Журнал «Золотой Лев» № 73-74- издание русской консервативной мысли

(www.zlev.ru)

 

Т. Гурова, А. Ивантер

 

Мы гарантируем, что вы вернетесь живыми

 

2006 год обещает стать самым благополучным годом для российской экономики. Последние из имеющихся статистических данных убедительно свидетельствуют, что стагнация, начавшаяся в 2004 году, преодолена. Экономика начала вновь бурно развиваться. Советуем всем воспользоваться этим

 

В первый же день торгов — 10 января 2006 года — российский фондовый рынок буквально взорвался: индекс РТС взлетел более чем на 5%. Что это? Привычное послепраздничное ралли или аванс за будущий экономический рост?

Фондовые аналитики в своих прогнозах сошлись на том, что, несмотря на уже состоявшийся в 2005 году колоссальный рост котировок, 2006 год тоже станет невероятно удачным для российского рынка акций. Впрочем, так же как и для рынка акций других развивающихся стран, к которым питают все больший интерес международные инвесторы. Однако, не знаем как для прочих развивающихся, но для России и бурный рост фондового рынка во второй половине 2005 года, и бурный старт 2006-го является в том числе отражением принципиальных изменений в динамике самого российского хозяйства.

Неожиданно высокий рост ВВП обратил на себя внимание еще на излете III квартала ушедшего года. Большинство аналитиков посчитали главной движущей силой роста доходы населения, стимулирующие рост торговли, и высокую конъюнктуру сырьевых рынков, внесших свой неоценимый вклад в экспортную составляющую ВВП. Услышав это от аналитиков, некоторые деловые СМИ успели посетовать, что рост, дескать, опять не такой, как надо, потому что промышленность не растет и Россия по-прежнему страдает какой-то болезнью, по-видимому, «голландской».

Проведенный нами анализ, однако, показывает, что все более чем в порядке. Во второй половине года в России произошел принципиальный слом динамики производства и инвестиций, который можно трактовать однозначно: хозяйственная стагнация, начавшаяся в 2004 году после старта «дела ЮКОСа», преодолена. Российское хозяйство вступило в очередную фазу бурного роста, который будет продолжаться как минимум еще года полтора.

 

Растет все, что нужно

 

Как видно из динамики индекса промышленного производства (см. график 1), перелом наступил в середине 2005 года (именно тогда, кстати, чуткий фондовый рынок начал неожиданное для обычно тихого лета ралли). В мае темпы роста промпроизводства только стали положительными, а в июне уже достигли 10% в годовом выражении. Эти июньские данные мы сочли лишь случайной флуктуацией. Однако и в последующие месяцы увеличение темпов роста продолжилось — в июле они составили 12%, в сентябре, октябре и ноябре колебались возле отметки 15%. Таким образом, мы видим, что восходящий тренд темпов роста промышленного производства длится уже целых восемь месяцев, и это нельзя считать не чем иным, как принципиальным сломом тенденции — от стагнации к росту.

Какие обстоятельства привели к этому перелому? Такие факторы, как рост доходов населения и высокая внешняя конъюнктура, оставались неизменными (то есть эти показатели все время увеличивались) и в 2003-м, и в 2004-м, и в 2005 году. Поэтому их влияние могло быть лишь фоновым. Основные же изменения претерпела динамика инвестиций в российскую экономику. Как видно из графика 2[1], с середины прошлого года темпы роста инвестиций начали расти. Если в середине года они составляли примерно 5% в годовом выражении (для российской экономики этого очень мало для того, чтобы поддерживать рост производства), то к ноябрю достигли 15%, и, так же как в случае с темпами роста промышленного производства, эта тенденция выглядит устойчивой.

В принципе для любой экономики рост, основанный на инвестициях, лучше роста, базирующегося на доходах населения, так как он задействует более длинные технологические цепочки, а значит, оказывается более интенсивным. Для такой экономики, как российская, то есть экономики, в значительной степени самодостаточной, это проявляется прежде всего в росте выпуска машиностроения. На протяжении всей постсоветской экономики с отраслевой точки зрения именно рост продукции машиностроения вносит самый большой вклад в рост по очень простой причине: доля машиностроения в нашем производстве составляет примерно 25%. Поэтому мы полагаем верным и обратное: если выпуск машиностроения растет быстро, значит, тенденция к росту устойчива. Сейчас рост машиностроения очень сильный — 40─80% годовых. Лидерами роста стали такие подотрасли, как транспортное, прокатное, электротехническое и строительное оборудование. Две другие быстрорастущие отрасли также непосредственно связаны с инвестициями — производство строительных материалов и металлургия. Их рост к ноябрю прошлого года превысил 40% в годовом выражении. Например, по итогам прошлого года более чем в полтора раза вырос выпуск строительных металлических конструкций и изделий. А значит, набирает обороты промышленное и жилищное строительство.

Заметим попутно, что и транспортное машиностроение, и особенно производство строительных материалов — малоконкурентные с импортом отрасли, поэтому резко ускорившееся в минувшем году укрепление рубля никак не влияет на их рыночные позиции.

Свой вклад в рост производства внесла и нефтянка — ее выпуск начал расти после семи месяцев стагнации (удивительно, но факт: стагнация началась несмотря на высокую мировую конъюнктуру). Неожиданно бурно стала расти и легкая промышленность. Темпы ее роста до сих пор вообще практически не увеличивались, но во второй половине прошлого года вдруг начали настойчиво подниматься и к ноябрю достигли 15%.

Однако для нас важнейшим индикатором гармоничности роста, то есть того, что оживление охватывает не какие-то отдельные зоны хозяйства, а хозяйство целиком, является рост пищевой отрасли. Как известно, именно пищевка наиболее чутко реагирует на изменение общестрановой конъюнктуры. Так вот, она, безусловно, ожила, и во второй половине прошлого года и ее рост достиг 35%.

Такая отраслевая структура роста позволяет нам заметить еще одно важное обстоятельство: в структуре нашей экономики и наблюдается, и ожидается в дальнейшем серьезный структурный сдвиг. Если в прежние периоды роста основным локомотивом инвестиционного спроса была нефтяная отрасль, то теперь главными игроками становятся всевозможные инфраструктурные отрасли — трубопроводный транспорт (прежде всего «Газпром» и «Транснефть»), железно- и автодорожный транспорт (РЖД, независимые перевозчики, региональные власти), энергетика (РАО ЕЭС и другие компании, участвующие в энергетическом строительстве). Если при этом еще и нефтяная отрасль возобновит свою инвестиционную активность, а металлургия вернется к инвестициям на российской территории, то произойдет заметная диверсификация крупнейших инвесторов, и, как любая диверсификация, она будет добавлять устойчивости нашему хозяйству.

Можно ли усмотреть в обнаруженной структуре роста какой-нибудь негатив? Например, в том, что он обеспечен прежде всего инвестиционной активностью госкомпаний? На самом деле такое развитие событий уже давно стало единственно возможным вариантом. Во-первых, потому, что развитие и модернизация инфраструктуры — самое узкое место всего хозяйства, и развитие это должно было вот-вот начаться. Во-вторых, потому, что инфраструктурные проекты всегда предполагают доминирующее участие государства. В-третьих, после «дела ЮКОСа» в экономике осталось слишком мало игроков, способных на самостоятельное осуществление крупных — от миллиарда долларов и выше — инвестиционных проектов. Вернее, их совсем не осталось.

А когда все логично и ведет к расширению экономических возможностей, глупо сетовать на государственную природу роста. Ведь воспользоваться им могут все желающие.

Восходящий тренд темпов роста промышленного производства длится уже целых восемь месяцев

 

Все только начинается

 

Продолжится ли рост в следующем году? Продолжится, так как есть все основания ожидать, что обширные инвестиции в российскую экономику не прекратятся.

Прежде всего, они запланированы все теми же крупнейшими игроками. Только утвержденные инвестпрограммы государственных компаний — естественных монополистов («Газпром», РАО «ЕЭС России» и ОАО РЖД) на 2006 год превышают в сумме 21 млрд долларов. Около 1,5 млрд долларов выделяется в наступившем году Минтрансом на строительство и реконструкцию автодорог. Инвестпрограмма-2006 «Роснефти» — 3,7 млрд долларов. Стартуют такие сверхмасштабные инвестиционные проекты, как строительство трубопровода Восточная Сибирь—Тихий океан (инвестиции в первую очередь строительства в 2006─2008 годах оцениваются в 6,5 млрд долларов), Северо-Европейский газопровод (суммарные инвестиции до 2010 года составят 4 млрд евро), достройка Богучанской ГЭС (1,7 млрд долларов) и возведение рядом с ней нового алюминиевого завода (2,3 млрд долларов), строительство «Газпромом» двух нефтехимических заводов в Астраханской области (общий объем инвестиций — 800 млн долларов). Общую сумму инвестиций на 2006 год только этих игроков, со всем возможным скепсисом в отношении старта самых стратегических проектов, можно оценить в 25 млрд долларов. Это колоссальные деньги, они составляют примерно четверть от общей суммы инвестиций в российскую экономику в 2005 году. Кстати сказать, прямое государственное софинансирование, судя по всему, не главный источник этих инвестиций. Размер средств, зарезервированных в бюджетной системе Инвестиционного фонда в наступившем году, составляет всего 2,5 млрд долларов. А значит, инвестиции планируется брать в основном с рынка, и это одна из причин активных разговоров об IPO госкомпаний (так не нравящихся Андрею Илларионову).

Вероятность того, что эти инвестиции будут осуществлены, повышается еще и тем обстоятельством, что у большинства названных игроков есть не только экономический, но и мощный политический мотив сделать это. Все они так или иначе входят в состав правящей элиты, желающей сохранить власть и после 2008 года. А этому хорошая экономическая конъюнктура может только помочь.

Финансовая ситуация в стране и вокруг нее благоприятствует инвестициям. Накопленные государством деньги — 174 млрд долларов золотовалютных резервов, еще по 50 млрд долларов стабилизационный фонд и текущий профицит бюджета; в сумме почти 40% ВВП (!) — более чем надежная гарантия от любых внешнеэкономических потрясений. Даже если предположить неожиданное и устойчивое падение мировой цены нефти до отметки 25─30 долларов за баррель и ниже, накопленной государством финансовой «подушки» хватит на то, чтобы поддерживать текущий уровень государственных расходов в течение двух-трех лет. Однако никакого, даже гипотетического, удешевления нефти (а помимо нефти и других наших ключевых экспортных товаров — металлов, удобрений, леса) в ближайшие год-два не просматривается, что может стать достаточной гарантией стабильной динамики нашего экспорта и внешнеторгового сальдо (более того, судя по прогнозам международных аналитиков, ожидается ускорение роста мировой экономики).

Что касается растущего импорта как угрозы нашему финансовому благополучию, то он растет гораздо медленнее всей экономики. И если три года назад доля импорта в ВВП приближалась к 20%, то в минувшем году она составила лишь 13%.

Устойчивая внутренняя финансовая ситуация и неплохие темпы роста российского хозяйства являются залогом для облегчения условий привлечения денег на Западе. Минувший год оказался рекордным с точки зрения внешних заимствований российских предприятий и банков. Сжатие государственного долга (на 25 млрд долларов за три квартала 2005 года) было с лихвой компенсировано активизацией внешних заимствований компаний и банков, которые выросли более чем на треть, до 147 млрд долларов. Задолженность по иностранным кредитам только нефинансовых компаний выросла за девять месяцев на 20 млрд долларов (на столько же вырос портфель ссуд, полученных ими от российских банков). За счет выпуска еврооблигаций наши эмитенты выручили 17,8 млрд долларов против примерно 10 млрд в позапрошлом году.

Очередное повышение агентством Standard & Poor`s суверенного кредитного рейтинга до BBB привело к дальнейшему сокращению рисковых премий по нашим внешним займам. При этом усредненная премия по российским займам, рассчитанная по индексу EMBI+Russia, провалилась к концу года ниже 200 базисных пунктов. Это означает, что международные инвесторы в действительности оценивают наши риски на уровне стран с более высоким кредитным рейтингом — A или A─ (Китай, Венгрия, Чехия, Словакия, Малайзия и другие «чемпионы» по привлечению иностранных инвестиций).

Одно из свидетельств такой оценки — рекордные суммы, привлеченные нашими компаниями за счет первичного публичного размещения акций. Общая сумма выручки от IPO превысила в прошлом году 6 млрд долларов (для сравнения: в 2004 году — всего лишь около 700 млн долларов). Около полутора десятков компаний и банков, включая таких государственных гигантов, как Внешторгбанк, «Роснефть» и «Связьинвест», уже объявили о планах вывода своих акций на рынок в 2006 году. По оценке главы ФСФР Олега Вьюгина, общий объем наших IPO составит в наступившем году 10─12 млрд долларов. И это, очевидно, не считая IPO «Роснефти», которое планируется провести в два этапа с общей потенциальной выручкой в районе 18─20 млрд долларов (в том числе 4 млрд долларов — оценочная емкость спроса на акции «Роснефти» внутри страны).

Важным динамическим фактором нашей финансовой устойчивости является то, что медленно, но создаются условия для уменьшения зависимости денежного предложения в стране от экспорта. В прошедшем году лидерство по части усилий в создании национальной финансовой системы захватило ведомство г-на Вьюгина. ФСФР выдвинула целый ряд инициатив по сокращению издержек первичных размещений внутри России, одновременно выступая за выработку разумных, недраконовских ограничений перетока активности первичного и вторичного рынка акций российских эмитентов на зарубежные фондовые площадки. В русле этой политики следует рассматривать недавнее заявление г-на Вьюгина о сокращении «потолка» эмиссии ADR на российские акции с 40 до 30─35% уставного капитала эмитента.

Важным фактором повышения финансовой устойчивости страны можно считать и либерализацию рынка акций «Газпрома» и перспективы проведения IPO госкомпаний. Как уже было сказано, многие относятся к ним с предубеждением, но если отказаться от идеологизированного взгляда на вещи, то это будет плюсом для экономики — таким образом расширяется капитальная база нашего хозяйства, что делает кредит более доступным для всех экономических агентов.

Что касается собственно банковской системы, то она выглядит вполне лояльной по отношению к реальному сектору. Цена денег даже в период стагнации выросла несущественно, а сейчас вернулась на самый низкий за всю историю существования российского рынка уровень — номинальная процентная ставка составляет примерно 11%, и можно ожидать, что с учетом интереса к инвестициям в Россию она будет снижаться уже в ближайшие месяцы. Во-вторых, опасения о монополизации госбанками банковского сектора пока выглядят преувеличенными. Наша банковская система остается достаточно диверсифицированной: несмотря на экспансию государственных и дочерних иностранных банков половина банковских активов приходится на отечественные частные банки. В этой зоне рождаются тенденции к кредитованию среднего и мелкого бизнеса, и в условиях роста, поддерживаемого крупными инвестициями, они будут только усиливаться.

 

И для вас тоже

 

В период стагнации 2004 года многие предприниматели среднего уровня рассматривали варианты продажи своего бизнеса. Возможно, те из них, кто такой вариант нашел, будут сожалеть о навсегда упущенных возможностях.

Делать прогнозы о развитии такой сильно дисперсной структуры, как средний бизнес, сложно. Мы воспользуемся методом прямой аналогии. Согласно исследованию, проведенному «Экспертом» в прошлом году, в предыдущий период инвестиционного роста (2002─2003) три четверти компаний из категории «средний бизнес» (диапазон выручки от 10 до 70 млн долларов, общее количество — 8000 компаний) за два года удвоили (!) свои обороты, то есть темп их развития составлял 40% годовых. Уже в тот период средний бизнес развивался за счет инвестиций. Большинство компаний существенно увеличили не только выручку, но и стоимость своих активов — за счет прямых вложений в основной капитал, а также вложений в дистрибуцию и в бренды. К излету волны роста (конец 2003 года) из этих успешных шести тысяч компаний полторы тысячи имели трех-четырехкратный потенциал для дальнейшего развития. На наш взгляд, аналогичных процессов можно ожидать и в нынешний период роста.

По сравнению с 2002─2003 годами ситуация для среднего бизнеса не ухудшилась. Да, возросла конкуренция с западными компаниями, которые пришли осваивать российский рынок. Но одновременно рождается множество трендов, сильно облегчающих существование среднего бизнеса.

Как уже было сказано, стал более комфортным финансовый рынок. На старте той инвестиционной волны, в 2002 году, и объективная стоимость кредитов была выше, чем сейчас, и вообще представитель среднего бизнеса был очень непривычным клиентом банка. Теперь же финансисты гоняются за новыми «недокредитованными» или «недоразмещенными» средними компаниями.

Рынок расширяется принципиально — причем и в территориальном, и в отраслевом смысле. Если в прежнюю волну был осуществлен переход от Москвы к ограниченному числу городов-миллионников (Питер, Екатеринбург, Казань — пожалуй, и все), то теперь будет происходить бурное освоение новых и с рыночной точки зрения практически пустых зон: с одной стороны — Юга России, Сибири, Дальнего Востока, с другой — не только миллионников, но и более мелких городов. Что касается отраслей, то за счет того, что диверсифицируется состав «первичных инвесторов» — кроме нефтянки появились транспортники, энергетики, строители, — в принципе увеличивается разнообразие рынков: прежде всего это касается машиностроения, производителей строительных материалов, собственно строительных компаний.

Можно ожидать, что благодаря приходу иностранных игроков быстрее будет заполнятся ниша рынков, обслуживающих конечный продукт. Быстрее будет формироваться сугубо торгово-логистическая инфраструктура. И можно рассчитывать на более интенсивное развитие компаний, поставляющих промежуточные ресурсы (прежде всего сырье и сложные услуги.

К этому стоит добавить, что двухлетняя стагнация, скорее всего, привела к формированию новых хозяйственных планов (то есть компании знают, что дальше делать) и к более четкому и эффективному планированию.

Поэтому наш прогноз для среднего бизнеса выглядит очень оптимистичным. Скорее всего, общий рост экономики приведет к росту среднего сегмента, по крайней мере столь же интенсивному, как это было в прошлую волну роста. И мы можем грубо предположить, что к 2008 году в среде среднего бизнеса сформируется сеть компаний (примерно 1000─1500 штук) с оборотом 50─150 млн долларов в год и потенциалом роста до 300─400 млн долларов в последующие пять лет. Они, вместе с нынешним «крупняком», и сформируют базовый каркас российского хозяйства.

 

Риски: инфляция, национализация

 

Может ли нынешний инвестиционный рост привести к инфляции? В конце года очень многие полагали, что увлеченность правительства национальными проектами, скорее всего, кончится ускорением роста цен, во-первых, потому, что часть национальных проектов — это прямое и дополнительное увеличение доходов населения, во-вторых, деньги будут вливаться в госпроекты с заведомо низкой эффективностью. Именно поэтому бравурный рапорт властей о том, что инфляция в этом году составила всего 10,6%, был воспринят с изрядным скепсисом.

Однако пока у нас нет оснований опасаться ускорения инфляции в 2006 году. Напугавший всех инфляционный всплеск 2004 года, когда инфляция, до тех пор уверенно шедшая вниз, вдруг стала расти (и увеличилась с 11 почти до 13%), происходил на принципиальном ином фоне. Как раз тогда началась стагнация и темпы роста производства падали. При этом за счет бурного роста цен на нефть (а на тот период пришелся один из самых заметных скачков цен) естественным образом быстро росло и количество денег в экономике, которое плохо абсорбировалось промышленностью (см. предыдущий пункт). Именно в этот период рос и курс евро, который за счет импортной составляющей оказывает влияние на нашу инфляцию. Кроме того, правительство, решив отрегулировать мясной рынок, изменило порядок установления квот на ввоз мяса, что привело к локальному всплеску цен на продовольствие. То есть в 2004 году целый букет событий влиял на цены в сторону повышения.

Сейчас ничего подобного нет: евро больше не растет, цены на нефть если и будут расти, то слабо, производство прекрасно реагирует на инвестиции, с мясом уже разобрались. Плюс к этому все тарифы, вклад которых в инфляцию бывает довольно большим, как всегда, находятся в ведении государства, и, если оно захочет ограничить инфляцию (а если оно разумно, то захочет), оно сможет сделать это.

То есть объективные факторы будут играть против инфляции. Важна только мера со стороны государства. И здесь свою роль могут сыграть сверхосторожный министр финансов Алексей Кудрин и инертный глава ЦБ Сергей Игнатьев. Еще один игрок финансовой команды — Олег Вьюгин — тоже всегда был человеком, полагающим, что инвестиционные потоки надо соотносить с возможностями рынка переварить их. Наконец, существует простой способ не допустить инфляции — следить за тем, чтобы темпы роста инвестиций существенно не превышали 15─17% в год. Такой рост наша экономика переварить в состоянии, что доказано опытом.

Что касается прямого увеличения зарплат работникам медицины и образования, предполагаемого в рамках официальных национальных проектов, то эта сумма не превышает 4 млрд долларов и несопоставима с почти 400-миллиардным внутренним рынком.

Теоретически куда более серьезную угрозу для роста представляют процессы национализации, о которых вновь заговорили в конце года. Здесь хотелось бы отметить два момента. Во-первых, на наш взгляд, о национализации в привычном понимании этого слова, когда государство забирает активы и начинает управлять ими, руководствуясь исключительно государственными интересами и не обращая внимания на прибыль, а также личные политические и экономические выгоды, речь не идет. И сами власть имущие много говорили о том, что они не хотят строить госкапитализм старого образца. И желание вывести госкомпании на IPO свидетельствует о том же. Скорее речь идет о некоей форме корпоративного капитализма, неэффективность которой еще не доказана. И откровенное удовольствие, с которым Дмитрий Медведев сообщал о росте цен на акции «Газпрома», свидетельствует о том, что, как и в нормальном капитализме, наши госкомпании будут мерить свой успех деньгами.

Но тем не менее то, что часто называют национализацией, имеет значение для роста через такое явление, как передел собственности. Естественно, опасен грубый передел, ведущий к полной смене руководства компаний, так как весь предыдущий опыт нашей рыночной жизни показал, что новым владельцам требуется примерно два года для того, чтобы начать компании развивать. Отсюда два простых вывода. 1. Чем шире будут сферы, где такого рода передел будет идти, тем большие опасности для роста он будет создавать. 2. В интересах правящей ныне группы, которая уже взяла под контроль достаточное количество необходимых для развития страны активов, не допускать дальнейшего масштабного передела и «ввести в рамки» своих коллег по корпоративному капитализму. Эта необходимость — одна из причин того, почему стране было бы полезно IPO «Роснефти». Но в основном проблемы сохранения структуры собственности будут решаться в рамках явной или неявной политической борьбы.

Объективные факторы будут играть против инфляции. Важна только мера со стороны государства

 

Венесуэла или…

 

Когда Владимир Путин на Совете безопасности заявил о том, что Россия должна стать энергетическим лидером мира, многие были разочарованы: энергетика — значит, сырьевые ресурсы, мы не будем инновационной страной, а останемся чем-то вроде Венесуэлы. Да какая там Венесуэла! Удивительным образом, при всех сложностях последних пятнадцати лет, хозяйство страны широко и очень динамично реагирует на каждый импульс улучшающейся конъюнктуры — и внешней, и внутренней. Это доказывает огромный потенциал не просто живучести нашего хозяйства, но его способности к развитию, обусловленный и естественными, природными, и накопленными, цивилизационными конкурентными преимуществами страны.

Мы могли бы сейчас достаточно нахально обрисовать пути дальнейшего, логичного, на наш взгляд, развития хозяйства. Но не хочется этого делать. Лучше закончим цитатой из одного из последних текстов великого физика Ильи Пригожина: «В моем послании будущим поколениям мне бы хотелось сформулировать ряд аргументов для понимания необходимости преодоления чувств смирения и бессилия. Современные науки, изучающие сложность мира, опровергают детерминизм: они настаивают на том, что природа созидательна на всех уровнях ее организации. Будущее не дано нам заранее».

 

«Эксперт» №1-2(496)

16 января 2006



[1] Графики не приводятся.


Реклама:
-