Журнал «Золотой Лев» № 61-62 - издание русской консервативной
мысли
С.Г. Кара-Мурза
Промышленная
политика в России: утопии и результаты
В лексиконе реформ есть ритуальное словосочетание —
«промышленная политика». Все кивают на то, что она «нужна», скептики говорят,
что «ее нет». Термин, имевший ясное и ограниченное значение, превратился в клише,
которое должно маскировать реальность. Уже сам тезис, что в 1990-е годы «не
было промышленной политики», выпадает из рациональности. Не может такого быть,
поскольку в РФ промышленность существовала. А отношение власти к существующим
объектам всегда есть политика. Вспомним, что преступлением может быть как действие,
так и бездействие.
Более того, 90-е годы были периодом самой активной промышленной
политики в истории России, отсюда беспрецедентное изменение динамики показателей
(по данным ЮНИДО, в 90-е годы сходную динамику имела индустрия трех стран в
мире — Ирака, Югославии и РФ; в первых двух было воздействие на промышленность
бомбами извне, а в РФ — политики своего государства). Только за 1991-1994 гг.
объем производства снизился в 2 раза, и причиной этого были политические
решения. Результатом промышленной политики стали и структурные изменения — за 90-е
годы продукция гражданского машиностроения сократилась в 6 раз.
Начиная с 2001 г. говорится о новой промышленной
политике. Мол, прежняя была плохой и ее надо менять. В докладе главы
Экономического управления Администрации Президента РФ А.В. Данилова-Данильяна
«Основы новой промышленной политики России» (27 мая 2004 г.) даже сказано:
«Термин «промышленная политика» многими воспринимается плохо. Виной тому —
крайне неудачное наполнение этого термина конкретными мерами в начале и в середине
90-х годов... Если реализуются неразумные меры, то это дискредитирует любую
политику».
Тезис о «неудачной» политике и «неразумных» мерах кочует из
доклада в доклад, но смысла не имеет. В чем неудача? Каковы были цели реформы?
Результат им противоречит? Напротив, идеологи реформы говорят, что «сделано великое
дело». Отказ от рефлексии, от структурного анализа политики 90-х годов ведет к
беспомощности в выработке новой политики. Под углом зрения методологии
рассмотрим главные положения нового подхода.
Наиболее полно они выражены в докладе Торгово-промышленной
палаты РФ «О задаче разработки промышленной политики в России» (2003 г.). В
последующих докладах лишь оттеняются установки этого документа, а в нем видна
суть. О ней и будем говорить, а не о нюансах. Здесь выражено кредо всей
политики реформ на новом этапе. Судя по всему, оно в малой степени осознается
властной элитой, но устойчиво и потому неадекватно быстро меняющейся обстановке
кризиса. Вот, коротко его главные качества.
Выведение политики из контекста главных общественных противоречий
В документе сказано:
«Нужно согласованное в обществе решение по
целям и ценностям промышленной политики». С какими же общественными силами надо
согласовывать самые главные установки политики (ее цели и ценности)? Сил
всего две — «Государство» и «Бизнес».
Таким образом, в число тех, с кем должны быть согласованы
цели, не включаются ни трудящиеся (хотя бы в лице профсоюзов), ни структуры гражданского
общества (хотя бы в лице политических партий). В обществе созрело глубокое
противоречие, имеет место столкновение интересов и ценностей. Уход от диалога
со всеми противостоящими силами неизбежно приведет к очередному провалу и
углублению кризиса.
Если и говорят о противоречиях, то о частностях, а от
фундаментальной стороны дела уходят. Вот пример: «Решение проблем промышленной
политики находится в системе конфликтов интересов. Например, конфликта
интересов сырьевого сектора и сектора высокой нормы передела... Это
противоречие между задачей создания условий для предельной эффективности бизнеса
и задачей его ответственности за стратегию развития, т. е. отчислений на подготовку
кадров, обеспечение соответствующей науки...».
2. Резко искажены структура проблемы и «вес» ее элементов и факторов.
Главную задачу документ формулирует как «восстановление
государственного правового механизма регулирования проблем промышленной политики».
Далее говорится:
«Есть и ряд более частных проблем.
Изношенность основных фондов, низкое качество продукции и производительность
труда, неприемлемая фондоемкость, технологическая отсталость. Они ведут к
низкой конкурентоспособности российской промышленной продукции и на внутреннем,
и на внешнем рынках... Слаб и не имеет стимулирующего характера спрос на внутреннем
рынке... Российская промышленность всё больше теряет инновационный характер,
утрачивается научно-технический потенциал ее воспроизводства. По каждой из этих
частных проблем необходимо и, конечно, существует свое конкретное решение».
Неполадки в «правовом механизме» представлены как приоритетная
проблема, а массивные и «неумолимые» процессы, происходящие в социальной и материально-технической
сфере, считаются частными. Эта позиция ошибочна. То, что «слаб спрос на внутреннем
рынке» — фактор первого ранга, правовым механизмом его не устранить. Сказать,
что здесь «конечно, существует свое конкретное решение», — блеф. Перед нами —
глубокое социальное противоречие, которое может быть решено только изменениями
социального же масштаба, право может лишь закрепить их. «Низкая конкурентоспособность»
— также проблема фундаментальная, а не частная.
Более того, всё это вместе составляет даже не порочный
круг, а систему порочных кругов, которые в совокупности имеют характер
исторической ловушки. О расчленении этих проблем и поиске «своего
конкретного решения» для каждой из них не может быть и речи. Речь идет именно о
решении системном, то есть о решении масштаба исторического выбора.
3. Неверная трактовка природы данного исторического периода.
Первая цель промышленной политики видится так:
«Устойчивое экономическое развитие, для
чего необходимо создание механизма государственного правового и экономического
регулирования промышленного развития».
«Устойчивое развитие» — задача не чрезвычайного периода, а далекого
стабильного будущего. Сейчас перед РФ стоит задача запуска хозяйства,
как заглохшего зимой двигателя. Это иная задача, ее аналог — восстановительный
период после войны в СССР, ФРГ и Японии. Сейчас, благодаря ценам на нефть, закрутился
малый двигатель ТЭК, но это всего лишь стартер народного хозяйства, а основной
двигатель пока что чихает.
Неадекватны и предлагаемые меры. За ориентир предлагают
взять опыт Запада:
«В истории на примерах целого ряда
индустриально и постиндустриально развитых стран было видно, что... Значит,
говоря серьезно о промышленной политике, мы должны иметь в виду...».
Связи с реальностью РФ это не имеет. РФ находится в состоянии
деиндустриализации, перехода от имевшейся промышленности к чему-то
совершенно иному, с прохождением глубокого спада производства и НИОКР. Надо не
брать за образец опыт «постиндустриально развитых стран», а исходить из
реальной ситуации и тенденций в РФ.
И как можно вообще не сказать о сути выбора! Ведь мы на
распутье: или возрождаем ядро индустриальной системы, которое внешними связями
достраивается до целостного народного хозяйства — или интегрируемся в зону периферийного
капитализма. Это и предопределяет всё остальное в промышленной политике, к чему
ходить вокруг да около!
Документ отвергает государственный «дирижизм» и предлагает
«понимание промышленной политики как
усилий, направленных на перелив капитала из одной отрасли в другую».
Это средство несоизмеримо с масштабом проблемы, оно вне
времени и не тянет на то, чтобы стать основой промышленной политики. Перелив
капитала может быть достаточен лишь в положениях вблизи равновесия. Для него
нужны запасы капитала, готового к «переливу». А сегодня в РФ до предела изношен
капитал всех отраслей. Локального избытка ресурсов, которые можно было бы
«перелить» хотя бы в критические подсистемы хозяйства, нет.
Необходим новый период первоначального накопления, новый
виток индустриализации, но это отвергается разработчиками промышленной политики
РФ. Они хотят «отрегулировать» хозяйство действиями в сфере обращения (правовые
нормы, налоги, стимулирование и пр.), а момент, когда можно было остановить
деградацию хозяйства такими мерами, упущен.
4. Утопический тип мышления.
Либеральная утопия, почти изжитая в обществе, довлеет над
сознанием экспертов правительства. К целям промышленной политики документ
относит:
«Стимулирование и включение рыночных
механизмов промышленного развития, таких, как обеспечение опережающей разведки
месторождений полезных ископаемых, финансирования прикладной и фундаментальной
науки, НИОКР, разработки новых технологий, подготовки кадров».
Но за 15 лет мы убедились и обязаны принимать как
эмпирический факт, что рыночные механизмы в наших условиях не могут взять на себя
финансирование науки, образования и геологоразведки. Это вытекает не из теории,
а из практики. В докладе сказано:
«Межсекторальный перелив капитала из
банковского в промышленный сектор неэффективен и не работает... Это и есть
задача номер один».
Но какими средствами располагают банки и каковы потребности
в инвестициях? Эти величины несоизмеримы. И почему же банки не делают крупных
инвестиций в промышленность РФ? Вкладывать деньги в промышленность РФ невыгодно.
Здесь велики издержки производства. Более того, говорят, что вкладывать деньги
в РФ вредно.
17 апреля текущего года Герман Греф объяснял, что надо
делать с деньгами:
«Первая функция (стабилизационного фонда)
очень малопонятна — это функция стерилизации избыточных денег». Да, функция
малопонятная— для здравого смысла, а не для утопии. Стерилизовать деньги— как
бродячих собак! Реформа такова, что в РФ «деньги неплодоносны».
Греф объясняет, что деньги «должны изыматься из экономики и
не тратиться внутри страны», и продолжает:
«Все профессиональные экономисты
утверждают в один голос— стабилизационный фонд нужно инвестировать вне пределов
страны для того, чтобы сохранить макроэкономическую стабильность внутри страны.
Как это не парадоксально, инвестируя туда, мы больше на этом зарабатываем. Не в
страну!».
Вот это и есть кредо промышленной политики РФ на «этапе
Грефа-Кудрина» после радикальной деиндустриализации на «этапе Гайдара-Чубайса».
Росбалт
5.04.2005