Журнал «Золотой Лев» № 69-70 - издание русской консервативной мысли

(www.zlev.ru)

 

Д. Галковский

 

Три слоя лжи. Технология разрушения государства

 

Современный человек родился и вырос в централизованном государстве. Он прекрасно знает, что в его стране живут миллионы людей, что его страна разделена на области, губернии, штаты, графства, коммуны, районы, что во главе каждой территориальной единицы находится город, а иерархия национальных городов увенчивается столицей – средоточием экономической и политической жизни нации. Некоторые отклонения от схемы есть: столица Австралии - небольшой город, в мире есть реликты карликовых государств, но в общем картина стандартная. Так было, так будет…

Было, однако, далеко не так. Современные государства возникли удивительно поздно, неожиданно поздно. Современная система управления (кабинет министров, парламент) сформировалась только в XVIII –XIX веках. Система государственного районирования – в XVIII веке. Столичные города в современном понимании этого слова появились в XVII веке. А само государство как территориальное иерархическое образование возникло, дай бог, в XVI веке. До этого люди жили в полисах, земледельческих аквадеспотиях, а в значительной степени – “на деревьях”. Иными словами, государственная фаза человеческого общежития есть некоторый эпизод человеческой истории, и очень наивно полагать, что этот эпизод продлится вечность. Весьма вероятно, что нашему современному человеку придётся заканчивать свои дни не в государстве, а под обломками государства.

Символом новой эпохи явилось “праздничное” начало XXI века, когда весь мир стал свидетелем удивительного зрелища – бессмысленной анонимной атаки на главное государство планеты. По привычке “удивительное зрелище” назвали терактом, но речь шла лишь о симптоме более общего явления. За прошедшие несколько лет подобные шоу стали привычной частью политического ландшафта самых цивилизованных государств.

Последнее по времени событие – взрывы в лондонском метро 7 июля 2005 года. Уже через неделю после взрывов “77” были обнаружены конкретные исполнители акции - ими оказались четверо молодых граждан Великобритании мусульманского происхождения (три пакистанца и один уроженец Ямайки). Публику поразило, что террористы-смертники внешне были добропорядочными англичанами из провинциальной глубинки: один увлекался крикетом, другой был молодым школьным учителем. Таким образом, в восприятии обывателей изуверы-инопланетяне, поднявшие руку на лондонское метро, внезапно оказались людьми из толпы. По этому поводу можно было бы завести пропагандистскую волынку (уже завели) о мусульманской змее, пригретой на груди доверчивыми англичанами, да припомнить со злобным хохотком - в стиле “за что боролись, на то и напоролись” - многочисленные обиды и несправедливости лицемерной британской дипломатии и ещё более лицемерной пропаганды.

Однако человек, отдающий себе отчёт в методах и масштабах работы тайной полиции Соединённого Королевства, поймёт, что ситуация гораздо сложнее. Начиная с XVII века Англия, находившаяся под постоянным прессингом континентальных держав, была поставлена перед необходимостью гипертрофированного развития разведки и контрразведки. Нельзя сказать, что англичане отличались какими-то необыкновенными талантами в области шпионажа. Разгадка успеха “Интеллидженс сервис” в “тайне” заваривания чая лавочником из еврейского анекдота: “Кладите больше заварки”. Англичане и клали. Да так, что у всего мира свело скулы.

В конечном счёте упор на разведку, как и исключительное развитие флота, был обусловлен островным положением государства. У Англии практически не было сухопутной армии - все расходы на военное дело шли по ведомству адмиралтейства. Неудивительно, что в области морских вооружений англичане шли с отрывом вплоть до Первой мировой войны. Также неудивительно, что, как только германцы стали выделять сопоставимые суммы на развитие ВМФ, чаша весов стала склоняться в их пользу.

То же касается тайной полиции. Англичане тратили на содержание этого ведомства в 20, 50, а в иные периоды и в 100 (!) раз больше, чем континентальные державы. Для разжиревшей и обнаглевшей английской разведки была характерна неимоверная затратность усилий в стиле “бешеному кобелю 40 вёрст не помеха”. Например, французские гувернёры и гувернантки, наводнившие одно время страны Европы, разрабатывались полицией Наполеона где-то в пропорции 1/10. А “Интеллидженс сервис” требовала от 100% (!) английских девушек, служивших в иностранных семьях, подробного отчёта о своей работе.

Другой особенностью “Интеллидженс сервис”, руководимой чиновниками, главной заботой которых было “освоение” выдаваемых государством несусветных сумм, являлась “активная разработка”, то есть провокаторство. Весь XVII, XVIII и начало XIX века Англию сотрясали процессы над политическими заговорщиками и террористами. Все они были априори спровоцированы тайной полицией. Основные фигуранты многочисленных показательных процессов даже не могли толком понять, как они оказались на эшафоте. Невинная политическая болтовня в мгновение ока превращалась в правильно артикулированный государственный заговор, за который единственная расплата – смерть.

Много крокодиловых слёз пролито по поводу подавления русским императором Николаем I кровавого путча декабристов. При том, что налицо был явный антигосударственный заговор и конкретные антигосударственные действия. К тому же, несмотря на сверхтенденциозную направленность либеральной, а затем советской историографии, никому не удалось обвинить следствие в применении недозволенных приёмов дознания: пыток, шантажа, провокаций.

В связи с чем стоит вспомнить хотя бы “заговор улицы Катона”, раскрытый в Англии в это же время (1820). За что осудили и казнили заговорщиков, до сих пор известно очень мало. Ничего предосудительного они не совершили и скорее всего не могли совершить. Речь шла об обычном трёпе интеллигентной молодёжи и старых ворчунов, который аккуратно записали, подшили в папки и на основании которого несчастных жертв провокации казнили. Они во главе с Артуром Тислвудом якобы собирались убить весь кабинет министров. Причина? “Министры не проводят умеренные либеральные реформы”. Обвинение явно нелепое. Подследственных страшно пытали (вплоть до сломанного позвоночника), пятерых из них повесили публично. По ходу казни палач отрубал головы у трупов и показывал зрителям. Одна голова из скользких от крови пальцев выскользнула, в толпе кто-то взвизгнул “раззява”. Вот и вся английская демократия. “Глас народа”[1].

Считать, что в стране с такой историей, в стране, лишь декорированной под конституционную монархию (где эта конституция?), а фактически являющейся феодальным полицейском государством, считать, что в такой стране могут безнаказанно оперировать какие-то эмигранты-подпольщики, могут только люди совсем наивные. Несколько десятков мусульманских организаций, существующих на территории Великобритании и стран Содружества, образуют хорошо продуманную и специально запутанную для непосвящённых сеть. Они управляются из единого центра, нашпигованы осведомителями, во главе каждой из них, как правило, стоят кадровые офицеры “Интеллидженс сервис”. Естественно, начальниками секьюрити мусульманских организаций с радикальным уклонам тоже являются английские провокаторы, часто потомственные. Не надо забывать, что сеть осведомителей, коллаборационистов и провокаторов насаждалась Англией в странах Содружества столетиями.

Как работает “Интеллидженс сервис”, можно судить на примере ИРА. В позапрошлом году по политическим соображением Лондон специально раскрыл несколько своих осведомителей среди ирландских националистов. Как вы догадываетесь, английским агентом, например, оказался глава контрразведки ИРА Альфредо Скапатиччи. Мафиози Скапатиччи на протяжении двух десятилетий зверски пытал соратников по партии, заподозренных в связях с англичанами (в их числе были и реальные осведомители): жёг зажигалкой ноздри, топил в бочке с водой, прислонял к гениталиям электрошокер, используемый для загона крупного скота. После пыток жертву убивали выстрелом под основание черепа. К слову сказать, разоблачение Скапатиччи, имевшего труднопереводимую на русский, но красноречивую кличку, что-то вроде Мясник или Тесак, было обставлено с типичным английским юмором. По легенде, Мясника заложил другой высокопоставленный “крот” в ИРА по кличке Кэвин Фултон. Он был раздосадован тем, что 57-летний Скапатиччи получает слишком большую пенсию от “Интеллидженс сервис”.

Смысл подобной “азефовщины” в рядах ИРА понятен. Национально-освободительное движение ирландцев, традиционно инспирируемое врагами Англии, в том числе могущественной Америкой, неуничтожимо в принципе. Задача английской агентуры в этих условиях заключается в локализации и предотвращении массовых акций, а также в пресечении покушений на политическую верхушку. В целом и поведение ИРА, и поведение Великобритании вполне осмысленно.

А вот в чём смысл на редкость слаженной деятельности “пакистанцев-77” - объяснить трудно. Есть общие разглагольствования об угнетении и несправедливости, но никакой мусульманской Северной Ирландии у Великобритании нет. В чём же конкретные претензии, вызвавшие сложнейшие и тщательно спланированные действия, которые под силу только крупному централизованному государству? (Уж конечно, не Пакистан является таким государством.) Конкретных претензий ни у кого нет. Нет и явных лидеров. Либо это мифологические фигуры, вроде неуловимого бен Ладена и сидящего под замком Хусейна (найдите десять отличий), либо какие-то незапоминающиеся молодые студенты, стёртые, как средневековые арабские монеты. Все эти люди не могут связать двух слов. Слова могут связать курды, мусульмане Палестины и Филиппин, чеченцы - здесь есть конкретные претензии и очевидная линия обороны. Но никакой артикуляции политических требований к США во время акции 11 сентября 2001-го или к Испании во время акции 11 марта 2004-го, а теперь и к Великобритании нет. Есть только нечленораздельный полуанонимный лепет про “империю зла”, “крестоносцев” и “бездуховность”.

Это даёт повод многочисленным конспирологам высказывать версии о саморезе “911” или “77”. Основания для этого имеются. Например, что касается Лондона, указывают на то, что непосредственно перед взрывами была понижена степень террористической угрозы (и это в период встречи “восьмёрки” на территории Великобритании). С другой стороны, в самый момент терактов в лондонском метро проходили загадочные учения с участием тысячи человек, отрабатывавшие сценарий одновременного взрыва нескольких бомб. По странному стечению обстоятельств, учения проходили именно на тех станциях, где раздались взрывы. Отмечается также, что для такой масштабной террористической акции (мощные взрывы в час пик), количество жертв неожиданно небольшое.

Однако и этот взгляд – взгляд под слишком низким углом зрения. Суть проблемы в другом - в том, что террористическая деятельность на современном этапе является наиболее эффективным и фактически безнаказанным видом боевого воздействия на противника. Если Германии в начале прошлого века надо было строить армаду бронированных пыхтелок, которые под звуки марша с гордо развевающимся имперским флагом должны были честно выиграть генеральное сражение в открытом море, то теперь ничего этого не надо. Вообще ничего не надо. Достаточно взорвать переносную атомную бомбу в лондонском метро и свалить это на пакистанских-индийских-корейских фанатиков. То есть для ведения войны не нужно даже её объявления. Детские солдатики в разноцветных мундирчиках после 500-летних игр убраны государством в коробку. Игры закончились. Сначала убрали петушиные перья, эполеты, аксельбанты и малиновые портки с колокольчиками. Потом убрали мышиные маскхалаты и маски-противогазы. Всё стали решать люди на кнопках, сидящие в бункерах за тысячи километров от театра военных действий. Теперь убрали самих людей. Не нужно ничего. Многомиллионные армии эпохи мировых войн превратилась в малочисленные отряды “быстрого развёртывания” и “спасательных операций”, то есть в нечто вроде пожарных или полицейских.

Как известно, в начале Второй мировой войны немцы добились удивительных результатов, потому что в 20–30-е годы готовились к будущей войне, а их противники – к войне прошлой. Ситуация во многом повторилась в 60–70-е годы. Военные аналитики ФРГ готовились не к продолжению Хиросимы и Нагасаки, а к ударам в нервные узлы в эпоху постиндустриального информационного общества.

В 70-е годы обкатывались основные приёмы ведения “принудительных” (слово “военных” уже не годится) действий против иностранных государств. Подобные программы были у нескольких наиболее развитых стран мира, в том числе, конечно, у США. Однако основная масса активных разработок велась немцами. Пробовались приёмы идеологического прикрытия, изучались формы взаимодействия со средствами массовой информации. Накапливался опыт проведения конкретных акций, вербовки, промывки мозгов, использования групп и отдельных террористов опосредованно или вслепую.

Во второй половине XX века произошёл естественный всплеск террористических технологий, являющейся иной формой давно известного националистического экстремизма. Однако историку хорошо видно, что на этот всплеск постепенно наложился явно искусственный идеологический терроризм, не имеющий ни социальной, ни какой-либо другой базы. При этом в отличие от анархизма второй половины XIX века бессмысленность была не прикрытием вполне понятных политических акций, а коренилась в самой сути “новых левых”.

Характерным примером идеотерроризма является деятельность доктора Губера. Будучи врачом психоневрологического отделения Гейдельбергского университета, он в 1970 году создал из 28 своих пациентов “Коллектив социалистических больных”. Программа “излечения” по системе Губера состояла из двух разделов: а) философско-религиозный промыв мозгов, групповой секс; б) дзюдо, карате, изготовление фальшивых документов, взрывы. “Коллектив социалистических больных” в 1975 году захватил посольство ФРГ в Стокгольме, убил военного и экономического атташе, а затем поджёг здание. Во время этой и тому подобных акций большинство членов КСП погибли.

Крайне показательно, что западные СМИ не любят проводить параллели между ненационалистическим террором коренных европейцев 70-х и современным мусульманским терроризмом. Например, замалчивается тот факт, что западногерманская группа “Баадер-Майнхоф” собиралась рассылать по почте споры сибирской язвы.

В целом картина коренного европейского терроризма нарочито запутана, смазана и доведена до абсурда. Из-за интерференции американского и англо-советского влияния в схеме событий действительно есть аберрации, однако общая картина достаточно понятна. В 60-е годы на волне увеличения националистического террора государства стали активно внедряться в экстремистские организации в целях инспирации и выявления сочувствующих. Это был период правого подполья – явно искусственных групп, призванных ритуально пинать ногами и так поверженного в 1945 году противника. Но инспирация получилась настолько успешной, а ситуация в области ядерного противостояния была настолько тупиковой, что военные штабы быстро оценили всю перспективность нового направления межгосударственной борьбы. Так период провокационного правого терроризма 60-х сменила эпоха экспериментального левого терроризма 70-х, начавшегося с искусственных студенческих “революций” 1968 года.

Период создания ноу-хау “небоевых взаимодействий” закончился к началу 80-х. Своеобразным итогом явилась книга американца Ричарда Кларка “Технологический терроризм”, выпущенная как раз в 1980 году. В книге достаточно подробно, с большим упреждением описываются все направления терроризма начала ХХI века. Большое внимание уделяется диверсиям на атомных электростанциях, взрывам в местах большого скопления людей, веерному выключению энергосетей, разрыву ниток газо- и нефтепроводов, отравлению источников воды и даже атакам на ЭВМ. Напомню, что это писалось ещё до начала эры персональных компьютеров, когда не существовало самого понятия вирусов. По иронии судьбы, работы Кларка сыграли большую роль в рассредоточении накопителей информации и создании Интернета, что как раз породило идеальную среду для вирусных атак. Надо сказать, что ряд гипотетических примеров терроризма будущего из книги Кларка до сих пор не осуществлён. Например, там говорится о крайней эффективности подрыва танкеров, наполненных сжиженным газом, в районах портовых городов. По энергетической мощи взрыв будет эквивалентен небольшой атомной бомбе.

Основной постулат “Технологического терроризма” однозначен: наступает эпоха, когда военные действия будут вестись не путём вторжения армий через национальные границы, а с помощью групп террористов. В результате изменится сам ландшафт государства: чтобы выжить, оно должно будет состоять из большого числа автономных экономических и энергетических ячеек.

Однако американцы не совсем правильно оценили масштаб и смысл изменений, происходящих в постиндустриальную эру. Видимо, здесь сказалась военная самоуспокоенность США (полностью аналогичная версальской эйфории Англии и Франции). Немцы в этой области продвинулись гораздо дальше. Ведь переключение на новаторские методы воздействия на противника стимулировалось полной невозможностью для немцев ведения реальных боевых действий.

Американцы не поняли, что, во-первых, макротеррористические акции будут совершаться абсолютно анонимно, то есть в значительной степени безнаказанно. В отличие от индивидуального террора масштабная акция имеет самоценное значение и не нуждается в какой-либо персонификации. Если в зоне оккупации убит вражеский солдат, пропагандистски важно обозначить, что его убил диверсант или член местного движения сопротивления. Однако когда речь идёт об уничтожении столицы соседнего государства в результате термоядерного взрыва, да ещё в мирное время, то здесь установление авторства как минимум ничего не добавит к потрясающему эффекту, а в большинстве случаев будет даже вредно.

Во-вторых, в контексте гиперинформационности современного общества, при террористических технологиях речь идёт о нанесении не столько военных и экономических, сколько психологических и эмоциональных ударов. Если можно так выразиться, современный террор - это скорее игровые ходы, а не боксёрские оплеухи. Огромное значение имеют косвенные последствия акции либо даже двойные-тройные комбинации разнонаправленных действий.

Если брать боевой смысл “акции 911”, то её следствием стала элементарная эскалация американского присутствия в третьих странах. Это действие вполне аналогично провоцированию Пёрл-Харбора или взрыву броненосца “Мейн” перед началом испано-американской войны. Однако, если рассмотреть испанскую “акцию 311”, то мы увидим весьма опосредованный (хотя, учитывая сравнительно малый масштаб теракта, более эффективный) результат. Взрыв электрички каким-то немыслимым, но тем не менее весьма логичным и предсказуемым образом привёл к отстранению проамериканского правительства и к превращению Испании в убеждённого апологета европейской интеграции. Как известно, испанцам даже доверили открыть конституционный марафон.

В свою очередь, ещё менее масштабный и ещё более опосредованный характер носил теракт в Лондоне. Он никак не повлиял на позицию Великобритании. Однако каким-то кривым, но дьявольски рассчитанным следствием этого “удара третьим шаром” явилось общее выправление ситуации с казалось бы окончательно лопнувшим “конституционным марафоном”. После срыва голосования во Франции и Голландии на фоне больших сомнений в дальнейшей целесообразности голосования вообще следующая страна европейской змеи внезапно проголосовала “за”. Напомню, что голосование в Люксембурге произошло через три дня после теракта.

Впрочем, на тему “кому выгодно?” можно спекулировать сколько угодно. Если посмотреть на заголовок этой статьи (“Три слоя”), то можно увидеть, что я вовсе не собираюсь настаивать на предложенной интерпретации событий “911-311-77”. Повторяю, на эту тему можно говорить бесконечно и с неизбежно неопределённым результатом. Речь идёт о другом: современное общество использует неправильный, устаревший язык для описываемых событий.

Война вытеснена за пределы цивилизованного мира. Интерес есть, а возможностей вести войну Америки против Англии, Японии против Америки, Германии против Польши нет. Войны и не будет. Будет феерический калейдоскоп внешне бессмысленных, но удивительно хорошо спланированных терактов, бьющих по нервным сплетениям ведущих стран мира. Точно, крайне эффективно, со сравнительно небольшим количеством жертв. Авторами акций будут объявляться расы и страны, находящиеся за пределами “зоны вечного мира”. Обыватель даже не будет понимать, что происходит. Он уже не понимает: то его делают участником голливудского шоу “911”, то гонят по Манхэттену после веерного отключения электричества, которое вроде как и не отключение, а учение, потом ноу-хау отключения-учения в умелых руках лондонских полицейских плавно переходит в серию хорошо спланированных взрывов.

Это ещё один сюрприз постнуклеарной войны. Узкоспециализированные действия штабов не воспринимаются населением как нечто осмысленное. Пазл не складывается, обыватель видит только телевизионную картинку тут и сям происходящих “катастроф”, учиняемых анонимными или полуанонимными злодеями. Боевые действия идут перпендикулярно потоку жизни и вне их эпицентра населением не замечаются. Ведь даже в зоне тектонических разломов землетрясения - это серия разрозненных эпизодов, складывающихся в единую картину геологического процесса только в головах специалистов-сейсмологов.

Выживут ли люди в мире сейсмотеррора? Скорее всего, да. Живут же они в постоянно сейсмоактивной Японии или Новой Зеландии. Людишки-тараканы – существа живучие, вёрткие, ни один белый порошок не возьмёт. Как говорил Достоевский, “человек, подлец, ко всему привыкает”. А вот как быть неуклюжим динозаврам-государствам, медлительным тугодумам с уже обгрызенным хвостом, это большой вопрос.

После первого подрыва 40-тысячного стадиона люди будут смотреть футбол дома. После ада в миллионном метро начнётся бегство жителей из крупных городов. Что самое интересное, и тот, и другой процесс уже идёт. Современные технологии превращают загородный дом в лучшее место работы и отдыха. Осталось только заглубить индивидуальное жилище метров на 100 под землю да поставить автономный генератор. Согласитесь, говорить в таком обществе про президента, парламент или кабинет министров как-то несерьёзно. Одно дело господин Башмачкин, трусящий на службу в рваной шинелишке, и совсем другое - программер, сидящий перед монитором в тепле и холе. На глубине 100 метров.

Возможно, такое общество будет высокоорганизованным. Но это организация не государства, а компьютерной сети или, на худой конец, транснациональной корпорации. Государство остаётся на безлюдной поверхности, в виде постепенно разрушающихся декораций.

Правда, штабы, похоже, считают, что додумались до гуманного оружия. В самом деле, вести четыре года мировую войну за передел рынков и потерять в общей сложности менее 10 тыс. жителей - это гуманизм неслыханный. Только необъявленная война делает невозможной её легальное завершение, и никаких барьеров для эскалации такой войны нет. Эскалации не будет, пока обмен ударами идёт на равных. Как только одна из сторон начнёт проигрывать, ей захочется хлопнуть дверью. А поскольку легально завершить процесс, у которого нет легального начала, невозможно, хлопанье дверями в “вороньей слободке” мировой деревни станет перманентным и пойдёт крещендо. Со всеми мыслимыми и немыслимыми последствиями.

Фрагменты статьи были опубликованы в интернет-газете "Взгляд".

 

Главная тема

№ 6, июль-август 2005 г.