Журнал «Золотой Лев» № 75-76 - издание русской консервативной мысли

(www.zlev.ru)

 

А. Бельчук

 

Бороться с инфляцией методами Грефа и Кудрина бесперспективно

 

Споры об использовании быстро растущего Стабилизационного фонда идут в нашем обществе с нарастающим ожесточением. Очередную их волну вызвали новогодние выступления министров Г. Грефа и А. Кудрина, а также других руководителей экономического блока Правительства, в которых они в очередной раз пытались встать на защиту неприкосновенности Стабилизационного фонда.

Как известно, средства фонда в основном держатся за границей в иностранных ценных бумагах и расходуются по необходимости на погашение внешнего государственного долга и дефицита Пенсионного фонда, если таковой возникает. Доход по ним не превышает 2—3 процентов в год. Голоса тех, кто предлагает тратить средства, аккумулированные в фонде, на цели развития или поддержку малообеспеченных слоев населения, становятся все громче, но власть, прежде всего Минфин и Минэкономразвития, стоит насмерть, указывая на большие негативные последствия такого использования Стабфонда. Их главным доводом является утверждение, что дополнительные траты из средств фонда будут способствовать усилению инфляции — одной из центральных, если не самой главной экономической проблемы России в настоящее время, по мнению Кудрина и Грефа. В новогоднем эфире члены Правительства пытались уровень инфляции 2005 года, равный 10,9 процента, представить как свое достижение (“самый низкий за последние семь лет”), видимо считая, что все забыли, что они же обещали держать ее на отметке 7,5—8 процентов. Почти такой же уровень — 8‑9 процентов — министры намечают на 2006 год и в связи с этим не хотят менять свое отношение ни к Стабфонду, ни к золотовалютным запасам страны, которые, как известно, продолжают расти.

Давайте разберемся, насколько правы те, кто управляет российской экономикой по должности. Для этого нам придется несколько углубиться в теорию, без чего в данном вопросе обойтись нельзя, ибо за теорией здесь следует практика.

В соответствии с концепцией монетаризма, которой придерживаются нынешнее и почти все предшествующие российские правительства, причиной инфляции в конечном счете является излишнее количество денег в обращении. Вся сумма производимых товаров и услуг как бы находится на одной чаше весов, и ей противостоит совокупная денежная масса — на другой чаше весов. Чем больше денежная масса, тем выше должны быть цены товаров и услуг, для того чтобы уравновесить спрос. Это так называемая “инфляция спроса”. Конечно, в теории и в реальности учитывается, что не вся денежная масса входит в совокупный спрос (часть денег по разным причинам не тратится), как и то, что не все производимые товары и услуги входят в состав предложения, но это не меняет общую логику данного подхода к ценообразованию. Соответственно для борьбы с инфляцией необходимо ограничение роста денежной массы, дефицита госбюджета и тому подобные действия. Так считают монетаристы. Другая часть экономистов и политиков-практиков (кстати, наибольшая часть) исходит из признания множественности причин инфляции и из того, что ведущими причинами инфляции могут быть неденежные факторы, прежде всего издержки производства: рост цен на электроэнергию, бензин, топливо вообще, сырье, транспорт, увеличение заработной платы, расходы в системе ЖКХ, коммерциализация медицинского обслуживания и т. п. Предприниматели, сталкивающиеся с существенным ростом издержек производства, вынуждены повышать цены на свою продукцию или останавливать производство в связи с его убыточностью. Это так называемая “инфляция издержек”.

Встречаются и другие причины роста цен, которые временами играют важную роль, в частности “импортируемая инфляция”. Так, в 1998—1999 годах после российского дефолта и четырехкратного понижения курса рубля к доллару резко выросли внутренние цены импортируемых товаров, поскольку российские импортеры при обмене рублей на иностранную валюту были вынуждены тратить гораздо больше рублей, чем раньше. Отказаться от основной части импорта было невозможно, ибо он включал жизненно необходимые для страны товары, например продовольствие. В этих условиях более высокие цены импортных товаров служили очагами общего повышения цен в стране, так как все цены подтягивались к импортным, хотя и в разной степени.

Очень большое значение для ценообразования имеет уровень монополизации и конкуренции на товарных рынках. Монополизация, как известно, способствует повышению цен и ограничению производства соответствующих товаров. Российская экономика отличается высоким уровнем монополизации и слабым развитием конкуренции даже на тех рынках, где, кажется, существуют все объективные предпосылки для состязательности, например при торговле продуктами питания.

По оценкам ряда экономических институтов, в России в 2004—2005 годах “вклад” в инфляцию неденежных факторов, прежде всего роста издержек на топливо и сырье, тарифов на транспорте и в ЖКХ, составил свыше трех четвертых от общего повышения цен. Поэтому борьба с инфляцией чисто монетаристскими методами, в том числе с помощью замораживания средств Стабилизационного фонда, обречена на неудачу, тем более что на 2006 год запланирован значительный рост цен на электроэнергию, газ, транспорт, услуги ЖКХ.

Но все же будет ли способствовать инфляции “размораживание” средств Стабфонда или нет? Ответ таков: все будет зависеть от характера расходов — если эти средства пойдут на потребительские нужды населения, то да, а если на капиталовложения, которые приведут к дополнительному росту производства товаров и услуг, то нет.

При сопоставлении количества произведенных товаров и услуг с размерами денежной массы различия в инфляционном воздействии потребительских и инвестиционных расходов обычно игнорируются защитниками “неприкосновенности” Стабилизационного фонда. И делается это, по-видимому, сознательно. Принципиальное отличие инвестиционных расходов от потребительских заключается в том, что инвестиции генерируют новое производство товаров и услуг. Следовательно, увеличивается не только спрос, но и предложение, поэтому инфляционный эффект не наступает или наступает в ограниченном размере, на ограниченное время. Конечно, капиталовложения приводят к росту производства не сразу, а через какое-то время, но если капиталовложения делаются постоянно, предложение также растет постоянно и ценовой эффект выравнивается.

Таким образом, дежурные ссылки на то, что использование Стабилизационного фонда обязательно будет порождать инфляцию, не выдерживают критики. Кстати, сторонники чисто денежных источников инфляции не объясняют еще один российский феномен, не укладывающийся в монетаристский подход. Даже в случае заметного роста денежной массы в России с ее активным торговым балансом и большими валютными резервами возможно в течение короткого периода адекватное расширение импорта, что сбалансирует предложение товаров и услуг с платежеспособным спросом и нивелирует инфляционное давление роста спроса. Тот факт, что, несмотря на это, в России продолжается значительный рост цен, еще раз свидетельствует о том, что главным источником инфляции являются не денежные факторы, а рост издержек производства. Соответственно эффективная борьба с инфляцией требует прежде всего ограничения роста цен на сырье и энергоносители, на электроэнергию, тарифов на транспорте и в ЖКХ, активной антимонопольной линии. Но об этом в Правительстве говорить не любят, поскольку открытое признание этих фактов потребует изменения центра тяжести в антиинфляционной политике.

Поэтому требования использования быстро растущих резервов Стабилизационного фонда в инвестиционных целях нам представляются вполне обоснованными. Несмотря на то что стабилизация экономики в России наступила в конце 1990-х годов и начался период восстановительного развития, инвестиционный кризис пока еще не преодолен. По предварительным данным, в 2005 году ВВП России достиг примерно 95 процентов от уровня 1991 года, промышленное производство — 80 процентов, сельское хозяйство — 75 процентов, в то время как валовой объем капиталовложений составил менее половины от 2001 года. Между тем развитие экономики невозможно без резкого увеличения инвестиций. Какое-то время движение вперед могло осуществляться на базе использования незагруженных производственных мощностей и незанятой рабочей силы, но сейчас этот источник уже практически исчерпан. Нужны массированные вливания в модернизацию и расширение производства, тем более что износ основных фондов повсеместно достиг угрожающих размеров, составляя в ряде отраслей 70 и более процентов. Только в ЖКХ замена пришедших в негодность труб потребует свыше 20 млрд долл.

Финансовые ресурсы для капиталовложений имеются в достаточном количестве. Их основной источник — сбережения. Норма сбережений в экономике России весьма высока. Она составляет почти треть ВВП, в то время как в развитых капиталистических странах она в среднем редко превышает 15 процентов. Причина — концентрация значительной части доходов в верхних слоях населения России, где доля потребительских расходов в доходах существенно меньше, чем в нижних слоях, а доля сбережений соответственно выше. Но объективно имеющийся в России большой инвестиционный потенциал, чему способствуют высокие доходы российских экспортеров топлива и сырья, остается плохо реализованным. Российский капитал в больших количествах уходит за рубеж, хранится “в тумбочках” и т. п. Таким образом, сложилось парадоксальное, с точки зрения здравого смысла, положение. На одной стороне — огромные неудовлетворенные потребности, на другой — большие инвестиционные возможности. Но они плохо объединяются. Причины этого многообразны, одна из главных — нестабильные отношения собственности и негативный подход большинства населения к собственности, которая была приобретена в результате несправедливой, по мнению большинства, приватизации.

Разорвать порочный круг можно с помощью государственной политики. В частности, средства Стабилизационного фонда можно было бы использовать для предоставления льготных инвестиционных кредитов российским предпринимателям через специально созданные государственные фонды (нечто вроде аналога “политическим банкам” в Китае, которые предоставляют льготные кредиты предприятиям в определенных областях: сельское хозяйство, экспорт готовых изделий, строительство и др.).

России удалось существенно снизить размеры государственного долга в последние годы, и это, безусловно, является большим достижением. В начале 2006 года государственная задолженность упала до 80 с небольшим миллиардов долларов по сравнению с примерно 140 млрд долл. в 2000 году. Однако одновременно резко выросла внешняя задолженность российских компаний. Она превысила 130 млрд долл. в конце 2005 года, а еще пять лет тому назад была меньше 30 млрд долл. Причина столь резкого роста долга частного бизнеса — более льготные условия внешних займов. Но и по ним приходится платить 7—9 процентов в год. Возникает вопрос: почему бы специальным государственным фондам не предоставлять российским компаниям инвестиционные кредиты на еще более льготных условиях, например по 4—5 процентов годовых? Все равно государство выиграло бы, ведь, как уже указывалось ранее, сейчас мы получаем лишь 2—3 процента в год по нашим валютным резервам за рубежом. Возможны и другие варианты использования Стабилизационного фонда, в частности для финансирования инфраструктурных проектов (строительство дорог, энергетика, социальное жилье и т. п.), куда частный капитал идет неохотно или вообще не идет. Через систему субподрядов частным компаниям это послужило бы звеном, за которым последовала бы длинная цепь сопутствующих вложений, что помогло бы раскрутить столь необходимый инвестиционный бум в стране.

 Дискуссия в российском обществе концентрируется прежде всего вокруг средств Стабилизационного фонда. Но у России имеется еще один, гораздо более крупный источник — валютные резервы страны. В конце 2005 года они достигли почти 170 млрд долл. и продолжают быстро возрастать (по сравнению с примерно 30 млрд долл. Стабфонда). Здесь мы сталкиваемся с проблемой, аналогичной использованию резервов Стабилизационного фонда, только еще более серьезной.

В теории международных отношений активное сальдо торгового и платежного балансов, порождающее рост валютных резервов, рассматривается как положительное явление для страны, а соответственно отрицательное сальдо — как негативное. Однако на практике бывает наоборот. Все зависит от конкретной ситуации. Если валютные резервы страны достигают экономически неоправданной величины, сохраняются в течение длительного времени, а доход по ним невелик, это фактически означает крупномасштабное отвлечение ресурсов от продуктивного использования в национальной экономике. Точно так же негативное сальдо торгового и текущего платежного баланса страны может иногда быть плюсом. Так, дефицит торгового и платежного баланса США растет уже в течение многих лет и достиг немыслимых размеров, превышая 750 (!) млрд долл. в год. Америка уже давно живет “не по средствам”, не испытывая при этом особых забот, поскольку доллар является ключевой мировой денежной единицей. Все страны нуждаются в долларах как в валюте расчетов и валюте запасов. Поэтому Соединенные Штаты могут позволить себе расплачиваться “бумажками” за импортируемые реальные товары и услуги. По сути, другие страны, в том числе “богатая” Россия, фактически оплачивают американские дефициты.

По нашему мнению, российские валютные резервы, за вычетом их научно обоснованного минимума, также не должны лежать мертвым грузом, финансируя экономику других стран, а использоваться для нужд развития России. Сегодня этому препятствуют утвержденные в законах РФ правила использования средств Стабилизационного фонда и валютных резервов. Но эти законы — не заповеди Божьи. Их можно изменить при наличии политической воли, а этого пока не наблюдается.

 

Автор  - доктор экономических наук,

профессор Всероссийской академии внешней торговли

 

РФС, 2006, № 3