Журнал «Золотой Лев» № 85-86- издание русской консервативной мысли

(www.zlev.ru)

 

Ю.Ю. Болдырев

 

Либерально-олигархическое варварство марионеток[1]

 

Завтрак для аутсайдеров

 

Уж как вдоволь посмеялись над хрущёвским обещанием через 20 лет построить коммунизм. И как решительно отказались жить ради светлого будущего: хватит нас завтраками кормить! И вот новые времена – новые завтраки.

На экономическом форуме в Петербурге выяснилось, что так называемая плоская шкала подоходного налогообложения у нас не навсегда, и в отдалённой перспективе, может быть, лет через десять, мы вернёмся к шкале прогрессивной – как «во многих странах мира». Во всяком случае, так считает руководитель Минфина. А начальник аналитического управления президента заявил, что вместо этого надо будет увеличить налоги на роскошь.

Видите, какая свобода мнений и взглядов? Правда, никого третьего, кто бы заметил, что не «или-или», а «и то, и другое», да плюс не в отдалённом будущем, а срочно, немедленно, как-то не нашлось – в наших либеральных экономических кругах так мыслить и действовать не модно.

СМИ же подхватили: одна из самых популярных радиостанций чётко сформулировала альтернативу на интерактивное голосование: «прогрессивное обложение зарплаты (мол, будьте бдительны – на ваши кровные покушаются!) или роскоши?» И кто-то ещё рискует заявлять, что у нас застой и нет обсуждения путей социально-экономического развития!

Самое любопытное, что о предстоящем лишь в отдалённом будущем переходе на цивилизованную – принятую во всех без исключения развитых странах мира – шкалу налогообложения (в рамках которой бедный не платит вообще ничего, средний – платит среднее, а уж богатые и сверхбогатые платят порядка 45–70 процентов своего дохода) глава нашего Минфина заявил в ответ на вопрос о том, каким образом правительство намерено бороться с бедностью.

Теперь понятно не только как, но и, главное, когда – в неопределённом будущем. Налоги на роскошь, с этой же целью, надо понимать, наша власть также если и будет вводить, то в будущем столь отдалённом, что читающие эту газету в шикарных особняках могут не беспокоиться.

Что ж, какие времена, такие и завтраки. Каков масштаб времени, общественных целей и личностей, таково и меню. Сегодня максимум, на что способны, – это пообещать в неопределённом будущем отказаться от уже давно нигде более невиданного варварства.

Это напоминает мне дискуссии в бытность мою руководителем Контрольного управления президента с несколькими тогда начинающими «олигархами», норовившими «дружить» с начальством и регулярно справлявшимися, не надо ли чем помочь.– Разумеется, надо, – говорил им я, – лоббируйте в парламенте наведение порядка, уголовную ответственность должностных лиц за предоставление индивидуальных льгот, прав и преимуществ. – Это, конечно, верно, – отвечали «социально ответственные предприниматели», – но только от этих льгот мы получаем прибыль не 13 и не 30, а 300, а то и 3000 процентов. И потому то, что вы предлагаете, сделать, конечно, надо будет, но только не сегодня и не завтра, а скорее... послезавтра...

И нынешнее обоснование нашего варварства формально логично: не отпугнуть бизнес, не обидеть.

Но добро бы наша власть была столь деликатна ко всем или хотя бы ко всем тем, кто обществу чем-то полезен. Это странно, абсурдно, но именно в период, когда избыток денежных средств таков, что власть не знает, что с ним делать, и по объёму золотовалютных резервов мы выходим на третье место в мире (!), одновременно решено ограничить льготы и выплаты ещё одной категории граждан, причём именно из числа самых заслуженных, – участникам боевых действий.

Когда мне было семь лет, мой отец, военнослужащий, был направлен в командировку за рубеж в зону боевых действий, где и провёл два года. И вот теперь, спустя почти сорок лет, принято решение об исключении этой группы военнослужащих из числа льготников – как фактически не участвовавших в боевых действиях.

И вопрос не в том, насколько действия, в которых участвовали эти теперь уже весьма пожилые люди, были боевыми: если подводник остался жив, значит, в его лодку вражеская торпеда действительно не попала. Вопрос другой: уместно ли это теперь?

Примеряю, что называется, к собственной шкуре. Присвоили мне звание «Почётный работник Счётной палаты». Ладно, пусть будет. Отобрали бы обратно, мол, ошибка вышла, и не так уж велик ваш вклад – не холодно и не жарко. Но это сейчас, когда мне 46. А если пересмотреть решат, когда мне будет 76?

Уместность здесь – вопрос здравого смысла, этики, уважения к старикам, наконец.

Если же о справедливости, то почему под полубандитским прошлым молодых и здоровых «олигархов» и их подручных черта подведена, пересмотр недопустим, а под боевым прошлым тех, кто, рискуя жизнью, создавал и защищал то, с чего теперь этими весёлыми ребятами черпаются сверхдоходы, – нет?

Кому и ради чего пришло в голову теперь пересматривать: а достаточно ли рисковал сорок лет назад нынешний 70–80-летний ветеран, чтобы теперь получать к пенсии ещё тысячу рублей? Притом что и раньше не он сам себя на войну посылал, не он себе статус устанавливал и даже не он каким-либо образом лоббировал выделение ему надбавки к пенсии за прошлый риск жизнью...

Сорок лет назад, чтобы наш тогдашний военный советник погиб, нужна была вражеская торпеда. Теперь, чтобы с ним покончить, достаточно росчерка пера. И сколько стариков не выдержали оскорбительной вести, ни одна статистика не скажет – все умерли «естественной смертью».

В общем, как мы видим, наша власть – не только мечтатель, кормящий нас завтраками в туманном далёко, но и вполне дееспособный, не такой уж и робкий деятель. Во всяком случае, ни за что обидеть заслуженных стариков, которым ей уже нечем ответить, не робеет.

Что ж, смелее вперёд, к новым подобным достижениям. На очереди, надо полагать, пересмотр льгот участникам Великой Отечественной: вдруг где-нибудь пара 85-летних несправедливо получает что-нибудь за боевое ранение, хотя по нынешним меркам его можно было бы трактовать как сравнительно лёгкое?

А уж когда этих всех изведём, вот тогда введём прогрессивное налогообложение – чтобы побольше в очередной «стабфонд» – и за рубеж...

 

Лг 21.06.06

 

Футбол в одни ворота

 

Уже неоднократно, в том числе в радиопередачах в прямом эфире, мне задавали вопрос: а зачем нам саммит «Большой восьмёрки», какая нам от него будет польза? Попробуем разобраться. Первый аспект: если наша власть придаёт мероприятию такое большое значение, значит, оно для чего-то нужно. Как минимум, чтобы все оценили российский размах, а наши на этом бенефисе не ударили в грязь лицом. Это аспект представительский, что-то типа демонстрации щедроты души.

Будем ли мы болеть за своих в этом футболе? В зависимости от того, насколько воспринимаем руководство страны как своих, достойных того, чтобы за них поболеть.

Но есть и другой аспект: в настоящем футболе игра понятна, ясны задачи команд, видно, кто как играл, есть критерии оценки результата. А в нашем случае: что можно будет рассматривать как победу наших, а что – как поражение? Ясности с этим нет, и, похоже, никто не ставил цель эту ясность внести. Или раз мы принимающая сторона, то цель одна: лишь бы гостям было хорошо?

Что ж, логика понятна: если все цели и задачи озвучить заранее (если, конечно, они есть), то придётся отчитываться за достижение заявленных целей. Если же правила игры и критерии победы заранее не известны, то успехом наших «переговорщиков» и прорывом в отношениях можно назвать всё что угодно. И тогда саммит просто обречён на успех…

Что ж, с точки зрения сиюминутного манипулирования обществом, разумно. Но уж тогда, извините, не стоит рассчитывать на то, что за вас будут болеть – этот футбол непонятен и потому никому не интересен.

Возможно ли иначе? Не поздно ли иначе, когда до мероприятия осталось менее двух недель?

Недавно на более узком мероприятии («Россия – ЕС») наши пытались поднять ключевой вопрос об эквивалентном обмене: вместо грефовского «Мы им – сырьё, они нам – готовую продукцию» более адекватный вариант «сырьё – в обмен на технологии». В одной из прошлых колонок я обращал внимание читателя на то, что из этого получилось и как это подали наши СМИ. Так что же, вопрос закрыт? На первой попытке не то чтобы проведения, но хотя бы заявления национально ориентированного экономического курса обожглись – и всё?

А ведь встреча «восьмёрки» – мероприятие более масштабное, нежели саммит с ЕС. Если на предыдущем обсуждались двухсторонние отношения (если воспринимать ЕС как единую сторону), то «восьмёрка» претендует на роль в формировании и реализации глобальных мировых правил игры.

И тогда, если всё это не просто для пиара, а всерьёз, для решения мировых проблем, то, очевидно, мы должны выступать с позиций не только своих интересов, но и интересов всех, с кем в силу объективного положения в мировой экономике должны себя ассоциировать. Подчёркиваю, не из-за идеологических предпочтений нашей элиты, а именно в силу объективного положения. И тогда выясняется, что в «восьмёрке» мы – единственные, кто может представлять интересы стран относительно неразвитых, являющихся поставщиками сырья для стран индустриальных и постиндустриальных.

Одновременно, естественно, пытаться опереться на тех, чьими полпредами мы таким образом практически оказываемся, объединить их в выработке единых подходов к формированию более справедливых правил мировой экономической игры. Значит, организуемому нами саммиту «восьмёрки» по проблемам энергобезопасности должны были предшествовать подготовительные встречи и симпозиумы на аналогично высоком уровне стран – экспортёров нефти и газа, на которых и должна была публично вырабатываться единая позиция, которую затем мы могли бы отстаивать как общую, а не только свою собственную. Вы что-то подобное заметили? Вы о чём-либо таком слышали?

Продолжается парадокс, абсурд, на который на протяжении уже десятка лет я безуспешно пытаюсь обратить внимание нашего общества: являясь фактически по своему положению на рынке продавцами сырья, мы упорно ассоциируем себя и объединяемся для реализации своих интересов не с такими же продавцами, а, напротив, с покупателями.

А тем – что ещё нужно? Они готовы делать вид, что принимают нас почти за своих, гладить по головке, называть продвинутыми и рыночными – лишь бы мы не объединялись с теми, с кем наши интересы на мировой экономической площадке действительно совпадают.

Означает ли это, что мы должны отказаться от «интеграции с Западом», в том числе в культурном и социально-политическом плане? Никоим образом, но это-то и есть именно то, чего мы категорически не делаем. Под убаюкивающие разглагольствования о европейском пути мы лишь подчинили свою экономику интересам Запада, при этом абсолютно отказываясь перенимать те ключевые достижения западной цивилизации, которые ей и позволяют быть независимой и в значительной степени самодостаточной. О тех или иных аспектах этого нашего двуличия мне приходится писать чуть ли не в каждой своей колонке...

И вернёмся к главной теме – саммиту «восьмёрки». Ещё не поздно и мероприятие может иметь смысл, если Россия поставит на нём вопрос об эквивалентном обмене. Применительно к вопросу энергобезопасности это звучит примерно так: в обмен на гарантии бесперебойности поставок энергоносителей поставщики ресурсов должны получить реальные гарантии своего развития – доступ к самым передовым западным технологиям и возможность защиты своего внутреннего рынка высокотехнологичной продукции, прежде всего оборудования для добычи, транспортировки и переработки энергетического сырья.

Только в этом случае энергобезопасность становится понятием обоюдным и взаимовыгодным – как безопасность и потенциал для развития и потребителей ресурсов, и их поставщиков. И только в этом случае обретает смысл второй тематический компонент саммита – образовательный: образование начнёт востребоваться собственными экономиками стран – поставщиков сырья. В противном случае качественное образование в них оказывается лишь ещё одной благотворительностью в пользу Запада, ныне использующего и этот чужой ресурс для собственного опережающего развития.

 

Лг 5.07.06

 

У всех свои недостатки

 

Одни разочарованы, другие торжествуют. Но так или иначе, учить нас демократии на саммите «восьмёрки» Запад, похоже, не стал.

Все так долго обсуждавшиеся опасения, что сравнительно недавняя речь Чейни в Вильнюсе – свидетельство нового устойчивого курса Запада по отношению к России и что в преддверии саммита Россию то ли вообще исключат из «восьмёрки», то ли дадут ей решительный бой в связи с нарушением демократии и прав человека, никоим образом не оправдались. Публично-политический успех саммита очевиден: демонстрация высокой степени взаимопонимания лидеров государств, даже их дружественности, а то и единства.

Более того, президент США Буш сумел подставиться и дать такой пас нашему, что, как говорится, нарочно не придумаешь. Мол, мы – Америка – стремимся к тому, чтобы демократия везде развивалась так, как в Ираке, где есть теперь свобода слова, печати и т.п. К всеобщему удовольствию журналистов, нашему оставалось этот пас лишь принять: такой демократии, как сейчас в Ираке, нам не очень хотелось бы…

Конечно, есть и разногласия, например в нюансах оценки причин жестокого обострения ближневосточного конфликта. Но разногласия не радикальные, не ведущие к провоцированию сторон на дальнейшее обострение.

Сейчас, когда я пишу эти строки, окончательные итоги саммита, разумеется, не известны и подводить их, как-то оценивать ещё рано. Но заранее подготовленные документы по энергобезопасности, как это явствует из брифинга нашего президента, уже подписаны. И вроде как они содержат не прежнее, западное понимание энергобезопасности (только стабильное снабжение потребителей энергоресурсами), но и некое наше, включающее в себя, как подчеркнул наш президент, «добычу, транспортировку и продажу на рынках энергетики». Все звенья этой цепочки, как заявил Владимир Путин, несут солидарную одинаковую ответственность.

Не знаю, как уважаемые читатели, но я из слов президента, адресованных журналистам, не понял, в чём разница.

Ответственность за что и перед кем? Если «все звенья этой цепочки» в конечном счёте несут ответственность за стабильное снабжение энергоресурсами, и несут они её именно перед потребителями, то в чём разница? Если всё это – реакция на зимний несанкционированный отбор газа Украиной и наши ответные ограничения поставок, ударившие по Германии и Италии, то это был важный вопрос для саммита «Россия–ЕС», но не мелковато ли для «восьмёрки»?

И главное: того, о чём наш президент робко заявил на саммите «Россия–ЕС» – об обмене невозобновляемых природных ресурсов на высокие технологии и иные условия, гарантирующие ускоренное развитие (возможность защиты своего машиностроения и т.п.), – об этом, к сожалению, мы ничего не услышали.

Но, может быть, и не дело первых руководителей разъяснять публике все детали и нюансы. Может быть, надо прислушаться к нашему руководителю Минтопэнерго – на чём он делает акценты в разъяснении документов и решений? Уже известно: на обеспечении «предсказуемости энергетических политик стран – экспортёров, потребителей и транзитёров».

Весьма любопытной мне показалась его дальнейшая расшифровка этих подходов:

 

«Главное, обсуждались на саммите не только набор факторов, влияющих на цену, но и то место, та площадка, на которой энергетические политики разных стран могут быть обсуждены, предъявлены друг другу, скоординированы, обеспечена их предсказуемость, – нет ничего более важного, чем такая предсказуемость…».

 

Кто же станет спорить, что обеспечение предсказуемости условий для любого производительного социально-экономического строя (то есть живущего не спекуляциями, а производством товаров и услуг) – основа основ, позволяющая вкладываться в научные исследования и технологии, развивать производство, снижать себестоимость и т.п. Но разве не для того же, не для той же предсказуемости условий, было продекларировано в своё время и создание ВТО, в которое нас в очередной раз, слава богу, не взяли?

О какой площадке идёт речь? Ведь обсуждать всё это придётся именно с нами, и именно на той площадке, которую «восьмёрка» теперь определила. И если ничего более важного нет, то не становится ли эта площадка важнее ВТО? Тогда зачем нам срочно, как теперь нас обнадёжили, в марте следующего года, торопиться вступать в ВТО, если «главное» будет обсуждаться совсем на другой «площадке»?

Ранее, на этом же саммите, по результатам формально безуспешных двусторонних переговоров с Бушем о нашем вступлении в ВТО, В. Путин сделал принципиально важное и совершенно точное заявление о том, что вступление в ВТО – это вопрос буквально счётный: в тоннах, долларах, рублях и т.п. Замечательное заявление, свидетельствующее о ясном понимании сути вопроса. Замечательно, но только где же все эти расчёты и почему они до сих пор не представлены публике? Они существуют? Существуют, но совершенно секретны? Секретны от кого?

И наконец, о нашем подлинном триумфе. Кому не понравится сочетание роскоши, комфорта и гостеприимства? Тем более если с историческими корнями (строительство этого дворца ещё Пётр Первый задумал!). Разумеется, высокие гости в полном восторге. А премьер Великобритании даже вынужден признать: «Мы бы такое не осилили…».

Да, где уж им. Какую-нибудь никому не нужную ерунду, типа тоннеля под Ла-Маншем, это они ещё вместе с французами могут. Двигатели для современных самолётов, на которых летает полмира, ещё тянут. А такой шикарный дворец – не та социально-экономическая система. Понятно: слишком много у них социализма. А заодно и учёта с контролем, рационального использования общенациональных ресурсов. В общем, той самой подлинной демократии, которой учить они нас на самом деле вовсе не собираются. Стабильные поставки энергоносителей – важнее.

Очевидно, эту свою совершенно реальную, истинную и насущную проблему нам придётся решать самим. Здесь нам, кроме нас же самих, никто в мире не помощник.

 

Лг 19.07.06

 

Полетишь ночью...

 

«Мощная», «системообразующая», «крупнейшая оппозиционная»... Какими только эпитетами не наградили на нашем ТВ ещё не созданную, но уже раскручиваемую новую партию на основе слияния «Родины» и Партии ЖИЗНИ. Кто-то удивится: вроде как оппозиция крепчает, и власть ей аплодирует? Впрочем, раз по ТВ говорят, наверное, знают...

Давно не писал я ничего о политике в её публично-сценическом понимании – о партиях, их лидерах, лозунгах, официальных позициях и т.п. Не писал понятно почему: этот театр, как мне представляется, перестал быть в хорошем смысле самодеятельным, то есть тем, в котором между сценой и зрителями нет непреодолимых препятствий, в котором актёры – те же зрители, но в силу каких-то своих демонстрируемых и одобряемых окружающими качеств временно оказавшиеся в публичной роли. Теперь это не просто управляемый театр, заранее срежиссированный спектакль, но в полном смысле театр марионеток, в котором критикам, ценителям и прочим заинтересованным гражданам уместнее оценивать и обсуждать действия не кукол, а находящихся в тени артистов, управляющих этими куклами, а также режиссёров и других реальных действующих лиц.

Но применительно к политической действительности: кто они и что мы о них знаем? Понятно, что действия удостоившихся высшей аудиенции самих по себе руководителей двух партий, решивших объединиться, мало кому интересны. И знатоки «закулисья» скоро нам любезно разъяснят всё, что нам положено знать, о новом «проекте Кремля», о его авторах и конструкторах. И коль скоро нас периодически допускают к такой святая святых «кремлёвской кухни», у нас возникает иллюзия некоего знания и понимания.

На деле же не обсуждаем ли мы с подачи нанятых реальными игроками помощников, гордо именующих себя «политологами», действия других марионеток, лишь выдвинутых на роли кардиналов различных оттенков серости?

Так или иначе, кто-то в это играет и об этом пишет. Мне казалось, что театр столь очевидно превратился в «заведение» (не путать с высшим учебным), что включаться в дискуссии об изменениях кадрового состава, о заявлениях и о новом имидже звёзд с учётом в целом очевидного назначения заведения как-то не вполне прилично.

Есть и другая крайность, хотя и зачастую, в некоторых вариантах, вполне достойная уважения, – маниакальная приверженность формально демократическим нормам, правилам и процедурам, постоянное отслеживание каждого факта их несоблюдения и решительные «тысяча первые последние китайские предупреждения». Не вполне уместной крайностью, а не безусловно уважаемой последовательностью это становится в нашей ситуации, когда эти институты и правила по своей сути оказались у нас бесконечно далеки от своего исходного смысла и содержания, не более чем ширмой для весьма циничного манипулирования людьми, их интересами, их жизнями, наконец.

Почему так произошло, можно рассуждать. Например, о недоделке, недоработке этих правил и институтов, что вроде как и не позволило им сыграть свою роль, стать настоящими, действующими, базисными для организации всей жизни государства, а не дискредитирующими идеи свободы и демократии. Или, напротив, о слабости и непоследовательности самого общества – о том, что позволило подменить истинные демократические институты лишь пародией, ширмой. И тогда не означает ли это, что сколь бы совершенными эти институты у нас созданы ни были, пусть даже прилетевшими с Марса доброжелателями, в силу особенностей нашего общества их всегда сумели бы в конце концов превратить по своей сути и смыслу в никчёмность, а то и в свою противоположность?

Как бы то ни было, а жить всё равно надо. Ведь жить, то есть не просто существовать, как-то временно выживать, но и развиваться в конце концов при некоторых условиях, может не только демократическое общество и государство. Так же как и демократическое в ряде случаев вполне способно деградировать, в том числе отказываться от прежних демократических завоеваний, – примеров тому история даёт предостаточно.

Так что же нужно, чтобы наше ныне очевидно не вполне демократическое общество и государство тем не менее развивались? Какие нужны условия, и, главное, зависят ли они в какой-нибудь степени от нас? И об этом можно спорить, и на такой вопрос однозначного ответа, внятного рецепта ни у кого нет.

Что же делать, когда не знаешь, что делать?

А вот на это ответ известен: «Всего превыше верен будь себе». То есть можно найти миллион логичных оправданий некоторым видам «представлений», которыми нас пичкают. Можно найти продиктованные «высшими соображениями» объяснения последовательным смещениям из «Родины» сначала Глазьева[2], а затем и Рогозина. Но что такое «Родина» без Глазьева и Рогозина (независимо от моего лично очень разного отношения к этим людям)? «А» упало, «Б» пропало – что осталось на трубе?

Какой-то комментатор уже придумал неформальное название для будущей партии по первым буквам двух объединяющихся партий, видимо, навеянное незабываемыми зрительными образами. Очень неполиткорректное. Не слишком гуманно и доброжелательно по отношению к двоим бойцам не вполне чётко просматриваемого фронта, с энтузиазмом бросившихся на амбразуру нового этапа партстроительства.

Совсем просто, без заклинаний о ценности демократии и реальной, не подставной оппозиции: чем плохи системы, лишённые внутренней отрицательной обратной связи? Известно: при малейшей обратной связи положительной они легко идут вразнос. Так и опять у нас: можно всё. Кажется, назовём по телевизору кошку собакой – и залает, объявим трактор самолётом – и полетит. И доложат по порядку, что полёт прошёл успешно, – никаких сомнений.

В советские времена был анекдот о том, что в Политбюро тоже не дураки, и лететь на солнце нашему космонавту, чтобы не сгорел, приказали ночью. Времена меняются… и повторяются. Система самовоспроизводится, к сожалению, не в лучших своих проявлениях.

Но какие задачи, кроме имитационных, способна решать такая система?

 

Лг 2.08.06



[1] Название принадлежит редакции «Золотого льва»

[2] Ошибка: Глазьев никогда не был членом партии «Родина».


Реклама:
-