Журнал «Золотой Лев» № 87-88- издание русской консервативной мысли

(www.zlev.ru)

 

Я. Ястребов

 

ГОДЫ, ПОТЕРЯННЫЕ ДЛЯ СТРАНЫ[1]

Правление Б. Ельцина стало ударом по вооруженным силам и оборонно-промышленному

комплексу России

 

В этом году исполнятся 15 лет с того времени, как исчез с политической карты мира Советский Союз[2]. Самые трагические события в послевоенной истории СССР развивались именно летом и осенью 1991 г.: избрание Б. Ельцина президентом РСФСР, последние попытки М. Горбачева остаться у власти, ГКЧП, Беловежские соглашения и т.д. Сейчас, спустя годы, многие герои того времени и, главное, события видятся по-другому. И прежде всего роль Б. Ельцина в резкой смене экономического курса страны и оборонной политики. Борис Николаевич, при всех недостатках, безусловно, личность неординарная. Вопрос только в том, во что тогда воплотилась эта неординарность.

Профессиональный партийный функционер, он умел производить впечатление человека, убежденного в своей правоте. Скажем, на посту первого секретаря Свердловского обкома КПСС добросовестно трудился на благо советской страны. Но вот в апреле 1985 г., сразу после избрания М. Горбачева генсеком ЦК КПСС, перебирается в Москву. Карьера идет на удивление гладко, и вскоре он первый секретарь Московского горкома партии. Увы, горячность несколько подпортила карьеру уральского "медведя", и он вначале оказывается всего лишь на должности главы Госстроя СССР.

 

ЛИДЕР ОППОЗИЦИИ

 

Однако именно Ельцин вскоре стал признанным лидером демократической оппозиции[3]. Так он вновь стартовал во власть. Сначала - в Верховный Совет СССР, а в 1991 г. "взлетел" уже и на пост президента РСФСР.

Испытание взаимоотношений Ельцина и армии случилось в августе 1991 г. Интересно отметить, что, вопреки распространенному в народе мнению, армия вовсе не была монолитна в поддержке ГКЧП. Часть генералов, наоборот, быстро встала на сторону Ельцина. Причем некоторые из них заявили об этом еще до ГКЧП. Это следует из стенограммы допроса 25 октября 1991 г. (с комментариями Д. Язова в книге "Удары судьбы") генерала П. Грачева в ходе следствия по делу ГКЧП. Ему, тогда командующему ВДВ, после 6 утра 19 августа позвонил Ельцин и спросил: "Что происходит?". Грачев ввел его в курс дела, а потом по требованию Ельцина отдал приказ командиру Тульской воздушно-десантной дивизии А. Лебедю, который с парашютно-десантным полком на боевой технике прибыл в Москву, взять под охрану Дом правительства РСФСР (теперь больше известный как Белый дом). Показательно, что перед этим, еще в конце мая 1991 г., по инициативе Грачева и замминистра обороны В. Ачалова, а также с разрешения министра обороны СССР Д. Язова, для Б. Ельцина провели под Тулой учение полка дивизии ВДВ, которой командовал А. Лебедь. Язов утверждает: "Так Грачев и познакомился с Ельциным, у них установились весьма приятельские отношения" (Д. Язов, "Удары судьбы", стр. 237).

Сам Грачев заявил: "Я считаю, что только решительные действия войск МВД, в частности первого заместителя министра внутренних дел Б. Громова, командующего ВДВ, моих заместителей и В. Ачалова (заместитель министра обороны СССР. - Прим. ред.), командира группы "Альфа" Карпухина не позволили осуществить план захвата здания и правительства РСФСР" (там же, стр. 243).

Здесь уместно говорить уже не о личном выборе генералов и маршалов в момент путча[4], а о подготовке команды Б. Ельцина и части генералитета к ответным действиям на тот случай, если руководство СССР попытается сделать "резкое движение". А неизбежность такого развития событий была очевидна: на днях должно было состояться подписание нового союзного договора.

Планирование "контригры" шло одновременно с разработкой планов ГКЧП. Это прямо признает Александр Коржаков в книге "От рассвета до заката", заявляя, что уже весной Б. Ельцин с командующим ВДВ П. Грачевым обсуждал план возможных действий на случай переворота. Такие вещи обсуждают только единомышленники, и не один раз, ибо подобное обсуждение есть не что иное, как планирование возможной боевой операции.

Есть и другие примеры активной работы команды Б. Ельцина с военными. Так, Коржаков пишет: "Незадолго до путча образованная Служба безопасности президента наладила хорошие отношения с Министерством обороны. Не на самом высшем уровне, а пониже. Г.И. Захаров как-то съездил к Игорю Николаевичу Родионову (после выборов 96-го будет назначен министром обороны России) и попросил помочь с обучением личного состава: пострелять из гранатомета, из огнеметов "Шмель". Это страшное оружие! Родионов, возглавлявший тогда Академию Генерального штаба, рискуя должностью, не отказал нам и создал все условия для тренировки навыков" (там же, стр. 89).

Зачем это бойцам Коржакова понадобились навыки стрельбы из "Шмелей"? Разве у них это было штатное оружие? Нет, конечно. Но ребята готовились серьезно. Хотя это и не было главным. Главное - завязывали отношения в широком кругу генералитета.

Что же касается Минобороны, то следует понять, зачем Ельцин взял себе в вице-президенты именно А. Руцкого. Главное, что этот генерал-афганец был связан с такими же генералами. Учитывая все это, не приходится удивляться тому, что, например, командующий ВВС Е. Шапошников сразу же занял позицию нейтралитета, отказался поддерживать ГКЧП и вскоре был назначен министром обороны СССР.

Вот слова Грачева из той же стенограммы допроса: "Язов мне приказал перебросить два полка Болградской дивизии в Москву, поэтому, сославшись на его приказ, я прибыл в штаб. Тут и позвонил Шапошников: "Как настроение?". Отвечаю: "Мы, ВДВ, никуда ввязываться не будем" - и предложил Шапошникову взаимодействовать вместе. Мы приняли решение посадить Болградские полки на два аэродрома: Чкаловский и Кубинку, причем батальоны разных полков вперемешку. Чтобы труднее было собрать" ("Удары судьбы", стр. 241). Как видим, командующий ВДВ и главком ВВС совместно планировали саботаж приказов министра обороны, то есть ГКЧП, хотя Грачев входил в "военный штаб" этого самого ГКЧП с самого начала.

Кстати, активный Коржаков завязал дружбу и с Лебедем еще до августа 1991 г. В стенограмме его разговора с В. Черномырдиным от 1996 г. сказано: "Я Лебедю верю, потому что у него положительная черта - честность. Он в 1991-м к нам в Белый дом пришел". А далее - и того интереснее: "Сейчас Лебедь занят выборами. Я ему говорю: ну подставь плечо шефу, только больше выиграешь". Он мне раз двадцать повторил: "Без веры не служу!". Я ведь сделал две конфиденциальные встречи Лебедю и Ельцину в задней комнате" ("От заката до рассвета", стр. 373-374).

Наверное, не стоит сомневаться, почему именно Лебедя Грачев вызвал с десантниками "на помощь" ГКЧП. А вот Болградскую дивизию засунул на дальний аэродром, да еще так, чтобы возникла неразбериха. И почему именно Лебедя Грачев отправил на охрану Белого дома.

Между тем заговорщики из ГКЧП[5] вели себя беспечно. Проработку возможных действий по установлению режима чрезвычайного положения КГБ начал еще 7 августа 1991 г. И кто же там оказался представителем Министерства обороны? Командующий ВДВ Грачев. Интересно, как быстро информация дошла до Ельцина?

Кстати, когда заседала сессия Верховного Совета СССР, будущие члены ГКЧП, в частности министр обороны Язов и председатель КГБ Крючков, доложили депутатам о тяжелой ситуации, которая сложилась в стране. Это была явная подготовка общественного мнения к выступлению ГКЧП, и Ельцин с соратниками сразу поняли, что час пробил. Так что утро 19 августа не застало Бориса Николаевича и его команду врасплох. Отсюда такое удивительное спокойствие все те три дня "путча", которому в своей книге делано "удивляется" Коржаков. Особенно, конечно, умиляет описанное им поведение Ельцина в ночь с 20 на 21 августа, когда все они якобы "ждали штурма". Лидер "сопротивления" приказал своему окружению спуститься в подземный бункер Белого дома, где... был накрыт шикарный стол. Состоялась грандиозная пьянка. И это в то время, когда молодежь останавливала танки на Садовом кольце, полагая, что те идут на штурм. Погибли три человека. А вожди "боролись"... с алкоголем.

 

СТРАННЫЙ ЗАГОВОР

 

21 августа 1991 г. ГКЧП сдался на милость Горбачева. Но, как оказалось, истинными победителями были Ельцин и его команда. Когда президент СССР прибыл в Кремль, там уже распоряжался Борис Николаевич. Горбачев пытался реализовать свой план сохранения Советского Союза хотя бы в форме конфедерации, где ему была бы уготована роль "царствующего, но не правящего". Однако и у Ельцина, и у ряда президентов союзных республик были иные планы.

Президент РСФСР сразу же взял быка за рога, точнее - стал захватывать властные полномочия. Так, еще 21 августа Горбачев назначил генерала армии М. Моисеева (правда, по телефону) и.о. министра обороны СССР. Затем он произвел замены и других силовых министров, что вызвало ярость победителя. Ельцин потребовал от Горбачева передать ему часть Кремля в качестве резиденции президента РСФСР, а также назначить силовых министров с его согласия. Тут имела место забавная коллизия. У самого Ельцина на тот момент не было нужного количества кандидатур на высшие ответственные посты, и кадровые вопросы решали представители его команды, в частности Г. Бурбулис. По официальной версии он-то и предложил на пост министра обороны главнокомандующего ВВС генерал-полковника Е. Шапошникова, который только что, прямо-таки своевременно, заявил о своем выходе из КПСС. Генерал прибыл в Кремль к Ельцину и Горбачеву (с ними находились Кравчук, Назарбаев и прочие). Там же был и Моисеев. Шапошникова немедленно назначили министром обороны. Заместителем министра стал генерал П. Грачев, начальником Генерального штаба - генерал армии В. Лобов.

Началась чистка Вооруженных Сил. Уже 5 сентября 1991 г. новый министр обороны Шапошников издает приказ №425, в котором объявляет состав комиссии, задача которой - сделать анализ действий руководства Вооруженных Сил в период ГКЧП. Как пишет Язов, "в эту комиссию вошли генерал армии Константин Иванович Кобец - председатель; генерал-полковник Анатолий Николаевич Клейменов - заместитель председателя; Владимир Валентинович Селезнев; народный депутат СССР Владимир Николаевич Лопатин. Собрали и объяснительные записки от заместителей министра обороны, главнокомандующих видами Вооруженных Сил; командующих войсками военных округов. Опытные военачальники, такие как И. Третьяк, К. Кочетов, И. Мальцев, В. Литвинов, в одночасье оказались не у дел, хотя никто из них не нарушил присяги" ("Удары судьбы", стр. 245).

Понятно, что ни о каком преследовании именно за нарушение присяги говорить не приходится - просто имелся прекрасный повод для разгрома старого руководства ВС СССР и устранения возможной оппозиции.

А вот как описывает события на флоте капитан 1-го ранга Борис Михайлович Усвяцов (кандидат военных наук, профессор, до отставки в 1997 г. зам. председателя Морского научного комитета МО РФ) в книге "Флот современной России" (Москва, 2002): "Следует отметить, что после 25 августа 1991 г. появились непонятно кем созданные различные комиссии, которые проверяли деятельность командного состава ВМФ и флотов, его реакцию на известные события. Причем состав этих комиссий подбирался, мягко скажем, странно. Вчерашние заштатные офицеры боевой подготовки, механики и артиллеристы стали вершителями человеческих судеб, да еще и в ранге государственных мужей. Не считаю правильным называть фамилии этих вершителей. Но много крови они попортили таким заслуженным и уважаемым на флоте руководителям, как Владимир Николаевич Чернавин, Михаил Николаевич Хронопуло, Виталий Иванович Павлов, а также еще многим принципиальным людям".

Между тем на фоне развала Союза, когда союзные республики одна за другой объявляли о своей независимости (дольше всех держался Казахстан), затрещали по швам уже и некоторые автономные республики. В сентябре Юго-Осетинская АО обратилась к ВС РСФСР с просьбой принять ее в состав России, Нагорный Карабах провозгласил себя республикой - и там вновь началась война (конфликт возник еще в 1987 г.) между армянами и азербайджанцами, а Верховный Совет Крыма принял декларацию о государственном суверенитете своей республики...

Вышедший в отставку генерал ВВС Дудаев возглавил созданный в июне 1991 г. Общенациональный конгресс чеченского народа (ОКЧН). По его инициативе провозглашено создание в Чечне Республики Нохчи-Чо (А. Малашенко, Д. Тренин. "Время Юга". Моск. Центр Карнеги. - М.: Гендальф, 2002, стр. 15). Московские демократы, в частности Хасбулатов, стремились использовать Дудаева против центра. Поражение ГКЧП послужило детонатором для взрыва сепаратистских настроений в Чечне. Начинается захват власти сторонниками Дудаева и стремительный рост вражды между Грозным и Москвой. Дудаев на президентских выборах в Чечне, проведенных ОКЧН 27 октября, становится "первым чеченским президентом". 2 ноября Съезд народных депутатов РСФСР признает выборы незаконными, а затем Ельцин подписывает подготовленный Руцким указ о введении в Чечне чрезвычайного положения. Из Москвы в Грозный вылетают два самолета с десантниками на борту, но... без оружия, которое "приземлилось" другим бортом в Моздоке.

После кратковременной паники дудаевцы, разобравшись в ситуации, блокируют аэропорт и здание МВД Чечни. 9 ноября самолеты с десантом улетают, отменяется указ о ЧП в Чечне. В Грозном празднуют победу. А военные в России вновь дискредитированы. "Демократические силы" с самого начала выступили против ЧП в Чечне, причем все "шишки" достались Руцкому - Ельцин выводился из-под ударов критики, хотя указ подписывал именно он.

Несмотря на то что внутренние проблемы отнимали немало времени, руководство СССР и РСФСР, раздираемое двоевластием, активно продолжало процесс разоружения на международной арене. Так, 6 октября Горбачев объявил о радикальных мерах по ликвидации тактического ядерного оружия, отказе от разработки в СССР мобильной малогабаритной МБР, прекращении боевого дежурства тяжелых бомбардировщиков. Останавливаются наращивание и модернизация МБР железнодорожного базирования, снимается с боевого дежурства 503 МБР, в том числе 134 МБР с РГЧ индивидуального наведения.

Но Ельцин, втянувшись в соперничество с Горбачевым, не желал уступать пальму первенства и в этом. 28 октября 1991 г. он объявил об установлении моратория на ядерные испытания в пределах РФ в течение года. Заигрывал и с армией. В ноябре 1991 г., в ходе визита в ФРГ, заявил, что Россия готова вдвое увеличить денежное довольствие военнослужащим всех... ВС СССР, причем не только на своей территории, но и по всей стране! 10 декабря в Москве состоялась встреча Горбачева и Ельцина с высшими офицерами на специально созванном совещании. По сути дела, поводом было подписание 8 декабря в Минске Россией, Украиной и Белоруссией соглашения о создании СНГ. Ельцин был хозяином положения и даже позволил себе поиздеваться над Горбачевым, рассказав присутствующим, что на встрече в Мадриде советская делегация была на содержании американской стороны. Сам он полтора часа расписывал военным прекрасные перспективы и отвечал на их вопросы.

Судя по всему, так продолжаться дальше не могло. И 25 декабря Горбачев подписал указ о сложении с себя полномочий президента, а также Верховного главнокомандующего советскими Вооруженными Силами и передал право на применение ядерного оружия Ельцину.

 

ДЕЛЕЖ АРМИИ

 

27 декабря 1991 г. Ельцин занял кабинет Горбачева в Кремле. Теперь он стал полноправным главнокомандующим Вооруженными Силами России, которых, правда, юридически еще не существовало. Но Ельцин не боялся трудностей, на них он реагировал однозначно: раздавал народу радужные обещания. 29 декабря 1991 г. выступил по телевидению перед своим народом: "Нам предстоит создать основы новой жизни. Говорил не раз и хочу повторить: нам будет трудно, но этот период не будет длинным. Речь идет о 6-8 месяцах".

По этой наивной фразе, пожалуй, можно судить о прозорливости и глубине мышления тогдашнего претендента на власть в России. Впрочем, не отказывался он и от своей крылатой фразы о готовности лечь на рельсы, если поднимутся цены. Но не успели куранты известить о наступлении нового, 1992 г., как народ узнал: отпущены цены. Они сразу взлетели до небес. Всем стало ясно: тут шестью-восьмью месяцами не обойдешься.

Но праздник был испорчен и Ельцину. Вероломный Кравчук заявил, что с 3 января все войска бывшего СССР на Украине, за исключением СЯС, переходят в непосредственное подчинение ее президенту и министру обороны. А военнослужащие будут приводиться к присяге на верность народу Украины. Те из них, кто не пожелает этого делать, вольны отправиться в другие страны или уволиться в запас, если не желают уезжать. А тут еще 5 января лидеры Литвы, Латвии и Эстонии потребовали немедленно вывести с их территории части бывшей Советской армии. Но при этом оставить в сохранности военные базы, вооружение и другое военное имущество.

Уже в январе между РФ и Украиной был подписан первый договор, по которому часть флота СНГ на Черном море передавалась Украине. Между тем эйфория разоружения продолжалась. 29 января 1992 г. Ельцин, теперь уже как суверенный президент РФ, выступил с заявлением о политике России, правопреемнике СССР, в области ответственности за выполнение международных обязательств. В нем объявил о внесении на ратификацию Верховного Совета Договора о СНВ-1. Но главное, потряс мир словами о намерении в течение трех лет (вместо семи!) выйти на согласованный уровень СНВ-1, а также в более короткие сроки разукомплектовать стратегическое ядерное оружие, размещенное на Украине.

Однако разоружение разоружением, а стремительный рост цен, развал СССР, беспорядки в стране вызвали серьезное недовольство многих слоев населения России, в том числе военнослужащих. В январе 1992 г. в Москве прошло Всеармейское офицерское собрание. Обстановка на нем была крайне напряженной. Ельцин выступил перед офицерами в своем обычном стиле и пообещал в течение текущего года решить жилищную проблему военнослужащих!

Невероятно, но это помогло, и принятые собранием резолюции оказались более-менее умеренными. Был даже сформирован Координационный совет офицерских собраний армии и флота. Однако вскоре эта вольница будет разогнана.

Между тем процесс разбегания республик бывшего СССР затягивался. 20 марта в Киеве было принято решение о создании Главного командования ОВС Содружества Независимых Государств. Главкомом ОВС СНГ стал маршал Шапошников. И все же дела на просторах СНГ шли все хуже. Вспыхнул еще один конфликт - в Приднестровье.

Худо-бедно формировались и российские Вооруженные Силы. 16 марта Ельцин подписывает указ о создании Министерства обороны РФ, 7 мая 1992 г. вступает в должность главнокомандующего ВС РФ, а 20 мая был назначен на должность министра обороны Павел Грачев. В следующем месяце он вспомнил и о Лебеде, назначив его командующим 14-й общевойсковой армией, дислоцированной в Приднестровье.

 

КРУШЕНИЕ "ОБОРОНКИ"

 

С не меньшим усердием правительство реформаторов ринулось крушить оборонный комплекс. Уже 8 мая 1992 г. была пересмотрена концепция конверсии, оставшаяся от Горбачева. В новой редакции 60% оборонных предприятий переходили на самофинансирование, а остальные, выпускающие продукцию, "способную конкурировать на мировом рынке", должны были зарабатывать деньги и для себя, и для государства. Продавать продукцию было разрешено самим военным производителям.

Эти реформы вызвали, мягко говоря, неоднозначную реакцию у работников ОПК. 10 июля 1992 г. было распространено заявление информцентра Московской федерации независимых профсоюзов, в котором содержалось предупреждение о том, что на предприятиях оборонного комплекса столицы складывается предзабастовочная ситуация: свыше 90% этих предприятий оказались банкротами, идет массовое увольнение рабочих и служащих.

А тем временем Ельцин рвался перехватить у Горбачева и лавры "миротворца". Уже в июне он в США подписывает рамочную договоренность о дальнейших существенных сокращениях (более чем в три раза) СНВ к 2003 г., а также совместное заявление о глобальной системе защиты от ракетно-ядерных ударов. Речь шла о подписании Договора СНВ-2. Но вокруг него сразу же разгорелась острая политическая борьба.

Если с американцами удавалось договориться, то с Кравчуком это было сделать невероятно трудно. Камнем преткновения стал Черноморский флот. Москва и Киев то отменяли свои решения по нему, то каждая сторона заявляла о том, что ЧФ переходит под ее юрисдикцию. Кравчук шантажировал как мог. Даже приостанавливал вывоз ядерного оружия в Россию с украинской территории, хотя рисковал нарваться на гнев американцев. 3 августа 1992 г. наконец было подписано известное "Ялтинское соглашение" Ельцина-Кравчука по ЧФ: на переходный период (до 1995 г.) он выводился из состава ОВС СНГ и становился объединенным флотом РФ и Украины. Однако борьба за корабли и имущество продолжилась. Дошло до попыток захвата.

Наконец было объявлено и о начале военной реформы. В ходе первого этапа (1992 г.) планировалось разработать военную доктрину и основные направления военной политики, сформировать военные органы управления, провести инвентаризацию ВВТ, подготовить юридическую базу. На втором - (1993-1995 гг.) завершить развертывание ВС на российской территории, создать основу для широкомасштабного реформирования, сократить численность, создать войсковые и флотские группировки. На третьем (после 1995 г.) - завершить создание качественно новых армии и флота.

Это была чистая маниловщина. Вооруженные Силы без нормального финансирования испытывали, помимо других факторов, колоссальную нагрузку из-за перемещений войск, масштабы которых сопоставимы с большой войной. В 1990-1994 гг. из стран бывшего Варшавского договора и Монголии, Прибалтики, Азербайджана в Россию вывели 37 дивизий. Начались кадровые проблемы: офицерам дали право уходить в отставку по своему усмотрению, а студенты получили отсрочки от призыва. Кроме того, общее ухудшение социально-экономического положения в стране сразу сказалось на офицерах и личном составе.

Как пишут А. Малашенко и Д. Тренин, "объявленная президентом Б. Ельциным и министром обороны П. Грачевым в 1992 г. военная реформа на деле представляла собой набор колоссальных по масштабам, но механистических по сути организационно-штатных мероприятий" ("Время Юга". М., Гендальф, стр.117).

На первом этапе 57 дивизий достались Украине и Белоруссии. Из Закавказья и Средней Азии Москва поначалу планировала вывести свои войска в полном составе. В мае 1992 г. в Ташкенте был заключен договор о разделе Советской армии и ее вооружения между странами СНГ. Бывшие советские войска на территории Узбекистана и большая часть тех, которые были размещены в Казахстане, перешли под юрисдикцию этих государств. В Ашхабаде создано совместное российско-туркменское командование. В Киргизии остались лишь российские пограничники.

1993 год начался подписанием 3 января в Москве президентами Бушем и Ельциным Договора СНВ-2. Буквально накануне, 27 декабря 1992 г., Ельцину было направлено письмо председателей нескольких комитетов ВС РФ (по международным делам, обороне и безопасности, по бюджету), в котором они просили не подписывать договор СНВ-2, как недостаточно проработанный с точки зрения оборонных и социально-экономических последствий. Но это обращение было проигнорировано. В марте 1993 г. договор вносится на ратификацию в Верховный Совет РФ, и с этого момента вокруг него начинается острая борьба. За все время правления Ельцина Договор СНВ-2 так и не был ратифицирован парламентом России.

Между тем положение в Вооруженных Силах стремительно ухудшалось. На Тихоокеанском флоте произошел трагический случай, когда от кишечных заболеваний на о. Русском скончалась группа военнослужащих. Это привело к отстранению 13 марта от должности командующего ТОФ Г. Хватова. Разрастался конфликт между Ельциным и Верховным Советом. Удивительно, но 3 апреля в Ванкувере на встрече с Клинтоном Ельцин заручился поддержкой США. И хотя 25 апреля на референдуме о доверии президенту он оказался победителем, то была лишь временная передышка. Уже в сентябре ситуация накалилась до предела. Обе стороны готовились к схватке. Теперь-то Ельцину опора на армию была нужна как никогда. Но ее не было.

21 сентября в 20.00 по ТВ оглашен указ №1400. Началось открытое противостояние, в ходе которого Белый дом был блокирован ОМОНом. Интересно, что в эти сентябрьские дни Ельцин, продолжая искать поддержку у зарубежных спонсоров, встретился в Кремле с Джорджем Соросом. Обсуждались вопросы "оказания Соросом содействия в обновлении гуманитарного образования в России".

Шаткое равновесие противоборствующих сторон продолжалось до октября. 3 октября толпа сторонников Верховного Совета прорвалась к Белому дому. Было захвачено здание мэрии Москвы. Ельцину требовались войска. Воинские части, конечно, были и в Москве, и под Москвой. Некоторые переходили уже на сторону Верховного Совета. Коржаков рассказывает: "...От микрорайона Теплый Стан к центру двинулась 27-я бригада. Я разговаривал с ее командиром по спецсвязи, и вдруг он мне докладывает: Поступила команда остановить движение.

Таманская дивизия, ехавшая к телецентру Останкино, тоже была по чьей-то команде остановлена. Кто давал эти команды? Множество комиссий после октября старались получить ответ на простой вопрос, но безрезультатно" ("От заката до рассвета", стр. 165). А далее Коржаков проговаривается, что войска, оказывается, стоят на кольцевой дороге и не двигаются. Это все и объясняет. Войска стянули к Москве, но не стали вводить по причине того, что пик кризиса миновал и требовалось нейтрализовать лишь Белый дом да безоружные толпы на улицах. Кремль в любом случае находился в полной безопасности. Ввести же массу техники в Москву означало вызвать острые воспоминания 1991 г., когда так поступил ГКЧП, спровоцировав многих москвичей выйти на улицы и защиту Белого дома. Был риск, что при этом могло начаться братание москвичей с войсками и деморализация последних. Ельцин не повторил ошибки прежних "путчистов". Так что Коржаков прекрасно знает, кто давал команду остановиться.

А вот у Верховного Совета действительно войск не было - только генералы. Он был обречен. 4 октября 1991 г. к Белому дому вышли десять танков Т-80. В качестве штурмующих подразделений выдвинулись и "Альфа", и Коржаков со своими людьми, и десантники. Кстати, бывший охранник Ельцина сам же и пишет, что периметр вокруг Белого дома атакующие разбили на три сектора: один - за МВД, другой - за "Альфой", третий - за десантниками. На поддержку "Альфы" были отправлены четыре БМД. Значит, уже были в Москве и десантники. Дальнейшее известно. Ельцин стал полновластным хозяином в стране. Правда, затем были выборы в Госдуму, которые дали вовсе не тот результат, на который рассчитывали Ельцин и его команда. Но у него уже была новая конституция, которую народу не дали толком ни обсудить, ни понять, дававшая ему буквально царские полномочия[6].

События 1993 года, похоже, не прибавили Ельцину симпатий к Вооруженным Силам России, как и самой армии к нему. Во всяком случае, его отношение было похоже на безразличие. Вооруженные Силы продолжали деградировать, а главнокомандующий был поглощен рыночными реформами и международными делами.

 

ОТРЕЗВЛЕНИЕ ЧЕЧНЕЙ

 

1994 год навсегда останется для России годом начала "первой Чечни", но происходили и иные события.

31 августа в Берлине состоялась церемония проводов российских войск, покидавших Германию. На ней, разумеется, присутствовал Ельцин. Президент России пребывал в "приподнятом состоянии духа". После торжественной церемонии у мэрии он вдруг завидел оркестр полиции Берлина. Ему, видимо, понравилась игра музыкантов. Он выхватил у дирижера палочку, и сам увлеченно стал ею размахивать перед оркестром. Этот эпизод, во всей красе характеризующий русского президента, видели миллионы телезрителей в разных странах мира. И, естественно, авторитета он Ельцину не добавил ни в своей стране, ни за рубежом. Уравновешенный, трезвый человек так вряд ли мог поступить. Немецкие граждане всласть повеселились, а российская делегация готова была провалиться сквозь землю.

В сентябре Ельцин совершил визит к Клинтону в Америку, а на обратном пути президентский лайнер делал остановку в аэропорту Шеннон в Ирландии, где у Ельцина должна была состояться короткая встреча с ирландским премьер-министром. Но когда самолет приземлился, ирландцам пришлось еще с полчаса ждать, пока по трапу к ним спустится... вице-премьер О. Сосковец. С ним ирландскому премьеру и пришлось вести разговор. Официальная версия пресс-службы президента: "шеф" сильно переутомился и в результате проспал встречу.

Обычно эти два случая и "первую Чечню" не связывают. А напрасно. Страна уже была накануне войны. Ей как воздух нужны были четкие, умные распоряжения. Но главнокомандующий Вооруженными Силами почему-то всегда находился далеко не в лучшем состоянии. Понятно, что это не прибавляло ему авторитета в глазах военных, которые завтра должны были идти в бой. Что касается боевиков, то они прекрасно понимали: вряд ли им будет противостоять умный, трезво и жестко мыслящий лидер великой державы.

В конце ноября состоялось заседание Совета безопасности РФ, на котором было принято решение о вводе федеральных войск в Чечню. В своей книге "Моя война" генерал Трошев приводит рассказ Павла Грачева одной из газет о том заседании: "Доклад о текущем моменте делал министр по национальным вопросам Егоров Николай Дмитриевич. Он говорил, что в Чечне все нормально: "В результате работы с населением мы достигли прогресса - 70% чеченцев ждут, когда войдут российские войска. Остальные тридцать в основном нейтральны. Сопротивление окажут только отщепенцы. Егорова тогда называли не иначе, как "вторым Ермоловым" на Кавказе. На том заседании Совбеза меня просто взбесила его фраза о том, что чеченцы "будут посыпать нашим солдатам дорогу мукой" (стр.12).

Нужно отдать должное Грачеву, он постарался возражать, но оказался бессилен. 29 ноября президент РФ обратился ко всем сторонам конфликта в Чечне с требованием в течение 48 часов прекратить огонь, распустить вооруженные формирования. Но, естественно, его уже никто не слушал. И 9 декабря Ельцин подписал Указ №2166 "О мерах по пресечению деятельности незаконных вооруженных формирований на территории Чеченской Республики и в зоне осетино-ингушского конфликта". Это и стало командой "вперед". 11 декабря в Чечню были введены подразделения войск Минобороны и МВД РФ. Началась война.

Но и помимо Чечни, результаты деятельности Ельцина были весьма впечатляющими для Вооруженных Сил. "В начале первой кампании - три года спустя после распада СССР - российская армия представляла собой довольно разрозненные и быстро деградировавшие остатки той части советских Вооруженных Сил, которая перешла под юрисдикцию Российской Федерации. Численность войск, которыми располагала Москва, сократилась с 4,3 млн. человек в 1988 г. до 1,7 млн. человек в 1994 г." ("Время Юга", стр. 117).

Грозный, несмотря на большие потери, был взят, и бандиты откатились в горы. В июне стало ясно: конечный разгром чеченских сил в горах уже близок. Но тут опять, не вникнув в ситуацию, вмешался Ельцин.

Вот как это описывает генерал Трошев: "Однако в очередной раз наступление остановили - опять начались переговоры. Так было после блокирования Грозного, после успешного наступления на Шали, после форсирования Аргуна... Я считаю, что тогда можно было окончательно дожать бандитов. И сейчас, когда Шатойская операция набрала полный ход, нам вставляли палки в колеса... Вечером на меня вышел начальник Генштаба генерал М. Колесников и сообщил, что в адрес А. Куликова послана шифротелеграмма, предписывающая прекратить применение авиации. Я связался с Куликовым: "Анатолий Сергеевич, как же так?". Он тоже опешил: "Как прекратить? Люди же ведут бои в горах!". Одновременно с ним выходим на Колесникова. "Что я могу сделать? - слышим в ответ. - У меня на столе приказ Верховного главнокомандующего. Вам его уже послали" ("Моя война", стр. 66-67).

Вот как описывают отношение Ельцина к армии А. Малашенко и Д. Тренин: "Демонстрация реальных способностей полуразваленной российской военной машины открыла президенту Ельцину глаза на чудовищную неподготовленность армии, Верховным главнокомандующим которой он являлся по должности с конца 1991 г. и за состояние которой нес прямую ответственность. Впрочем, президент, возможно, временами сознавал это... Как бы то ни было, до конца своего президентства Ельцин сохранил свое отстраненно-холодное отношение к Вооруженным Силам" ("Время Юга", стр. 119).

Трагедия в Буденновске еще более усилила позиции тех, кто твердил, что война в Чечне - это навсегда. Правда, в случившемся военные виноваты не были и "полетели головы" руководителей других ведомств, но у Ельцина, видимо, все более сильным становилось желание каким-либо образом выбраться из "кавказского капкана".

Между тем дела в Вооруженных Силах и ОПК шли не лучшим образом. Так, на предприятиях оборонно-промышленного комплекса страны в результате обвального сокращения оборонного заказа произошло падение производства: объем производства сократился до 31,2%, в том числе военной продукции - до 16,6%. Причем реформаторы настойчиво проводили политику сжатия денежной массы в стране, что достигалось элементарным "недофинансированием" всего и вся. Так, к примеру, в 1995 г. оборонный заказ получал не более 35-40% средств, выделенных бюджетом. И хотя бюджет - это закон, принимаемый парламентом, системой было именно его нарушение, а не исполнение. Пусть идет война - все равно денег не дадут.

Понятно, росли и долги правительства перед ОПК: в 1993 г. - 1,4 трлн. рублей, в 1994 г. - 2,1 трлн. рублей, в 1995 г. - 5,3 трлн. рублей. Общая численность занятых в оборонке за 1992-1995 гг. сократилась на 2,5 млн. человек! Закрылись многие уникальные производства, КБ, научно-исследовательские центры. Но и те, кто выживал, влачили, как правило, жалкое существование. "По некоторым данным, оборонными заказами в начале 1995 г. было занято всего 22% имеющихся мощностей ВПК, причем 30% предприятий вообще их не получали, лишь 17% были загружены на 75-100%, а остальные - на 1-2%" ("Эволюция структур военной безопасности: роль и место России". - РАН, ИМЭМО, М., 1997 г., стр.10).

 

"ЛЕДОКОЛ" РЕФОРМАТОРОВ

 

Ельцин этой проблемы видеть не хотел. Особенно ярко это проявилось, когда во время очередной поездки в Свердловскую область заехал в Нижний Тагил на "Уралвагонзавод", на котором не раз бывал. На проходной его с охраной окружила толпа работниц завода. "Чем мы будем кормить детей? Почему не нужны наши танки?!" - шумели женщины. И Ельцин ответил: "Да кому нужны ваши танки? Их же сразу с завода гонят прямо на переплавку!". Это была неправда, но это пошло в телеэфир. И в Нижнем Тагиле до сих пор вспоминают ельцинское "понимание" конверсии.

Кстати, что касается именно ее, то реформаторы совершенно беззаботно игнорировали мировой опыт, хотя апеллировали именно к нему в дискуссиях с представителями ОПК. А мировой опыт показывает: предельным уровнем темпов конверсии военного производства является снижение гособоронзаказа на 5-7%. Возможны иные мнения, но в любом случае цифры все равно будут весьма близки к указанным.

В России же конверсия стала развертываться сверхбыстрыми темпами. Общий объем финансирования по статье "государственный оборонный заказ" с 1991 г. по 1995 г. уменьшился в пять раз. А на конверсионные программы оборонного комплекса в 1992 г. было выделено 42% от предусмотренного федеральным бюджетом, в 1993 г. - 22%, в 1994 г. - 10%, в 1995 г. - 18%.

Что касается приватизации, то из примерно 2000 предприятий оборонно-промышленного комплекса на конец марта 1996 г. было акционировано 58%. Проявилась тенденция к разукрупнению сложившихся научно-производственных объединений, что противоречило мировому опыту, были разрушены важные технологические цепочки.

Какую роль играл Ельцин в этой поистине титанической работе реформаторов? Они определяли экономическую политику, а он, как ледокол, проламывал им путь вперед. В книге "Неизвестный Чубайс" (восхваляющей его) говорится прямо: "В правительстве Сосковец курировал весь "реальный сектор" отраслевых министров советского типа и директоров, яростно боровшихся с переменами в целом и приватизацией в частности. В результате сопротивления оборонщиков, силовиков, министров транспорта и путей сообщения (так в тексте. - Прим. авт.) и многих других приватизация могла быть в очередной раз остановлена, о чем недвусмысленно свидетельствовал упавший до критических величин курс приватизационного чека. Положение спас Борис Ельцин, чья способность мобилизоваться именно в критические моменты не раз разворачивала ход истории. Какой еще политик, выслушав аргументы, может подписать 20 (!!!) проектов поручений президента каждому министру и лично Сосковцу, которые принес ему на подпись Чубайс" (А. Колесников. "Неизвестный Чубайс". 2003, стр.106).

Ясно, что Ельцин в данной ситуации выслушал только одну сторону и подмахнул ворох бумаг с ходу. Но сколько таких ситуаций было, которые решали судьбу великой державы! А ведь в 1991-1995 гг. Россия одному лишь Китаю продала оружия на сумму 4,7 млрд. долл., причем только в 1995 г. - на 1,7 млрд. долларов. Эти доходы явно выше, нежели от чубайсовской приватизации. Так правильно ли было заставлять оборонщиков клепать кастрюли вместо того, чтобы развивать высокие технологии?

Еще один пример дилетантизма показали события 9 января 1996 г. С. Радуев со своим отрядом более чем в триста "штыков" напал на Кизляр, а затем боевики закрепились в селе Первомайское. В это время ситуацию журналистам "профессионально" разъяснил сам главнокомандующий. Выглядел он неважно, видимо, после болезни. Но и здесь, как всегда, выступил в своем репертуаре. Трудно понять истоки его творчества, но экспромт удался на славу. Прямо в телекамеры Ельцин объяснял, почему боевикам уже не выбраться и вообще "все под контролем". Оказывается, село скрытно окружают 29 снайперов, которые держат всех боевиков на мушке. Причем даже изобразил как (видимо, по охотничьей привычке). Все это выглядело по-детски нелепо, тем более перед телекамерами. И сразу же было отмечено падение и без того низкого рейтинга президента, который решил выступить в роли настоящего главнокомандующего, но явно с другим расчетом.

А потом началась новая предвыборная кампания, где окружение Ельцина поставило задачу любой ценой протащить его на второй срок. Никому не было дел до положения в Вооруженных Силах. По официально утвержденному бюджету на национальную оборону России в 1996 г. выделили 80 трлн. рублей, в том числе 13,2 трлн. - на закупки ВВТ (включая 2,1 трлн. на погашение задолженности за 1995 г.), 6,5 трлн. рублей - на оборонные НИОКР и 7,6 трлн. - на капитальное строительство. Но доля закупок ВВТ и оборонных НИОКР (соответственно, около 14% и 8%) оказалась примерно в полтора раза ниже соответствующих показателей в большинстве западных стран.

3 июля 1996 г. состоялся второй тур президентских выборов, и Ельцин остался у власти[7]. А в августе боевики напали на Грозный. России пришлось пережить позор Хасавюрта, вывести войска из Чечни... Осенью Ельцин отправил Лебедя в отставку. Между тем сам он был тяжело болен и не мог уже реально управлять страной. После операции на сердце в ноябре 1996 года его действия приобрели спонтанный характер. В мае 1997 г. на заседании Совета обороны он снимает с должности министра обороны Родионова и начальника Генштаба Самсонова, возложив на них ответственность за низкий уровень работы в осуществлении военной реформы. Хотя люди в погонах тогда по 3-4 месяца не получали денежного довольствия, а жены военнослужащих уже перекрывали взлетные полосы аэродромов.

Открытой, жесткой критике Ельцина подвергли многие депутаты Госдумы за такое отношение к Вооруженным Силам, и прежде всего генерал Лев Рохлин. Но Ельцин скажет журналистам: "Рохлина мы сметем с его антиконституционными действиями, таких помощников нам не надо". Летом 1998 г. Рохлин при невыясненных обстоятельствах (обвинение было предъявлено его вдове) будет убит у себя на даче.

Страна же неумолимо катилась к дефолту. В июне 1998 г. появилось в печати открытое письмо президенту, правительству и Федеральному собранию РФ руководителей 55 оборонных предприятий Свердловской области. Это было предупреждение властям, что ОПК Урала вслед за шахтерами может предпринять широкомасштабную акцию протеста против прекращения финансирования отрасли. Вообще задолженность оборонным предприятиям по России за 1994-1997 гг. составила 16,5 млрд. рублей. 17 августа правительство и ЦБ РФ сделали заявление о финансовом положении и путях выхода из создавшейся ситуации, объявив практически о банкротстве страны. Россию потряс финансовый кризис небывалой силы. Хотя буквально накануне Ельцин, не моргнув глазом, заявил: "Девальвации не будет, это я заявляю твердо и четко".

Это было столь же твердо и четко, как со "снайперами", "скручиваемыми боеголовками" и прочими милыми шутками главнокомандующего. Но после дефолта 17 августа 1998 г. в эти сказки уже никто не верил. Дефолт фактически уничтожил Ельцина. 25 августа Госдума приняла постановление, в котором рекомендовала ему добровольно уйти в отставку.

Больной, раздавленный, он теперь искал преемника самому себе. В августе 1999 г. после вторжения в Дагестан из Чечни крупной группировки боевиков во главе с Басаевым, Ельцин наконец примет, пожалуй, одно из немногих своих крупных политических решений, которое оказалось верным. Вместо отправленного в отставку С. Степашина назначил премьер-министром главу ФСБ В. Путина. После чего вскоре ушел на покой.

 

"ПРЕЗИДЕНТ ЧРЕЗМЕРНО РАССЛАБЛЯЛСЯ"

 

В результате бурной деятельности Ельцина и Горбачева за 1990-1999 гг. число дивизий в Вооруженных Силах сократилось с 212 до 24. Большинство сохранившихся дивизий оставалось, однако, лишь на бумаге. По настоящему боеготовых частей практически не оставалось. И новому министру обороны Игорю Сергееву пришлось начинать с создания частей постоянной готовности. "К началу 1999 г. Генштабу удалось сформировать три дивизии и четыре бригады постоянной готовности (укомплектованность личным составом - 80%, техникой - 100%)" ("Время Юга", стр. 121).

Заказ танков практически прекратился. В 1996 г., например, было заказано всего... 58 танков (т.е. в 50-60 раз меньше), к тому же оплачена только половина. Производство самолетов для собственных ВВС заморожено: в 1994 и 1995 гг. заказывалось по 2 (!) бомбардировщика. Заказы на вертолеты в 1995 г. отменены.

Конечно, военно-экономические возможности РФ не позволяют иметь такое военное производство, каким располагал Советский Союз, не говоря уже о том, что нет военной необходимости в этом. Но в то же время нельзя не учитывать, что столь крупный спад дезорганизовал функционирование всего оборонного комплекса, породил массу производственных и социальных проблем, решить которые далеко не просто даже сейчас. А главное в том, что угодничество перед Западом, по большому счету, не изменило отношения к России, не снизило гонки вооружений. В недавнем Послании Федеральному собранию Владимир Путин сказал: "С переменами начала 90-х годов были связаны большие надежды миллионов людей, однако ни власть, ни бизнес не оправдали этих надежд".

 

Впк