Эммануэль Леруа

Журнал «Золотой Лев» № 63-64 - издание русской консервативной мысли (www.zlev.ru)

Эммануэль Леруа

Раздумья о завтрашнем дне

Предисловие

Цель данного текста – наметить некоторые пути хода мыслей о будущем европейского континента, в частности, о процессе развития двух его важнейших составных частей – России и Франции, - которые оставили неизгладимый след в истории Европы.

Я не собираюсь в данной работе углубляться в историю наших стран, а хотел бы просто указать на новые направления, которые могут стать надежной альтернативой «Системе убийства народов» (название одной из работ г. Фая – Прим. пер.), установленной различными мондиалистскими лобби, авангардом которой сегодня являются американские неоконсерваторы и приведенный ими к власти президент. По ряду причин, о которых я не буду подробно говорить, я считаю, что Россия Владимира Путина является, вероятно, страной, наилучшим образом вооруженной в культурном и историческом плане для того, чтобы сыграть роль такой альтернативы. Во Франции Системе долгое время противостояла Французская Компартия, но после крушения советского строя ее легитимность и влияние свелись к нулю. Французские социал-демократы давно уже служат интересам Глобальной Системы и амбиции их руководителей, похоже, сводятся к желанию воздать некий эквивалент американской Демократической партии, в то время как консерваторы мечтают лишь о том, чтобы стать аналогом Республиканской партии США. Что же касается французских националистов, прежде всего, Национального фронта Жана-Мари Ле Пена, то они слишком скомпрометированы своим сотрудничеством с III Рейхом в период оккупации, чтобы во Франции и за рубежом в них поверили как в идеологическую силу, способную противостоять Системе. Эта критика распространяется на все националистические движения Западной Европы.

Россия же, наоборот, победоносно сражалась с национал-социализмом, пожертвовала миллионами своих солдат, пережила свой Холокост и это делает ее неуязвимой для нападок со ссылками на Вторую мировую войну, излюбленного оружия демонизации, которым пользуются активные сторонники Глобальной Системы.

Россия сражалась с нацизмом и победила его; она мирным путем избавилась от марксизма-ленинизма, что дало ей статус респектабельной страны и позволяет ей снова занять достойное ее место в мире и даже более того – снова стать сегодня новым лидером «неприсоединившихся государств» в противовес попытке клана неоконсерваторов и их агентуры взять мир под свой контроль. Эту роль в мировой геополитической борьбе долгие годы играла Советская Россия, которая после войны противостояла США; сегодня Россия замкнулась в себе и пытается вновь обрести свою былую мощь, придерживаясь чужих правил игры, которыми в совершенстве владеют наши противники.

Предложения, которые изложены ниже, имеют целью показать, что Российская Империя способна, более чем когда-либо, сыграть в грядущие годы определяющую роль в геополитическом, политическом, культурном, религиозном, военном и экономическом плане. От успеха этой глубокой революции зависит будущее нашего континента. Франция слишком утомлена войнами и слишком устала для того, чтобы стать движущим элементом этой революции III тысячелетия. Но зато Франция, вероятно, является, ахиллесовой пятой Глобальной Системы, и если российские элиты осознают, этот факт, то есть еще надежда на великий евроазиатский континент и на свободу и величие населяющих его народов.

Война, которую ведет сегодня Система, прежде всего идеологическая, а не военная или экономическая. Американские НПО (неправительственные организации), СМИ и протестантские проповедники – гораздо более эффективное орудие завоевания новых земель, чем солдаты и межконтинентальные баллистические ракеты. Будущее народов Европы зависит от результатов Третьей мировой войны, которую система развязала 11 сентября 2001 года. В этом новом конфликте используется концепция глобальной войны, гораздо более радикальная, чем у вождей III Рейха, потому что она охватывает все области жизни народов – экономику, религию, культуру, историю, СМИ…

Сегодня роль США как сверхдержавы неоспорима, и прямая конфронтация с ними была бы как минимум авантюрой. Вероятно, они сделают все, что в их силах, чтобы сохранить как можно дольше свое лидерство, провоцируя конфликты, может быть, и ядерные, с Китаем, Индией и, разумеется, с Россией.

Чтобы противостоять этой сверхдержаве, нужно атаковать ее с помощью оружия, о котором она не подозревает, там, где она кажется наиболее сильной, а именно в экономической области. Западные элиты поддерживают США, потому что от их подчинения зависит их престиж и прямой материальный интерес. Если возникнет или будет вызван экономический или социальный хаос, который повлечет за собой резкое снижение прибылей, Система лишится своей легитимности и откроется путь для новых, альтернативных решений. Феноменальные прибыли, которые США извлекают сегодня из глобализации экономики, являются одновременно их главной слабой точкой, потому что эта глобальная экономическая система работает благодаря эффекту «монополии», когда действительная циркуляция товаров и услуг совершенно не соответствует финансовой массе, находящейся в обращении. Этот тезис подкрепляется анализом С. Глазьева:

«Конкретно, главным приоритетом мировой политики сегодня – и Россия могла бы сыграть здесь руководящую роль – является создание новой архитектуры мировых финансов. Под давлением избыточного количества долларов, напечатанных за последние 30 лет, мировая финансовая система рушится. Она очень близка к краху… Я давно уже предостерегаю от опасностей политики, при которой ставка делается только на доллар. Сегодня нужна новая финансовая архитектура, основанная на национальных валютах».

По Глазьеву, Китай по разным причинам не возьмет на себя инициативу создания такой системы, но Россия могла бы это сделать, потому что международная финансовая система не должна зависеть от одной национальной валюты. С. Глазьев заявил, что он обсуждал такой подход с председателем Комиссии ЕС Романо Проди во время визита последнего в Москву. Проди сказал, что европейцы поддержали бы такую инициативу, китайцы и индийцы тоже этого хотят. Взяв на себя такую инициативу, «Россия сделала бы самое важное дело, какое она только может сделать в мировой политике» в экономической и финансовой области.

В настоящий момент Системе удалось справиться с азиатским, аргентинским и турецким финансовыми кризисами, потому что сравнительно малый вес этих стран в мировой экономике позволил принять экстренные меры, мобилизовав экономических тяжеловесов – главные мировые банки под эгидой ВМФ и Всемирного банка. Но если завтра одно и главных действующих лиц в мировой экономике, например, Франция не сможет гарантировать оплату своей задолженности в 1000 миллиардов евро, это повлечет за собой эффект домино, который может вызывать экономический сверхкризис, последствия которого будут гораздо более тяжелыми и катастрофическими, чем последствия кризиса 1929 года, а затем и крах Системы.

Мы рассмотрим в данном исследовании экономические, культурные и геополитические аспекты этого нового вызова.

1. Тоталитарная экономика против органической экономики

Может показаться странным, что это исследование начинается с экономического аспекта. Причина заключается в том, что правила игры, навязанные нашими противниками, заставляют нас делать первым предметом наших забот именно эту область, к которой наши противники сводят все прочие аспекты жизни наций – политический, религиозный, военный, культурный и т.д. Я не собираюсь давать здесь исчерпывающий сравнительный анализ различных экономических теорий, а лишь констатирую, что после краха советской системы и быстрого преобразования общественного строя в КНР нет больше подлинной альтернативы псевдолиберальной гегемонии, придуманной англосаксами, которой поневоле подчиняется, с разными вариациями, большинство стран мира, независимо от их политических систем.

Отсюда вывод: сегодня в мире нет идей, нет убедительной экономической теории, которые могли бы эффективно конкурировать с либеральной идеологией. Точнее, такие идеи есть – Гийом Фай дал их блестящий синтез в своей работе «Органическая экономика: автаркия больших пространств» - но Система бдительно следит за тем, чтобы они не стали известными национальным элитам, она хочет казаться единственной и непревзойденной. В таком подходе чувствуется тоталитарный дух, свойственный ряду монотеистических религий, которые вывели из концепции монизма идею единства сил Добра, противостоящих абсолютному Злу. На протяжении нескольких десятилетий «свободный мир» противостоял «коммунистической диктатуре», а теперь, когда последняя исчезла, осталось лишь одно Добро, бог-Рынок, невидимая рука которого управляет людьми в зависимости от их жажды потребления. Но с тех пор, как это мировоззрение стало господствующим, мы поняли, что его единственная цель – производить рабов, роботов-потребителей, назначение которых – обогащать транснациональные корпорации и пенсионные фонды, и выталкивать из Истории народы, которые настолько обезумели, что отказались от своей свободы ради единственного удовольствия искусственно стимулируемого потребления.

России, как и всем другим странам планеты, тоже угрожает этот «мягкий тоталитаризм», который более коварен, потому что он взывает к основным инстинктам людей, к их жажде обладать собственностью, особенно обостренной в странах, познавших лишения советского периода.

Но мы знаем также, что эта якобы либеральная гегемония – всего лишь приманка, используемая Системой для того, чтобы контролировать мир и его богатства. Системе тем более трудно противостоять в этой области, потому что она распространяет идею свободы торговли под прикрытием демократии, давно поняв, что при демократии легче всего манипулировать людьми, так как они воображают себя свободными в выборе своей судьбы. В действительности псевдоконфронтация политических партий при демократии лишь способствует выдвижению марионеток Системы, орудий мирового финансового капитала.

Россия не защищена от этого идеологического окружения. Скажу больше: самая серьезная опасность для России исходит сегодня не от риска ее стратегического окружения американцами вдоль ее границ, а изнутри ее территории – от СМИ, от действий НПО и транснациональных обществ. Начало борьбы с олигархами и частичное взятие под контроль СМИ в Российской Федерации показывают, что ваша страна осознает угрозы, которым она подвергается, но предстоит еще избежать многих ловушек, чтобы изменить тенденцию на противоположную и снова перейти в наступление на сектантов, поклоняющихся богу-доллару.

Россия должна отвоевать свои прежние позиции: в этом ее историческая роль, и от этого зависит судьба всей Европы. Эту идею выразил в присущей ему манере французский писатель Поль Валерии: «В истории человечества есть лишь три вершины: греческая античность, итальянский ренессанс и русский XIX век».

Для того чтобы вести наступление, нужны люди, оружие, боеприпасы, стратегия и цель. Цель известна, а стратегию нам навязывает противник: это подрывная деятельность. Что же касается людей и боеприпасов, то все зависит от воли тех, кто правит сегодня судьбами России, и от средств, которые они смогут или захотят бросить в дело. А оружие, используемое в этой борьбе, прежде всего – идеологическое, и желательно, чтобы в этой области Россия стала знаменосцем борьбы народов за свободу, против тирании денег.

На вопрос журналистов, каким образом российская внешняя политика могла бы увеличить свое влияние, С. Глазьев ответил:

«Чтобы больше влиять на экономические и политические процессы, Россия должна иметь модель общества, привлекательную и для других стран». «На протяжении своей истории Россия играла положительную роль, когда ее политика по отношению к обществу соответствовала ее исторической миссии. Следовательно, Россия должна имеет гуманистическую и справедливую модель организации государства, чтобы она была привлекательной благодаря своим достоинствам. Если мы утратим этот моральный идеал, мы не будем иметь больше никакого влияния».

Западные элиты, как левые, так и правые, смутно чувствуют болезнь, от которой они страдают, и самые умные или самые честные из их представителей начинают понимать, что Система стремится, прежде всего, к мировой гегемонии. Они живут в ожидании новой идеологии, которая позволила бы им избавиться от этой мягкой диктатуры, но единственные люди, которые могли бы в Западной Европе представить радикальную, самобытную и органическую альтернативу Системе, запятнаны реминисценциями Второй мировой войны. Поэтому спасение может прийти только с Востока – «С Востока свет!» - от разных людей: преподавателей университетов, ученых, политологов, экономистов, философов, политическое прошлое которых вне подозрений в «фашизме» и которые могли бы заложить основы нового органического общества, уходящего своими корнями в родную почву.

Как определить органическую экономику, уходящую корнями в родную почву?

Это, прежде всего, экономика служения народу, а не прибылям одной олигархии. Отсюда следует автоматическое подчинение экономики политической власти, которая ориентирует ее, но не управляет ею, за исключением нескольких ключевых секторов. Экономика следует тем ориентирам, которые дает ей государство в виде налоговых стимулов, увеличения или уменьшения налогов, свободных зон, запретов и ограничений. Таким образом, экономика работает свободно в рамках, которые устанавливаются для нее в зависимости от двух императивов: 1) Обеспечение благосостояния населения; 2) Обеспечение стратегических требований государства. Пока экономика не переживает кризис и эти два императива действуют удовлетворительно, государство не вмешивается. Если работа экономики нарушается под влиянием внешних или внутренних факторов (цен на нефть, нехватки продовольствия, повышение цен стратегического сырья и т.д.), государство использует свою регулирующую власть, чтобы принять меры, которые оно сочтет необходимыми (понизить или повысить цены или зарплаты, прибегнуть к инфляции или дефляции, увеличить права таможен, взять под контроль обмен и т.д.). В противоположность требованиям Глобальной Системы, для государства, которое хочет сохранить свою независимость и свободу действий, жизненно важно иметь под своим прямым контролем центральный банк, чтобы иметь возможность влиять по своему усмотрению на денежное обращение в стране.

Ориентируемая экономика должна основываться на свободной конкуренции, но с учетом ценностей и традиций народа той страны, где эта модель применяется. В противоположность тому, что думают либералы, не все продается и покупается. Следовательно, государство должно регламентировать работу тех секторов, где оно хочет сохранить свою монополию (общественный транспорт, энергетика, оборона, телекоммуникации, СМИ). Желательно даже, чтобы эти сектора оставались под строгим и исключительным контролем государства, особенно телекоммуникации и СМИ, потому что они потенциально могут быть использованы как стратегическое оружие дезинформации (недавний кризис на Украине это наглядно показал).

Чтобы избежать застоя системы, что свойственно любой общественной функции и любой централизованной администрации при отсутствии конкуренции, желательно установить в административных органах систему вознаграждения за заслуги (в определенных границах), которой будет руководить смешанная комиссия из чиновников всех рангов и независимых экспертов, не принадлежащих к администрации.

Чтобы защитить эту экономику от любых внутренних или внешних потрясений, нужно придерживаться нескольких простых принципов:

Все, что может быть произведено в стране без чрезмерных затрат, может дать работу и зарплату или служит стратегическим интересам государства, должно быть защищено таможенными пошлинами, с вариациями в зависимости от характера угрозы, или национализировано.

Национальная валюта – не товар, и следует сохранить такую систему, которая оставит ее вне поля деятельности международных спекулянтов.

Государство должно иметь право запрещать любое иностранное общество или организацию, деятельность которых может нанести вред стране в политическом, экономическом или культурном плане (вспомним ту роль, которую сыграла одна американская НПО, издававшая газеты во время кризиса в Киргизии).

Налоги должны быть справедливыми и распределенными пропорционально между всеми классами общества (кроме самых неимущих), но не следует слишком сильно облагать ими высокие доходы – это может привести к бегству элит.

Государство должно обладать средствами, даже идя ради этого на непомерные расходы во избежание конкуренции, для изготовления всего, что оно сочтет необходимым для обеспечения своей независимости, если потеря этого «ноу-хау» будет для него крайне нежелательной (например, в области космической промышленности).

Органическая экономика должна стимулировать принцип работы концентрических кругов: нужно, чтобы каждый регион потреблял в первую очередь то, что он производит. Если какого-то продукта нет в данном регионе, его должен поставлять ближайший регион. Если ни один регион страны не производит нужного продукта, его следует импортировать, желательно из страны, с которой есть двусторонние соглашения об обмене.

Континентальная экономика с выходом к двум океанам должна следовать принципу автаркии больших пространств. Европа от французского порта Брест до Владивостока имеет все необходимое для удовлетворения своих основных нужд. Что же касается редких продуктов питания (кофе, шоколад) или сырья, которых она не имеет или имеет в недостаточном количестве, то международные торговые соглашения с производящими их странами позволят удовлетворить эту потребность.

Эти принципы органической экономики всего лишь простые меры, подсказываемые здравым смыслом. Их применяли все государства мира, пока по поверхности Земли не распространилась либеральная болезнь и ее либерально-тоталитарная разновидность. Они могут быть снова выпущены на рынок идей в качестве позитивной альтернативы торгашеской системе, установленной теми, кто хочет с ее помощью взять под контроль всю планету. И сегодня, когда надо убедить утратившие ориентацию западные элиты, особенно левых, я думаю, что только русские интеллектуалы способны выполнить эту задачу. Но для этого Россия должна обзавестись средствами культурного воздействия внутри и вне страны, способными заменить европейские компартии и информационные сети, которые они использовали во время «холодной войны».

2. Средства культурного воздействия и подрывной деятельности

Система развязала тотальную войну против всех сил, которые она подозревает в оппозиции к ней. Она предпочитает не убеждать, а вести контрнаступление, сама выбирая оружие, которое она будет использовать, и условия, в которых она будет его применять.

В первую очередь, она обзавелась феноменальной ударной силой, - долларом в качестве мировой валюты-эталона. Эта гигантская финансовая мощь, не имеющая себе равных в истории, позволяет ей покупать людей, патенты и орудия, которые им нужны. Разумеется, эти финансовые средства позволяют ей сегодня покупать во всем мире мозги, необходимые ей для поддержания высокого технологического уровня, которого она достигла и который позволяет ей сохранить и непрерывно улучшать свой военный механизм – в высшей степени «убедительное» средство воздействия.

Но, отвлекшись от этой впечатляющей мощи, интересно проследить, как США проанализировали свое историческое поражение во Вьетнаме и какие практические выводы они из этого сделали, даже если учесть ту версию, что уход американцев из Южного Вьетнама был решением определенных лобби, действующих в Вашингтоне и Нью-Йорке, принятым вопреки воле других членов американского политического и военного истеблишмента.

Как бы то ни было, после ухода из Индокитая в 1975 году американские руководители поняли, что решающую роль в их поражении сыграли СМИ, и создали целую систему контроля и фабрикации информации, чтобы обеспечить себе власть над умами. Не секрет, что ЦРУ создало в Голливуде свое агентство, призванное давать «советы» режиссерам и продюсерам фильмов. В больших СМИ, печатных и радиотелевизионных, ключевые роли редакторов и авторов передовиц занимают мужчины и женщины, повинующиеся приказам (иллюстрацией может служить недавнее скандальное дело Ахмеда Чалаби, которое потрясло газету «Нью-Йорк Таймс» во время последнего иракского конфликта, когда один знаменитый журналист был разоблачен как дезинформатор). Известно также, что американцы считают очень важным обеспечение свободного доступа своих фильмов в те страны, на которые они с аппетитом посматривают, потому что они знают, что народы, отравленные миражами Голливуда, будут в последующие годы потреблять американские товары и думать «по-американски».

Американские стратеги разработали также подрывные методы, которые можно сравнить с троянским конем. Они доверили «гуманитарным», «демократическим» и «религиозным» организациям (таким как Дом Свободы, Национальный вклад за демократию, Открытое общество, немецкий Фонд Маршалла, различные протестантские церкви и секты и пр.) выполнение таких миссий, которые ранее поручались непосредственно спецслужбам, что не означает, что спецслужбы не манипулируют этими НПО.

Эти методы часто дублируются влиянием на местные элиты лиц, вернувшихся на родину после обучения в США или прошедших там интенсивные курсы агитпропа (вспомним последние примеры Косово, Грузии и Украины). Эти подрывные методы часто применяются агентами-подстрекателями, которые дают новичкам советы по их использованию. Самый убедительный пример – работа словацкого агента Павла Демеша, который, после того, как он работал на американцев в своей собственной стране в 1998 году, был использован ЦРУ для подстрекательства сербов – противников Милошевича в 2000 году к «демократическим» действиям, а также для обучения кадров движения «Пора» на Украине и для «дачи советов» Виктору Ющенко.

Один из ключевых людей этой системы – Брюс Джексон, отец которого был одним из создателей ЦРУ. Сегодня он возглавляет небольшую НПО (Проект транснациональной демократии) после того, как он работал на фирму Локхид, и тесно сотрудничает с более мощными НПО, которыми руководят Джордж Сорос и Мадлен Олбрайт. Интересно отметить в этой связи, что политическая принадлежность к правительству Клинтона таких личностей, как Мадлен Олбрайт, ничуть не мешает им заниматься теперь дезинформацией и подрывной деятельностью, работая на Буша-младшего. Возвращаясь к Брюсу Джексону и его миссии, цели которой он даже не скрывает – дестабилизировать на Кавказе режимы, подозреваемые в том, что они служат интересам Москвы – следует сказать, что это, вероятно, один из лучших американских агентов, достигший с помощью своей НПО таких геополитических и стратегических успехов, которые были бы не под силу целой армии.

Для разработки этих подрывных методов, которые очень легко использовать в испытывающих экономические трудности странах с авторитарными режимами, американцы создали «мозговые центры», которые работают при университетах и связаны с разными фондами и транснациональными корпорациями. В США насчитывается 76 мозговых центров и почти половина их находится в Вашингтоне. Эти лаборатории обычно служат прибежищем для членов администрации, ставших жертвами системы распределения постов между членами победившей партии. Поэтому в подобных структурах много бывших советников президента и государственных секретарей, покинувших свои посты вследствие смены президента. Проведя несколько лет в чистилище мозговых центров, они иногда возвращаются на высшие посты. Примеры: Дик Чейни, Ричард Перл или Ричард Хаас, президент Совета по внешним сношениям. Чтобы показать, с каким прагматизмом эти агенты влияния относятся к своей роли, процитируем отрывок из интервью госпожи Даниэлы Плетка, вице-председательницы Американского института предпринимательства:

«Революция свободы – это великая победа для нас». «Право интеллектуальной собственности на эти идеи не имеет значения. Важно, что их применили на практике и что наши мечты осуществились».

Эти идеи и абсолютная воля к их реализации родились не в умах бизнесменов, думающих только о прибыли. Было бы ошибкой считать, что у американцев лишь одна идеология, которая служит их глобальным амбициям. Сторонники свободной конкуренции тоже принимают эту идею в стратегической области. По сути, нет никакой разницы между политикой Билла Клинтона и Джорджа Буша-младшего – и та, и другая служат Великой Америке, различны только средства и методы, а цель одна – мировое господство.

Тем не менее, в США в последние десятилетия происходит глубокая интеллектуальная революция: решающее влияние на исполнительную власть американского истеблишмента обрели неоконсерваторы. Эта эволюция, начавшаяся в 60-х годах, крайне интересна, потому что она знаменует собой радикальный разрыв с прежними методами Системы, которые также имели целью достижение мировой гегемонии, но с помощью более гибкой, менее насильственной стратегии и с привлечением добровольцев из иностранных прозападных элит, в частности, через трехстороннюю комиссию и Давосский форум.

Согласно моей теории, 11 сентября 2001 года произошел своего рода государственный переворот внутри самой Системы: сторонники неоконсерватизма, почувствовав себя достаточно сильными в американском политическом и военном аппарате и в СМИ, решили навязать свои методы силой и грубо порвать с методами и идеологией мондиализма 1970 – 2000 годов. Каждому критически мыслящему человеку ясно, что события 11 сентября 2001 года это заранее подготовленная втайне операция, в которой Дональд Рамсфелд играл, вероятно, ключевую роль. Этот метод, кстати, американцы всегда использовали для оправдания своего военного вмешательства: устроить провокацию или организовать показательную акцию против собственных интересов, чтобы общественное мнение поддержало вооруженное вмешательство (взрыв крейсера «Мэн» в порту Гаваны в 1898 году для оправдания войны против Испании, потопление «Лузитании», Перл-Харбор, мнимая атака военных кораблей Северного Вьетнама на американской сторожевой корабль в Тонкинском заливе и т.п.).

Смена курса, произведенная в результате «путча» неоконсерваторов, интересна во многих отношениях. Миру был представлен новый противник – исламский терроризм, который принял образ некоего Бен Ладена. Параллельно мы наблюдаем в Западной Европе изменение стратегии еврейских интеллектуалов по отношению к националистическим движениям, сражающимся против Ислама. Более того, если внимательней изучить кодекс неоконсерваторов и труды его идеолога Лео Страусса (1899 – 1973), мы заметим, что в них не только подвергается яростным нападкам либеральная идеология, но все основные тезисы, на которые опирается Страусс, заимствованы из работ Карла Шмитта, Мартина Хайдеггера и даже Фридриха Ницше. Французские «новые правые», в частности, Гийом Фай, уже штудировали этих авторов в 70-х годах и приспособили их идеи к условиям неолиберальной экспансии конца XX века. Более чем вероятно, что эти работы повлияли на созвездие американских неоконсерваторов, в частности, на Ирвинга Кристола, истинного основателя этого течения.

Делая вид, будто мы забываем об истинных целях тех, кот держит сегодня бразды правления в Вашингтоне, мы могли бы с пользой для себя изучать, как в России, так и во Франции, философские и политические основы идеологии, снова вытащенной на свет неоконсерваторами. Такова нынешняя политическая реальность: Америка больше не демократическая страна, 11 сентября 2001 года она вступила в период диктатуры, но лишь немногие политики в западном лагере это ясно понимают, потому что США продолжают выступать в маске: свобода, демократия, права человека, свобода международной торговли продолжают быть их любимыми лозунгами, но отныне можно быть уверенным в том, что ни один из этих лозунгов не поддерживается сегодня реально теми, кто властвует на берегах Потомока. Из-за этого лагерь мондиалистов сегодня расколот на две части: на тех, кто выступает за «мягкую» мондиализацию и кого можно назвать «левыми мондиалистами», тех, кого отстранили от власти 11 сентября, и тех, кто в этот же день взял бразды правления и кого можно назвать «правыми мондиалистами». Кстати, следует отметить, что еврейская диаспора, которая никогда особенно не блистала своим единством, вопреки тому, что говорят примитивные антисемиты, сегодня четко разделилась на сторонников и противников неоконсерваторов.

Чтобы защитить, в первую очередь, Россию от всех прямых и косвенных попыток подрывной деятельности против нее, следовало бы открыть юридический, культурный и политический встречный огонь, чтобы сначала отдалить угрозу внутренней подрывной деятельности, а потом использовать то же оружие на территории противника, там, где он меньше всего этого ожидает.

Здесь не место для описания методов, которые можно было бы использовать, и я бы обидел народ России, если бы стал растолковывать ему, какими могут быть средства защиты, потому что он, похоже, уже сам начал их применять. К тому же новые отношения, которые установились между правительством г-на Путина и основными СМИ вашей страны, доказывают, что русские поняли, какова природа угрожающей им опасности и каковы средства защиты от нее.

В той трудной работе, которую предстоит проделать, чтобы вырваться из англо-саксонских объятий, союз всех европейских народов является настоятельной необходимостью. Сегодня такая миссия кажется невозможной, настолько западные элиты загипнотизированы и парализованы всемогуществом Вашингтона, но правда о терактах 11 сентября начинает выходить наружу в некоторых кругах, особенно во Франции и в Германии. Это новое осознание реальности, в сочетании с недоверием, усиливающимся по мере того, как изменяется природа американских «друзей», приводит к тому, что жители стран Западной Европы начинают отвергать Америку как «спасительницу свободного мира». Российские руководители совершили бы серьезную ошибку, если бы не приняли во внимание эти глубокие изменения, которые открывают, наконец, возможность объединения всех народов евроазиатского континента в одно имперское целое, единственно способное действительно противостоять планам тех, кот хочет поработить мир, руководствуясь своими ветхозаветными фантазиями.

В этой тотальной войне за умы, которая предшествует войне за пространства, решающее оружие – информация. Она распространяется по всем возможным каналам: телевидение, кино, радио, газеты, Интернет, книги, журналы, видеоигры и т.д.

Абсолютный контроль над этими векторами информации для внутреннего и внешнего пользования – императив для тех, кто хочет победить завтра. Есть два способа контролировать ориентацию СМИ:

Цензура и подавление.

Финансирование и самоцензура.

Первый метод, используемый диктаторскими режимами, эффективен, но вдвойне неприемлем, поскольку встречает сильное неприятие со стороны тех, против кого он используется, и становится легкой мишенью для нападок извне, со стороны «хранителей демократии и свободы».

Второй метод, используемый Системой, имеет то преимущество, что он создает видимость свободы и отсутствия цензуры, как для народов, которые являются его жертвами, так и для журналистов, которые практикуют самоцензуру, большей частью даже не осознавая этого.

Любая попытка восстановления могущества России должна вдохновляться системой, которая отдает предпочтение видимости свободы и которая, в существующих рамках, будет привлекать всех тех, кто «делает» информацию – финансистов (общественных или частных) и работников СМИ – к глобальному проекту восстановления подлинной свободы для народов. Важно, чтобы СМИ выглядели свободными, плюралистическими и освобожденными от всякого видимого политического влияния.

Одновременно необходимо, чтобы государство, которое хочет победить в битвах III тысячелетия, сохранило свой контроль над одним или несколькими каналами общественного телевидения, где нет рекламы, передачи отличаются высоким качеством, зрителям предлагаются программы и развлечения высокого уровня, и одновременно эти каналы были бы витриной культурных амбиций государства. Наряду с этим могут существовать частные каналы, без участия иностранных капиталов, имеющие право на рекламирование только национальной продукции. Эти частные, но контролируемые каналы смогут меньше платить и будут менее привлекательными для тележурналистов, так что лучшие профессионалы, разумеется, предпочтут делать карьеру на государственном телевидении.

Сегодня есть еще одна область, существенно важная для страны, которая хочет отвоевать все свое жизненное, культурное или географическое пространство; это кино. Мы видим, какое большое значение придают американцы стимулированию этой промышленности. Сегодня абсолютно необходимо, чтобы Россия обзавелась столь важным орудием пропаганды, как для удовлетворения самолюбия русского народа, так и для создания за рубежом как можно более привлекательного образа России. Было бы заблуждением верить, будто все американцы живут на роскошных калифорнийских виллах с пляжами и спортивными машинами в гараже, но именно этот образ американцы годами «продают», распространяя или навязывая свои фильмы и телесериалы по всему миру. «Американская мечта» и американский образ жизни, ею порожденный, тесно связан с этой пропагандой, которую голливудские киностудии распространяют с 30-х годов. Обзаведясь таким оружием, Россия смогла бы распространять свой новый образ, образ свободного народа, не подчиняющегося диктату денег и полного решимости помочь другим народам избавиться от чудовищной диктатуры финансового интернационала. У России много козырей в этой области: высокие технологические достижения, обширные, неосвоенные пространства (миф о Дальнем Востоке), роскошные пейзажи, которые никто не видел, архитектурное наследие, выход к холодным и теплым морям, престиж русской культуры…

Помимо культурных вызовов, первоочередных сегодня для тех, кто хочет защитить свое видение мира, есть еще цель завоевания территории, которую Система начала воплощать в жизнь, сбросив маску 11 сентября 2001 года.

3. Геополитические вызовы в Ш тысячелетии

Геополитика – это реальность, которая обуславливает существование государств и жизнь народов. Французы осознают эту реальность в меньшей степени, чем славяне, германцы или англосаксы. Может быть, это связано с нашим положением стражей Дальнего Запада и с тем, что наша страна одновременно сухопутная и морская. Основа нашей истории – наша постоянная борьба против англосаксов (талассократической державы) и германцев (континентальной державы).

Если с XVII по XIX век Франция доминировала на европейском континенте, то после поражения при Ватерлоо она утратила свою роль мировой державы первого ранга. После 1815 года главными действующими лицами стали англичане с их гигантской морской империей, Россия с ее евроазиатской империей, а затем, с конца XIX века и до 1945 года – Германия с ее неодолимой потребностью в жизненном пространстве, зажатая между кельтскими, романскими и славянскими народами. В конце XIX века и США переживают подъем и оттесняют Англию как морскую державу после Первой мировой войны

Если французы господствовали на континенте вплоть до войны 1812 года, то Священный Союз, созданный по инициативе царя Александра I, мог заложить основы евроазиатского союза от Бреста до Владивостока. Но англичане, как американцы сегодня, сделали ставку на раскол европейского континента и воспротивились вместе с Францией законным притязаниям русских на Босфор и на освобождение Константинополя (Царьграда).

Каковы геополитические реалии в 2005 году?

США – единственная сверхдержава, экономический вес и технологическое превосходство которой позволяют ей наступать, маскируясь мишурой мнимой демократии, на всех территориях планеты с целью обеспечить свой контроль над ними. Главный союзник США – англичане, которые, числясь европейцами, остаются верными своей старой политике стравливания континентальных держав.

Страны Западной Европы, как победители во Второй мировой войне, так и побежденные, все находятся сегодня под опекой США в экономическом, культурном и военном плане.

Страны Центральной и Восточной Европы после 1989 года ушли из сферы влияния России в сферу влияния Запада.

Китай, который искусно отошел от плановой экономики, чтобы приступить к завоеванию мировых рынков, является сегодня одним из главных предметов беспокойства американских стратегов, которые знают, что к 2025 – 2030 году Китай догонит США в технологическом плане.

Индия на свой лад идет по следам Серединной Империи, но она сталкивается с внутренними трудностями из-за крайне разнородного состава ее населения.

Арабско-мусульманский мир сильно раздроблен, но США, тем не менее, используют его как свое орудие, как средство давления на Западную Европу (Турция, Косово, Албания), на Российскую Федерацию (Чечня, Киргизия, Узбекистан, Казахстан), на Индию (Кашмир) и на Китай (уйгуры).

И, наконец, Россия, точнее СНГ, представляет собой, вероятно, главную угрозу с американской точки зрения. Эту страну, новый «Heartland» европейского континента американцы, вероятно, считают своим главным противником по нескольким причинам.

Во-первых, десятилетия «холодной войны» не прошли бесследно, они наложили свой отпечаток на коллективное подсознание народов и на настроения офицеров, закончивших заокеанские военные академии (трагедия «Курска»?).

Во-вторых, в военном плане Россия, хотя она не имеет больше средств, которые она до 80-х годов могла ассигновать своему ВПК, сохраняет все же значительный потенциал, который со временем может быть улучшен по мере увеличения финансовых ресурсов.

В экономическом плане Россия не воспринимается сегодня на Западе как конкурент, потому что ее промышленность ориентирована сегодня, главным образом, на внутреннее потребление. Зато она является вторым в мире производителем углеводородного сырья и первым производителем газа, сырья, которое она вынуждена экспортировать, чтобы получить валюту. Но контроль над этим сырьем – одна из главных ставок в нынешней Большой Игре.

Наконец, в идеологическом и метафизическом плане, русские сегодня, может быть, единственный народ в мире, способный противопоставить американскому образу жизни иное мировоззрение. Москва, как наследница Константинополя, это Третий Рим, и ее конфликт с новым Карфагеном запечатлен с 1453 года нестираемыми буквами на камнях собора Святой Софии.

Что обеспечивает сегодня гегемонию талассократической державы? То, что ей удалось превратить в своих клиентов и должников большинство стран, имеющих вес в финансовом мире: Западную Европу, Японию, Китай и арабские страны – производители нефти.

Большинство этих стран, в частности, Япония и Китай, имеют тысячи миллиардов долларов в бонах американского Казначейства, которые имеют ценность лишь до тех пор, пока в нем остаются. В случае кризиса доверия к Системе эти страны начнут в массовом порядке забирать свои авуары, что резко затормозит глобализацию мира. И эта утрата доверия должна произойти в слабом звене западной системы, в той стране, которая первой бросит вызов, сказав: «Я больше не играю!».

Сегодня было бы преждевременно называть средства, которые могли бы вызвать такой кризис Системы, зато желательно указать параллельные пути, по которым надлежит следовать, чтобы подготовить смену союзников и сближение народов с одной судьбой, живущих на одном континенте.

Один из этих путей, по которому, как я думаю, надлежит следовать, был открыт вашим великим философом Владимиром Соловьевым. Во Франции он сегодня мало известен, но русские, я полагаю, ценят его больше, в частности, президент Путин. В деятельности В. Соловьева особенно примечательной представляется мне его попытка достичь сближения между православной и католической церквями.

Может показаться странным, что я затрагиваю в геополитическом разделе религиозный аспект (разве Сталин после Великой Отечественной войны не сказал: «Папа? А сколько у него дивизий?»), но я считаю, что не только Маркс был прав, когда говорил о религии, как об опиуме для народа; верно и то, что народу нужен этот опиум. Древние греки прекрасно это знали: когда Сократа приговорили выпить цикуту, это сделали не по той причине, что он был свободным мыслителем, а потому что он проповедовал свои идеи публично, ослабляя тем самым Полюс, поскольку он разрушал социальные связи, подрывая верования.

Заметное возрождение Православия в России после краха советской системы – одни из иллюстраций важности религиозного фактора. Из главных событий последних лет символическое значение имел визит вашего президента Владимира Путина к папе Иоанну-Павлу II 5 ноября 2003 года. Эта встреча представляется мне вторым значительным актом сближения: первым была отмена в 1960 году взаимных анафем 1054 года Вторым Ватиканским собором, в котором приняли участие представители восточной и западной церквей.

Характер этой эволюции отнюдь не нейтральный. Я хотел бы напомнить здесь о теориях Сэмюэла Хантингтона (близкого к неоконсерваторам), который предрекает в будущем не только столкновение цивилизаций, Севера и Юга. Одна из его основных идей это разрыв между протестантской и католической культурами Запада и православной культурой Востока. Иллюстрацией к этим идеям служит конфликт в Косово, главная цель которого – усилить раздоры между европейскими нациями Запада и православным миром, чтобы надолго затормозить их объединение. Но благодаря мудрости российской дипломатии главное удалось сохранить, и цели англосаксов были достигнуты лишь частично.

Итак, прежде всего, необходима стратегия объединения, чтобы взорвать культурные и религиозные преграды, из-за которых европейский континент остается разделенным. Владимир Соловьев прекрасно это понял и проанализировал, а президент Путин, похоже, прекрасно усвоил эту идею.

Заключение

Будучи сознательными борцами за европейское дело, мы не забываем, что великая сага европейских народов началась где-то между Балтийским и Черным морями несколько тысяч лет назад. Если те, кому суждено было стать гораздо позже кельтами, германцами или романцами, покинули эти земли, чтобы отправиться на завоевание мира, то мы не забываем, что здесь начался наш путь и отсюда должно начаться возрождение. Славяне были хранителями колыбели нашей долгой истории. Они сумели защитить границы нашей великой Империи от монголов, турок и арабов. Сегодня более чем когда-либо объединение наших сил – основной императив, и только самый сильный из нас способен на такой спасительный подвиг: это русский народ.

Я хотел бы напомнить в этой связи, что писал Владимир Соловьев, и что, мне кажется, указывает путь к этой глубокой революции. Он называл Францию глаголом человечества и подчеркивал, что она всегда готова распространять идеи, выношенные ею или заимствованные извне. В свете этой активности Россия казалась ему несколько пассивной, как бы замкнутой в своих огромных владениях:

«Франция, которая без меры расточает свой пыл, не похожа ли она на мотор, который работает вхолостую? Наоборот, Россия богата верой, которая хранится как капитал, накопленный веками. Она ждет импульса, который определит общее движение и разнесет повсюду тепло и жизнь».

Я верю, что час этого импульса, наконец, пробил!

Многая лета России!

Сведения об авторе. Э. Леруа родился в 1956 году, юрист, окончил университет г. Бордо. Работал менеджером по маркетингу различных фирм, с 1989 по 1995 года был директором издательства «Эдисьон дю Фламбо». В 1975 году примкнул к движению «новых правых», с 1986 по 1992 года был депутатом местного уровня от партии «Национальный фронт» Ле Пена, в настоящее время беспартийный. С 1995 года представитель по международным делам французской ассоциации, защищающей интересы малого и среднего бизнеса.