Журнал «Золотой Лев» № 73-74- издание русской консервативной мысли

(www.zlev.ru)

 

От редакции

 

Декларируя себя изданием русской консервативной мысли, «Золотой лев», вследствие уже одного этого, должен по-особенному относится к учреждённой в 2003 году партии «Родина», консервативная природа которой никогда не была для него секретом по той причине, что состав редколлегии издания состоит из лиц, знающих историю «Родины» изнутри. Отрицать этот очевидный факт можно лишь по незнанию существа дела или из-за предвзятой недобросовестности, с чем приходится сталкиваться, знакомясь с информацией, которую инспирирует и распространяет через печатные и электронные органы пропаганды власть, со сведениями, не имеющими ничего общего с действительностью.

 

I

 

Русский консерватизм, существовавший как идеологическое течение с конца XVIII века и активно присутствующий в текущей русской публицистике, имеющий богатое и блестящее теоретическое наследие, тем не менее, вплоть до 2003 года не создал в России своего политического представителя. Когда же пал существовавший в период правления компартии запрет на любую идеологию, кроме марксистско-ленинской, заканчивались неудачей все попытки по формированию всероссийской консервативной организации, которая бы могла участвовать под знамёнами консервативных программы и лозунгов в выборах представительных институтов власти с шансами на успех.

Например, если в составе Съезда народный депутатов СССР, избиравшегося впервые за 70 лет на альтернативной основе в мажоритарных округах, практически не было ни одного депутата консервативного образа мыслей, в связи с чем там не могло возникнуть и соответствующей фракции, а на Съезд народных депутатов РСФСР в персональном качестве было избрано всего лишь несколько убежденных консерваторов, например, Аксючиц, Астафьев и Николай Павлов, которые позже, во всяком случае до переворота 1993 года имели широкую известность и были популярны. В дальнейшем политическая действительность, несмотря на заметный рост консервативных настроений, отодвинула на задворки политиков этого направления.

Консервативная мысль, чтобы реализовать себя в практической деятельности, на протяжении следующего десятилетия сосредоточилась главным образом в литературе, публицистике, общественной науке, философии и богословии. Из прошлого извлекалась и становилась предметом изучения классика русского и европейского консерватизма. Нельзя перечислить всех, но стоит упомянуть работы Ж. де Мэстра, Э. Берка, К. Манхейма, которые вряд ли могли появиться прежде на книжных прилавках, заполненных произведениями теоретиков марксизма и западного либерализма.

Одновременно публике были представлены такие классики русской консервативной мысли, какими являются Ломоносов, Державин, Карамзин, Уваров, Данилевский Катков, Победоносцев, Даль, Тихомиров, Меньшиков, Бердяев, Леонтьев, Вл. Соловьёв, И.Ильин, Солоневич, из современных мыслителей - Лосев, Гулыга, Панарин. Консервативные начала открылись в публицистике самых авторитетных русских писателей XIX века - Пушкина, Гоголя, Достоевского, Лескова, Тютчева. Современному читателю открылось, что русская национальная культура состоит не из одних только дворянских вольнодумцев, озлобленных разночинцев-подпольщиков, террористов-народников и фанатиков-марксистов.

Начиная с 80-х годов прошлого века в стране начали выходить солидные монографии по консерватизму. Защищались диссертации. В Москве, Петрограде, Воронеже, Ростове, Новосибирске и других городах возникли дискуссионные клубы и семинары, объединявшие людей, увлеченных консервативными теориями и идеями. Вполне отчетливо сложилось направление современной русской идеологии, сущность которой некогда очень точно выразил К.С. Аксаков. Он писал, что консерваторы (речь у него шла о славянофилах) призывают не к «стоянию древней России», а «к пути древней России».

На протяжении последних десяти-пятнадцати лет появилась, наконец, плеяда консервативных авторов, восстановивших деятельное и творческое развитие в этом направлении, что было подчёркнуто, в частности, и в названии «Золотого льва» как издания русской консервативной мысли.

Наиболее серьезная и деятельная часть этих авторов стала группироваться вокруг политических проектов, противопоставлявших себя не столько коммунизму, потерпевшему поражение, сколько номинально одержавшему над ним победу либерализму, справедливо полагая, что если «практика без теории слепа», то «теория без практики мертва».

Первым из таких проектов можно назвать Конгресс русских общин, возникший в 1992 году по инициативе Союза возрождения России и возглавлявшийся Д. Рогозиным. Когда эта организация обрела необходимое влияние в общественной жизни и стала участвовать в парламентских выборах, то возник «Манифест возрождения России», написанный А. Савельевым и С. Пыхтиным. Документ содержал теоретические установки русского консерватизма и вытекавшие из них политические требования. Хотя этот Манифест не предназначался специально для КРО и не был написан по его поручению, его все-таки приняли на одном из съездов Конгресса в 1995 году и тогда же издали тиражом, превышавшим 300 тыс. экз. Выполнив свою задачу, Конгресс прекратил через несколько лет свою деятельность, но содержащиеся в Манифесте положения остаются совершенно правильными и в настоящее время, как бы ни менялись государственно-политические или социально-экономические условия в России.

Несколько ранее Конгресс одобрил подготовленный С. Пыхтиным проект «Основного закона России», официально представив его летом 1993 года в президиум Верховного Совета для рассмотрения на Съезде народных депутатов РФ, поскольку в начале 1994 года намечалось принять принципиально новую Конституцию. Последующий анализ показал, что этот проект был единственным из тогда созданных конституционных проектов, который без каких-либо эвфемизмов декларировал установление русских национальных порядков и создавал юридические предпосылки для осуществления политики по восстановлению территориальной и политической целостности Российского государства. Но конституционную реформу перечеркнул государственный переворот 1993 года, установивший в Великороссии режим бюрократического деспотизма, санкционированный ельцинской конституцией, исполнение которой предполагает не восстановление, а упразднение российской государственности, режим, продолжающий существовать и поныне.

На пути рвавшейся тогда к ничем не ограниченной власти государственной и производственной бюрократия стояли не столько партийная бюрократия или созданные в 1990 году органы народного представительства в форме советов, сколько коммунистическая идеология, изображать приверженность которой она была вынуждена, пока в этом была необходимость. Именно эта идеология накладывала запрет на частную собственность, а значит - не давала возможность легально удовлетворять страсть бюрократического своекорыстия к наживе, что, начиная с времени Хрущёва, уже пронизало сверху донизу государственный и хозяйственный аппарат управления.

Власть бюрократии ничуть не лучше власти денег. Она не содержит в себе ни грана нравственности и потому не нуждается ни в религии, ни в морали, ни в идеологии. Идеология обязывает, а бюрократия, овладев властью с единственной целью - эмансипироваться от общества и стать единственным господствующим классом, - ни перед кем не желает давать отчёта в своих действиях. Власть без цели, власть во имя власти, демонстративное самовластие бюрократии как особого класса, подавляющего все остальные, есть кратократия.

Поэтому вполне закономерно конституция, навязанная России бюрократией в декабре 1993 года, содержит статью 13, где деидеологизация возведена в принцип политической системы, поскольку она прямо запрещает установление какой-либо идеологии в качестве «государственной или обязательной». Эта норма, предназначенная на самом деле не для «демоса», а для  бюрократии, с одной стороны, освобождает её от каких-либо политических обязательств перед государством, которым управляет, а с другой, оправдывает в её собственных глазах предельно циничную безнравственность и стерильный аморализм.

Однако деидеологизация для себя не означает точно такого же принципа для других. Чтобы управлять массами, нельзя не манипулировать их сознанием, а для этого приходится прибегать к идеологической симуляции. Вот почему, отбросив коммунистическую пропаганду, бюрократия, захватив власть, взяла на вооружение риторику и лексику либерализма и применяла их почти 20 лет, пока не увидела, что им в России пришёл конец. Так как отпала потребность в использовании либеральной идеологии, а лишь она оправдывала разрушение государственной целостности под предлогом реализации «права наций на самоопределение» и разграбление государственного имущества под предлогом «приватизации», и к ней в массах возникла устойчивая неприязнь, а возврат к коммунистической идеологии невозможен, то остаётся лишь консерватизм, чтобы использовать его в свою очередь с той же целью.

Не надо быть провидцем, чтобы предугадать, что бюрократия, не исповедуя никакой идеологии, готова для оправдания своего господства использовать какое-то время  консервативную идеологию. Во всяком случае, один из основных принципов консерватизма - патриотизм - уже появился в её арсенале. Не случайно совершен ряд символических жестов, чтобы создать впечатление у публики. Например, перезахоронение в русской земле праха генерала Деникина, что должно доказывать приверженность власти идеям «февральской революции 1917 года», которые генерал защищал, сражаясь с большевиками, и одновременно с ним праха Ивана Ильина, одного из наиболее ярких публицистов русского консерватизма.

Но, в отличие от идей либерализма, которые бюрократии удалось вовремя приватизировать, поставив на высокие административные должности, разумеется, на непродолжительное время, таких его носителей, какими являлись Гайдар, Немцов или Хакамада, тем самым превратив либерализм в соучастника своих деяний, она опоздала с приватизацией консерватизма.

Дело в том, что уже более десяти лет консерватизм является в современной России не только сформировавшимся движением мысли, но и общественным политическим движением, находящимся в принципиальной оппозиции к практике существующего бюрократического режима. Причём, наиболее известные его деятели либо состоят членами фракция «Родина» в Государственной Думе, либо так или иначе сотрудничают с нею, а их работы последних 10-12 лет составляют в совокупности и идеологическую программу, с которой «Родина» выступала на выборах 2003 года и действовала в дальнейшем, и, наряду с работами других авторов, идеологию современного русского политического консерватизма.

Список работ, изданных депутатами фракции «Родина», соответствующий рассматриваемой тематике, выглядит следующим образом: «Русский ответ», «Россия между миром и войной», «Мы вернём себе Россию», «Антиолигарх» Д.О. Рогозина; «Мятеж номенклатуры», «Идеология абсурда», «Чеченский капкан», «Миф масс и магия вождей», «Политическая мифология», «Нация и государство: теория консервативной реконструкции» А.Н. Савельева, «Лихолетье», «Крестный путь России» Н.С. Леонова; «Многонациональный мир и стабильность в России: стратегия добрососедства» Ш.З. Султанова; «Пришло время русской мобилизации», «Русские: время выбора» Н.А. Павлова; «Народ и власть. Стратегия преодоления отчуждения» О.В. Шеина и Р.М. Бадалова; «Россия и русские в мировой истории» Н.А. Нарочницкой; «Мировой кризис. Общая теория глобализации», «Россия после Путина» М.Г. Делягина, а также многочисленные монографии С.Ю. Глазьева на экономические темы. К этому следует прибавить издающийся А.Н. Крутовым журнал «Русский дом».

 

II

 

Поскольку бюрократическая власть принципиально несовместима с какой-либо идеологией, то всякий раз, когда она вынужденно прибегает к её использованию, оправдывая свою диктатуру, она действует по отношению к ней то как фальшивомонетчик, обесценивая эту идеологию, то как мясник на скотобойне, оставляя от идеологии одни лишь кости. Эта незавидная судьба уже постигла сначала коммунизм, а затем либерализм. Теперь, если власть возьмётся за консерватизм, она и его она выпотрошит точно таким же изуверским способом. Что это обязательно произойдёт, нет никаких сомнений. Неотъемлемой частью консерватизма, помимо патриотизма и ряда других элементов, является национализм. Но именно национализм ненавистен бюрократии и гораздо сильнее, чем интернационализм коммунизма или космополитизм либерализма. Бюрократия в России скорее пойдёт на самоубийство, чем согласиться на национализм под своей эгидой даже на уровне безобидной и бездеятельной пропаганды, тем более на русским национализмом. Бюрократия в России была не только нерусской, что характерно для Российской Империи, или прямо антирусской, чем она отличалась во времена СССР, но откровенно русофобской, каковой она стала после 1991 года.

Если режим решил использовать в дальнейшем риторику консервативной идеологии, а это может быть лишь её имитацией в предельно денационализированных формах, что исключает реализацию консервативных идей в практической деятельности, то наличие реально действующей консервативной политической партии будет постоянным свидетельством лицемерия режима и доказательством его фальшивости,  а это для него смерти подобно.

Вот почему «Родина», её руководители и идеологи становятся поперёк горла бюрократическому режиму и отчего в отношении к ним власть не может обойтись без применения методов устрашения, шельмования, запретов и, в конечном счёте, без войны на уничтожение. Начав год назад против «Родины» военные действия, бюрократия вряд ли остановится на полдороги. Хорошо известен раж чиновника при исполнении незаконных предписаний начальства и злорадное трудолюбие наёмника, исполняющего подлые распоряжения чиновника.

Не случайно поток оскорбительного вздора в адрес «Родины», которым переполнены каналы информации, дополнили публикации клеветнического характера в отношении её известных деятелей, являющихся депутатами Государственной Думы, что затем было усилено доносами, содержащими измышления об их причастности к экстремизму, ксенофобии, антисемитизму и заведомо ложными обвинениями в подстрекательстве различных уголовных преступлений на этой почве.  Параллельно заработала прокурорская и судебная система, под смехотворными предлогами и по основаниям, высосанным из пальца снимающая партию с выборов в регионах.

Если дело пойдёт так и дальше, то нетрудно представить, чем власть намерена завершить эту операцию по очистке России от «Родины». Стоит только прокуратуре закончить фабрикацию дел, уличающих в подобных деяниях кого-либо из известных деятелей «Родины», как в 2006 году должны начаться судебные процессы, на которых им будет суждено оказаться в одной кампании со всяким полоумным отребьем, помешанном на юдофобии, или провокаторами, специально внедрёнными в «Родину».

Сигналом к таким процессам должны быть массовые беспорядки с несколькими человеческими жертвами или какие-нибудь экстремистские выходки, вроде погромов, устроенных спортивными фанатами на Охотном ряду несколько лет тому назад, что соответствующим образом настроит общественное мнение. Почему бы на одежде участников беспорядков, захваченных на месте преступления, не оказаться партийной символике «Родины», а в квартирах или «схронах» зачинщиков, наряду с произведениями Гитлера, Розенберга, Муссолини и Иванова-Сухаревского, содержащими пропаганду расизма и призывы «окончательно решить еврейский вопрос», ни найти книг Рогозина, Савельева, Павлова и Нарочницкой, что станет безусловным доказательством их причастности к преступлениям, за которые "прогрессивное человечество" никого не щадит. А конспекты «Протоколов Сионских мудрецов» развеют последние сомнения и поставят в справедливых приговорах все точки над i.

Если и после процессов или даже до них, а лишь под угрозой их проведения, партия не очистит себя от нежелательных режиму элементов, продолжая деятельность, несовместимую с «демократическим гражданским обществом», то апофеозом должен быть её судебный запрет, что наверняка произойдёт за несколько месяцев до предвыборной парламентской кампании, назначенной на осень 2007 года.

Само собой разумеется, судебная расправа над «Родиной» сразу же будет представлена выдающейся победой демократии, избавившей Россию и всё человечество от угрозы русского фашизма, и вызовет потоки восторга правительственных пресс-служб Вашингтона, Лондона и Тель-Авива. Через некоторое время новому вождю «партии власти» предстоит низвергнуть всех соперников на президентских выборах, в поражении которых никто и не будет сомневаться. Фондовые рынки, доллар и члены руководства РСПП будут довольны.

Видится торжественный въезд в Кремль, причем для этого не понадобиться ни белая лошадь, ни сожжение гимназий, ни упразднение наук. Взор нового президента будет источать благодушие и умиротворение. За ним будет следовать премьер со знакомой всем фамилией Чубайс, а Алла Гербер или Валерия Новодворская встретят его хлебом-солью на Красном крыльце. В Георгиевской зале инаугурационную речь покроют рукоплесканиями лучшие люди страны, вроде Радзиховского и Познера, все члены «общественной палаты» и завсегдатаи телепередач «Пусть говорят» и «Дом-2», самых рейтинговых в стране. Затем Генри Резник, новый председатель Конституционного суда, возложит на первое лицо государства президентскую цепь и трижды его облобызает. Как на это всё будет реагировать народ, сказать трудно. Скорее всего, как и в первую Смуту, он сочтёт за благо безмолвствовать.

 

III

 

Политика, в сущности, та же война, которую ведут иными средствами, и поэтому мы не собираемся давать противнику лишние сведения, оставляя будущему критический анализ того, как действовала партия «Родина» в прошлом и что ей надо бы делать в ближайшие месяцы. Несмотря на относительно большую предысторию, связанную с современным развитием в России политического консерватизма, «Родина» ещё слишком молода и у неё довольно много уязвимых мест, которые могут её погубить, чтобы делать достоянием гласности то, что на войне должно тщательно скрываться. Когда политика от слов переходит к делу, возможно всё что угодно. На войне как на войне.

Мы не станет здесь рассматривать и позиции интеллектуального класса страны, для которого «Родина» в качестве потенциальной «партии власти» является последней надеждой, поскольку в скором времени необходимость в существование этого класса, если сохранится существующее положение вещей, отпадёт сама собой, как не будем исследовать и извивы поведения новой русской буржуазии, если она не признает ошибочность своего безразличного отношения к перспективе установления в России вместо бюрократической деспотии консервативного политического строя; в этих обстоятельствах ей тоже вряд ли будет благоприятствовать судьба.

Однако некоторые соображения на это счёт следует высказать. Если бы вследствие некоторых объективных причин в России не утвердилась бюрократическая диктатура, политические отношения, возможно, обрели бы постепенно формы, какие существуют в Европе вот уже несколько столетий. В этом случае борьба партий была бы результатом и следствием борьбы идей, а замена на политическом Олимпе одной правящей партии на другую служила бы не предпосылкой коренной перемены в социально-экономическом укладе и государственно-политическом строе, а затем и утраты миллионов квадратных километров национальной территории, а всего лишь поводом для коррекции политического курса. Но Россия находится в другом состоянии. Безыдейная, принципиально отчуждённая от какой бы то ни было идеологии власть превращает борьбу идей в бессмыслицу. Идеологические битвы в этих условиях оказываются ни чем иным, как гладиаторскими боями, в которых бюрократии достаётся роль третьего радующегося, к тому же легко стравливающей политических борцов, превращая их таким образом в марионеток.

Положение бюрократического класса крепнет, если либералы «мочат» коммунистов и «роют яму» консерваторам, если коммунисты, в свою очередь, «ставят подножку» консерваторам и лаются с либералами, если консерваторы, ещё ничего собой не представляя, клянут на чём свет стоит коммунистов и видят в либералах злодеев «похуже Пугачева». Вместо благоприятной политической среды, воспитывающей государственных деятелей, в России, где вообще не было ещё настоящих партий, выстроен политический террариум с бюрократией-надсмотрщиком во главе…

Будем надеяться, сказанного достаточно. Qui nescit dissimulare nescit regnare.

 

15.02.2006