Журнал «Золотой Лев» № 75-76 - издание русской консервативной
мысли
(www.zlev.ru)
Ю. Коринец
Деконструкция парламентаризма у Карла
Шмитта
Деконструкция у Шмитта – это метод, при помощи которого
принципиально исследуются юридические материи и абстрактные государственно- и
конституционно-теоретические модели осознаются в контексте актуальной
современности, чтобы описать потом их историческое разложение вследствие
раскрытия имманентной непоследовательности и противоречий. Этот метод можно
проследить во многих его сочинениях. Практический демонтаж юридических моделей
большей частью не носит характер открытой политической борьбы, но проявляется в
форме юридического анализа определенных процессов разложения. Это сказывается в
манере Шмитта выдвигать вначале известные основные понятия, такие, как
«определение суверенитета», «принципы парламентаризма», «понятие политического»
или «понятие конституции», чтобы затем описать изменение их смысла, которое
требует новых позиций и понятий.
Шмиттовская критика либерализма родилась не из
идеалистического стремления спасти изначальный смысл либерализма от вырождения.
Шмитт учится у своих противников их аргументации, чтобы вскрыть их
предательство своих собственных идеалов и таким образом разоружить их. Здесь
Шмитт верен изречению Ницше: «Подтолкни падающего». Это воздействие Карла
Шмитта подтверждает Эрнст Юнгер:
«Значение духа определяется сегодня его
отношением к оружию. Вам удалось сделать особенное военно-техническое
изобретение: мина, которая взрывается бесшумно».
В «Глоссарии» Шмитт записывает 9 октября 1949 года:
«В журнале Christ und Welt напечатано мое
важное замечание, рядом с рекламой крема Nivea. Это очень хорошо. Во времена
царизма русские нигилисты прятали свои бомбы в букеты цветов. Почему бы мне не
окружать мои аналогичные дела рекламой крема Nivea?».
Такого рода понятийные мины Шмитт особенно эффективно
взрывает в борьбе с Веймарским парламентаризмом. Написанное в 1923 году
сочинение «Духовно-историческое состояние сегодняшнего парламентаризма» лишает
иллюзий молодую Веймарскую республику, констатируя утрату первоначальной веры в
классические принципы «дискуссии» и «публичности». Этот труд исследует
духовно-исторически и принципиально духовные основы парламентаризма. Шмитт
отвергает социально-техническое и функционалистское обоснование Макса Вебера,
что парламент является инструментом политического отбора элиты. Шмитт понимает
либерализм как «метафизическую систему» и спрашивает о специфически присущем
парламентаризму как особой форме правления и государственного устройства. Он
хочет понять сердцевину института современного парламента как теоретически, так
и практически. Принципы парламентаризма – дискуссия и публичность – обусловлены
метафизикой: Обычно исследуют только тот экономический вывод, что из свободной
хозяйственной конкуренции частных индивидов, из свободы договора, свободы
торговли, свободы ремесел сами собой получаются социальная гармония интересов и
наибольшее возможное изобилие, — пишет Шмитт. — Но это – только один случай
применения всеобщего либерального принципа. То же самое – утверждать, что из
свободной борьбы мнений возникает истина как гармония, которая сама собой
образуется в результате соревнования. Истина становится простой функцией
вечного соревнования мнений. По отношению к истине это означает отказ от
окончательного результата. Как пишет Шмитт о Доносо Кортесе в другом месте:
«Этот либерализм с его
непоследовательностью и компромиссами существует для Кортеса только в тот
краткий промежуточный момент, когда на вопрос: «Христос или Варрава?» возможно
ответить предложением отсрочки или учреждением комиссии по расследованию».
Парламентаризм – это институт «вечного разговора»,
представления политических романтиков в начале Х1Х века. Шмитт устанавливает
политико-теологическое родство романтического настроя с институтом парламента.
Парламент предстает аполитической буржуазной дискуссией, которая никогда не
приходит к решению. Шмитт констатирует утрату принципов публичности и дискуссии
как инструментов для выработки истины. Узкие и самые узкие комитеты партий или
партийных коалиций принимают решения за закрытыми дверями, а то, о чем
договариваются в узком комитете представители капиталистических концернов,
связанные общими интересами, быть может, гораздо важнее для судеб миллионов
людей, чем эти политические решения. Настоящая деятельность происходит не на
открытых пленарных дискуссиях, но в комитетах, снимается и отменяется всякая
ответственность и вся парламентская система представляет собою всего лишь
фасад, за которым кроется господство партий и экономических интересов.
Парламент духовно-исторически лишился своей почвы и функционирует лишь как
пустой аппарат, силой только механической инерции, под собственной тяжестью.
Если публичность и дискуссия в реальной действительности парламента стали
пустой и ничтожной формальностью, то и парламент, как он до сих пор развивался
в качестве института, утратил свое духовно-историческое основание и смысл. Во
время Французской революции релятивный рационализм парламентаризма потерпел
крушение в проблеме образования воли и практически привел к абсолютному
рационализму диктатуры – к приостановлению демократии во имя истинной
демократии, которую нужно еще создать, что разрушило принципы буржуазного
правового государства. Критику парламентаризма у Шмитта можно прочесть как
критику рационализма и диалектическую деконструкцию политической идеи
Просвещения.
Правая.ру
22 февраля 2006
г.