Журнал «Золотой Лев» № 79-80- издание русской консервативной мысли

(www.zlev.ru)

 

Д. Ольшанский

 

Обрыдло

Жизнь общественная в России делается все скучнее

 

"И, встретившись лицом с прохожим,

Ему бы в рожу наплевал,

Когда б желания того же

В его глазах не прочитал".

Блок

"Пчелы не улетели, всадник не ускакал".

Бродский

 

Важнейшее ощущение 2006 года: накрывающая с головой, внушающая уныние и беспомощность, прилипчиво-ватная негодяйка-тоска. Слишком уж долго Россия была символом непрерывной катастрофы, пусть и во многом вымышленной, – но теперь она служит ответственной за цинизм и скуку в мировом масштабе. Место, в котором решительно ничего основательного не происходит, место, никого и ничем не способное удивить, захламленная поляна, лежащая вне истории – вот где оказались мы после того, как запропали не только гротескные девяностые, но и самое послевкусие от них. Да сохранилось ли в русской жизни хоть что-нибудь не надоевшее?

Политические сюжеты исчерпаны полностью, все. Путин, к вящему разочарованию одних так и не ставший Пиночетом, и к еще большему огорчению других не заимевший ни единой черточки Сталина, до какого-то времени приковывал к себе хоть какое-то внимание по единственному монотонному поводу: все-таки уйдет или как-нибудь останется? Но сейчас неинтересно и это – понятно, что действовать он может как угодно, а реальность от того нисколько не переменится. Диктатуры кровавого гэбизма, которой боялись одни, в любом случае не будет, как не будет и революции, которой пугали другие. Березовский, год за годом грозившийся сменить власть, утратил весь свой демонический ореол и по одной продает свои газеты. Невзлин потерял связь с реальностью настолько, что публикует в "Живом журнале" укоризненные воззвания к Павловскому, уличая того в забвении Холокоста. Жириновский устал - до того, что вместо него теперь уныло кривляется депутат Курьянович – и не столько в Думе, сколько все в том же "Живом журнале", по которому ходят его списки "врагов России". Но и враги эти – не чета взаимным мишеням "патриотов" и "демократов" 15-летней давности. Кто умер, кто убит, кто давно уж неактуален, а кто и попросту абсурден в подобном качестве, как автор этих строк. Не смешно. И далее, далее... Над Гарри Каспаровым и прочей Хакамадой чудовищно скучно издеваться. Выступления ветхих днями деятелей из КПРФ невозможно прочесть дальше первых двух строчек, даже если вы – человек твердых левых убеждений. Рогозин, как будто бы метивший в фашистские революционеры, убежал с поста лидера партии "Родина" настолько поспешно, трусливо и позорно, что ни им самим, ни его игрушечной, как выяснилось, партейкой не напугаешь сегодня и газету "Голос нашей синагоги". Вообще, вместо "русского фашизма" вышел один сплошной пшик – на доморощенного Гитлера не тянет никто, да и нет такого ревнителя прав русского народа, кто не в состоянии был бы купиться на сторублевую ассигнацию или хворостину, выставленную в окно на Старой площади.

Кажется, что вязкая наша эпоха обманула во всем, что касается публичной деятельности, равно и варварской, и геройской. Ходорковский так и не сделался Робин Гудом из раскаявшихся стяжателей. Никого не взорвавший Квачков так и не попал в мученики. "Наши" не стали хунвэйбинами режима. "Молодежная политика", так и не вышедшая за пределы Садового кольца, утомила даже тех немногих, кто верил в нее с самого начала. Политические митинги всех направлений стали чем-то вроде толкучки филателистов на Таганке – хотя надо признать, что толкучка филателистов куда живее и многолюднее. НБП движется по одному и тому же надоевшему кругу – они пришли и крикнули, и еще что-то разбросали, а их заарестовали, потом отпустили, а они снова пришли и крикнули… Ну сколько можно? Вы, господа, вроде бы намеревались записываться в Каляевы и Савинковы? – а нет, так никто и не призывает стулья ломать, можно пойти домой и поучить уроки, мама будет рада. Сам председатель Эдуард все так же пишет в либеральную прессу про плохого президента, но его никто не слушает. Его последняя книга "Лимонов против Путина" содержит немало очевидных истин, но – тупая, вялая, ползущая инерция времени настолько сильна, что даже такой талантливый человек, как Э.Л., выглядит ныне бессильным резонером, и только. Два года в тюрьме и те – увы, все больше факт его частной биографии, а вовсе не страдальческий русский миф нового Чернышевского. Другой, некогда пробуждавший внимание дедушка-террибль Проханов напечатал статью во славу Чубайса – и если несколько лет назад аналогичные его экзерсисы шокировали, то теперь они воспринимаются с недоуменным безразличием. Газета "Завтра" давно пережила себя, да и Чубайс пережил самых ортодоксальных либералов, и если Проханов внезапно его полюбил – то это, опять же, их интимное, лирическое, но никак не роковой поворот русской истории. В 2006-м невозможно отделаться от ощущения, что все дежурные революционеры и борцы обличают только для вида, ни на копейку не веря в значимость собственных слов, – сами же, давно не следя за механическим своим словопотоком, то ли пересчитывают в кармане рубли, то ли мечтают о том, как будут собирать грибы, варить варенье, покуда режим-кровопийца их гнетет. Белковский, и тот перестал писать свои пламенные манифесты о том, что Путин, убоявшись гнева русского народа, вот-вот отбудет в Баден-Баден. Нету его, гнева-то, и бессмысленного-беспощадного нет – одна апатия, да еще уголовное слободское паскудство по подворотням ("скинхеды" и проч.).

С другой стороны зубчатой стенки – все то же. Те, кто хотели реформировать "Единую Россию", уже, кажется, все поняли и больше ничего не хотят. Строившие "вертикаль" ничего не построили, ограничились тем, что наградили одного абрека, а еще подарили семейному предприятию Батуриных ЗАО "Москва" много счастливых дней полного достатка. Жаждавшие бурного передела собственности под командованием патриотической жандармерии – так ничего и не дождались, ибо Сечин-Иванов не стали Бенкендорфом-Дубельтом. Телевизионная пропаганда (включая и открытое недавно иновещание) никого не убеждает, рьяно работая с бюджетами двуручной пилой. Все политтехнологии свелись к тоскливейшей перестановке затертых болванчиков – "N нам, пожалуй, сегодня не нравится, верещит что-то не то, мы, пожалуй, заменим его на X, а если через полгода он нам тоже разонравится, то вернем обратно N, всем же прочим будет раздавать по пять рублей ежемесячно, и слава нам, таким хитроумным". Что же до факта, что сам масштаб песочницы, в которой администрация президента перекидывает свои игрушки, а заодно и внимание к ней со стороны тех, кто вроде бы должен реагировать, поддерживать, голосовать, обратились круглым нулем – так это никого не интересует. Баррель национальной идеи в цене не падает, мировая закулиса, занятая Ираком, беспорядков в отечестве не устраивает – а это значит, что впадать в "суверенное" ничтожество можно долго и со вкусом. Даже самый политически одаренный человек в правящей администрации, Сурков, производит впечатление хозяина погорелого театра. Можно представить, как развернулся бы он, например, внутри аппарата ЦК 1920-х. А сейчас – ну невозможно без уныния воспринимать его поучения для управленцев "Единой России" о том, чтобы они занимались уличной политикой, не боялись дискуссий и вообще знали, где сено, а где солома. Вольно же оппозиции его ругать – у них ведь где-то за правым ухом для того и крутится пластинка, на которой вся их "критика" заранее нарезана, строго в соответствии с риторическим набором отдела мнений "Вашингтон Пост". Ну а если вы вдруг лицо незаинтересованное – только представьте себе: заходите вы на трибуну, а навстречу таращатся тысячи неискренне верноподданных пустоглазых варанов, каждый из которых сожрал бы докладчика, да пока не дорвется. И если Суркову по должности положено с ними управляться, орудуя попеременно хлыстом и конвертом, то каково наблюдать за "патриотами России, уверенно ползущими курсом президента" бесплатно? А деваться нам, если кто еще не вполне осознал, от Единого Варана некуда – он ведь вовсе не из Кремля ползет, так только в отделе мнений "Вашингтон Пост" думают. Он в каждом ЖЭКе сидит, и хвостом машет. Вот он-то – и есть "политика".

Страшная, страшная тоска сопровождает все, что еще происходит в России.

Идеологические "прения" также утратили всякий смысл. За вычетом идеологии "суверенности", представляющей из себя пустую чиновничью бормотень, а также двух извечно альтернативных ей истеричных концепций, а именно "ненавижу эту страну" и "будемте кромсать инородцев", никаких содержательных "платформ" в русском обществе нет. Патриотизм-консерватизм всех фасонов расползается потому, что любой из защитников "Крепости России" по достижении власти немедленно превращается в "агента десяти разведок", а по-другому и быть не может – загранице в двадцать первом веке неподкупные неведомы. Сделайте президентом хоть активиста движения "Русские топоры" - и он тоже, если вообще удержит себя и страну в живых, непременно окажется в итоге любимым клиентом "Ситибанка" и резидентом тех заповедных зон, где навсегда остались "деньги Романовых", "золото КПСС", "Стабфонд"…

Либерализм также рассыпался, и не сложившись – просто потому, что здание его в России не на чем сооружать. Русское сознание, как учил нас г-н Бердяев, кочует между крайностями предельного индивидуализма с анархией – и железобетонного государственничества, а либерализм – это как раз все то, что позабыто-позаброшено в середине. Община, клан, семья, собственность, фабрика по изготовлению ботинок, национальность, приход. Никогда не устану повторять: либеральная Россия – это вовсе не Ельцин-Касьянов-Каспаров, пришедшие к какой-то там власти. Это, например, воображаемая хмурая республика купцов-староверов Расторгуевых, в которой и к началу этого века было бы затруднительно купить бутылку или избежать обязательной общей молитвы. Подобная альтернативная история пузатого русского либерализма родом из Замоскворечья нам уже не светит, да и, сказать честно, никому из нас не захотелось бы взаправду в ней оказаться – не только мне самому, но и самим либералам, когда бы они хоть чуточку поумнели и поняли, к какому образу правления они на самом деле призывают Россию.

Ну а с левыми идеями все и вовсе скверно. Совсем не потому, что нет самих "идей" – отнюдь, всю историю русского марксизма от Плеханова до Кагарлицкого можно сей же час выставить на прилавок. Дело в другом – к 2006-му в России совершенно не осталось тех психологических, душевных даже стремлений, на которых (а вовсе не на дурацких "производительных силах"!) и основано пресловутое "социалистическое строительство". Вглядитесь в давние фотокарточки с трещинами: кто были партийцы в прежней России? Едва выпущенные из гимназии, глубоко верующие в материализм мученики, близорукие студенты, хлебосольные профессора, бомбисты из старообрядческих и поповских семей, аристократы, сектанты, бывшие толстовцы, фанатичные баламуты из Ковно и Гомеля. "Земские статистики, земские врачи", как Андрей Иваныч Шингарев, наконец. То были люди, чья внутренняя щедрость позволяла им только и прежде всего - отдавать. Их были тысячи, по всей России. А теперь – садитесь в маршрутное такси, поезжайте на вещевой рынок. Или, напротив, зайдите в переполненный "гламурненький" (тьфу!) торговый центр. А то и просто потолкайтесь по тротуарам. Современная Россия исполнена духом сосредоточенной мелкобуржуазной жадности, она живет аккурат по склонностям прижимистого слободского лавочника, наглого и боязливого одновременно. Бывшего крестьянина, а точнее дворового из людской, давно переехавшего в город. "Эй человека", примерившего смазные сапоги, сорящего семечками, читающего "Комсомолку", слюнявящего рублики, освоившего "Радио Шансон", ненавидящего "черных", презирающего "совок", отчаянно завидующего "Западу", до спинного мозга капиталистического имярека.

А для того, чтобы получился социализм, нужен, извините, Петя Трофимов. Но подлинно "нашим" человеком, которого мы видим окрест, является, напротив, лакей Яша с друзьями.

Дуняша (Яше). Все-таки какое счастье побывать за границей.

Яша. Да, конечно. Не могу с вами не согласиться. (Зевает, потом закуривает сигару.)

Епиходов. Понятное дело. За границей все давно уж в полной комплекции.

Яша. Само собой.

Слышите, что они говорят? Не нужно поддаваться либеральной лжи и верить, что приблатненные "нормальные ребята" из бывших лакеев – "сторонники национальной исключительности". Они просто любят быть там, где деньги – и жизнь в их государстве никакого отношения к "левизне" иметь не может.

Но не то плохо, что они жадны, это не худший грех. Хуже всего – что с ними до отвращения тоскливо.

Меж тем, еще недавно мы жили в явно деградировавшем государстве, но зато у нас была сложносочиненная пресса. Теперь нет и этого: куда не загляни, из любой газеты, любого журнала прет на вас улыбчивый образ читателя, неразличимо-стертого жизнелюба, которого изо дня в день вызывает из небытия отдел рекламы. Оглянитесь вокруг: в апреле только подтаивают сугробы, магазин "Эльдорадо" вопиет о многочисленных скидках, падают крыши, вконец расчеловечившиеся хорст вессели приканчивают иностранных студентов, барышни, вместо того, чтобы читать друг другу Блока, мечтают о телефоне Nokia 8800, в интернете беседуют, пользуясь единственным словом, излишне говорить каким, а утешением ипохондрика служит ночной телевизор, в котором рыжий Сомс Форсайт ледяным голосом учит всю соборную Россию протестантской этике: "сожалею, сэр, но наследства вы не получите". Нужно быть по меньшей мере Гаутамой, чтобы снисходительно отнестись к такой реальности. Но в большой русской прессе нет и следа от этой слякоти: согласно настырному блекотанию СМИ, вокруг нас одни позитивные менеджеры среднего звена, что все время рыщут в поисках "элитных товаров", да никак не найдут без помощи редакции, а также не решен у них и вот какой важнейший вопрос – как бы еще авантажнее порелаксировать? Сочиняющий это какой-нибудь журнал "Эсквайр" производит поистине дикое впечатление. Что внутри у людей, которые там пишут, - наваленные в беспорядке разноцветные тряпочки?

Другой вариант – пресса для прислуги авантажно релаксирующих, та, что про чудотворство чайных грибов, про то, чем Юлиан, Трофим и Жасмин отличаются друг от друга, а равно и о том, что патриотизм – наша профессия. Этот, вполне старомодный лагерь, имеет обыкновение расширяться самым неожиданным образом - так, недавно к нему примкнула газета "Известия", решившая эстетически подняться на уровень "Комсомольской правды". Это вы свергали царей в 1917-м, пели великие стройки в 1930-х, аккомпанировали дорогому Никите Сергеевичу в начале 1960-х, много чего о себе понимали в конце 1990-х? Отлично, ну а теперь напишите, пожалуйста, что-нибудь про чайный гриб. Излишне и напоминать бесчисленным преемникам "Газеты-копейки", что в России есть некая аудитория, равноудаленная и от Рублевки, и Марь Иванны в обновке.

Неприятная тяжесть обремененности интеллектом присутствует еще на малоподцензурных политических интернет-сайтах, но здесь возникает уже совсем другая проблема – некорректно выражаясь, "человечишко измельчал". Позднесоветское поколение лишних людей из НИИ, хотя бы тех, кому сейчас больше 40, но меньше 60, будучи массово перемещено в СМИ в эпоху смуты, дало небывалый журналистский расцвет. Это произошло потому, что в газеты и журналы толпами стали отправляться люди, никогда не учившиеся на журналистов и, упаси Господи, не планировавшие себе никакой карьеры в этой области. Туда пришли выпускники "отделений классической филологии", "вообще" культурные и "вообще" пишущие деятели, которых к занятиям журналистикой принудила либо материальная нужда, либо возможность в произвольном формате высказать нечто волнующее. Сейчас их время заканчивается – но у них почти не обнаруживается наследников, способных поддерживать на должном уровне хотя бы ту сетевую прессу, которая еще не обращена в мистический культ элитного аксессуара и чайного гриба, чайного аксессуара и элитного гриба. За последние десять лет по самому широкому счету наберется едва-едва восемь-десять авторов, дебютировавших в СМИ с чем-то убедительно отличным от содержания интернет-коммьюнити "Папарацци", в котором денно и нощно публикаются трогательные объявления такого примерно свойства:

Милые, родные! Поделитесь, будьте добреньки, координатами Киркорова, Петросяна, Солженицына, Ельцина, Абу Мусаба аз-Заркави (спутниковый номер, пресс-секретаря не предлагать), учредителей ЗАО "Байкалфинансгруп" и Лесного Царя! Это – наши ньюсмейкеры.

Вот это и есть современная русская журналистика. И иметь к ней даже малое касательство – ужас, как тоскливо.

Но и с большой отечественной словесностью все очень невесело. Дружный писательский коллектив, усердно рекламируемый на специальных прилавках условного магазина "Москва", если и впечатляет, то делает это в самом ожесточающем смысле. Писатель Курков, писатель Робски, писатель Тосс, и с ними писатель Аксенов, порадовавший читателей романом "Москва-ква-ква", да еще особая бригада романистов из числа телеклоунов, банкиров и депутатов – все они, положим, составляют нечто вроде "неблагоприятных погодных условий".

Литературой номер два вот уже полтора десятилетия бессменно руководит критик Немзер, предпочтения которого заставляют вспомнить о старом правиле – "внимательно послушай, что скажет худрук, и сделай наоборот". Авторы, принадлежащие к немзературе, быть может, и хороши где-то в толще листов своих (ибо пишут они все очень, очень длинно), но узнать о том никак невозможно, потому что продраться даже сквозь первые сто страниц немзеромана, увы, еще никому из живущих не доводилось. Уж слишком тоскливо. Подозреваю, что серьезную немзеристику не читают даже те, кто ее печатает, а именно редактора "толстых журналов" - судя по их активности в том же "Живом журнале", им тоже очень скучно на боевом посту. Но самое огорчительное – все же другое.

Дело в том, что и хорошая русская литература, ныне сочиняемая, все равно никому не нужна. Действительно грандиозные авторы из числа здравствующих-работающих (например, Владимир Шаров или Михаил Шишкин) не имеют в нынешней России и десятой доли той аудитории, которая бы полагалась им в осмысленные времена. Можно было бы пожаловаться на дурную систему распространения и книготорговли, на нехватку у читающей публики финансов, на скудные возможности сообщить согражданам о дивной книге. Все так – но и не совсем так тоже. Среда, конечно, давит, но ужас в том, что и настань четверг, мы не сдвинемся с места. В России фундаментальным образом исчезло что-то, заставлявшее людей вдохновляться словесностью, удивляться ей, горячо переживать ее триумфы и падения. "Ах, неплохо пишет, говорите? Ну-ну, надо будет заглянуть в него как-нибудь этак на неделе, в 2016-м году". В девяностые мы сказали бы: нет времени, но и это неверная, устаревшая информация. На самом-то деле современные "офисы" по степени безалаберности и лености работников не слишком отличаются от заброшенных НИИ, но и увиливая от работы, никто из отсиживающих повинность все равно ничего не читает. А потому мечту Егора Тимуровича с Анатолием Борисовичем, будь они прокляты, о том, что "самая читающая" сделается "безвозвратно рыночной", можно считать исполненной. Да, решительно все, включая и автора этих строк, действительно "вписались в рынок". Но чем же мы заняты?

А что делает сидящий на рынке, если нет торговли, покупателей не видно, а грабители не угрожают?

Он скучает.

 

Рж 17 апреля 2006


Реклама:
-