерии общественно-политической и
социально-экономической системы. Возникла предсказанная классиками антикоммунизма
потребность элиты в преобразовании власти и социального положения в собственность.
Более того, значительная часть общесоветской
элиты (в отличие от элит национальных в республиках и автономиях) оказалась
воспитана как антинациональная – ориентированная на
оценку и успех не в своей стране, а за рубежом. Как это случилось, какую роль в
этом сыграли внутренние факторы (история, религия, идеология, экономическая
политика, национальный вопрос), а какую роль факторы внешнего воздействия – ключевой
вопрос нашей истории, на который до сих пор ответа нет. Но такая ситуация –
идеальная предпосылка для того, чтобы внешние силы, если у них есть интерес к
уничтожению конкурента, попросту задушили такое государство в своих объятиях.
Что и произошло с нами.
И некоторые аналогии с новым временем. Ельцин быстро стал
заложником окружения, которому ради сохранения власти он позволял всё, в том
числе явно противоречащее интересам страны. И речь не о сложных геополитических
вопросах типа ввода войск в Афганистан в брежневский период, когда могло
казаться одно (наведём порядок, обучим, будет союзник), а получилось другое –
почти как у американцев во Вьетнаме. Нет, Ельцин прямо позволял своему
окружению разворовывать страну, разрушать её. Почему же его и «семью» ничто не
сдерживало? Да потому, что в одной лодке с нами они себя не чувствовали. И
поняв, от кого в мире зависит трон, с лёгкостью сдавали бывшему «потенциальному
противнику» ключевые стратегические позиции.
Лукашенко повёл себя иначе: разворовывать страну сам не
стал и другим не дал. Почему? В Белоруссии более развитое гражданское общество,
способное контролировать власть? Не похоже. Скорее, это случай роли личности,
имеющей твёрдые взгляды и способность следовать им. Плюс нежелание оказаться
заложником придворных прихвостней, становящихся затем «олигархами», способность
опереться на массы граждан. Он, как и брежневское руководство, оказался со
своим народом в одной лодке. Соответственно и дальнейшее поведение, высоко
оцениваемое большинством граждан не только его страны, но и России. Правда, актуален
вопрос о том, что будет после Лукашенко: нет ли той же опасности, что привела к
краху СССР? Не захочет ли тамошняя элита после Лукашенко, чтобы замириться с
Западом, попросту всё ему сдать?
Наша нынешняя ситуация – что-то промежуточное. С одной
стороны – преемственность Ельцину и его курсу: все чубайсы
– на своих местах. Антинациональная направленность
крупного бизнеса, вскормленного на разрушении государства и растлении общества,
и «экономического блока» правительства очевидна. С другой – медленное,
нерешительное, но тем не менее смещение в сторону обретения страной некоторой
самостоятельности. Так, от предательских соглашений о разделе продукции, пролоббированных Западом через своих ставленников в нашей
власти (яркий пример – «Сахалин-2»), наконец-то, похоже, отказываемся. Будет ли
это движение более последовательным и решительным? И что есть и может стать
источником этого движения?
Ведь в конечном счёте смысл наших дискуссий об эпохе
Брежнева в том, чтобы лучше понять самих себя нынешних.
ЛГ 1.11.06