Журнал «Золотой Лев» № 81-82 - издание русской консервативной мысли

(www.zlev.ru)

 

А. Горянин

 

Русская демократия — не новодел

К столетию первой конституции

 

Столетие Государственной Думы следовало бы праздновать 9 мая, но по понятным причинам торжества приурочили к дате по старому стилю. Не знаю, вспомнят ли у нас 5 мая (23 апреля по ст. ст.) о событии не менее важном. В этот день 1906 года Россия получила свою первую конституцию — «Основные законы». В советское время об этом нельзя было и заикнуться, а блоковские строки: «Ты будешь доволен собой и женой,/ Своей конституцией куцей,/ А вот у поэта всемирный запой,/ И мало ему конституций» велено было считать проявлением политической близорукости поэта.

У свидетелей и участников процесса сомнений не было. Накануне обнародования Манифеста 17 октября 1905 года царь пишет петербургскому генерал-губернатору Дмитрию Трепову:

 

«Да, России даруется конституция. Немного нас было, которые боролись против нее. Но поддержки в этой борьбе ниоткуда не пришло, всякий день от нас отворачивалось все большее количество людей и в конце концов случилось неизбежное! Тем не менее, по совести, я предпочитаю даровать все сразу, нежели быть вынужденным в ближайшем будущем уступать по мелочам и все-таки прийти к тому же».

 

Конституция именовалась не Конституцией, а «Сводом основных государственных законов» по двум причинам: царь вообще не любил заёмные слова, но главное — он не хотел слишком явно показать, что уступил давлению конституционалистов. Это никого не обмануло, документ вызвал оторопь у крайне правых. С резкой критикой «Основных законов» выступил авторитетный монархический публицист, в прошлом народоволец, Лев Тихомиров, ныне снова популярный. В срочно написанном труде «О недостатках конституции 1906 года» он доказывал ее губительность для России.

«Основные» (т.е. не подлежащие изменению) законы и Государственная Дума появились не на голом месте. Россия очень неплохо смотрится на фоне европейской истории выборного представительства. Хотя развитие представительных органов у нас четырежды прерывалось (оно прерывалось, и не раз, в любой стране старше тысячи лет), они всякий раз начинали отстраиваться по прежней или другой модели.

 

* * *

 

Абсолютизм всегда сменяется поворотом к конституции и парламенту. Что-то, какой-то встроенный механизм, заставляет большие и малые нации следовать этой тропой. Еще ждет объяснения феномен «Большого XIX века», прихватившего по 11 лет у соседних веков. За 122 года между Французской революцией 1789 года и Китайской 1911-го в мире произошли десятки революций с одним и тем же итогом: в стране появлялись (иногда после долгой кровавой борьбы, иногда без) конституция и парламент. В этом списке и латиноамериканские революции, начатые Боливаром, и греческая революция 1821-29 гг., и охватившая десяток стран европейская «Весна народов» 1848-49 гг., и революция Гарибальди в Италии, и японская «революция Мэйдзи» против деспотизма сёгуна, и русский 1905 год, и младотурецкая революция 1908-09 гг. — список не полон.

В большинстве случаев эти революции опрокидывали абсолютизм как форму правления. Через абсолютизм прошли между XVI и XIХ веками самые разные страны — от Португалии до Японии. Прежде, чем перейти в стадию «просвещенного», абсолютизм начинал с жестокостей. В Англии расцвет абсолютизма отмечен кровавыми правлениями Генриха VIII и Елизаветы I, в Испании он пришелся на царствование Филиппа II, любителя поджаривать еретиков, в России олицетворением абсолютизма стал Петр I. Абсолютизм всегда и везде резко усиливал бюрократию и командные методы управления. И он обязательно устранял либо делал бутафорскими институты сословного представительства — зачаточные (по нынешним меркам) парламенты: Генеральные штаты, Кортесы, Земские соборы, риксдаги.

Даже самый стойкий и развитый из всех, английский парламент, при тирании Генриха VIII вел себя крайне послушно, благодаря чему уцелел. В любом случае, Англия, как некая островная аномалия, преодолела свой абсолютизм задолго до наступления Длинного века. Остальным же пришлось конструировать свои парламенты заново — на совершенно новых основаниях, хотя порой и под прежними названиями.

В связи со столетием Государственной Думы несколько привычных телевизионных фигур, знакомых с историей из пятых рук, пытались высмеять этот юбилей: и опоздали мы, оказывается, навсегда, и парламент был не тот, и срок пустяковый, и преемственность не возникла. То ли дело тысячелетняя европейская преемственность!

Увы, тысячелетняя преемственность — миф. Все современные представительные демократии молоды. Обучение демократии методом проб и ошибок длилось почти весь XIX век и почти весь ХХ-й. В Англии лишь в 1809 г. был принят закон («Curwen's Act»), запрещавший продажу парламентских мест. Вехой поворота своей страны к демократии английские историки называют «Reform Act», появившийся одновременно с железными дорогами, в 1832 г. До реформы представительство в Англии имело строго аристократический характер. Хотя наряду с Палатой лордов имелась Палата общин, она представляла не народ, а «150 тысяч джентльменов». Реформа узаконила и формализовала существование партий. Тайное голосование впервые применено в Англии на выборах 1874 г. До того голосовали открыто.

Представления наших симпатичных либералов о сугубой древности демократических практик обогатились бы, услышь они, что во Франции до 1849 г. право голоса имели 2% населения, в Англии, даже после упомянутой реформы — 3,5%. В Испании эта цифра в 1854 г. чуть превышала 0,2%, а затем постепенно была увеличена (к 1869 г.) до 2% (при том, что в парламент проходила всего одна партия — Модерадос, т.е. умеренные). В Японии, где первые выборы состоялись в 1891 г., право голоса благодаря налоговому цензу в 15 йен имел 1% населения, в 1900 ценз был снижен до 10 йен и стали голосовать 2%, в 1919 — до 3 йен, благодаря чему электорат составил 6%.

Пикейные жилеты нашего ТВ сильно удивились бы, узнав, к примеру, что в Англии на выборах 1900 г. было 243 безальтернативных округа (из 669). Или что между 1922 и 1948 годами в этой стране существовала практика дополнительных «бизнес-голосов», стоивших 10 фунтов стерлингов. Или что избирательный бюллетень там с давних пор (и по сей день!) снабжен номером, так что, при необходимости, несложно выяснить, кто кому отдал голос.

В Нидерландах первые 40 лет существования парламента (т.е. до 1888 г.) в него проходила только одна партия (получившая большинство) из двух существовавших. То же было в Норвегии и Португалии. В Бельгии до 1899 г. избиратель за 5 франков мог приобрести еще один голос, диплом о высшем образовании давал 2 дополнительных голоса. Во Франции до 1889 г. можно было баллотироваться в любом количестве округов. На родине слова «демократия», в Греции, до 1923 г. избиратели голосовали не за партии, а за клики (выдвигались «люди Вулгариса», «люди Заимиса», «люди Криезиса»).

Тайное голосование, по примеру Англии, было применено в Дании в 1901 г., в Нидерландах в 1917 и т.д. Женское избирательное равноправие появилось в Англии в 1928 г. (на 11 лет позже России), во Франции в 1945, в Японии в 1947, в Швейцарии в 1971.

Наши женщины свое право голоса впервые получили от Временного правительства, которое воспользовалось законодательными заготовками распущенной Государственной Думы. По закону от 8 мая 1917 г. с участием женщин прошли (в июле — октябре) муниципальные выборы в 130 городах страны — кстати, большевики на них получили 7,54% голосов. По закону от 2 августа 1917 г. женщины участвовали в выборах во Всероссийское Учредительное Собрание, прошедших 21 октября — 5 декабря. Возрастной ценз составлял 20 лет, на фронте — 18, в основу выборов легла система пропорционального представительства по партийным спискам.

Но вернемся к истокам.

 

Вечевая демократия

 

Вече — форма прямого самоуправления, известного многим народам. К примеру, у англо-саксов времен норманнского завоевания вече маленького городка называлось «tunmoot». Историки насчитывают на Руси более 60 вечевых городов. В большинстве из них с вече покончило нашествие Орды, но не только оно. Вечевое народовластие на Руси — типичная полисная демократия, а еще Аристотель утверждал, что население полиса, управляемого народным собранием, не должно превышать 5 тыс. чел., иначе управление ухудшается. И действительно, с ростом городов вече утрачивало эффективность и отмирало — где само собой, где под давлением княжеской власти. Лишь в Новгороде, Пскове и Вятке (где оно гораздо менее изучено) Вече не только сохранялось до конца XV — начала XVI вв., но и эволюционировало к более развитым формам народовластия. Это произошло потому, что Вече сумело отстоять свое верховенство над княжеской властью, не выпустило из рук право решать главные вопросы жизни города-государства, сохраняло способность к развитию.

Раскопки показали: размер вечевой площади в Новгороде был 40х50 метров. Из летописного рассказа 1359 г. о смещении посадника Андреяна Захарьинича видно, что участники Веча не стояли, а сидели. То есть, собрание выглядело вполне по-парламентски. Даже если плотно заставить 2000 м² скамьями, оставив лишь узкие проходы, число «человеко-мест» едва достигнет тысячи. Скорее всего участников веча было несколько сот.

Вече призывало князя в Новгород, и в случае невыполнения им условий договора о княжении указывало ему «путь чист» из Новгорода; избирало посадника, тысяцкого и епископа; решало вопросы о войне и мире; издавало и отменяло законы; устанавливало размеры податей и повинностей; вводило торговые правила и льготы; избирало представителей власти в новгородских владениях, принимало жалобы на них, а в случае их неправильных действий наказывало виновных; осуществляло контроль за судебными сроками и исполнением решений; в случаях, волновавших весь город, вело непосредственное разбирательство дел.

Принятое на вече решение («приговор») записывалось в грамоту, скреплялось вечевой печатью. В формуле решения после имен архиепископа, посадника, тысяцкого говорилось:

 

«и бояре, и житьи люде, и купце, и черные люде, и весь господин государь великий Новгород, вся пять концев, на Веце, на Ярославе Дворе, повелеваша...».

 

Председательствовал на Вече степенной посадник, выступления проходили с возвышенного места — степени. Чтобы принимать участие в Вече и иметь право решающего голоса, было необходимо владеть в городе землей или иметь имущество не ниже определенной ценности.

То, что всё происходило под открытым небом, обеспечивало идеальную гласность. Главный знаток новгородских древностей, академик В.Л. Янин поясняет, что обступавшие Вече зрители — ремесленники, торговцы, наемные работники, — криками поощрения или возмущения оказывали давление на боярскую партию, торговую партию, московскую партию, литовскую партию и так далее, поддерживали того или иного кандидата в посадники, тысяцкие.

Вече имело фактически двухуровневую структуру. Узкий орган по подготовке вопросов, Совет господ, Янин называет сенатом. На момент постройки специального зала заседаний для Совета Господ в новгородской Грановитой палате в его состав входили около 50 человек: архиепископ, архимандрит, 24 посадника, 6 тысяцких, 2 купеческих старосты, игумены пяти монастырей, десяток других должностных лиц.

Переход от прямой демократии к представительной (делегированной) мучителен и многократно в истории кончался крахом первой без достижения второй. И в Новгороде, и в Пскове предпосылки к такому переходу вполне сложились: в вечах участвовали люди с делегированными полномочиями — представители концов. Механизм делегирования действовал, был всем понятен, мог развиваться.

В политическом устройстве Новгорода присутствовали несомненные признаки конституционного строя. К этим признакам относится преемственность основных правовых актов и невозможность их произвольного изменения, последовательное соблюдение процедур, закрепляющих сложившееся общественное устройство, регламентирование деятельности должностных лиц условиями договоров, никем не оспариваемое уважение к устоям государства. Хотя чужеземные слова конституция, демократия, парламентаризм и республика новгородцам, псковичам и вятичам известны не были, они жили в согласии с сутью этих слов. Не знали они и слова федерация, однако, согласно В.Л.Янину, Новгородская земля (по площади — одно из крупнейших государств Европы) была федерацией пятин. Что же до «государственной вывески», новгородцам было достаточно горделивого имени Господин Великий Новгород.

Развитие огромной и сложной страны не бывает прямолинейным. Новгородско-псковско-вятский путь общественного развития не стал общероссийским. Собирателем русских земель выступило Великое княжество Московское, присоединявшее к себе княжество за княжеством. Примерно в те же годы «собиранием Италии», притом куда более жестокими методами, чем наш Иван III, занимались папа Александр VI и его сын, герцог Чезаре Борджиа.

Собиратели редко заимствуют порядки присоединяемых, они приносят свои. Вечевые порядки были ликвидированы в Новгороде в 1478 г., в Вятке — в 1490, в Пскове — в 1510, вечевые колокола сняты и отвезены в Москву. Там, в Московском Кремле, уже отбивали новое время колокола, привезенные ранее из Твери, Ярославля, Рязани, Суздаля, Переяславля и других когда-то вольных городов. России не было суждено придти к демократии и парламентаризму по кратчайшей прямой, через совершенствование Веча. Судьба назначила ей испробовать, по пути к этой цели, другие, более извилистые колеи.

 

Аристократическая Дума

 

Вече не было на Руси единственным органом коллективного принятия решений. Ранние русские князья все важные решения принимали не иначе, как посоветовавшись с дружиной. Князь Святослав, может быть, и принял бы христианство, но дружина отсоветовала.

Название «Боярская Дума» придумано либеральными историками и подхвачено советскими. На самом деле это была просто Дума, законосовещательный орган, история которого восходит к X веку. Кстати, современники тоже чаще выражались описательно: «и бояре, и окольничие, и думные люди». Книжники называли Думу Синклитом или Палатой. Иногда, в переписке с Литвой, Дума называла себя Радой. Если этот орган просуществовал вплоть до петровских реформ — значит, он не мог быть надуманным и бесполезным.

В.О. Ключевский:

 

«С X и до XVIII в. боярская Дума стояла во главе древнерусской администрации, была маховым колесом, приводившим в движение весь правительственный механизм; она же большею частью и создавала этот механизм, законодательствовала, регулировала все отношения, давала ответы на вопросы, обращенные к правительству. В период наиболее напряженной своей деятельности, с половины XV и до конца XVII в., это учреждение было творцом сложного и во многих отношениях величественного государственного порядка, установившегося на огромном пространстве Московской Руси, того порядка, который только и сделал возможными смелые внешние и внутренние предприятия Петра, дал необходимые для того средства, людей и самые идеи».

 

Дума, заседавшая по понедельникам, средам и пятницам, не была «ручным» органом. Из слов Ивана Грозного в письме Курбскому видно, что споры в Думе его деда доходили до «поносных (т.е. ругательных) и укоризненных словес» в адрес государя. Лучший современный знаток русского XVI века Р.Г. Скрынников, говоря о принимаемых Думой решениях, не зря употребляет выражения: царю «удалось добиться» от Думы, царю «удалось провести» через Думу. Ключевский приводит случаи отмены царских решений Думой.

Царям приходилось интриговать, опираясь на «ближних людей». По словам Ключевского, «склонить ближних людей в желаемую сторону значило обеспечить мирный успех дела, провести вопрос в Думе без шума». Ибо вопросы спорные и щекотливые вызывали «крик и шум велик и речи многие во боярех». Роль Думы резко возрастала в периоды малолетства великих князей, а позже — царей.

Бывало, что царь устранялся от решения, отдавая его на откуп Думе. Так, в 1510 году Василий III предоставил Думе решить политическую судьбу Пскова: «творити, как себе сдумали» (по своему усмотрению). Арест псковских властей, таким образом, лежит на совести московских бояр, это следствие их «думного приговора».

Дума сама ведала порядком рассмотрения вопросов. В конце 1552 г. Иван IV, уезжая из Москвы, наказал думцам «промыслить о казанском строении», а потом «сидеть о кормлениях», т. е. о замене кормлений денежными выплатами. Поскольку Думу гораздо больше волновал вопрос о кормлениях, им они и занялись, a «казанское строение поотложили», за что на них жалуется летописец.

В 1573 г. в ходе войны с Швецией, царь пишет боярам из Новгорода «о свейском деле поговорити, как с свейским королем вперед быти». Дума «приговорила» вступить с шведским королем в переговоры, приостановив военные действия. То есть, важнейшие вопросы Дума решала самостоятельно. Правила не требовали, чтобы царь утверждал «приговоры» Думы, большинство дел Дума решала окончательно и без него, докладывая лишь о том, что требовало «именного указа». Исследовав этот вопрос, Ключевский приходит к выводу:

 

«Было только два рода боярских приговоров, которые всегда или часто представлялись на утверждение государю — это приговоры Думы о местнических спорах [кто знатнее] и о наказании за тяжкие вины… Пересмотр второго рода дел обыкновенно сопровождался помилованием виновного или смягчением наказания».

 

Дума создавала различные, как мы бы сказали сегодня, временные комиссии — для переговоров с послами, по местническим спорам, по земельным тяжбам, по делам управления на время отъезда царя из Москвы, для составления проектов Уложений. Проект огромного, но внутренне со всем тщанием согласованного Соборного Уложения 1649 г. (в нем 25 глав, число статей в некоторых главах превышает 100, а в главе «О суде» 287 статей) был составлен двумя боярами, из которых один, князь Н.И. Одоевский, возглавлял работу, одним окольничим и двумя дьяками. Если бы сегодня умели так работать!

Аристократический характер Думы постепенно размывался, в нее попадало все больше дворян и дьяков. В конце 70-х гг. XVII века из 97 членов Думы бояр оставалось менее половины, 42 человека. Кроме них, было 27 окольничих, 19 думных дворян и 9 думных дьяков.

В учебниках пишут, что Дума была упразднена Петром I в 1711 г. Это не так. Указа об упразднении Думы не было, она перестала существовать, будучи постепенно разделяема на другие учреждения, продолжившие жизнь под новыми (часто иностранными) именами, а главное — с иными функциями.

 

Земские соборы

 

Установить дату начала русской традиции сословных государственных совещаний сложно. Князья удельной Руси, начиная с ХI века собирались на «снемы» (съезды) для коллегиального решения общих дел, привлекая представителей сословий. Известен пример совещания 1211 г. во Владимире на Клязьме:

 

«Князь великий Всеволод созва всех бояр своих с городов и с волостей, и епископа Иоанна, и игументы, и попы, и купцы, и дворяне, и вси люди».

 

Съезды собирались и во времена Орды. Князья прибывали на них не только с дружинниками, но и с «людьми от земель». Известны съезды удельных князей 1223, 1296, 1304, 1340, 1360 (был созван в Костроме по вопросу борьбы с ушкуйниками — речными пиратами), 1380 годов, летописи упоминают и другие съезды, но слишком лаконично, чтобы судить о них. Все это были совещания в рамках средневековой федерации княжеств. Их сменили совещания, созываемые правителями Русского централизованного государства. Так, чтобы определиться с политикой по отношению к Новгороду, Иван III послал в 1471 г. «по вся епископы земли своея и по князи и по бояря свои и по воеводы, и по вся воя (служилые люди) свои». Это был уже прообраз представительного органа.

Около 1547 г. вокруг молодого Ивана IV сложилась «Избранная Рада» во главе с членом Думы Алексеем Адашевым и фактически управляла страной почти 13 лет. Прогрессивная роль Рады многогранна, но главными ее заслугами остаются: учреждение выборного земского представительства (об этом ниже) и учреждение выборного сословного представительства в форме Земских соборов.

Лучший знаток вопроса Л.В. Черепнин насчитывает 57 соборов, из них 11 соборов в XVI веке и 46 соборов — в XVII-м. Первый собор Рада созвала в 1549 г., он вошел в историю как «Собор примирения».

На Земских соборах с участием выборных представителей от городов и уездов были приняты основные законодательные документы XVI-XVII веков: Судебник 1550 г., «Приговор» Собора первого ополчения 1611 г. (о государственном устройстве и политических порядках), Соборное уложение 1649 г., «Соборное деяние» об упразднении местничества 1682 г. О серьезной кодификационной работе соборов говорит тот факт, что на принятие Судебника 1550 г. ушло 78 дней, а Уложения 1649 г. — пять месяцев (на Соборе в подготовленный проект было внесено 80 новых статей на основе челобитных от выборных). Отпечатанное в течение 1649 г. дважды, по 1200 экземпляров в каждом тираже, что очень много для того времени, Уложение было доведено до самого глухого угла России. Не зря эти законы прослужили, с обновлениями, два века, до Уложения 1845 г., они действовали на протяжении всей жизни Пушкина.

Земские соборы избирали царей: Федора Иоанновича, Бориса Годунова, Василия Шуйского, Михаила Романова. В мае 1682 г. были выбраны царями-соправителями несовершеннолетние Иван и Петр, а верховной правительницей — Софья. Земские соборы могли и лишить престола, 17 июля 1610 г. это произошло с Василием Шуйским, власть была передана «Временному в государстве правительству» Федора Мстиславского.

Во время «безцарствия» именно Собор (не Дума!) брал на себя полноту верховной власти в стране. Земские соборы имели право законодательной инициативы, решали вопросы церковного устроения, налогообложения, внутреннего управления, торговли и промышленности, решали вопросы войны и мира. На Соборе мая-октября 1653 г. был решен вопрос о принятии в подданство России гетмана Богдана Хмельницкого «со всем войском козацким».

Земские соборы созывались царем по своему почину или по почину населения, созывались сословиями или по почину сословий в отсутствие царя. Был ли у них шанс стать постоянно действующим органом? На первый взгляд, да: годы Смуты (1607-1613) отмечены 10 соборами, в царствование Михаила Федоровича (1613-1645) созван 21 собор. Возможно, московская верхушка ко времени воцарения Алексея Михайловича устала от соборов — ведь участвовать в них обязаны были и Дума, и Освященный собор (духовенство). Возможно также, что все они опасались растущей силы «Земли».

Впрочем, идея постоянно работающего представительного органа не победила тогда еще нигде в мире. Современником царя Михаила был английский король Яков I, который не созывал парламент по семь лет (Михаил себе такого с Соборами не позволял) и писал, что хочет упразднить его. У его преемника Карла I период беспарламентского правления длился еще дольше, 11 лет, и многим тогда казалось, что этот орган уже не воскреснет.

Выборы, как известно, не проходят гладко никогда и нигде, земские соборы не были исключением. В Крапивне (ныне Тульская область) при выборах на собор 1651 г. воевода Василий Астафьев заменил делегата, выбранного посадскими людьми, на своего человека, боярского сына Федосия Богданова. Избиратели энергично взялись защищать правое дело и подали царю челобитную:

 

«Приехал к тебе, государю, к Москве тот Федоска по отписке (воеводы), будто в выборных, а мы… такова воришка, и сставщика, и пономаренка к твоему государеву великому делу не выбирали и выбору не давали и такому воришке Федоску... у такова твоего государева царственного дела быть нельзя».

 

Вследствие этой жалобы царь велел исключить Богданова из числа соборных членов; воевода же был вскоре смещен. Курские служилые люди вручили своему выборному на собор 1648-1649 гг. Гавриле Малышеву наказ с изложением своих пожеланий, но Малышев не провел их на соборе. Куряне «шумели» на Малышева за то, что «он на Москве разных их прихотей в Уложенье не исполнил». Ожидая неприятностей от своих избирателей, злополучный выборный просил у государя выдачи ему «береженой грамоты».

Если иностранец приезжал в Москву из страны, имевшей парламент, он не просил объяснить, что такое Земский Собор. Для поляка Филона Кмиты Собор 1580 г. — сейм, англичанин Джером Горсей опознает Собор 1584 г. как парламент, ливонский дворянин Георг Брюнно называет Собор 1613 г. риксдагом. Вполне симметрично видит английский парламент Герасим Дохтуров, русский посланник в Англии в 1645-46 гг:

 

«изо всяких чинов выбраны думные люди… сидят в двух палатах; в одной палате сидят бояре, в другой — выборные из мирских людей». Единственное, что его смутило: «сидят с 500 человек, а говорит за всех один рéчник».

 

Упадок Соборов стал проявлением победы абсолютизма, взявшего к тому времени верх во всей Европе, исключая Польшу. Пришел черед и России. Последний (да и то спорный) Земский Собор был собран в октябре 1698 г. Характерно, что в том же году в последний раз собрались португальские кортесы.

Парадоксально (или нет), но к окончательному упразднению важнейшего русского демократического института привела «европеизация» России, начатая в конце XVII века сперва царицей Софьей, а с 1694 г. — Петром. В своей реформаторской деятельности, потребовавшей огромного напряжения сил всей страны, Петр не дерзнул опереться на соборы, явно не веря в их жертвенность.

 

Местное самоуправление

 

В допетровской Руси была развита и низовая демократия — выборное местное самоуправление. Неверно, будто бы оно появилось благодаря реформам Избранной Рады, оно существовало задолго до нее. Историк русского права М.Ф. Владимирский-Буданов по документам дальних уездов и волостей, куда годами не назначались наместники, показывает, что и без них «управление шло», его осуществляли сотские и старосты, выбиравшиеся населением «согласно обычаю». Что же касается Рады, она упорядочила и развила сложившуюся практику, что и стало важнейшей частью земской реформы 1550-х гг.

Исключая верховную власть государя и власть воевод в городах с уездами, власть на большей части территории допетровской Руси была представлена выборными органами. Вполне демократическая процедура была у сельского «мiра», а в городах существовали свои структуры гражданского общества — «сотни» и слободы (кстати, «слобода» — вариант слова «свобода») с выборными старостами. Налицо и демократическая традиция судопроизводства. Судебник 1497 г. запрещает судье вести процесс без участия «лучших людей». Это разновидность суда присяжных. Причем Судебник не вводил эту норму, он опять-таки лишь фиксировал существовавшую практику.

Выборные должностные лица — земские и губные старосты — управляли, вместе с целовальниками (тоже выборными) соответственно волостями и губами. Губа представляла собой судебный округ и включала 1-2 уезда. Губные старосты (именовались также «излюбленными старостами») избирались обычно всего на год, они расследовали особо опасные уголовные дела, исполняли административные обязанности (землеотвод, межевание и т.д.). Выборными были земские судьи («судейки») и дьяки («кому у них всякие дела писати»). Земские власти ведали важнейшими для населения делами, среди прочего — проведением мирских выборов. Старосты избирались из местных дворян, а их помощники — целовальники — из местных крестьян и посадских людей. Выбирались также сотские и пятидесятские. Происхождение слова «целовальник» таково: вступая в эту выборную должность, человек приносил присягу, целуя крест.

Во второй половине XVII в., одновременно со сворачиванием деятельности земских соборов, утеснялось и местное самоуправление. Воеводы забирали все больше власти, наказы избирателей земским соборам о том, чтобы вместо приказных людей (т.е. чиновников) сбором налогов занимались выборные целовальники, оставались без внимания.

 

* * *

 

Оценка деятельности Петра I навсегда останется предметом споров. Но есть в ней и кое-что бесспорное. В частности, то, что петровская эпоха — зияющий провал в истории российской демократии и выборного представительства. Это до сих пор мало осознано: Петр так сильно вестернизировал верхушку общества, что свое, допетровское, в последующие времена даже на уровне обсуждения начало восприниматься (и отвергаться) этим обществом как нечто безусловно отсталое и уж точно деспотическое.

Между 1700 и 1766 гг. шесть раз созывались «Уложенные комиссии» для составления нового свода законов, уже «европеизированных». Первая из них состояла из бояр, окольничьих, думных дворян и дьяков, т.е. не отличалась по составу от Думы. Следующие составы УК пополнялись сенаторами, членами коллегий, несколькими десятками депутатов от губерний. Из-за острых противоречий в УК поставленная цель достигнута не была. Это побудило Екатерину II созвать седьмую УК в форме Земского собора. В июле 1767 г. в Москву съехались депутаты от Сената, Синода, коллегий и канцелярий, но главное — изо всех уездов и городов империи. Депутаты должны были представлять «нужды и недостатки каждого места» и наказы от избирателей (число наказов достигло 1,5 тысяч), обсуждать новые законы. В выборах депутатов участвовали дворяне, горожане, служилые люди, однодворцы, казаки, черносошные, приписные и ясачные крестьяне, пахотные солдаты, оседлые инородцы. Всего в УК было избрано 564 депутата. Духовенство в выборах не участвовало.

Депутаты УК работали не только в общем собрании (состоялось 204 заседания), но и в 19 комиссиях (сегодня мы бы назвали их комитетами), а также в подкомиссиях. Среди прочего, был рассмотрен проект Жалованной грамоты дворянству, оглашенной, правда, лишь 17 лет спустя. Последнее общее собрание состоялось в июле 1770 г., комиссии работали до 1773-го. Предлогом к остановке работы УК послужила очередная русско-турецкая война. Однако после войны работа УК не возобновилась, хотя ее штаты распущены не были, статус и правовой иммунитет депутатов сохранялись. Причина неуспеха УК была в невозможности примирить интересы крестьян и помещиков.

Губернская реформа 1775 г. частично восстановила самоуправление, введя систему выборных административных и судебных должностей на уровне губерний и уездов — но уже не демократическое самоуправление (с целовальниками из крестьян, с представителями городских сословий во главе слобод), а чисто дворянское. За образец брались системы дворянского самоуправления Пруссии, Австрии, Англии. Но в этих странах им еще предстоял долгий путь к демократизации, а для России это был исторически роковой шаг назад.

Правда, Жалованная грамота городам (1785) учредила всесословные выборные органы в городах (Городскую Думу, Шестигласную Думу, Магистрат). Да и сельский «мiр», хоть и переживал необратимую, казалось бы, деградацию (его искусственно оживит правительственная политика XIX века), сохранял вполне демократическое самоуправление.

 

* * *

 

Остальное достаточно хорошо известно: Сперанский, Государственный Совет, полтора десятка проектов конституций вкупе с проектами парламентского устройства — рождавшиеся наверху, рождавшиеся внизу, гальванизация общины, восстановление всесословного земства при Александре II…

С середины XIX в. начал давить пример все новых стран Европы, все более давило собственное общественное мнение, радикалы, смелеющая пресса. Ресурс абсолютизма иссякал, и царь принял единственно верное решение: даровать сразу и конституцию, и Думу, «нежели быть вынужденным в ближайшем будущем уступать по мелочам и все-таки прийти к тому же».

Главная заслуга конституционного эксперимента 1905-1917 гг. в том, что после него ростки современной политической демократии уже не могли быть искоренены из российской почвы. Большевики были вынуждены имитировать конституцию и выборные органы, а имитация демократии — высший комплимент, который диктатура делает свободе.

Крот истории роет медленно, но безостановочно. С какими бы срывами ни продвигалась Россия к демократии, ее национальное сознание никогда не забывало ни Вече, ни Думу, ни Соборы. Политические идеи — как монеты: будучи однажды пущены в обращение, изъяты полностью они уже не могут быть никогда, это вам подтвердит любой нумизмат.

 

Глобалрус 5.05.06


Реклама:
-