Журнал «Золотой Лев» № 63-64 - издание русской консервативной мысли (www.zlev.ru)

 

С.П. Пыхтин

 

К церковно-государственным отношениям[1]

Проблемы религиозно-социальных исследований

 

Согласно последним по времени социологическим данным, опубликованной прессой, 58 процентов населения России в границах РФ относит себя к православным, 30 - к атеистам, 5 – к мусульманам, 2 – к иным христианским конфессиям, 1 – к другим религиям и 4 процента затруднились с ответом («Парламентская газета», 7.07.05, № 120, с. 5). Надо полагать, 70 лет воинствующего атеизма и 15 лет конституционного агностицизма не сделали нашу страну ни атеистической, ни агностицирующей. Усилия государственной власти, какими бы варварскими они ни были на практике, не достигли своей цели. 67 процентов населения России является религиозными и лишь треть населения – утратило связь с церковью. Для сравнения, заметим, что в такой стране, как США, верующими себя считают 97 процентов населения, а атеистами и агностиками – лишь один процент.

Следовательно, у нас в России есть все основания для того, чтобы утверждать актуальность религиозно-социальных исследований, которыми решило заниматься Отделение общественных наук Российской академии наук и созданный ее решением специализированный Научный совет, как и объективную необходимость восстановления в России гармоничных отношений между, скажем пока так, церковью и государством. Само собой понятно, что 85 лет борьбы власти с религией не могли пройти бесследно ни для церкви, которая всё еще находится в состоянии определённой неуверенности, ни для самих властных институтов, доминирующего в них цинизма и аморализма.

В каких отношениях должны находиться церковь и государство, церковь и общество, человек и вера. Какой должна быть роль религии в России? В настоящее время этот круг проблем зиждется на положениях, содержащихся в ст. 14 Конституции Российской Федерацией. Статья предусматривает три основополагающих положения: что Россия является светским государством; что религиозные объединения отделены от государства; что никакая религия не может устанавливаться в качестве государственной или обязательной.

На первый взгляд, данные юридические положения мало чем отличаются от правил, существовавших в Советской России, по крайней мере от того, что предусматривалось в Конституции СССР 1977 года. И хотя в последнее десятилетие XX века в России произошли коренные изменения в системе государственно-политических, социально-экономических и духовно-нравственных отношений, существовавших в СССР, вследствие его территориально-политического расчленения и образования в его пределах Российской Федерации и ряда других государственных образований, в церковно-государственных отношениях принципиальных, коренных изменений ещё не произошло.

Вместе с тем внешние условия, конечно же, приобрели иное выражение. Телевидение транслирует основные публичные церковные мероприятия в православии, исламе, и даже иудаизме и католичестве, конфессиях, чуждых русской Традиции. Существует несколько регулярные теле- и радиопередач, в которых обсуждаются богословские вопросы или разъясняется священная история. Повсеместно возводятся, реконструируются или восстанавливаются церковные здания. Учреждаются монастыри. Создаются богословские учебные заведения. Тенденция очевидна.

Тем не менее, применение указанного положения Конституции РФ в деятельности общественных институтов и организаций, в законодательстве и в правоприменительной практике пока что носит противоречивый и очевидно конфликтный характер, а значительная группа проблем вообще не развивается.

Так, например, светский характер России как государства все ещё воспринимается массовым сознанием как иное, но по сути синонимическое, тождественное выражение его атеистического характера. На этой точке зрения, явно ошибочной, оказываются довольно многочисленные представители ряда политических партий, общественных организаций, деятели науки и культуры, руководители СМИ.

Примером такого неправильного отождествления явилась широкая дискуссия, начавшаяся в 2002 году и не завершившаяся поныне - о преподавании в школах основ православной культуры. Возражая против введения такого предмета, его противники, например академик Гинзбург, как раз апеллировали к тому, что Россия является светским государством, и если такой предмет преподавать, то изменится, мол, природа государства: оно станет клерикальным.

Столь же неправильно понимается конституционное положение, согласно которому религиозные объединения отделены от государства. Оно сводится к требованию, чтобы Церковь обособилась от общества, изолировалась от общественной и государственной жизни, от самой России, словом – чтобы она замкнулась в самой себе.

Такая трактовка связана с тем, что в Конституции РФ термин «государство» используется по отношению к разнопорядковым и неравнозначным объективным явлениям.

Если в статье 1, 7, 14 он применяется к России как державе: «Россия является государством», «Российская Федерация – социальное государство», «Российская Федерация – светское государство», то в ряде иных статей под этим термином понимается не держава, а совокупность институтов государственной власти.

Именно институты государственной власти России, а не Россия как таковая, как держава обязаны признавать, соблюдать и защищать права и свободы человека и гражданина (ст. 2), гарантировать им равенство прав и свобод (ст. 19), гарантировать гражданам России защиту и покровительство за ее пределами (ст. 61).

От чего же тогда отделены юридически, а значит и практически религиозные организации? От российской державы или от институтов государственной власти? Если от державы, то тогда речь идет об их выдворении за пределы России. Понятно, что такое предположение абсурдно. Следовательно, Конституция предписывает отделение иного рода – от институтов государственной власти и их органов. Против такого отделения ни одна традиционная конфессия России, как известно, не возражает, поскольку объединение с ними противоречит церковным канонам.

Но тогда надо признать, что в тех установлениях, которые не охватывает понятие «институты государственной власти», не действует императивная норма об отделении Церкви от государства. Прежде всего должна идти речь идет о школах, высших учебных заведениях, средствах массовой информации, вооруженных силах, исправительных учреждениях, учреждениях здравоохранения и тому подобное.

Требует правильного понимания и конституционная норма о том, что «никакая религия не может устанавливаться в качестве государственной или обязательной». Радикальное толкование этого положения сводится к тому, что России как державе и государству как совокупности ее государственных институтов власти должны быть абсолютно безразличны вопросы веры. Аналогично интерпретируется и ст. 13 Конституции о признании идеологического многообразия, где также говорится, что «никакая идеология не может устанавливаться в качестве государственной или обязательной».

Но если Россия и государственная власть откажутся от веры и идеологии, то их место будет постепенно заполнено в коллективном и индивидуальном сознании - уже теперь заполняется - извращенными и чуждыми ей формами веры и идеологии. Такой процесс не может не привести к разложению национального сознания, национальной культуры, национального характера и остальных компонентов, существующих и развивающихся как раз на том, что можно назвать национальной верой и национальной идеологией.

Здесь уместно напомнить положение веры в Российской империи. До февраля-октября 1917 года никакая религия в России не была установлена в качестве государственной или обязательной, и все российские подданные были наделены правом свободы веры. Однако ст. 62 Основных государственных законов констатировала реально существующий факт – а именно то, что «христианская православная кафолическая вера восточного исповедания» является «первенствующей и господствующей в Российской империи». Иначе говоря, реально сложившийся и исторически обусловленный факт стал нормой закона. И только.

Без каких-либо глубоких исследований понятно, что светский характер государства не является юридическим препятствием не только для преподавания в государственных воспитательных, образовательных и учебных заведениях любого уровня, начиная с дошкольного, такого предмета, как основы православной культуры, но и самого Закона Божьего. Добропорядочным гражданином и полноценным специалистом с университетским вузовским дипломом можно считать не только того, кто обладает общим уровнем культуры и специальными знаниями, необходимыми для конкретной профессии. Для этого каждому гражданину должно быть доступно усвоение национального мировоззрения. А национальное мировоззрение обеспечивает религиозное знание, которое предоставляется не только семейным воспитанием, но и системой общеобязательного образования, которое дается каждому ребёнку школой и каждому юноше или девушке высшим учебным заведением. Вот почему, если нас действительно заботит будущее нашего Отечества и тревожит состояние духовного здоровья нации, наука обязана требовать восстановления в системе образования преподавания Закона Божьего в полном объёме.

Но нам ёщё предстоит изучить, понять и усвоить природу традиционной церкви в государстве российском, в том числе и хранительницы первенствующей и господствующей ее веры – Православной церкви. Мы должны понять, насколько неверна сама формула «церковь и государство». Мы должны говорить о роли и значении церкви в государстве.

Церковь в России – это не объединение, наподобие филателистических обществ или садоводческих товариществ. Каждая традиционная для России конфессия является с юридической точки зрения зрелым политическим институтом, который должен обладать соответствующим статусом и надлежащими полномочиями.

Принципиально важно усвоить, что каждому государству свойственно оберегать историческую религию или исторические вероисповедания в силу того, что именно на них опирается их культура и нравственность, в том числе и общественная нравственность, имеющая, безусловно, только религиозные корни. Любая нормальная, здоровая государственная власть призвана заботиться о нравственности граждан, и значит, она не может не оберегать их традиционные конфессии.

Следовательно, принцип светского государства, как и норма отделения Церкви от государства, означает только одно: гражданин имеет права поменять вероисповедание - за это его не подвергнут преследованиям. Больше это не означает ничего. Быть «вообще» вне Церкви государство, то есть политическая организация нации, тем более его граждане быть не могут. Даже в США президент – непременно христианин-протестант, причем традиционный. Вступая в должность, он клянется на Библии.

В государствах, которые заявляют о своей светскости, запреты на религиозное образование считаются неуместными. Ст. 28 Конституции гарантирует «каждому» свободу вероисповедания, а ст. 38 обязывает каждого родителя воспитывать своих детей. Как же граждане смогут реализовывать эти права, если не обучать детей Закону Божьему в школах, а студентов – религии в вузах? Недопустимо о ошибочно отождествлять светский характер государства, декларируемый основным законом, о светским характером образования, которое является если и не досужим, то во всяком случае ошибочным мнением.

Воспитание состоит не в освоении одних лишь логических, естественнонаучных знаний. Воспитание в совокупности с образованием предполагает формирование в ребенке убеждений. Только они дадут ему возможность в дальнейшем соответствующим образом относиться к любому жизненному явлению, а если потребуется – бороться за принципы своего мировоззрения. В запрете на преподавание православия в действительности содержится запрет на преподавание национального мировоззрения. Налицо парадокс. С одной стороны, под видом запрета цензуры, средствам информации, корпорации, преследующей частные, своекорыстные интересы, предоставлена очевидная привилегия на формирование мировоззрения, убеждений, с другой – под видом недопустимости обязательной идеологии и религии на такую же точно деятельность общественных институтов, к каким относится и Церковь, наложен запрет. Что это, как ни вывернутая наизнанку, замаскированная цензура, цензура наоборот, запрет, относящей не к субъекту, воздействующему на человека, а к самому человеку, запрет, препятствующий ему быть самим собой.

С учетом изложенного выше следует признать актуальность поиска бесконфликтного решения проблем в сфере церковно-государственных отношений, что вполне соответствует духу и букве указанных выше статей Конституции РФ. Его цель - обеспечение всесторонней гармонизация отношений Церкви и светской власти, религии в обществе, веры в человеке.

Когда мы рассматриваем необходимость восстановления этих отношений, хотелось бы менее всего следовать за таким литературным авторитетом, каким является, к примеру, Виктор Гюго. Он говорил, что «свет цивилизации можно потушить лишь двумя способами: нашествием солдат и нашествием священников. Если первое угрожает Родине-матери, то второе угрожает будущему или нашим детям». Гюго имел в виду, конечно же, католицизм, затопивший Францию праздными монахами, торгующими индульгенциями. Гюго имел в виду, с другой стороны, поражение Франции в войне с Пруссией в 1871 году и позорную оккупацию чуть ли не половины Франции войсками победителей после ее разгрома. Другой «образец терпимости» – Вольтер - уподоблял католическую церковь гадине, которую надо раздавить. У русских другие воспоминания.

Православные священники в XX столетии спасали первенствующую веру России, слишком часто жертвуя своей свободой и жизнью. Что же касается вражеских нашествий, то, как бы ни были тяжелы войны, в которых ей пришлось участвовать, русские всегда выходили из них победителями, принуждая врага к капитуляции и оккупируя своими войсками страны-агрессоры.

Таким образом, для России, которая была и продолжает оставаться православной страной, и населения России, религиозного на две трети, в противоположность тому, что некогда в запальчивости утверждал Гюго, светом русской цивилизации являются и православные священники и русская армия.