Незамеченная война

Журнал «Золотой Лев» № 63-64 - издание русской консервативной мысли (www.zlev.ru)

Д. Крылов

Незамеченная война

Проблемы иммиграции относят к самым острым из тех, которые переживает Россия сегодня. Мигранты из Азии и с Кавказа часто вызывают острое неприятие — об этом свидетельствуют многочисленные публикации в СМИ и социологические исследования. Причиной тому резкое несоответствие общинных и родовых устоев “гостей” с культурой основного по численности народа — русских, которые составляют не менее 80 процентов всего населения. Острота проблемы, связанной с этническими трансплантациями, будет расти и дальше: приток иммигрантов, в 90-е годы текших в Россию бурной рекой, сегодня превратился в настоящий селевой поток. Новые потоки китайцев и турок, не владеющих, в отличие от азербайджанцев или таджиков, русским языком даже в минимальном объеме, увеличивают напряженность в обществе.

Острота проблемы нарастает еще и потому, что усиливается и расширяется контроль этнических диаспор над всеми сферами российской жизни. Но насколько происходящие процессы стихийны? Есть ли необходимость в миграции? Каковы будут ее последствия для страны через 10, 50, 100 лет?

***

Но сначала зададимся вопросом: что мы понимаем под словом “война”? Благодаря любимым фильмам о Великой Отечественной сразу всплывают образы наползающих на окопы танков, задранные вверх стволы гаубиц, пехота, штурмующая высоту... На ум приходит действие, процесс. Но война всякий раз имеет и результаты, последствия. Вот они: 1) территория и материальные ресурсы переходят от одного народа к другому, 2) часть или весь воевавший народ погибает, причем не обязательно в боевых действиях. При крупном поражении можно добавить: 3) политическая система побежденного народа попадает под контроль победителя, 4) культура, язык и вера проигравшего народа уничтожаются или ограничиваются.

Теперь опишем то, что, собственно, представляет собой миграция в РФ в масштабах страны и в исторической перспективе. В России существуют два типа мигрантов: легальные и нелегальные. По оценкам ФМС, в стране находится до 5 млн нелегалов. В прошлом году только за семь месяцев иностранным гражданам выдано свыше 6,5 миллиона миграционных карт — это дает некоторое представление об объеме легальной миграции. Хотя есть основания считать, что все эти данные существенно занижены, даже они говорят о значительном присутствии мигрантов, особенно учитывая, что последние концентрируются в крупных городах. Едут в Россию и обосновываются здесь в основном азербайджанцы, таджики и армяне. Культура этих народов сильно отличается от русской, они везут и иное вероисповедание (армяне исповедуют иное православие, нежели русские, и строят отдельные церкви). Наконец, важнее всего в нашем случае то, что все азиатские и кавказские народы отличаются от русских по рождаемости. По официальным оценкам, коэффициент рождаемости на семью в Азербайджане 1,9, в Таджикистане — 3,1.

Коэффициент рождаемости у русских 1,2 (отличие в два раза дает огромную разницу через несколько поколений), причем нужно отметить, что у мигрантов при переезде в Россию рождаемость повышается, так что реальная разница с русскими еще выше. По сравнению с 89-м годом число армян и грузин к 2002-му в России удвоилось, таджиков утроилось, в то время как процент русского населения неуклонно падает, особенно в крупных городах, где сконцентрированы ресурсы и контроль над ними. Подчеркнем, что это данные только по легальным иммигрантам, никак не учитывающие нелегалов. Как следствие низкой рождаемости у русских и выросшей в годы реформ смертности, население РФ, согласно расчетам, может сократиться до 85—100 млн человек уже к 2050 году.

Растущая нехватка рабочих рук в стране заботит Правительство. На заседании Совета безопасности РФ 17 марта 2005 года Президент страны указал на необходимость ввоза трудоспособных мигрантов. Центр демографии и экологии человека РАН подсчитал: для развития экономики и сохранения городов России необходимо принимать столько мигрантов, что к 2100 году они составят более 60 процентов населения. Более половины всего населения!

Что же, демографическая проблема очерчена Правительством совершенно верно, но вопрос состоит в том, кого ввозить. Казалось бы, Правительство должно прежде всего привлекать в Россию русских из ближнего зарубежья, стимулировать рождаемость и отпускать средства на сирот, которых в РФ становится больше с каждым годом. Не тут-то было! 25 млн русских, оставшихся вне пределов России, отчего-то не интересуют высшую исполнительную власть. На пути к получению российского гражданства русскими из СНГ стоит столько бюрократических баррикад, а помощь репатриантам так скудна, что большинство уходит из российских консульств и посольств несолоно хлебавши.

Никаких реальных мер по повышению рождаемости Правительство не принимает, а в обществе отсутствует понимание причин, приведших к ее падению. Еще штрих, небольшой, но характерный: недавно расходы на детей-сирот (читай: потенциальную рабочую силу) федеральное Правительство переложило со своих плеч на плечи местных бюджетов. И в то же время обсуждаются планы по ввозу турок и китайцев. Правительство отчего-то предпочитает русским азиатов.

***

Такое замещение коренного населения выходцами из Азии происходит не только в России. Американский консерватор Пэт Бьюкеннен, написавший на эту тему книгу, сообщает, что в европейских странах ситуация схожая: во Франции, Германии, Италии полным ходом идет замещение коренного населения. Итак, и в Европе и у нас одно и то же: низкая рождаемость у коренного белого населения и высокая у мигрантов.

Низкую рождаемость среди белых принято объяснять так называемой Теорией Демографического Перехода, ставящей технический прогресс и определенные этапы развития общества во главу угла и постулирующей снижение рождаемости в постиндустриальных обществах. Однако эта теория никак не объясняет высокую рождаемость у азиатов, живущих в таких же точно условиях, как и русские. Более того, демографический обвал начался в России непосредственно вслед за реформами 90-х, когда страна начала претерпевать не прогресс, а регресс в производственном и социальном отношении. Таким образом, ТДП не объясняет целый ряд наблюдаемых явлений, и нет никакой необходимости считать, что предрекаемое ТДП снижение рождаемости — явление, обязательное для постиндустриальных обществ. Скорее нужно признать, что это всего лишь одна из тех теорий, которые обеспечивают идеологическое прикрытие политике.

Бросается в глаза, что иммиграция во Францию в значительной мере исходит из арабских и африканских стран, а в Англию — из Индии и Пакистана. В обоих случаях происходит приток из бывших колоний. Отметим, что получение вида на жительство в европейских странах полностью контролируется государством, следовательно, потоки иммигрантов из бывших колоний — результат продуманной политики, а не стихийных процессов. Отметим также движение по освобождению черных в Америке, начавшееся в 60-е. Во всех случаях эти процессы сопровождаются активным нагнетанием “чувства вины” белого населения по отношению к бывшим колонизированным или порабощенным народам. И наоборот, бывшие колонизированные народы попадают в информационное поле, толкающее их взять реванш у бывших колонизаторов, чему примером может служить так называемое “Подтверждающее действие” в Америке, по которому негры имеют преимущества перед белыми, например при поступлении в учебные заведения. Несмотря на весь абсурд переноса вины через несколько поколений, используемые информационные методы настолько эффективны, что достигают цели: белые действительно начинают считать себя виноватыми. Таким образом, задействуется психологический механизм, направленный на конструирование моральных обоснований для миграции и привилегий мигрантам. Это важный момент, поскольку он гарантирует отсутствие организованного сопротивления миграции. В этом свете заявления латвийских и украинских политиков о якобы существующей “вине русских” перед ними перестают казаться политическим фарсом. Здесь та же самая, хорошо продуманная информационная политика, направленная на создание комплекса вины у русских.

Часто можно слышать, что миграционные процессы в России не результат продуманной политики государства, а нечто подобное перетеканию жидкости: мол, в РФ экономика сильнее азербайджанской, поэтому-де оттуда и едут. А предпосылкой к бурной экспансии приезжих в России служит якобы апатия коренного населения, то есть русских. Эту иллюзию активно поддерживает власть, всячески демонстрируя свою беспомощность в этом вопросе: Госкомстат якобы не может даже сосчитать, сколько точно мигрантов в России, а миграционное законодательство стало синонимом проволочек и неполноты. На поверку эта беспомощность оказывается мнимой. При анализе становится заметна не беспомощность, а воля, исполняющая определенную программу и удерживающая контроль за процессом.

Например, 21 июля 2004 года правительство Санкт-Петербурга разрешило Шанхайской индустриально-инвестиционной компании ЛТД работы по строительству многофункционального комплекса на берегу Финского залива. Кроме того, комитет по инвестициям и стратегическим проектам города отдал той же компании в аренду участок берега, идеально подходящий для порта с выходом в Балтику. Отметим, что китайцам эта форточка в Европу обошлась ниже рыночной цены. ЛТД предложила инвестировать в проект чайнатауна 1,25 млрд долларов, в то время как московские инвесторы готовы были предложить за землю больше, и тем не менее участок отошел не к ним.

Китайские поселенцы несут с собой организованную преступность и крайне агрессивный настрой по отношению к русским. (В качестве примера можно напомнить недавний случай в Иркутске, когда китайские рабочие закидали камнями милицию, попытавшуюся проверить документы у одного из них.) Обеспокоенные петербуржцы обращались к властям с требованием запретить строительство китайского плацдарма на одном из лучших свободных участков города и впредь принимать подобные решения только демократически, с обязательным голосованием. Они собрали десятки тысяч подписей, и все тщетно. Как мы видели выше, дело было и не в деньгах. Задумаемся: власти пошли против недвусмысленно выраженной воли своего электората, то есть потеряли голоса на следующих выборах. Кроме того, сделка была заключена вопреки финансовым интересам города. Значит, должна быть причина какого-то высшего порядка!.. Можно заключить, что мы имеем дело с целенаправленной, как и в случае с европейской иммиграцией, государственной политикой, в данном случае с политикой окитаивания второго по размеру русского города.

***

Хорошо описана высокая коммерческая активность этнических диаспор в России. Они контролируют целые отрасли торговли, также под их полным контролем находятся некоторые криминальные сферы деятельности (тесно связанные в диаспорах с коммерцией), причем влияние их расширяется и доходит до правительственного уровня и контроля над общенациональными СМИ. Обобщим имеющиеся в прессе данные, и, не вдаваясь в подробности, отметим этот растущий контроль, и сопоставим его с последствиями проигранной войны.

Можно с полным правом говорить, что миграционные процессы, происходящие в России (и не только в ней), вызывают последствия, неотличимые от первого и второго последствий войны: налицо отчуждение территорий (чайнатаун в Петербурге будет фактически под контролем китайцев, а Дальний Восток и Сибирь в недалеком будущем, возможно, и под формальным), гибель коренного населения и перераспределение материальных ресурсов от русских к “мигрантам” (возможно, их правильнее называть солдатами армии противника).

Сложнее говорить о воздействии миграции на политику и культуру. Здесь нет статистики, однако тенденции можно отметить и в этом случае. Приведем лишь пару примеров. Прежде всего обращает на себя внимание огромный приток выходцев из Азии и с Кавказа в учебные заведения МВД и ФСБ. Именно они, получив дипломы и работу в силовых структурах, вскоре будут непосредственно влиять на политику МВД и на обстановку на улицах наших городов. Не случайно министр внутренних дел РФ Рашид Нургалиев указывал, насколько опасны случаи этнической нетерпимости в сложившейся непростой обстановке. Он же подтвердил слова делом, взяв под личный контроль так называемое “дело таджикской девочки”.

В современной российской культуре следует отметить мощную тенденцию на маргинализацию. Практически вся культурная элита в РФ работает как решето: все, что нарушает традиционные табу, отбирается для показа и заботливого хранения, остальное отправляется в сток. Добавив сюда активную дискредитацию устоев и вкусов русского большинства, в основном путем профанации и разрушающей иронии, получим современный культурный ландшафт, на котором бросается в глаза вопиющее искажение перспективы: представлено все, кроме культуры 80 процентов населения!

Нужно отметить, что, как и в СССР, в РФ иногда всплывает лубочная культурная продукция а-ля рюс, мало, однако, общего имеющая с большим русским стилем и представляющая скорее пародию на него. А вот что однажды изрек членкор РАН Сергей Арутюнов о нашем алфавите: “Россия должна интегрироваться в Европу. И одним из необходимых условий является перевод письменности всех народов России на латинский алфавит. По существу, кириллица — ведь это даже не алфавит”. Возможно, директор отдела Кавказа Института этнологии впал в маразм? Нет, тогда бы он не написал в книге уже об армянском языке: “Само внешнее различие графических основ армянского и арабского шрифтов даже для неграмотных людей служило постоянным индикатором этнической дифференциации, напоминанием о разности культурных традиций […] Надо думать, что именно наличие книжности уберегло большинство армянских популяций, живших в тюркском и ином языковом окружении, от полной языковой ассимиляции”. Что это, как не акт хорошо продуманной, теоретически обоснованной культурной войны против русских?! Политика “мультикультурализма” и маргинализации культуры начала проводиться за некоторое время до массового наплыва иммигрантов. Это была артподготовка. Теперь пошли бронетехника и пехота.

Итак, в российской политике и культуре обозначились глубокие тенденции, которые характерны для ситуации, вызванной поражением в войне. Важно отметить при этом, что иммиграционная политика РФ носит продуманный и спланированный характер. Она в основных чертах схожа с тем, что происходило и происходит в европейских странах и Америке. Дадим ей определение. Такая иммиграционная политика — это один из методов ведения необъявленной войны против коренного населения. Основное ее отличие от привычного способа ведения боевых действий заключается втом, что она остается неразгаданной для большинства людей и исключает ответную мобилизацию. Этот прием ведения боевых действий с обеих сторон, то есть коренным населением и мигрантами, воспринимается как несвязанные акты борьбы на личном и этническом уровне соответственно. Но, как мы показали, возможен и другой, более широкий уровень обобщения, позволяющий разглядеть в проводимой иммиграционной политике крупномасштабную военную операцию с поддержкой в информационном поле и подготовкой инфраструктуры в крупных российских городах. Таким образом, мы имеем дело с этнической войной, направленной против русских и ведущейся чрезвычайно эффективными средствами. Нет оснований считать, что даже сами солдаты этой войны, то есть мигранты из Азии и с Кавказа, понимают свою роль в ней. Она спланирована и управляется из глобальных штабов, которые контролируют не одну только РФ. Возможные методы противодействия — тема для отдельного исследования, выходящего за рамки этой статьи.

Вашингтон

РФ-сегодня

№ 15/2005