Журнал «Золотой Лев» - издание русской консервативной мысли (www.olmer1.newmail.ru)
И. Бражников
Имперские
символы и фекальная масса
Искусство поп и соц-арта, которым всю свою жизнь занимался
"король гноя и сала" Сорокин, несмотря на отдельные успехи,
по-прежнему остается недоступным основной массе населения, что и демонстрирует
реакция депутатов. Эта реакция, увы, предсказуема и учтена, заложена в
основание самого метода.
Заставить известных культурных «кумиров» с узнаваемым, по
многочисленным портретам, имиджем действовать в современной социокультурной
ситуации, общаться с проститутками, братвой и т.п. - в высшей степени
провокативно.
Это комический жанр, культурные корни которого уходят в
античность, к комедиям Аристофана. Реакция «оскорбленной невинности», которую
демонстрируют депутаты, к сожалению, показывает невысокий уровень их гуманитарного
образования. Странно и глупо поднимать вопрос о нравственности в центре Москвы,
где на каждом шагу можно увидеть гораздо более целостные образцы
безнравственности: вызывающие во всех смыслах билборды, казино, ночные клубы,
рекламу и т.д.
Весь нравственный пафос, на самом деле, может сводиться
только к тому, что Большой остается последним бастионом классической морали в
окружении зла. Однако, эта мораль, как и оперное искусство в целом, — буржуазны
по происхождению и отнюдь не являются образцом истинной нравственной чистоты.
Морализаторский подход к принципиально аморальному
творчеству Сорокина смешон и непродуктивен, ибо задача современного художника -
заинтересовать как можно большее количество людей своим искусством, лишь бы его
читали, смотрели и т.д. Если его творчество не будет нести провокативного
заряда, им никто сегодня не заинтересуется.
С другой стороны, сравнивая постановку «Детей Розенталя» с
акцией Гельмана «Россия-2» и выставкой «Осторожно, религия!», легко убедиться,
что это явления одного ряда.
Выставка в сахаровском центре, ставшая материалом для суда,
призвана бить по религиозным основаниям русского общества, гельмановский
перформанс направлен против традиционной для России сакрализации власти. В
данном же случае речь идет о дискредитации ещё одного имперского символа.
Несмотря на всю буржуазность оперного искусства, нельзя не
признать, что в России Большой театр все же стал элементом аристократической и
даже монархической культуры. В становлении Большого деятельное участие принимал
такой образцовый Царь-государственник, как Алекандр III. Чайковский не
состоялся бы без высочайшей поддержки. Далее, в эпоху Дягилева Большой
становится символом русского искусства вообще — быть может, последним символом
русской дореволюционной культуры. С начала ХХ в. Большой театр во всем мире
стал синонимом русскости.
Итак, если «Осторожно, религия!» бьет по религиозным чувствам,
«Россия-2» - наносит удар по чувству сакрального в отношении государства, то
«Дети Розенталя», не являясь в прямом смысле русофобией (там скорее снижаются
классические персонажи музыкального "олимпа": в их числе Моцарт,
Вагнер, Верди), целится в последний символ имперской культуры и тем самым так
же успешно, как и первые две акции, бросает вызов сакральным основаниям Русской
цивилизации.
Аполитичный Сорокин (общественные взгляды его
ограничиваются вялым антисталинизмом) используется в данном случае почти
«втемную» в самых непосредственных политических целях. Постановка на сцене
Большого такой оперы - разрушение символа большого национального искусства.
Поэтому эта акция антинациональна.
Журналисты, даже патриотически настроенные, зачем-то ставят
проблему художественной рецепции Сорокина и его творчества, в то время как надо
ставить проблему полноценного антирусского культурного заказа на высшем
государственном уровне.
Программа «Культурная революция» воинствующего безбожника и
русофоба Швыдкого, крышующего эту постановку, наносит вреда стократ больше, чем
все творчество Сорокина, помноженное на всю гнойно-фекальную массу, выложенную
на страницах его книг.
Тем не менее «Дети Розенталя» и представляют собой попытку
затопить имперские традиции русской культуры этими самыми фекальными массами
поп-арта, венчают ряд антиимперских ударов по значимым национальным символам,
поэтому правильным было бы осуществлять постановку в не столь исторически
маркированных центрах - возможно, как верно предложила депутат И. Савельева,
место этой постановки - «экспериментальная сцена, молодежные и новаторские
театры».
Однако вся современная европейская культура прошла путь
перевода маргинального в официальное. Таковы законы постмодерна. Не минуют они,
видимо, и Россию.
Кассовый сбор, который увеличится, конечно же, благодаря
такому черному пиару, покажет насколько мы уже «цивилизованны», насколько
маргинал и эстет 90-х может быть воспринят культурной массой. И если успех
представления будет долгим, то мы сможем себя поздравить с ещё одним успешным
шагом в наше оранжевое будущее, — с тем, что окончательно утратили традиции
имперской культуры, и у нас представления об иерархии в искусстве больше нет.
Полемика и дискуссии
24.03.05