Журнал «Золотой Лев» № 73-74- издание русской консервативной мысли

(www.zlev.ru)

 

Ю. Крупнов

 

Сколько жизней заплачено за «реформы»?

Будущее России определяется не только тем, какие цели будут поставлены руководством страны, но и оценкой случившегося в 1990-е годы.

 

За 15 лет, прошедших с момента развала СССР, демографические трудности позднесоветского периода были переведены в демографическую катастрофу, и многие миллионы человек были принесены в жертву молоху «рыночных реформ» (подробная статистика катастрофы представлена в первой части недавно опубликованного проекта Демографической доктрины России).

Данная точка зрения даже сегодня разделяется (пусть про себя, не вслух) далеко не всеми. Но если ещё пять лет назад за подобные мысли вслух можно было запросто схлопотать клеймо «красно-коричневого», то теперь в целях защиты «реформ» и соответствующего им курса изобретена новая риторическая фигура: обвинять сторонников указанной позиции в непатриотичности и даже «отрицании» России.

Так, например, директор Института этнологии и антропологии Российской академии наук (РАН), член-корреспондент РАН, бывший председатель Госкомитета России по национальной политике, а теперь ещё и член Общественной палаты Валерий Тишков уверяет, что никакой демографической катастрофы в России нет.

 

«Всё это, — по мнению Тишкова, — лживые мифы или плохая наука, или плохая экспертиза». С его точки зрения, «есть серьезные демографические проблемы, есть некоторое сокращение населения (...) но квалифицировать это как вымирание русских мы, ответственные люди, не должны». И абсолютно неправильно, с точки зрения Тишкова, «в интерпретации неблагоприятной демографической ситуации... увязывание ее с реформами».

 

Данное мнение подробно изложено Тишковым в статье «Отрицание России», а также высказано им в эфире передачи «Времена» на Первом канале 16 октября 2005 года.

В основе такой точки зрения лежат два утверждения.

Первое состоит в том, что потери населения являются минимальными. «Не случайно, при постоянных ссылках на цифру 500-700 тысяч «вымирающих» в год, в 1989-2002 годах население страны сократилось менее чем на два миллиона человек и оказалось на два миллиона больше, чем предполагал Госкомстат России», — пишет Тишков.

Во втором утверждении указывается, что демографические беды у нас в стране начались не в 90-х годах, а ещё в советский период. И это правильно: уже в середине 60-х рождаемость в стране упала ниже уровня простого воспроизводства, а смертность стала расти, хотя и очень в незначительной степени.

А вывод Тишкова таков: «Нынешнее снижение рождаемости в России имеет давние корни (...) и не связано с реформами». Вывод, заметим сразу, вовсе не очевидный. Более того — логически неграмотный. Оттого, что рождаемость начала снижаться давно, вовсе не следует, что темп падения и абсолютные показатели падения рождаемости к настоящему времени были бы теми же без так называемых реформ 90-х годов.

Собственные аргументы кажутся Тишкову настолько убедительными, что все суждения о наличии в России демографической катастрофы он так прямо и предлагает рассматривать как «отрицание России», «ибо неадекватность восприятия российских реалий, кризис понимания жизни в России обретает не просто драматический, но и явно разрушительный для страны характер». А людей, которые имеют иную, чем у него точку зрения, он считает «адептами демографической катастрофы», «глашатаями кризиса».

Поскольку автор данной статьи является безусловным «адептом» и «глашатаем», то он готов возразить вновь объявившемуся защитнику России Валерию Александровичу Тишкову. Да и попадать в «отрицатели России» с его подачи не хочется.

Возьмём, к примеру, статью трёхлетней давности «Тенденции и причины смертности населения России во второй половине XX века». Профессиональная репутация авторов этой статьи, демографов В.Н. Крутько и Т.М. Смирновой, является безупречной. В статье — чёткие выводы на основании исчерпывающей статистики и её анализа.

Так вот, с академической (не публицистической!) точки зрения, «Россия в настоящее время относится к числу стран с наиболее неблагоприятными тенденциями в области выживаемости населения. Острота демографической ситуации последнего десятилетия в России не имеет аналогов ни в предшествующей истории нашей страны, ни в других странах, в том числе и переживших в ХХ веке серьезные социальные потрясения».

Если это не катастрофа, то что тогда катастрофа?

Далее. Авторы считают, что «в целом характер динамики смертности в 1985-2000 гг. позволяет говорить о ее выраженной социально-экономической детерминированности». То есть, демографическую катастрофу с необходимостью следует связывать именно с «реформами».

Вот только два из нескольких заключений авторов:

 

«Последствия структурной перестройки российского общества оказались наиболее тяжелыми для возрастной группы 40-49 лет (как мужчин, так и женщин). Такой вывод хорошо согласуется с результатами исследований Бреннера, в котором, в частности, было установлено, что в случае падения спроса на рабочую силу с определенным уровнем и характером профессиональной подготовки наибольший риск попадания в ситуацию непрерывного снижения социального статуса характерен для лиц средней и старшей части трудоспособного населения (от 40 лет и старше). Там же отмечено, что следующей по степени тяжести мишенью структурной безработицы является молодежь, имеющая профессиональную подготовку, спрос на которую падает, или же происходящую из семей, ориентированных на труд в сокращаемых сферах деятельности. Этот эффект также подтверждается динамикой смертности российской молодежи в период после 1991 г., в особенности девушек 15-19 лет и мужчин 20-24 лет (...) и позволяет высказать следующее предположение: Одно из наиболее негативных последствий реформирования российского общества заключается в резком росте смертности молодежи, следовательно, в ухудшении и без того тяжелой ситуации с рождаемостью» («Вестник Санкт-Петербургской государственной медицинской академии им. И.И. Мечникова», 2003 г., №3).

 

Прямо называет произошедшее после развала СССР демографической катастрофой и автор изданного в 2002 году учебного пособия «Демография» В.М. Медков:

 

«В 90-е гг. особенно резко обнаружился комплекс негативных явлений в сфере семьи и воспроизводства населения: снижение численности населения страны впервые за последние пятьдесят лет, нарастающий отрицательный естественный прирост, резкое падение рождаемости, рост смертности и снижение средней продолжительности предстоящей жизни, рост разводимости и падение брачности и т.п., острота которых дает основание говорить о вступлении России в эпоху демографической катастрофы».

 

Более того, Медков утверждает:

 

«Нужно признать, что Россия переживает демографическую катастрофу. Нужно признать, что речь идет о самом существовании нашей страны. Если спокойно наблюдать происходящее, если лишь объективистски фиксировать проценты убыли населения и падения рождаемости, утешая себя тем, что в этом отношении мы - в одном ряду «со всем прогрессивным человечеством», как это можно наблюдать в Шестом ежегодном демографическом докладе «Население России. 1998», то можно смело ставить крест на только на демографическом будущем России, но и свободе и демократии в нашей стране».

 

Так что можно, конечно, и далее отрицать наличие катастрофы и не объявлять чрезвычайную демографическую ситуацию. Но по существу это означает согласиться с исчезновением русских из истории, поставить на себе и на стране крест.

Перейдём всё-таки к числам. Ведь споры про то, катастрофа или нет, связано это с «реформами» или нет и, главное, вымирает ли страна или нет, в конечном счёте, должны опираться на числа — прежде всего, количество тех, кто неестественно ушёл из жизни («убыл», как говорят статистики) в пик реформенных 1990-х годов.

Сначала «поверим» директору академического государственного института Тишкову и переписи: мол, в 1989-2002 годах население страны сократилось менее чем на два миллиона человек.

Пусть так. Но, скажите, как выглядят эти цифры в сопоставлении с тем, что произошло в эти же годы в той стране, на которую нас всё время призывают равняться — в США. А там за 1990-е годы население выросло на 32,7 миллиона человек. Между прочим, это равно более чем половине сегодняшнего населения Франции или Великобритании и двум населениям всей нашей Сибири и Дальнего Востока.

То есть, у нас население сокращалось с темпом в 0,6%, а в США — увеличивалось с темпом в 1%. К 2030 году средний (то есть не оптимистический и не пессимистический) прогноз Бюро переписей США даёт уже более 363 миллионов населения США, то есть, как гордо заявила «Вашингтон пост» в N1 за этот год, увеличение с 2000 до 2030 года населения США на треть.

На фоне того, что происходит в США, вряд ли возможно назвать нашу демографическую ситуацию иначе чем катастрофой. А сами эти заокеанские темпы роста населения — приговором нам. Окончательным и не подлежащим обжалованию.

Напомним, мы взяли за отправную величину формулировки Валерия Тишкова и тех, кто составляет выгодные интерпретации переписи и статистики в целом. Но верить им нельзя. И в малом, и в большом.

В малом, потому что хотя тот же Тишков в своих печатных публикациях не забывает указать, что на самом деле эти «менее чем два миллиона» получились из-за того, что «вновь прибывающее в страну население», т.е. мигранты, «почти наполовину компенсировало естественную убыль», но в окончательных формулировках у него всё равно получается, мягко выражаясь, некорректное заключение.

В самом деле, когда он торжествующе утверждает, что «при постоянных ссылках на цифру 500-700 тысяч «вымирающих» в год, в 1989-2002 годах население страны сократилось менее чем на два миллиона человек и оказалось на два миллиона больше, чем предполагал Госкомстат России», то сопоставлять эти цифры он не имеет никакого права! Ведь его «менее двух миллионов» касается итогового баланса населения, в котором уже смешано собственное население Российской Федерации и население, приехавшее в страну извне, т.е. иммигранты. А вымирание (без кавычек) касается исключительно собственного населения и в любом официальном справочнике как раз и приводятся эти цифры — и даже не в 500-700 тысяч, а 800 и больше тысяч убыли собственного населения в год.

Вот официальная статистика по так называемому «естественному движению населения (в тыс. человек)» из сборника Федеральной службы госстатистики (Росстат) «Россия в цифрах — 2005 г.»:

 

Годы	Родившиеся	Умершие	Естественный прирост, убыль (-)	Умершие в возрасте до одного года
1992	1587,6	1807,4	-219,8	29,2
1995	1363,8	2203,8	-840,0	24,8
2000	1266,8	2225,3	-958,5	19,3
2001	1311,6	2254,9	-943,3	19,1
2002	1397,0	2332,3	-935,3	18,4
2003	1477,3	2365,8	-888,5	18,1
2004	1508,0	2298,1	-790,1	17,4

 

Колонка с кокетливым показателем «Естественный прирост, убыль (-)» специально выделена нами жирным шрифтом. Посмотрите, какие там 500–700?. 800–900 и более действительно вымирающего населения в год! И эти тенденции всё продолжаются, а официозные сообщения о подобных убылях продолжают оставаться уныло однообразными.

Вот самое свежее из них: «Население России, по предварительным данным, сократилось в 2005 году на 680 тысяч человек. Об этом заявил глава Росстата Владимир Соколин. «По-прежнему снижается численность населения России. По данным на 1 декабря 2005 года, она составила 142 млн 800 тыс. человек». По словам Соколина, по итогам 2005 года произойдет снижение численности населения России по сравнению с 2004 годом на 0,5%, или примерно на 680 тыс. человек» (24.012005).

Поэтому ирония Тишкова по поводу «постоянных ссылок на цифру 500–700 тысяч «вымирающих» в год» представляется если не кощунственной, то, вне всяких сомнений, странной.

Если же всё это не очевидно для директора российского академического института, призванного заниматься ключевой гуманитарной проблематикой, то это ясно как день тем же, к примеру, австрийцам и американцам.

«Русские вымирают», основываясь на официальной государственной статистике и на документах Правительства РФ утверждала 1 марта 2001 года австрийская газета «Die Presse».

Американская «Christian Science Monitor» за 18 апреля 2002 года помещает статью «В России складывается угрожающая демографическая ситуация», где, между прочим утверждается, что «население России, еще 10 лет назад составлявшее 149 млн человек, ныне сократилось до 144 млн».

Вряд ли корреспонденты солидных западных СМИ являются тамошними партнёрами здешних «адептов демографической катастрофы» и «глашатаев кризиса».

Так же как и знаменитая корпорация RAND. Правда, возможно она сознательно выступила против Валерия Тишкова, мужественно защищающего Россию от клеветы и «отрицания», опубликовав в 2001 году доклад с анализом демографических изменений 1990-х годов в РФ «Зловещая демография: тенденции народонаселения в Российской Федерации».

В докладе на основании официальной российской статистики и исследований одного из ведущих НИИ мира в области демографии — французского Национального института исследований в области демографии (Institut National d’Études Démographiques), ясно утверждается:

 

«Россия теряет собственное население каждый год, начиная с 1992 года, когда пик численности её постоянного населения составил 148,4 млн человек. А в конце 2000 года численность российского населения упала до 145 млн с потерей более чем 3 млн человек за восемь лет».

 

Напомним также, что Президент России Владимир Путин 8 июля 2000 года, в своём первом Послании Федеральному Собранию, заявил о том, что «уже несколько лет численность населения страны в среднем ежегодно уменьшается на 750 тысяч человек». И Путин, оказывается, тоже против «патриота» Тишкова и заодно с «отрицателями России».

Демографы Крутько и Смирнова в упомянутой выше статье справедливо пишут про то, что «методологический уровень, на котором происходит обсуждение демографических проблем российского общества и путей их преодоления, следует признать далеким от необходимого».

Но даже с поправкой на невозможность для занятого на основной работе директора института РАН повышать свой методологический уровень, трудно предположить, что могло его подвигнуть на смелое численное сопоставление убыли населения страны и общего баланса с учётом всех факторов и, главное, въезда в страну населения из других стран. Ведь это же примерно то же самое, что сравнить метры и килограммы и написать заключение по типу того, что «при постоянных ссылках на цифру 500–700 тысяч метров количество материала сократилось менее чем на 2 кг и даже оказалось на 2 кг больше».

Это фундаментальное лукавство следует учитывать и делать отсюда правильные выводы. Главный из них состоит в том, что демография является, вспомним «дедушку Ленина», наукой не абстрактно научной, а абсолютно «партийной». Кому не нравятся ссылки на Ленина, могут слово «партийный» заменить на более нейтральное «ангажированный».

Партийность или ангажированность того же Валерия Тишкова обнаруживается на таких вот простых моментах, когда он ради того, чтобы не допустить осознания населением России происходящей демографической катастрофы и принудить население требовать «поощрения иммиграции», готов запросто делать то, за что в первом классе не страшно ставить жирную двойку, – сравнивать численные значения разных величин.

На экспертном заседании «Клуба Кожаного дивана» 23 ноября 2003 года он сначала сформулировал и обосновал тезис о том, что численность населения в XXI веке не является критически значимой для существования страны, а потом, доказывая крайнюю необходимость для России миграции, легко и не менее убеждённо стал утверждать, что вся страна должна работать на привлечение мигрантов, потому что в мире идёт за них идет борьба, в частности, по его словам, между ЕС и РФ и что, стало быть, нужно отбросить все сомнения и броситься в схватку буквально за каждого мигранта.

Автор этих строк не собирается обсуждать научную добросовестность члена-корреспондента РАН В.А. Тишкова. Судить об этом не мне, а его коллегам по Академии. Однако нельзя не отметить лукавство и/или чудовищное насилие над логикой, которые демонстрирует Валерий Александрович и его немногочисленные, но сверхактивные соратники по «партии» — сплочённая группировка тех, кто из кожи лезет, чтобы не дать обозначить наше вымирание как катастрофу и чтобы забить в головы населения идею о том, что только мигранты спасут Россию.

Лидерами этой необъявленной партии являются, наравне с Тишковым, демограф Анатолий Вишневский и экономист Евгений Ясин. Все они являются статусными и имеющими доступ к подготовке государственных решений людьми.

Вот их кредо в лапидарном изложении.

 

«...Замедлить или прекратить сокращение населения России может только реализация стратегии активного привлечения иммигрантов. Предполагающий такую стратегию стабилизационный вариант прогноза говорит о том, что для стабилизации численности населения России на уровне начала XXI века необходимо уже сейчас обеспечить, наращивая примерно до середины века, очень высокие объемы нетто-миграции в Россию» (Вишневский А.Г. «Альтернативы миграционной стратегии», декабрь 2004 года).

«Германия, Франция, Италия, Великобритания, многие другие вполне благополучные страны, пользующиеся уважением и именуемые великими державами и так далее, они имеют меньше населения, чем, скажем, Индия, Китай или Бразилия, ничего, живут. С моей точки зрения более важно не то, чтобы иметь надутые мускулы, много народу, много территорий. С моей точки зрения важно, чтобы люди жили богато, страна была хорошо оснащена, быстро развивалась, и над этим стоит работать» (интервью научного руководителя Государственного университета «Высшая Школа Экономики» Евгения Ясина радиостанции «Эхо Москвы», 03.01.2006).

 

Фундаментальной задачей для этой «партии» является и доказательство того, что демографическая ситуация в России является естественной, закономерной и не вызвана политическим курсом 1990-х годов, называемого «реформами» и сегодня уже однозначно определяемого как неолиберальный фундаментализм.

Демография для них – одна из главнейших сейчас областей знания, поскольку она выступает критерием осмысленности и человечности «реформ», неолиберального курса. Отсюда и абсолютно идеологическая, никак не связанная с наукой задача представить дело так, будто бы человеческая цена «реформ» является если не нулевой, то минимальной. Отсюда и «менее двух миллионов» Валерия Тишкова. Более того, демография, при «правильном» обращении с нею, может ещё служить и инструментом перевода стрелок с «реформ» 1990-х на «страшное коммунистическое прошлое».

Однако всем этим сказкам сегодня приходит закономерный конец. Никакая политтехнологическая и псевдонаучная изощрённость не могут скрыть основополагающего факта новейшей истории – человеческая цена «реформ» 1990-х годов оказалась гигантской и абсолютно сопоставимой с теми жертвами, которые страна принесла в Гражданскую войну, в 1930-е годы или в Великую Отечественную войну.

Теперь пришло время отойти от официальных данных (хотя даже они старательно «олукавлены» членом-корреспондентом РАН). Пора перейти к реальным потерям и цифрам.

Выдающийся русский мыслитель Вадим Валерьянович Кожинов, всегда отличающийся аналитической дотошностью и интеллектуальной добросовестностью, нашёл достаточно простой и надёжный способ оценить реальную убыль собственного населения Российской Федерации за 1990-е годы. Вот его подсчёты:

 

«К концу 1989-го насчитывалось 20,7 млн. детей и подростков в возрасте от 8 до 17 лет, которые к концу 1999 года должны были стать взрослыми. Однако взрослое население увеличилось за это время всего лишь на 0,3 млн. человек. А это значит, что страна потеряла за «ельцинское» десятилетие 20,4 млн. человек — 18,9% взрослого населения!

Люди, знакомые с демографическими проблемами, могут предположить, что такое увеличение смертности объясняется старением населения, то есть значительно большей долей пожилых людей в 1989 году (чем в 1979-м). Но это не так: люди 50 лет и старше составляли в 1979 году 43,1% взрослого населения, а в 1989 — 37,8%; люди 60 лет и старше — соответственно 24,1% и 21%.

Кто-либо может высказать мнение, что больше потери обусловлены эмиграцией из РФ, но факты говорят о преобладании как раз иммиграции в РФ из стран СНГ, и, значит, потери скорее даже больше, чем 18,9% взрослого населения.

Чтобы правильно понять и оценить эти потери, обратимся еще раз к 30-м годам. В начале 1929 года взрослое население СССР насчитывало 85,8 млн., а в начале 39-го людей 28 лет и старше было 68,6 млн. Таким образом, за десять лет умерли 17,2 млн. человек — 20% взрослого населения, — то есть почти та же доля, как и в 90-х годах (18,9%)!

Итак, «деколлективизация» 90-х обошлась почти в ту же «цену», что и коллективизация, голод и репрессии 30-х!

...«Цена» политико-экономического курса 30-х годов столь же страшна, но нельзя не видеть различие двух периодов. Как признал недавно президент Путин, валовой внутренний продукт (ВВП) РФ за 90-е годы снизился в 2 раза; между тем за 30-е годы ВВП СССР вырос более чем в 3 раза!» (Вадим Кожинов: «Единожды солгав...», газета «Завтра» №40 (357) 3 октября 2000 г.).

 

Разумеется, всё это можно объявить, как это скопом и делает Тишков, «лживыми мифами или плохой наукой, или плохой экспертизой». У Тишкова и у той «партии», которую он представляет, вне всяких сомнений, мифы являются нелживыми, а наука и экспертиза – хорошими.

Вот только заплативших своей жизнью за то, что эти самые «хорошие» наука и экспертиза идеологически обеспечивают и обслуживают, — не вернёшь. Да и платить ещё придётся очень долго. Особенно, если неолиберальным преступлениям не будет дана надлежащая оценка и курс страны по-прежнему будет задаваться в пределах всё тех же «нелживых» мифов.

 

Росбалт, 27/01/2006