Журнал «Золотой Лев» № 77-78 - издание русской консервативной мысли

(www.zlev.ru)

 

А. Вислов

 

«Сволочи» в «Полумгле» истории

 

Два этих кинофильма, вышедших в наш прокат сравнительно недавно, явились тем не менее последними гулкими отзвуками той массированной, громокипящей, бравурной и на редкость малоосмысленной арт-кампании, что была проведена в стране в ознаменование 60-летия Победы.

Дату, или, как сейчас принято говорить, «информационный повод», использовали на всю катушку: с размахом и помпой, куда там прежние советские юбилейные торжества (кампания разворачивалась в лучших традициях полководческой тактики большого «навала», только тогда не жалели человеческих жизней, а сегодня – финансовых средств), и с ранее невиданными возможностями для любых творческих самовыражений и исторических переосмыслений.

На визуализацию своего индивидуального взгляда на образ Великой Отечественной войны, ранее уже оставивший след в искусстве, постановщик Александр Атанесян получил от щедрот государства (в лице Федерального агентства по культуре и кинематографии), согласно просочившимся в печать сведениям, 700 тысяч долларов.

Режиссёру-дебютанту Артёму Антонову перепало, судя по всему, значительно меньше: он, вон, бедный, не смог даже безусловно напрашивающегося в кадр по всем законам кинематографической логики завалящего медведя перед камерой поставить – ограничился узнаваемым рычанием на озвучке, да какими-то ритмичными шевелениями в недрах домысливаемой зрителем берлоги…

Но, так или иначе, общая смета госрасходов на два проходящих, по идее, по разряду вошедшего в былую силу и новую моду «патриотического» должна приближаться к заветной цифре в миллион американских дензнаков. Творцам её, ясное дело, не достало. Бог с ним, со скучно виртуализировавшимся косолапым – в конце концов в отличие от коллеги Атанесяна режиссёр Антонов снимал не какой-то там залихватский военный экшен, бери выше, глубоководную притчу – но вот качество компьютерных спецэффектов в первом из рассматриваемых случаев, всерьёз претендующем на сугубую «блокбастерность», право слово, могло быть и повыше. Хотя, рискнём предположить мы, бросающаяся в глаза выразительная бледность экранных полотен проистекает вовсе не из-за досадных бухгалтерских обсчётов по части освоения бюджетных выделений и не по причинам неожиданных промашек опытнейших продюсеров.

Так, например, обращает на себя внимание наличие в титрах наряду с собственно производителями – продюсерским центром «Парадиз» и киностудией «Никола-фильм» соответственно ещё каких-то «аффилированных» в процесс создания лент структур, как-то: фонд Ролана Быкова и кинотелевизионная компания «РИТМ», с одной стороны, и «представляющего» вездесущего канала телеканала СТС – с другой. Припадение же к молочным государственным сосцам, пускай даже и в случае обращения к «святой для всех и каждого теме», пусть и в виду совершенно особого предъюбилейного ража, вынуждающего отдельных ответственных лиц выступать в роли бендеровского сеятеля денег налогоплательщиков, всё равно – как нам всем теперь уже очень хорошо известно – властно требует определённых лоббистских усилий. Впрочем, пора прервать, вероятно, ход наших опасных и голословных в данном случае умозаключений. Тем более что суть дела отнюдь не в этом.

Главное – в другом. В том, что и атанесяновские «Сволочи» и антоновский «Полумрак» (а речь, как было нетрудно догадаться, идёт именно об этих, вызвавших некоторый шорох в СМИ, произведениях «возрождающегося» отечественного кинематографа) при всей их жанровой, стилевой и проч. несхожести поразительно сходны в идеологической надстройке или, как опять-таки нынче принято выражаться, в своём «месадже». Который можно смело обозначить как попытку перекодировки исторической памяти. И «народное» кино «Сволочи», рекламировавшееся и «продвигавшееся» в массы «весомо, грубо, зримо» (от этих обнажённых подростковых торсов с постеров, недавно украшавших собой едва ли не каждую остановку городского общественного транспорта, казалось, некуда было укрыться), и куда более сдержанных на первый взгляд амбиций «Полумгла», относящаяся к направлению кинематографа авторского, интеллектуального, «фестивального», – каждое со своей стороны решительно взялись за «смену вех».

Довольно с нас, словно бы возопили они в унисон, всего этого упоения победными маршами и любования боевой романтикой, довольно всех этих мудрых полководцев и беззаветных героев. Пора вспомнить о классическом «маленьком человеке», перемалываемом в труху жестоким военным молохом. И режиссёры-гуманисты, ничтоже сумняшеся, избирают для своих душервущих экранных откровений следующие богатые сюжеты.

1943 год. В суровых горах Казахстана денно и нощно готовится отчаянная бригада юных ниндзя-диверсантов, без страха и упрёка, набранная из числа 14–15-летних преступников и одиноких беспризорников, которым Родина великодушно предлагает погибнуть за неё. Пускай в безвестности, но зато в лихом мальчишеско-бандитском азарте, на который умудрённые психологи из НКВД дальновидно делают основной расчёт.

Зима 44-го. В забытой богом деревушке холодного северного края группа пленных немцев строит вышку для радиомаяка, постепенно убеждая – и люто ненавидящих их поначалу советских воинов-охранников, и с понятной встревоженностью встретивших их простых деревенских баб – в том, что они «тоже люди». И когда это осознание, кажется, уже полностью растопило души (и, более того, готово предъявить миру нескольких его одушевлённых плодов) – на арену выступает сумрачного вида представитель вышеупомянутого ведомства и не терпящим возражений голосом отдаёт команды: стройку за возникшей ненадобностью остановить, строителей ввиду невозможности их транспортировки и отсутствия питания ликвидировать. Что немедленно и исполняется в действие, практически на виду у жителей деревни Полумгла.

В истории Второй мировой с избытком трагических и по-настоящему страшных страниц, в том числе и таких, что не дают большого повода для собственной гордости. Стоит ли ещё более поддавать «хоррора» и слезоточивых страстей, тем более что реальные исторические факты ставятся при этом ровно с ног на голову. В действительности подобные диверсионные группы из беспризорных подростков, оказавшихся на оккупированных территориях, пытались создать немецкие абверкоманды. Надо ли говорить, что в наших войсках, и без того переполненных горящими отчаянностью до всяких особо важных заданий добровольцами, нужды в них не было никакой. О том, что именно в 1944 году соответствующие органы проявляли особую заинтересованность в сохранении и даже увеличении ресурсов жизнедеятельности военнопленных рабочих сил, о чём неоднократно уведомляли имеющимися в архивах телеграммами и директивами (в частности, о максимальном улучшении их питания)…

Но до архивов ли современным гуманистам? Все эти справки ФСБ, предшествовавшие пышной премьере «Сволочей», все эти крики души сценаристов «Полумглы» Игоря Болгарина и Виктора Смирнова о том, что приданный фильму новый финал не только полностью разрушил их авторский замысел, но и является полностью надуманным (на передовой – да, могли расстрелять, в тылу – никогда), а также последовавшие затем депутатские запросы требования создания специальных историко-консультативных комиссий – всё это, с одной стороны, для триумфаторов проката и международных фестивалей, с другой не более чем досадное жужжание. А в результате – мощнейший дополнительный рекламный и PR-фактор, о чём прямо заявил режиссёр Атанесян.

Реклама же является вторым, после умелого освоения средств госбюджета, главным двигателем нашего бодрого и беззастенчивого «нового российского кино».

 

ЛГ 22.03.06