Журнал «Золотой Лев» № 69-70 - издание русской консервативной мысли

(www.zlev.ru)

 

Е. Ф. Морозов

 

РУССКАЯ ГЕОПОЛИТИКА: ВОЗНИКНОВЕНИЕ И РАЗВИТИЕ

 

В начале XX века громкую известность получила новая наука – геополитика (термин пущен в оборот шведским ученым Р.Челленом). В сфере познания она играет несколько своеобразную роль, а уж в сфере практики и вообще завоевала скандальную славу.

 

В СССР ее запретили в 1934 г., в Нюрнбергском трибунале ее пытались признать преступной наукой. В мире же ей пользуются, ее изучают, но при этом как-то стесняются ссылаться на геополитические данные, предпочитая изливать водопады лицемерной болтовни о правах человека и о мире во всем мире.

Между тем, геополитика – просто наука. Такая же, например, как математика или химия. У нее есть свой предмет исследования – взаимодействие и взаимное соотношение географических пространств. Есть у геополитики и метод – системный анализ пространственного положения географических факторов, понимаемых достаточно широко. В практическом применении геополитика представляет собой науку о влиянии географического фактора на политику.

Геополитическая практика существует давно. Скажем, ассирийские цари, завоевывая новые территории, предпринимали меры по их закреплению в составе Ассирии путем изменения этнического состава этих территорий. С давних пор известны и геополитические научные труды. Первым из известных стал знаменитый трактат Сунь Цзы (VI в. до н.э.). Можно упомянуть трактат Марина Сануто о Ближнем Востоке (XIV в.). Но в целостную систему геополитика сложилась в конце XIX – начале XX веков.

Так уж получилось, что геополитика развивалась в русле англосаксонской (Макиндер, Спайкмэн, Хантингтон) и германской (Ратцель, Челлен, Хаусхофер) научных школ, а мы, русские, вроде бы прошли мимо нее. Многие утверждают, что от этого и все беды России в XX веке, поскольку, дескать, правительства, владеющие геополитическими методиками, обыгрывают нас на международной арене, как хотят, а теперь уже влезли и в наши внутренние дела. Но все не так просто и однозначно. Действительно, русские стали называть науку, которой они занимались, только с 1920-х гг. (первыми это сделали т.н. "евразийцы"). Но сама эта наука, хотя и под другими названиями, развивается в России с 1830-х гг.

В развитии русской геополитической школы можно проследить три этапа. До начала складывания геополитики в России были ее предшественники, среди которых выделяются В.Н.Татищев и М.В.Ломоносов. На их основных идеях и основывали свою деятельность геополитики первого этапа, известные как представители "славянофильской школы". Возникновение славянофильского учения относится к 1834 году, когда И.Киреевский выступил с программным трудом "Девятнадцатый век" (сразу же запрещенным). В большей степени известны братья Аксаковы, А.Хомяков, Ю.Самарин. Наиболее активно они выступали в период возмущения русского общества пресловутым "Философическим письмом" Чаадаева. Необходимо было дать ответ Чаадаеву, и ответ был дан.

От своеобразной религиозной философии славянофилы перешли к осознанию особой миссии русского народа, обусловленной его принадлежностью к истинной вере. Выработанная славянофилами категория "соборности" (которую сейчас всяк толкует вкривь и вкось) привела их к пониманию роли общинного строя, как глубинной этнопсихологической основы России. Осознав же особость России в мире, они осознали и ее родство со всем славянством и неизбежность противостояния Западу.

Славянофилы сформировали круг литераторов (Тютчев, Даль, Островский, Григорьев) и инициировали возникновение славистики (Буслаев, Бодянский, Григорович, Срезневский). Они деятельно участвовали в подготовке и проведении крестьянской реформы 1861 г. Огромна роль славянофилов в развитии связей России с зарубежным славянством: в 1858-1878 гг. они создали сеть Славянских комитетов по всей империи, учили подростков, платили пенсии, трудоустраивали беженцев, формировали и вооружали добровольческие части для боевых действий в славянских землях. Многие из их идей (например, концепция Земского собора, как высшего законодательного органа власти) достались по наследству народникам.

Наиболее зрелые идейно-теоретические плоды славянофильство принесло в последние годы своего развития. Это работы Р.Фадеева, Н.Данилевского и К.Леонтьева. В первую очередь следует упомянуть труд Н.Данилевского "Россия и Европа", суть которой в том, что единой человеческой цивилизации вообще не существует, что в зависимости от условий развития на различных территориях (акваториях) складываются обособленные культурно-исторические типы (то, что Тойнби позднее назвал "цивилизациями"). Данилевский убедительно показал, что эти культурно-исторические типы принципиально не смешиваются и изменяются только в исторических масштабах, основываясь на этнических качествах, выработанных ландшафтом и историческим развитием (то, что позднее Юнг именовал "архетипом"). Таким образом, Н.Данилевскому принадлежит одно из самых фундаментальных открытий за всю историю геополитики.

Р.Фадеев, отставной генерал, работавший одновременно с Данилевским, в своих "Мыслях о Восточном вопросе" выдвинул гипотезу единого центра концептуального управления миром и впервые предложил методы геополитического противоборства. Представляет немалый интерес его труд "Русское общество в настоящем и будущем", в котором Фадеев предложил принципы реорганизации общества с целью повышения его сплоченности и направленности выброса пассионарности (применяя более поздний термин). Но Фадеев известен также и как геополитический практик, один из организаторов панславянского движения, главный военный советник в египетской и черногорской армиях в период их борьбы с Турцией, командующий сербской армией в 1876 г. (позднее он передал этот пост своему коллеге по геополитической практике М.Черняеву).

Константин Леонтьев знаменит многими трудами, большинство которых в геополитическом плане представляют собой исследования ситуации. В отличие от основателей славянофильства, он исходил не из заранее определенных постулатов, а делал выводы из реальности (что стало характерным на двух последующих этапах развития геополитики). И вот, несмотря на свое славянофильство, Леонтьев пришел к выводу, что Россия в своих устремлениях развития не должна стремиться только к единению со славянством. Он определил, что часть славянства уже необратимо ушла в западную цивилизацию, в ряды врагов России и "евразийской" (применяя позднейший термин) цивилизации. В теоретической области Леонтьев впервые выработал общие закономерности развития этносов, государств и цивилизаций (три стадии циклического развития – "первичной простоты", цветущей сложности", "вторичного упрощения и смешения"). Практически претворял в жизнь идеи Леонтьева русский политический деятель Н.Победоносцев.

И тем не менее, история развития славянофильской геополитической школы, заканчивается К.Леонтьевым и Д.Победоносцевым. Почему? Метафизика исчерпала свои возможности в геополитике, системный метод вытеснил ее, а носительницей системного метода была милютинская геополитическая школа.

Строго говоря, военная геополитическая школа, более известная под названием милютинской, родилась почти одновременно со славянофильской. В 1837 г. подполковник П.Языков, профессор незадолго перед тем учрежденной Академии Генштаба, выпустил в свет труд "Опыт теории военной географии", в котором изложены задачи русской геополитики и программа ее развития. В своем учебнике Языков однозначно запрограммировал основной видовой признак русской геополитики – предпочтение качественных характеристик количественным. Он призвал не довольствоваться сравнением географических пространств, но сравнивать их более глубоко раскрытые характеристики и свойства.

Его ученик и последователь Д. Милютин впервые оформил геополитику как самостоятельную науку (Милютин назвал ее "военной статистикой"). Службу в гвардии он начал в 15 лет и тогда же напечатал свой первый военно-географический труд. В двадцать один он закончил с медалью Академию Генштаба и вскоре добровольцем уехал на Кавказ, чтобы усовершенствовать свои познания в военном деле. В одном из походов штабс-капитан Милютин был ранен и для лечения направлен на заграничные воды. Поездка вылилась в тщательное обследование заводов, портов, лабораторий и полей сражений; именно в это время стал созревать его план модернизации российской армии.

Его опять вызвали на Кавказ, уже в должности генерал-квартирмейстера Отдельного Кавказского корпуса (по современному, начальник оперативного отдела). Несколько лет прослужив в этой должности, он ушел из-за разногласий с начальством о методах ведения военных действий. Новым местом службы стала Академия Генштаба, где он сменил Языкова на посту профессора военной географии. Здесь в 1846 г. он издал свою знаменитую работу "Критическое исследование значения военной географии и военной статистики", в которой сразу и цельно изложил основанную на системном анализе методику геополитического исследования. Милютинская методика, совершенствуясь в частностях и неизменная в своих основах, вот уже полтора века исправно служит русским геополитикам.

Из других геополитических трудов Милютина наиболее известны "Первые опыты военной статистики" (1847 г.), а дальнейшие надо искать в обширном милютинском фонде в отделе рукописей ГБЛ. Судьба не отвела ему много времени на теоретическую работу. Николай I постоянно давал ему специальные задания, такие как написание истории войны 1799-1800 гг., разработка плана войны с Турцией, организация обороны Балтийского побережья в ходе Крымской войны и т.п.

В 1856 г. Милютин опять на Кавказе, в должности начальником штаба Кавказской армии; здесь он наконец смог применить свой план покорения Кавказа – планомерное занятие укрепленными гарнизонами ключевых пунктов местности. Результат известен: Шамиль, успешно сражавшийся четверть века, в течение трех лет был принужден к сдаче, шестидесятилетняя Кавказская война закончилась.

Доверие Александра II к Милютину было огромным. В 1861 г. генерал Милютин стал военным министром Российской империи – на долгие двадцать лет. Он провел военную реформу, самую успешную за всю историю российской армии, и обновленная после Севастополя армия успешно сдала экзамен на Балканах. Просчитанный Милютиным геополитический ход – занятие Туркестана – создал угрозу для Индии и тем нейтрализовал Англию. Военный союз с Германией дал последней возможность разгромить Францию, при этом лишив ее возможности вмешаться в балканские дела. Ситуация 1853-1856 гг. не повторилась, на Балканах Россия осталась с Турцией один на один.

За двадцать лет Милютин создал корпорацию офицеров Генштаба и в ней сформировал серьезную геополитическую научную школу. Сотни офицеров-геополитиков занимались практической и теоретической деятельностью на всей территории Евразии, забираясь и в Африку, и в Латинскую Америку. Издавались сотни геополитических трудов и тысячи статей по геополитике. Типичной карьерой генштабиста-геополитика этих времен стала карьера Н.Пржевальского, который из поручика, обуреваемого страстью к охоте и нетерпимого в полку за трезвость, стал генералом, членом государственных органов по стратегическому планированию и формированию политики империи. Он сам стал геополитическим фактором, важнейшим препятствием политике Англии в центральной Азии, и в лондонском Сити был веселый праздник, когда пришло известие о смерти генерала Пржевальского на берегу Зайсана. Можно вспомнить таких известных людей, как Куропаткин – военный министр, а ранее исследователь Кашгарии; Корнилов – верховный главнокомандующий, организатор Добровольческой армии, а ранее исследователь Персии; Колчак – верховный правитель России, а ранее исследователь полярных морей; Маннергейм – президент Финляндии, он же исследователь Маньчжурии и Кореи...

Не следует думать, что милютинскую геополитическую школу составляли только офицеры Генштаба. В ее русле работали и многие известные ученые, например, Д.Менделеев и И.Блиох (еврейский банкир, но при этом российский геополитик).

Д. Милютин был уволен в отставку после гибели Александра II и прожил до 1912 г., через своих учеников исподволь руководя военной политикой империи. На смену ему выдвинулся новый титан геополитической науки – Андрей Снесарев.

Cнесарев родился в 1869 г. в Острогожске, в семье священника, окончил с медалью физико-математический факультет Петербургского университета и сразу же поступил в военное училище. Прослужив семь лет субалтерном в полку, Снесарев поступил в Академию Генштаба, блестяще закончил ее и взял направление в Туркестан, где и прослужил семь лет офицером штаба военного округа и начальником Памирского отряда. В эти годы он глубоко исследовал Афганистан, Ламир, Бухару, Северную Индию и Кашгарию, выпустил несколько книг и, как Пржевальский и другие, сам стал геополитическим фактором, настолько серьезным, что англичане решились на военный поход в Тибет только после того, как сумели с помощью политических интриг убрать подполковника Снесарева из Туркестана в Генштаб (он стал заведовать разведкой на Юге, сети которой сам и создавал).

Борьба с британской глобальной политикой была смыслом его жизни, поход в Индию – жизненной целью. Вскоре Снесарев выпустил резкую, непримиримую книгу "Англо-русское соглашение 1907 года" и правительство, озабоченное расширением Антанты, убрало неугомонного полковника на должность начальника штаба казачьей дивизии. С ней он вступил в мировую войну, командовал полками и дивизиями, возглавлял атаки, получал георгиевские кресты 4-й и 3-й степеней, вышел в генерал-лейтенанты, а после корниловского мятежа солдаты выбрали его командиром корпуса – для тех дней случай редчайший...

В конце 1917 г. он утратил все чины, ордена и был демобилизован, но уже в феврале 1918 г. вернулся на военную службу, на сей раз в РККА. В мае он стал военным руководителем (командующим) Северо-Кавказского военного округа, отражал наступление Деникина на Кубань и Краснова на Царицын, но рассорился со Сталиным и был перемещен на должность командующего Западной армией. Здесь он первым, кажется, организовал стратегическую разведку в Европе, а после денонсации Брестского мира руководил наступлением в Белоруссии и Прибалтике, до марта 1919 г. Затем с ним произошла некая таинственная история. Он исчез, а появился только в октябре 1919 г.

Документов не осталось, но по косвенным данным можно установить, что эти полгода он провел в Туркестане. В это время бурлил весь Восток, от Марокко до Японии. В Индии сложилась революционная ситуация, Афганистан отказался от британского протектората и началась очередная англо-афганская война. Велик был соблазн ударом по Индии ликвидировать британское мировое господство. А. Снесарева направили возглавить индийский поход.

Он формировал армию вторжения из местной Красной гвардии и басмаческих формирований, разжигал восстания в Пуштунистане, организовывал снабжение афганской армии, засылал агитаторов в Индию. Но в то время при Деникине британское правительство держало другого геополитика мирового класса – Х. Макиндера. Макиндер сумел с помощью Черчилля организовать геополитический контр-ход – наступление Деникина на Москву. Антон Деникин наделал столько хлопот Совнаркому, что про индийский поход забыли, удовлетворившись достижением независимости Афганистана и договором с ним. Не сбылась мечта Снесарева, хотя дать пинка Джону Булю все-таки удалось.

Снесарев стал начальником восстановленной академии Генштаба и за два года превратил ее в учебное заведение, пользующееся и по сей день мировой известностью как Военная академия имени Фрунзе. В 1921 г. пост начальника пришлось уступить Тухачевскому, а за Снесаревым осталось руководство кафедрами и циклами. Он организовал Институт востоковедения, много писал. В 1920-х гг. вышли его классические геополитические труды – "Афганистан", "Индия: страна и народ" и "Введение в военную географию", труд, в котором Снесарев дал наиболее эффективное развитие милютинской методики, изложив свой научно-практический метод.

Он был арестован в 1929 г. в рамках возглавляемой Тухачевским кампании по "борьбе с буржуазными военными специалистами в РККА", восемь лет он провел в подвалах Лубянки, от пыток потерял рассудок, был освобожден после казни Тухачевского, умер в кругу семьи. Вместе с ним арестовали всех геополитиков царского Генштаба, а геополитику запретили, как "прислужницу германского фашизма". С милютинской школой было бы покончено, если бы не война. Пришлось восстановить кафедру военной географии в академии, собирать для этого уцелевших специалистов.

Что же дала русской геополитике милютинская школа? Отлично разработанную методику, равной которой у заграничных геополитических школ нет. Эта методика была надежно внедрена в управленческий слой империи в то время, когда германская и англо-саксонская школы только складывались. Империя, вооруженная геополитической наукой, стала слишком опасна, и "мировой центр управления" приложил все возможные усилия к разрушению государства и изъятию геополитических методик и знаний из русского общества.

Поэтому третий этап развития русской геополитики и третья русская геополитическая школа возникли за границей. В 1921 г. группа ученых-эмигрантов выпустила в Софии сборник "Исход к Востоку". Этот сборник считается исходным документом "евразийской" доктрины, хотя на самом деле ее исходный материал – вышедшая в свет годом ранее книга известного в то время филолога князя Н.Трубецкого "Европа и человечество".

Впоследствии в ряды "евразийцев" пришли и другие представители эмигрантской интеллигенции – правоведы В. Ильин и Н. Алексеев, историки М. Шахматов, Г. Вернадский, Л. Карсавин и др. Они последовательно развернули издательскую деятельность в Праге, Париже, Берлине, и, кроме ряда монографий и научных сборников, издавали тематические сборники "Евразийский временник" (Берлин, Париж), газету "Евразия" (Париж). Наконец, была создана и Евразийская партия.

Какие же идеи создали "евразийство" настолько привлекательным для эмиграции и настолько грозным для марксизма-ленинизма в самом СССР (как это не раз признавали в ОГПУ-НКВД)? Здесь проявилось закономерное превосходство геополитического (т.е., основанного на природных реалиях) учения перед учением чисто идеологическим (т.е., основанным на умозрительных схемах).

С этой геополитической школой лучше всего знакомиться по трудам П. Савицкого, а легче всего по сборнику Н.С. Трубецкого. Евразийцы восприняли открытие Х. Макиндера о "центральной оси истории" и переработали его категорию "Сердца Земли" в понятие "Евразии в узком смысле" (в современной терминологии – "исторической Евразии") в отличие от "Евразии в широком смысле слова" (сейчас – "Евразии географической"). Под "Евразией в узком смысле слова" понимается степная зона, протянувшаяся от Большого Хингана до Среднедунайской равнины, события в которой, по Макиндеру, определяют судьбы мира.

Границы евразийского месторазвития в основном совпадают с границами Российской империи и СССР, что не является случайностью. Это естественные границы евразийского культурно-исторического типа (термин Н.Данилевского) или Континентальной цивилизации (современный термин). "Степная полоса – становой хребет истории" (Макиндер). Объединить цивилизационную общность Евразии в общность политическую способно только государство, владеющее степью. Впервые овладела степью и создала евразийскую политическую общность империя Чингис-хана и его наследников. Впоследствии Московское государство овладело наследством чингисидов, образовав новую, Российскую империю.

Евразия практически не имеет выходов к Мировому океану (протяженное арктическое побережье не может использоваться в мировой торговле), что исключает ее активное участие в мировом океаническом хозяйстве западной цивилизации. Огромные размеры и колоссальные природные ресурсы постоянно подталкивают Евразию к осознанию экономической самодостаточности, строительству автаркии. Из всех правителей это осознавал лишь самый "геополитичный" среди них – Иосиф Сталин.

Пространственно-экономическая обособленность формирует и особый этнический и культурный тип, сближающийся как с азиатским, так и с европейским типами, но не совпадающий с ними. "Мы не славяне и не туранцы (хотя в ряду наших биологических предков есть и те, и другие), а русские".

"Россия-Евразия" – продолжательница культурных традиций Византии. Но не менее влиятелен и следующий – тюркский – культурный слой. В единую культурную общность России чуждые культурные комплексы объединяет, как генеральная идея, православие.

Таковы основные геополитические постулаты "евразийства". Исходя из них, "евразийцы" строили свои политические и социальные теории и практическую деятельность. Примат духовности обусловил вывод о необходимости идеократии, созданной "идеей-правительницей". Идеократия создает "государство правды" (понятие, никак не совпадающее с понятием "правовое государство").

По замыслу "евразийцев", их идеи должны были естественным путем вытеснить большевистские идеи и переродить СССР в "евразийскую" Россию. И в тот период это было реально. Вожди Советского Союза вступили в сложную политическую игру с Евразийской партией в ходе известных чекистских операций "Трест" и "Синдикат". "Евразийцы" отлично понимали сущность этих операций, роль провокаторов Федорова-Якушева и Потапова, и особенно не "подставлялись". Не удержалась лишь парижская организация, она пошла на тесный контакт с ОГПУ, вплоть до участия в похищении Кутепова (С.Эфрон). Однако задолго до этого "парижане" были исключены из Евразийской партии.

Надежды евразийцев не оправдались. Не "идее-правительнице" суждено было вытеснить рыхлый, разрушающийся коммунизм 1920-х гг. Или, вернее, идее-правительнице, но подмененной динамичным, монолитным национал-коммунизмом. А в Европе набирал силу фашизм. "Евразийцам" постепенно пришлось умолкнуть, часть их эмигрировала за океан, часть оказалась в немецких лагерях, остальные – в советских...

С точки зрения развития русской геополитической науки СССР после 1945 г. был пустыней. Но и в пустыне можно найти источники воды и оазисы. Так и в Советском Союзе доживали свой век все три русских геополитических школы: славянофильская – в среде немногочисленных русских представителей общественных наук; милютинская – достаточно мощно, но скрытно, в центральных военных учреждениях; "евразийская" – в среде историков и представителей естественных наук. Все это мало затрагивало общественную жизнь страны, пока не стало ясно, что отказ от геополитических методик порождает отставание СССР от США. Тогда начал возникать интерес к геополитике, выражавшийся в замаскированных выступлениях геополитиков, среди которых выделялись "евразиец" Л. Гумилев и славянофил В. Кожинов. Но обстановка изменилась необратимо, новое время потребовало новых геополитических концепций.

Назрела необходимость нового, четвертого, этапа развития русской геополитической науки и четвертой русской геополитической школы. Постепенно складывается ее название – "континентализм" (вариант – "цивилизационизм").

Каковы его основные постулаты? Прежде всего, "континенталисты", в согласии с теориями Данилевского и Тойнби, считают, что человечество делится на ряд цивилизаций, отличия которых друг от друга обусловлены географическим фактором. Цивилизации есть живые, развивающиеся организмы и поэтому находятся в постоянном противоборстве. Одна из них – Западная – доводит противоборство до крайних форм, будучи, в отличие от других, зараженной стремлением к мировому господству. Запад строит "глобальную империю", не останавливаясь перед уничтожением других цивилизаций.

Евразийская цивилизация есть самоценностная величина, ее основы достойны уважения не в меньшей степени, чем основы иных цивилизаций. Запад ведет против нее цивилизационную агрессию. Отсюда основной геополитический императив Евразии – непримиримая борьба во всех формах против Запада для отражения его натиска и сохранения собственной цивилизации. Прежде всего через укрепление собственных цивилизационных основ – духовности, соборности, православия.

...Таковы история развития и круг основных идей русской геополитики. Как можно видеть, история достаточно разнообразная, бурная и далекая от завершения. Геополитические же учения в России на сегодняшний день в высшей степени развиты, но в данной статье за недостатком места, нет возможности представить их даже схематично.

 

Автор - полковник в отставке,

бывший преподаватель геополитики

в академии им. М.В.Фрунзе

 

Столетие

25.07.05