Журнал «Золотой Лев» - издание русской консервативной мысли (www.olmer1.newmail.ru)

 

И. Титенко

 

Стратегическая нестабильность и этно-геополитика

 

 «Стратегическая нестабильность, — пишет А.Панарин в книге«Стратегическая нестабильность XXI века», — является следствием стратегической игры, в которой участвуют две стороны: сильный и слабый, ведущие себя одинаково неадекватно. Неадекватность поведения сильного состоит в безрассудной завышенности… притязаний… Неадекватность поведения слабого состоит в... неготовности вовремя взглянуть в лицо реальности, создаваемой авантюризмом силы...»1.

Однако разные сильные и разные слабые в одинаковых условиях ведут себя по-разному. Так, североамериканцы, осваивая в XVIII — начале XIX вв. запад североамериканского континента, уничтожали, по сути, местное население, русские же, осваивая в XVI — начале XIX вв. Сибирь, как правило, мирно уживались с местным населением. В приведенном примере различие в поведении во многом определялось свойствами соответствующих этносов. Следует также отметить, что поведение сильного и, соответственно, слабого существенно зависит и от геополитического положения, в котором они оказались.

Ниже поднятая А.Панариным проблема стратегической стабильности (нестабильности) мировой системы рассматривается с учетом этно-геополитических факторов. Это позволило выявить, что в последние века Россия/СССР вели борьбу с всемирным Злом. Однако чтобы получить подобный вывод, потребовалось рассмотреть как существующие объяснения мотивов, приводящих к вооруженным конфликтам, так и элементы теории этногенеза и геополитики.

 

Введение

 

После 1945 г. Советскому Союзу порой достаточно было кашлянуть, чтобы приостановить то или иное вооруженное столкновение. Показательным в этом отношении является Суэцкий конфликт 1956 г., когда Англия, Франция и Израиль напали на Египет: оказалось достаточным одного предупреждения СССР, чтобы военные действия прекратились уже через несколько дней. Во времена существования Российской империи подобное также имело место. Так, после смерти Александра III в некоторых европейских газетах отмечалось, что в период его царствования в Европе нельзя было воевать, так как русский царь согласия своего на это не давал.

Ситуация принципиальным образом изменилась после крушения Советского Союза. Сильнейшая в военно-экономическом отношении страна — США стала постоянно выступать в роли агрессора. Заканчивается война в одном месте, через несколько лет — начинается в другом. Одновременно подготавливается общественное мнение о возможности ведения войны в третьем месте. При этом в орбиту агрессии раз от разу вовлекается все большее число зависимых от США третьих стран. Например, число стран, участвующих в агрессии США против Ирака, достигло 34. Если данный процесс в дальнейшем будет развиваться подобным образом, то в будущем нас ожидает война «всех против всех».

Чтобы не быть жертвой в этом диком мире, необходимо проникнуть в природу войны — одной из составляющей настоящего и, тем более, будущего миров.

 

Перманентность вооруженных конфликтов

 

За последние 5600 лет в мире было зафиксировано2 свыше 14 600 войн, т.е. на Земле происходит около трех войн в год.

В истории человечества нельзя найти сколько-нибудь длительный период, в течение которого не велись бы войны. Изменялись общественные уклады, исчезали с лица земли народы, казавшиеся агрессивными их современникам, но войны неизменно возникали то в одном месте, то в другом. Еще ни на одном этапе своего развития человечество не смогло от них избавиться, а их разрушительную силу испытало на себе чуть ли не каждое поколение людей. Отметим некоторые из войн, после которых жизнь людей на относительно обширных пространствах их обитания существенно изменялась. Например, Пелопоннесская война в V в. до н.э. между Спартой и Афинами, Пунические войны в III–II вв. до н.э. между Римом и Карфагеном, Столетняя война в XIV–XV вв. между Англией и Францией, Тридцатилетняя война в Европе в XVII в., две мировые и холодная войны в XX в. За указанный промежуток времени в войнах погибло в общей сложности свыше 3,6 млрд человек; многие страны прекратили свое существование в результате той или иной войны.

Рассматривая историю человечества, с ужасом приходишь к выводу, что «движение истории в целом немыслимо без завоеваний»3, что войне нет альтернативы.

Так, Кант отмечал, что «...можно заметить какой-то механический ход природы к целям, которые суть не их (народов) цели, а только цели природы. Каждое государство, пока рядом с ним находится другое, которое оно надеется покорить, стремится к расширению путем подчинения этого государства... Но это чудовище, когда оно поглотит все соседние государства, в конце концов распадется само собой... на много более мелких государств, которые вместо того, чтобы стремиться к союзу государств, снова, в свою очередь, начнут ту же самую игру, чтобы война (этот бич человеческого рода) никогда не прекращалась...»4.

Начиная с эпохи Возрождения, точнее, с 1517 г. — момента опубликования Э.Роттердамским трактата «Жалоба Мира, отовсюду изгнанного и повсюду сокрушенного», все чаще стало раздаваться мнение о необходимости исключения войны из жизни общества. Но если Эразм сетовал лишь на то, какие невзгоды несет война народам, то в последующие столетия уже стали предприниматься попытки проникнуть в природу войны, чтобы в дальнейшем выявить возможные методы по ее предотвращению. Эти попытки продолжаются и в настоящее время, так как своеобразие того или иного времени в определенной степени сказывается и на мотивах, вызывающих тот или иной конфликт.

 

Мотивы вооруженных конфликтов XXI века

 

После поражения СССР в холодной войне и последующего распада социалистического лагеря для многих стран, старых и новых, весьма острой стала проблема определения путей, по которым может пойти мировое сообщество, и тех возможных конфликтов, с которыми оно может столкнуться в период трансформации двухполюсной мировой системы в одно- или многополюсную. С позиций рассматриваемой темы решение проблемы требует ответа на следующие два, как минимум, вопроса:

— что придет на смену глобальному противостоянию коммунистической и либерально-демократической идеологий, которое лежало в основе «холодной войны»?

— что станет в изменившемся мире основой возможных конфликтов, какие силы будут в них задействованы, какой характер будут иметь эти конфликты?

Данные вопросы в том или другом аспекте были предметом исследований ряда авторов. Исследования С.Хантингтона и Ф.Фукуямы вызвали наибольший резонанс.

 

«Цивилизационные» мотивы конфликтов

 

«Идеологом» данной концепции считается гарвардский профессор Хантингтон, изложивший основные ее положения в статье «Столкновение цивилизаций?»5.

По Хантингтону, «идея о том, что возможно существование “всемирной цивилизации”, — это выдумка Запада. (Отметим, что это утверждал и известный английский историк А.Тойнби6, но задолго до них, еще в 1868 г., подобное доказывал Н.Данилевский7.) Поэтому, утверждает Хантингтон, после холодной войны «...в нарождающемся мире основным источником конфликтов будет уже не идеология и не экономика... Источники конфликтов будут определяться культурой. Нация-государство останется главным действующим лицом в международных делах, но наиболее значимые конфликты... будут разворачиваться между нациями и группами, принадлежащими разным цивилизациям. Столкновение цивилизаций станет доминирующим фактором мировой политики. Линия разлома между цивилизациями — это и есть линии будущих фронтов... Страны, принадлежащие к одной цивилизации, оказавшись вовлеченными в войну, ...попытаются заручиться поддержкой представителей своей цивилизации... Принадлежность к одной цивилизации или... “синдром братских стран” приходит на смену политической идеологии и традиционным соображениям поддержания баланса сил в качестве основного принципа сотрудничества и коалиций... Конфликты возможны и между странами, принадлежащими к одной цивилизации, а также внутри этих стран. Но они, как правило, не столь интенсивны..., как конфликты между цивилизациями...», т.е. в будущем наиболее вероятны войны не между государствами, а между наиболее крупными цивилизациями (западной <католической>, исламской, конфуцианской, индуистской и православной).

Однако современная эмпирия не подтверждает теоретические выкладки гарвардского профессора.

Так, в конце ХХ в. наиболее интенсивным (кровопролитным) было столкновение не между какими-либо цивилизациями, а между Ираком и Ираном, которые принадлежат к одной цивилизации (суммарные потери сторон составили примерно 1,5 млн чел.). Синдром братских стран на практике зачастую также не срабатывает. Так, Россия поддержала мусульман Абхазии в их борьбе против православной Грузии. Отметим также, что христианская Россия не поддержала христианский Запад (Хантингтон иногда объединяет Россию и Запад в одну цивилизацию и считает гражданскими две мировые войны в ХХ в.) в его борьбе против исламского Ирака.

Одна из причин отмеченных неувязок — вторичность работы Хантингтона. В ее основе — положения, высказанные еще в 1947 г. Тойнби в статье «Столкновения цивилизаций»8, а также в работе «Постижение истории». Но ссылки на Тойнби отсутствуют... Поэтому, как и всякой вторичной идеи, концепции Хантингтона свойственны противоречия и неувязки. Как правило, в ней нет четкого определения тех объектов, которые используются, что вряд ли способствует проникновению в суть рассматриваемой проблемы. Наиболее характерным является невнятица в определении понятия «цивилизация».

В настоящее время понятие цивилизации трактуется весьма широко. Это и синоним культуры (античная культура, культура инков...), это и уровень общественного развития (античная, современная цивилизации...) или ступень общественного развития, следующая за варварством, и т.д. Естественно, при проведении какого-либо исследования необходимо как-то определиться. Однако гарвардский профессор умудряется использовать понятие «цивилизация» чуть ли не во всех ее ипостасях. Так, для него равноправны и конфуцианская цивилизация численностью около 1,5 млрд людей, и некая «цивилизация англоязычных жителей островов Карибского бассейна». Зачастую цивилизация представляется и как синоним национального государства. Как следствие, линия разлома, например, между православной и исламской цивилизациями у него проходит от Кавказа аж до мыса Горн, где имеют место «натянутые отношения между православными христианами и мусульманами».

Отметим также, что использование термина «православная цивилизация» вряд ли правомерно, так как связь между религией и цивилизацией, при всей ее существенности, далеко не прямолинейна. Например, что общего между русским, греком, румыном или алеутом, хотя все они, как правило, исповедуют православие? Думается, точнее говорить о российской цивилизации, как это делает хорошо известный русофоб З.Бжезинский: «Россия — это не просто одна из многих наций — государств... Россия — сама по себе цивилизация, величина или понятие, которое следует воспринимать в одном ряду с такими понятиями, как “Европа”, “Азия”...».

Конечно, в работе Хантингтона «есть» рациональные зерна. Например, его предположение о цивилизационных разломах. Существование подобных разломов прекрасно иллюстрирует следующее высказывание Хантингтона: «Западный демократ мог вести интеллектуальные дебаты с советским марксистом, но совершенно невозможно представить такие дебаты с русским традиционалистом. Если русские... отвергнут либеральную демократию и станут вести себя как русские, а не как западники, отношения между Россией и Западом станут весьма конфликтными». В этих словах — не столько отзвуки холодной войны и даже не русофобия, здесь — обыкновенный расизм, который, как известно, возник и развился на Западе. В дальнейшем нам еще придется столкнуться с этим характерным для Запада явлением, которое в значительной мере отличает Запад от другого мира.

Ввиду вторичности гипотезы Хантингтона о причинах основных конфликтов в ближайшем будущем, последняя будет определена как гипотеза Тойнби-Хантингтона.

 

Несколько слов о понятии «цивилизация»

 

Математику читать произведения некоторых гуманитариев иногда весьма затруднительно, так как у них многозначные слова зачастую используются во всевозможных их толкованиях без каких-либо пояснений. Определенные трудности возникают и у гуманитариев. Так, А.Панарин в своем последнем труде9 отмечает: «...парадигма “конфликта цивилизаций” содержит преднамеренный софизм: каждый раз остается не вполне ясным и оговоренным, идет ли речь о конфликте цивилизаций (о культурной несовместимости) или о борьбе цивилизованности, олицетворяемой просвещенным Западом, с... “нецивилизованностью” (о несовместимости цивилизации и варварства)». Вряд ли здесь имеет место преднамеренный софизм, но ясно, что в дальнейшем без определенности в трактовке понятия «цивилизация» не обойтись

Иногда автором термина «цивилизация» называют10 графа Г. де Мирабо, иногда11 — маркиза В. де Мирабо, при этом, согласно первому источнику, появление термина датируется 1757 г. Однако вряд ли 8-летнему графу подобное было по силам. Поэтому «приоритет» следует отдать маркизу, который понятие «цивилизация» соотносил с учтивостью, вежливостью, цивильностью и т.д. Скорее всего, это — определение для посетителей парижских салонов.

Справедливости ради следует отметить, что маркизу Виктору де Мирабо (1715–1789) и Габриелю Оноре де Мирабо (1749–1791), этим блистательным французам, не везет в истории. Их путают друг с другом, иногда не различают. Так, согласно Ф.Энгельсу, «...Мирабо по своим экономическим воззрениям был... физиократом; ...был первым авторитетом по экономическим вопросам в учредительном собрании 1789 г.»12. Но экономистом-физиократом был маркиз (см. СЭС), а депутатом, согласно Т.Карлейлю, «величайшим из всех депутатов нации»13, — граф. Т.Карлейль приводит список произведений графа. Там нет экономических трудов. Подобным образом путались в XIX в. Ну а для XXI в. подобное — чуть ли не естественно...

В научную практику термин «цивилизация» был введен в 1767 г. шотландским философом и историком А.Фергюсоном в книге «Опыт истории гражданского общества», в которой была предложена одна из первых научных периодизаций мировой истории, а сама история была разделена на эпохи дикости, варварства и цивилизации. Таким образом, Фергюсоном цивилизация трактовалась как последняя по времени стадия развития человеческого сообщества.

Отметим, что и Фергюсону, как В. и Г.Мирабо, не повезло в истории. В советское время трактовка «цивилизации» как эпохи, следующей за варварством, приписывалась (см. СЭС) американскому историку Л.Моргану и Ф.Энгельсу. Вообще, подобная забывчивость, злонамеренная или нет, свойственна любому времени. В качестве курьеза отметим также, что фразу «Ничто человеческое мне не чуждо» обычно приписывали К.Марксу, хотя она принадлежит П.Теренцию, римскому драматургу, жившему еще во II в. до н.э.

В дальнейшем, если не сделаны соответствующие оговорки, понятие «цивилизация» будет трактоваться по Фергюсону.

 

Конфликты за утверждение принципов либеральной демократии,

или борьба нового Рима против «варваров»

 

С более идеологических позиций ответы на поставленные вопросы дает Ф.Фукуяма. В статье «Войны будущего»14 Фукуяма выделяет следующие три типа вооруженных конфликтов, возможных в будущем.

Во-первых, войны между большими, хорошо организованными индустриальными обществами. Но, замечает историк, вероятность подобных войн мала, так как основная часть индустриальных обществ принадлежит к либеральной демократии с ее тезисом о неделимости пространства.

Во-вторых, конфликты так называемого молекулярного типа, но не в той части земного пространства, которое наиболее индустриализовано, демократично и стабильно. В этом случае наиболее вероятны конфликты из-за нефти.

И, наконец, в-третьих, наиболее опасные конфликты — войны «...между индустриальными демократиями и недемократическим миром. Наиболее вероятными кандидатами здесь являются Россия с достигнутой ею квазидемократией и Китай».

Однако в дальнейшем, после победы на всей Земле либеральных принципов, между государствами возникнут противоречия, вызванные неравенством в области «человеческого капитала». Отметим, что под человеческим капиталом обычно понимается совокупность производственных способностей человека либо издержки государства, предприятий и самого человека на формирование и постоянное совершенствование этих способностей15. Данное понятие используется как «в узком смысле» (уровень образования), так и «в широком смысле» (затраты на образование, подготовку рабочей силы, охрану здоровья, затраты на НИОКР (научно-исследовательские и опытно-конструкторские работы) и т.д.).

Вследствие этого на планете, согласно Фукуяме, произойдет передел власти, но уже не по политической модели, а по уровню культуры, носителем которой являются, естественно, страны либеральной демократии во главе с США. Иначе, если воспользоваться терминами, употребляющимися при описании мира времен Римской империи, произойдет разделение мира на цивилизованный и варварский. И именно между этими мирами и будут, в основном, иметь место конфликтные отношения.

Оснований для подобного вывода у Фукуямы достаточно.

1. Согласно американским данным16, среднегодовое «производство новых идей» в XX в. в мире по сравнению с XIX в. возросло примерно в 30 раз, при этом рост происходил благодаря западным странам.

Прорыв западных стран в ХХ веке в «общество знаний» был подготовлен ими в предшествующие века, когда они начали вкладывать средства в развитие человеческого капитала, понимаемого в узком смысле, т.е. — в образование.

Так, в Пруссии еще в 1763 г. было введено обязательное начальное образование. Как следствие, в Пруссии в 1860 г. 97,5% (!) детей посещали школу. Несколько хуже была ситуация в Англии: в 1860 г. только 50% детей (в основном мальчики) посещали школу. В целом, в начале второй половины XIX в. в ведущих странах Запада средняя продолжительность обучения одного человека была не менее 2-х лет.

К концу ХХ в. процесс приобщения населения к знаниям на Западе стал всеобъемлющим: с 1950 по 1998–1999 гг. среднее число лет обучения каждого человека в Италии увеличилось с 5,5 до 13,5, в Японии — с 10 до 16, во Франции — с 9,5 до 17, в США — с 11 до 19,518. Отсюда в странах Запада 60% прироста ВНП определялось приростом знаний и образования — «человеческим капиталом».

Как следствие, в начале 90-х годов ХХ в. семь ведущих западных стран обладали17 80% мировой компьютерной техники, контролировали 87% зарегистрированных в мире патентов и обеспечивали 90% высокотехнологического производства.

2. В дореволюционной России длительность обучения была в 5–6 раз меньше, чем в ведущих западных странах (в 1857 г. — 0,4 года, в 1913 г. — 1 год18). Это и объясняет то, что, несмотря на высокие темпы развития промышленности в России, отрыв западных стран от России по уровню ВНП на душу населения с 1861 до 1913 гг. постоянно возрастал. Этот факт обычно замалчивается современными экономистами.

В этом плане достижение СССР, достигшего в 1953 г. третье место (после США и Канады) по так называемой «интеллектуализации молодежи» (термин ЮНЕСКО), выглядит, учитывая низкий стартовый уровень, феноменальным.

В современной России, когда чуть ли не каждый окончивший школу поступает в вуз, положение, казалось бы, должно быть лучше. Отнюдь. Недавно доцент Московского авиационного института рассказал мне, что у него на экзамене один студент первого курса следующим образом умножал числа 1,6 и 4: 1,6´4=4,24, т.е. числа до и после запятой умножались независимо. В СССР в 50-е годы прошлого столетия этот студент одного из ведущих вузов современной России не смог бы закончить начальную школу. Как следствие, по уровню интеллектуализации современная Россия находится во второй полусотне среди стран мира. С подобными выпускниками рассчитывать на создание высокотехнологической техники не приходится.

Как видно, разделение мира на цивилизованный и варварский происходит достаточно быстрым темпом.

Прежде всего — прибыль. Свершившийся в мире передел власти Запад использует для всемерного обогащения. Прямо у нас на глазах планетарный рыночный механизм превратился, по словам Н.Моисеева, в «дьявольский насос»19, который уничтожает экономику развивающихся и отсталых стран. Так, «уход» капитала из развивающихся стран превысил «приход» в 1984 г. на 10,2 млрд долл., в 1985 — на 22,9, в 1986 — на 28,7, в 1987 — на 38, а в 1988 — на 43 млрд долл.20. После крушения СССР интенсивность грабежа увеличилась. Только из России ежегодная утечка капитала составляет 10–20 млрд долл. Беспощадность данного насоса видна на примере Африки, которая за последние 15–20 лет опустилась до уровня 1961 г. В целом, за последнее десятилетие прошлого столетия ВВП на душу населения снизился в 80 странах.

Используя МВФ, ВТО и другие системы, Запад пытается внедрить рыночный механизм во всех остальных странах и этим самым обеспечить как непрерывность в работе «дьявольского насоса», так и непрерывность в получении дохода за счет неэквивалентного внешнеэкономического обмена с остальными странами.

Но внедрение рыночного механизма — это только один из возможных способов удержания власти в мире. Фукуяма предлагает21 другой способ: «...либеральная демократия, которая может вести короткую и решающую войну примерно каждое поколение во имя защиты своей собственной свободы и независимости, будет гораздо более здоровой и более удовлетворенной, чем та, которая не испытывает ничего, кроме непрерывного мира». Таким образом, по мысли Фукуямы, война против варваров должна стать повседневностью в жизни стран либеральной демократии.

Место России в «фукуямовском» мире. Советский Союз совершил, по сути, невозможное: он нарушил монополию Запада на технический прогресс. Так, в становлении и развитии первых трех технологических укладов, доминировавших в 1770–1930 гг., участвовали только западные страны (Франция и страны, придерживающиеся протестантской версии христианства), где под технологическим укладом понимается22 совокупность технологически сопряженных производств. Но уже после 1930 г. в развитии 4-го уклада одну из ведущих ролей стал играть СССР, который первым создал водородную бомбу, первым построил промышленную атомную электростанцию, первым запустил искусственный спутник... А ведь каждое из этих достижений потребовало создания новых отраслей промышленности, новых технологий, новых открытий... И, наконец, космический полет Ю.Гагарина... До сих пор некоторые изделия, созданные в СССР, остаются непревзойденными: так, истребители МиГ-29 и Су-27, вертолет Ка-50 до сих пор остаются лучшими в мире в своем классе летательных аппаратов, баллистической ракете «Сатане» до сих пор не страшны какие-либо системы противоракетной обороны, а Единая электроэнергетическая система до сих пор работает безотказно...

И вот все то, что привело к этим достижениям СССР, в России уничтожается.

Так, с 1990 по 1995 г. доля продукции пятого уклада (это — микроэлектроника, ЭВМ, телекоммуникации, авиационно-космические системы, оптоволоконная связь...) в промышленности сократилась с 6 до 2%. Космическая станция «Мир» затоплена, авиационная промышленность, которая в СССР была способна производить летательные аппараты всех типов (от экранопланов до «Буранов»), сейчас с трудом справляется с выпуском нескольких гражданских авиалайнеров в год, отечественная теле- и радиоаппаратура исчезла с прилавков магазинов, исчезла, по сути, и электронная промышленность...

Наука также постепенно уничтожается. Доставшаяся России в наследство Академия наук была уникальна по своим возможностям: она с бoльшим или меньшим успехом могла вести исследования практически по всем научным направлениям. До начала так называемой перестройки затраты на науку и НИОКР в СССР составляли ~3,7% от ВНП. В результате, СССР по основным научно-техническим направлениям в области обороны в 1981 г. отставал от США, по оценкам ЦРУ, всего лишь на 2 года, т.е. в области обороны СССР достиг паритета с США (в 1971 г. отставание составляло 10 лет...). В 2004 г. вложения в науку и НИОКР составили 1%, что характерно для развивающихся стран. При таком уровне финансирования науки и НИОКР фундаментальная наука России «загнется», а освоение вторичных результатов, полученных передовыми странами, не гарантируется...

В настоящее время в России научный, авиационно-космические комплексы, а также другие высокотехнологические отрасли промышленности существуют лишь благодаря «совкам», т.е. благодаря тем, кто не пожелал пойти в услужение к бывшим торговцам цветами, фарцовщикам... Уйдет из жизни это поколение людей, и окончательно рухнет все современное производство, доставшееся России от СССР. Ведь даже такую относительно простую проблему, как создание современного автомобиля — изделия, относящегося не к 5-му, а к 4-му технологическому укладу, современная Россия решить не может. После 1991 г. не создала она и ни одного нового самолета — лишь дорабатывает то, что было создано в СССР.

Таким образом, власть имущие современной России духовно и интеллектуально капитулировали перед требованиями времени. Россия отказалась от участия в созидательных процессах, требующих определенных творческих усилий и, образно говоря, опустилась до уровня рантье, бездумно растрачивающего богатство (рукотворное и природное), доставшееся ему от СССР. Так, Россия с 1985 г. к 2001 г. увеличила экспорт нефти и нефтепродуктов с 185 до 228 млн т, но промышленное производство за это время уменьшилось практически вдвое; уменьшилась и производительность труда в промышленности: в нефтедобывающей — в 3,5 раза, при производстве электроэнергии — в 2,2 раза23. Как верные слуги, власть имущие хранят деньги (не только свои, но и государственные) у своего хозяина, отправляют к нему учиться своих детей... Ясно, что современную Россию осознанно ведут в стан варваров фукуямовского мира.

 

На задворках научной мысли

 

Конкретизация трактовки понятия «цивилизация» позволяет выявить принципиальные различия между гипотезами Фукуямы и Тойнби-Хантингтона о «мотивах» возможных конфликтов в ближайшем будущем.

Фукуяма не идет, по сути, дальше рассмотрения конфликта между «цивилизованной частью» человечества (так называемым «золотым миллиардом») и «нецивилизованной частью», т.е. остальным населением земли. Предмет рассмотрения гипотезы Тойнби-Хантингтона более широк — возможны конфликты между любыми цивилизациями (здесь под цивилизацией следует понимать культурно-исторический тип в трактовке Данилевского); западная цивилизация принципиальным образом не выделяется, хотя то, что она играет ведущую роль в современном мире, конечно, учитывается. Из отмеченного видно, что конфликт в рамках гипотезы Фукуямы можно трактовать как цивилизационный конфликт в узком смысле, а в рамках другой гипотезы — как цивилизационный конфликт в широком смысле.

Но, несмотря на шумное паблисити, работы Хантингтона и Фукуямы — шаг назад по сравнению, скажем, с работами эпохи европейского Просвещения, в которых предлагались те или иные методы по предотвращению войн. Например, в работе У.Пенна «Опыт о настоящем и будущем мире в Европе» (1693 г.), а также в трехтомном сочинении аббата Ш. де Сен-Пьера «Проект вечного мира в Европе» (1717 г.) предлагался способ обеспечения мира в Европе: создание союза европейских государств, при этом члены союза должны были отказаться от применения оружия при разрешении возникающих между ними противоречий. Еще дальше «продвинулся» Кант, разработавший в трактате «К вечному миру» (1795 г.) систему договоров между государствами, выполнение которых и должно обеспечить мир между ними. В работах упомянутых авторов каких-либо предложений нет.

Нетрудно заметить, что как первая, так и вторая гипотезы прежде всего «обслуживают» США — гегемона современного мира. Новоявленного гегемона не интересуют конфликты более мелкие, чем цивилизационные. Не интересует его и мир между государствами, коль скоро сам он разрешает конфликты с помощью оружия. Поэтому рассмотренные гипотезы и появились сразу после крушения Советского Союза: ведь надо как-то объяснять возникающие в мире конфликты. И для гегемона такое объяснение было найдено — цивилизационные или культурные различия между народами, которые всегда были и всегда будут...

Однако не везде жизнь протекает в соответствии с гипотезами апологетов гегемона. Так, например, русский и китайский народы (по Хантингтону — цивилизации) живут бок о бок уже несколько сотен лет, но даже намеков на возникновение цивилизационного конфликта между ними не наблюдается.

Данный пример свидетельствует об определенной узости рассмотренных выше гипотез. Поэтому попытаемся с других позиций взглянуть на возможную природу конфликтов. При этом нам придется столкнуться с двумя достаточно щекотливыми на данный момент времени понятиями — геополитикой и этногенезом.

 

Геополитическая составляющая конфликтов

 

Конфликты между государствами всегда происходят во времени и пространстве. Пространственный, иначе — географический фактор менее всего подвержен изменениям. «География — самый фундаментальный фактор во внешней политике государств, потому что он наиболее постоянен. Министры приходят и уходят..., но цепи гор остаются неколебимыми»24.

Осознание значимости этого фактора пришло на рубеже XIX–XX вв., когда началось усиленное уплотнение (в демографическом смысле) земного пространства. Отсюда, во-первых, для государств стало невозможным «выбрасывать» за свои пределы наиболее активную часть своего населения. Подобное, например, было осуществлено Финикией, основавшей в IX в. до н.э. Карфаген, Испанией и Португалией в XV–XVI вв. в период колонизации ими Центральной и Южной Америк, а также Англией и Францией в XVII–XVIII вв., когда они осваивали Северную Америку. Во-вторых, земное пространство к этому времени оказалось, в основном, поделенным, и ряду государств стало невозможным восполнять недостаток в природных ресурсах путем аннексий стран и территорий, богатых в этом отношении.

Именно в это время и появилось понятие «геополитика».

При использовании понятия «геополитика» возникают приблизительно те же проблемы, что и при использовании понятия «цивилизация».

 

О понятии «геополитика»

 

К настоящему времени какого-либо общепринятого геополитического учения еще не сложилось. В частности, имеет место несколько трактовок сущности геополитики. Шведский географ Р.Челлен, который в книге «Государство как форма жизни» (1916 г.) и ввел в оборот термин «геополитика», полагал, что для создания сильного государства необходимо органично сочетать следующие пять элементов: экономо-, демо-, социо-, крато- и геополитики, т.е. геополитика определялась как одна из составных частей политики. В современной России геополитику иногда трактуют в контексте глобального дуализма Суши и Моря, иногда— как «совокупность физических и социальных, материальных и моральных ресурсов государства, позволяющих ему добиваться своих целей на международной арене»25, т.е., по сути, как внешнюю политику. Как всегда образно высказался Панарин, определив «геополитику как науку о закономерностях расширения и перераспределения земного пространства9.

В становлении геополитики ведущую роль сыграли американские, английские и немецкие исследователи. Наиболее известны исследования англичанина Х.Маккиндера26, который разработал первую глобальную геополитическую модель. Учитывая, что Средиземное море является, по существу, внутренним, он объединил Европу, Азию и Африку и определил это пространство, со всех сторон окруженное океаном, «Мировым островом». На Мировом острове он выделил срединную землю — «Хартленд», с которой соотнес внутреннее пространство Евразии. А так как основная часть населения Земли сосредоточена на Мировом острове, то Маккиндер сделал следующий вывод: «Кто правит Хартлендом —...господствует в мире». В начале ХХ в. в Хартленде доминировала Россия. Поэтому, предупреждал Маккиндер, необходимо предотвратить усиление позиций России, а также не допустить сближения России и Германии с их наибольшими по численности и наиболее динамичными народами в Хартленде. Отметим также, что до Второй мировой войны глобальные геополитические модели разрабатывали Спайкмен, Хаусхофер и т.д., после — З.Бжезинский.

Практически все западные геополитики в той или иной мере пытались выявить условия, при выполнении которых создаются предпосылки для претензий той или иной страны на мировое господство. Если выявление подобных условий является целью исследований, то геополитика, как справедливо утверждалось в советское время, не может быть признана за науку.

В постсоветской России вышло много книг по геополитике. Одна из причин подобного интереса к данной тематике — необходимость поиска путей вывода России из геополитической ямы, в которую она попала благодаря шеварднадзе, козыревым и др., для которых личные интересы и так называемые общечеловеческие ценности оказались более значимыми, чем национальные интересы СССР/России. При этом практически в каждой книге дается оригинальная трактовка понятия «геополитика». В этих условиях ввязываться в какую-либо дискуссию абсолютно бессмысленно.

Поэтому воспользуемся апробированной трактовкой: геополитика — наука, использующая категории пространства и государства в теории и практике межгосударственных отношений. Именно эти категории использовали основатели геополитики. Но предметом исследований может быть не только выявление условий для претензий того или иного государства на мировое господство, но и выбор им возможных военно-политических союзов для повышения собственной безопасности и т.д.

 

Геополитика еще очень молода

 

Категории «пространство» и «государство» имеют, безусловно, объективный характер. Однако и в теории, и на практике правильно распорядиться этими факторами не всегда удается. Так, один из основателей геополитики — Маккиндер трижды уточнял свою геополитическую модель, так как реальность ХХ в. не «вписывалась» в его схемы. Другой геополитик — Бжезинский в 1986 г. на десятилетия вперед расписал27 план действий для США по нейтрализации СССР. Через пять лет эти изыскания превратились в макулатуру. Еще меньше времени потребовалось для опровержения другого прогноза28, согласно которому «европейская интеграция... умерла вместе с распадом СССР, и только недальновидные политики еще наивно верят в нее».

Редки «геополитические удачи» и на практике. Удачным представляется продажа Россией Аляски в 1867 г.: у России не было сил для освоения этой территории и, тем более, для того, чтобы отстоять ее. Но такое относительно удачное «геополитическое разрешение проблемы» было, скорее всего, случайным. Это подтвердила русско-японская война 1904–1905 гг. Неразумное обострение отношений с Японией привело к тому, что России пришлось при слабых коммуникациях вести войну «за тридевять земель», практически на территории противника. Россия не могла победить в той войне, даже если бы не было поражения 2-й Тихоокеанской эскадры при Цусиме. Несомненно, грубейшей ошибкой являлось ввязывание США во вьетнамскую авантюру. Вьетнам только-только освободился от колониальной зависимости от Франции, и поэтому моральный дух вьетнамцев был очень высок. Америка в этой войне могла победить, лишь используя оружие массового поражения.

Как видно, явления, изучаемые геополитикой, исключительно сложны. Впрочем, многое объясняется ее младенчеством. Геополитика возмужает только после того, когда математика станет основным средством объяснения ее проблем.

 

Типы конфликтов с позиции геополитики

 

Мировая система в произвольно выбранный момент времени всегда неоднородна. В ней всегда найдется некоторое число государств, которые по своей мощи, т.е. по совокупности экономического, военного и человеческого потенциалов намного превосходят большинство из окружающих их стран. Последние условно можно обозначить как «малые» или «обычные» страны. Первые государства, называвшиеся ранее державами, империями, в настоящее время все чаще определяются как полюсы. И поэтому, в зависимости от того, сколько полюсов мир имеет, он может быть одно-, двух- или многополюсным.

Проблеме определения структуры мировой системы посвящен ряд работ. Один из возможных подходов к ее анализу разработал А.Бэттлер29, который показал, что сильная в экономическом отношении страна превращается в так называемый центр силы (иначе — полюс) при условии проведения ею «активной и агрессивной внешней политики, нацеленной на подчинение других акторов своим внешним и внутренним интересам». Анализ геоэкономических и геостратегических структур мировых систем в предшествующие столетия показывает, что полюсы существовали всегда.

С учетом отмеченного, какой бы момент истории ни рассматривался, какую бы геополитическую структуру ни имел бы мир, в нем могут возникать вооруженные конфликты лишь следующих типов:

— конфликты между малыми странами;

— конфликты между каким-либо полюсом и малой страной;

— конфликты внутри полюсов и малых стран;

— конфликты между двумя или несколькими полюсами.

Типы вооруженных конфликтов между малыми странами наиболее разнообразны по «ассортименту». Это религиозные, идеологические, этнические, территориальные и другие войны. Подобные войны с перерывами могут продолжаться в течение многих десятилетий (например, конфликт в ХХ в. между Эфиопией и Эритреей). Обычно они характеризуются наибольшим ожесточением.

Конфликт малой страны с полюсом — это обычно война за национальное или экономическое освобождение. Как правило, они возникают при ослаблении экономической или военной мощи полюса (например, борьба в 1566–1609 гг. Нидерландов за независимость от Испании).

Война полюса с малой страной практически всегда — захватническая, колониальная, иногда за улучшение своего геополитического положения (например, война между СССР и Финляндией в 1939–1940 гг.).

Конфликты между полюсами в основном возникают из-за их геополитического положения. Например, конфликты в XVIII–XIX вв. между Российской и Оттоманской империями. Иногда для одной из сторон основной целью в подобном конфликте является уничтожение противной стороны. Например, для Рима основная цель в конфликте с Карфагеном — уничтожение последнего.

Для мировой системы отмеченные конфликты не так катастрофичны. Катастрофы происходят тогда, когда сразу несколько полюсов, как это было во время Тридцатилетней или Первой мировой войн, пытаются улучшить свое геополитическое положение или когда один из полюсов, в силу появления лидера типа Александра, Наполеона, Гитлера, пытается переделать политическую карту какого-либо континента или мира в целом. В результате подобных конфликтов один из полюсов, как минимум, прекращает свое существование, а структура мировой системы изменяется. Как следствие, возникают новые законы, по которым начинает «жить» мир. Поэтому частота конфликтов в мире в этот момент, как правило, возрастает, так как к «обычным» конфликтам добавляются конфликты, вызванные тем, что некоторые государства либо «не понимают» законов новой мировой системы, либо не хотят признать или неправильно определяют свое место в новом мире, т.е. имеет место неадекватность, как отмечал Панарин, в поведении сторон. К сказанному можно добавить одно исключение: после безоговорочных побед России, напротив, устанавливается длительный мир. Например, время от Венского конгресса (1815 г.) до Крымской войны (1853–1855 гг.), а также время после 1945 г. Свойство России гасить конфликты на евразийском пространстве не замечается, как правило, на Западе. Напротив, распространяется миф об агрессивной сущности России, будь последняя в образе Империи или Союза.

 

Этническая составляющая конфликтов

 

Рассмотрение конфликтов с учетом лишь геополитического фактора позволило достаточно просто их классифицировать. Однако геополитика (конечно, в рамках принятого определения) не может объяснить практически бесконфликтное более чем трехсотлетнее соседство двух самых больших государств в мире — России и Китая. Не может она объяснить и тот факт, что Китай и Индия на протяжении тысячелетий практически не выходят за пределы «своих» территорий.

Причина отмеченного и других подобных фактов заключается в том, что те или иные пространства, занимаемые какими-либо государствами, заселены этносами, которые обладают разными свойствами. И соотношение свойств этносов вкупе с геополитическим положением государств или, другими словами, положениями, в которых оказались сильные и слабые, и определяют, как будет развиваться конфликт. Но именно данный фактор, т.е. свойства этносов, и не учитывается, как правило, при рассмотрении конфликтов между государствами.

Необходимость учета в конфликтных ситуациях свойств этносов давно диктуется исторической практикой. Вспомним уничтожение североамериканцами нескольких миллионов индейцев (по тем временам — огромное число, если учесть, что население Земли в XVIII — начале XIX вв. до миллиарда не дотягивало). Дело дошло до того, что выплачивали денежное вознаграждение за скальп убитого индейца, что также можно рассматривать как неадекватность в поведении сильного. А сильный русский, когда он в XVI–XVIII вв. осваивал Сибирь, а в XVIII–XIX вв. — Аляску и западное побережье Северной Америки, вел себя по-другому. Поэтому конфликтов между русскими и местным населением практически не было30 . Как видно, два этноса, оказавшиеся практически в одинаковом положении, вели себя по-разному.

Хантингтон, напротив, отмечает наличие существенных различий между цивилизациями, но почему-то после окончания холодной войны у него все цивилизации могут выступить в роли зачинщика межцивилизационного конфликта: «На макроуровне страны, относящиеся к разным цивилизациям, соперничают из-за влияния в военной и экономической сферах, борются за контроль над международными организациями и третьими странами, стараясь утвердить собственные политические и религиозные ценности». Неужели индуистская цивилизация борется за контроль над международными организациями? Здесь Хантингтон просто привнес ценности, свойственные Западу, в другую цивилизацию. Подобное, конечно, некорректно.

Поэтому надо, хотя бы в конспективной форме, выявить, как свойства того или иного этноса влияют на возникновение и развитие конфликтов.

 

Элементы этногенеза по Л.Н. Гумилеву

 

Теория этногенеза находится еще в стадии становления. В дальнейшем при выявлении особенностей этногенеза будут использоваться идеи, высказанные Л.Гумилевым. Обоснованность подобного выбора следует из того, что многие исследователи цитируют положения Гумилева без соответствующих ссылок31. Естественно, что рассматриваются лишь те особенности этногенеза, которые имеют отношение к рассматриваемой теме, а дискуссионные вопросы, по возможности, опускаются.

«Три параметра» этногенеза. Согласно Гумилеву32,   нет ни одного реального признака для определения этноса. Язык, происхождение, обычаи, материальная культура, идеология иногда являются определяющими моментами, а иногда — нет. Только одно всегда является определяющим — признание членами этноса: «мы такие, а все прочие — другие». Этнос возникает как целостность, противопоставляющая себя всем остальным целостностям, и исчезает с потерей ощущения «своих» и «чужих».

Этногенез — длительный процесс, определяемый тремя параметрами: пространственным (ландшафтным), временным (изменение пассионарности от рождения до распада) и контактным (взаимодействие с другими этносами и средой)33.

Каждый этнос представляет собой оригинальную форму адаптации человека к кормящему его ландшафту. Ландшафт действует на этнос принудительно, и поэтому при его смене этнос либо исчезает, либо вынужден изменить стереотип своего поведения, что означает появление нового субэтноса или нового этноса. Этнос, образно говоря, можно определить как личность на популяционном уровне.

Согласно Гумилеву, пассионарность — это «необоримое внутреннее стремление небольшого числа людей к крайне активной целенаправленной деятельности, всегда связанной с изменением окружения (этнического или природного), причем достижение этой цели, часто иллюзорной или губительной для самого субъекта, представляется ему ценнее даже собственной жизни»34. 

Пассионарии, отмечает Гумилев, являются «созидателями» этносов. Близкое по духу утверждает и Тойнби: «...рост цивилизаций — дело рук творческих личностей или творческого меньшинства». Здесь, а также во многих других вопросах Тойнби и Гумилев пришли к близким выводам и обобщениям, однако, как отмечает последний35, объяснения наблюдаемых явлений у них диаметрально противоположны.

Фазы этногенеза. Время существования этноса конечно и обычно длится 1000–1500 лет. Из народов, процветавших 5 тыс. лет тому назад, не осталось ни одного; из тех, кто творил великие дела 2 тыс. лет до нас, уцелели осколки немногих; те же, кто существовал в Х в., по большей части еще живут, хотя и весьма изменившись34. В процессе эволюции, от зарождения до полного исчезновения или перехода в стабильные реликтовые формы, большинство этносов проходит через фазы становления, существования, конечную фазу существования и, наконец, фазу упадка.

На примерах Римской и Византийской империй Гумилев отмечал, сколь разнятся пассионарные свойства этносов в каждой фазе. Так, например, в период становления Рим сначала подчинил себе все окрестные города, а потом — всю Среднюю Италию, часть населения которой была истреблена, а часть превращена в «союзников». Другой пример— из фазы упадка этноса. В 1204 г. 22–25 тыс. крестоносцев осадили Константинополь. Но против них сражалась только наемная варяжская дружина, горожане же позволяли себя беспрепятственно грабить и убивать.

Этносы и суперэтносы. Суперэтнос — группа этносов, возникшая в результате пассионарного толчка в одном регионе и связанная общностью исторической судьбы. Единственным надежным критерием отличия суперэтносов, так же как и этносов, является не язык, не религия, а стереотип поведения. Длительность существования суперэтносов определяется не успехом в процессе межэтнической интеграции, а, подчеркнем, упрощением этнических систем всех уровней, что, как правило, приводит к исчезновению отдельных этносов и субэтносов.

Суперэтнос не есть общность духовная или политическая, хотя первое и второе необходимы. Это — явление ландшафтное. Так, северная граница Римского мира не пересекала зоны распространения виноградной лозы; Мусульманский Восток или Левант по сути не расширился за границы произрастания финиковой пальмы; западная граница для российского суперэтноса — нулевая изотерма января и т.д.

Невозможность существования «общемировой цивилизации». Из теории этногенеза Гумилева естественным образом следует невозможность существования так называемой общемировой цивилизации. Поскольку все этносы имеют разный вмещающий их ландшафт и различное прошлое, формирующее настоящее как во времени, так и в пространстве, то общемировая культура, одинаковая для всех этносов, возможна лишь с упрощением этнических систем. А это — смерть для подавляющего большинства этносов. Этническая пестрота, отмечает Гумилев, — оптимальная форма существования человечества.

 

Этнические параметры, определяющие характер конфликтов

 

Различие этносов, имеющее, как правило, некомплиментарный характер, а также разный возраст этносов и, как следствие, разный уровень пассионарности их членов несомненно способствует возникновению конфликтных контактов между ними.

Подобный тезис после работ Тойнби и Хантингтона очевиден, хотя в них рассматривается конфликт цивилизаций. Но, как можно заметить, трактовка цивилизации последними во многом тождественна трактовке суперэтноса Гумилевым. Так, по Тойнби, цивилизация— «наименьший блок исторического материала, к которому обращается тот, кто пытается изучить историю собственной страны». По Хантингтону, «...цивилизация представляет собой некую культурную сущность... Цивилизация определяется наличием общих черт объективного порядка, таких, как язык, история, религия, обычаи, институты, а также субъективной самоидентификацией людей...». Применив процедуру, соответствующую данным определениям, получим во многом адекватный набор цивилизаций и суперэтносов.

Как правило, конфликты между этносами возникают при их непосредственном соприкосновении. Но известны случаи, когда некоторые страны вели войны далеко за своими пределами. Например, «опиумные войны», которые в середине XIX в. вели Англия и Франция с Китаем. Однако конфликтность не всегда свойственна межэтническим контактам. Выше приводился пример практически бесконфликтного существования на протяжении нескольких столетий Китая и России.

Очевидно, подобные события вряд ли могут быть объяснены лишь с учетом пассионарности и комплиментарности, т.е. тех свойств этносов, которые в основном учитывались в теории этногенеза. Картина и других отмеченных конфликтов во многом прояснится, если учесть ряд других свойств этносов.

Динамичность и статичность. Как известно, компас изобрели китайцы, но ни дальних, ни, тем более, кругосветных морских путешествий китайцы, например в XVI–XVII вв., не совершали. Все это — прерогатива Запада.

Ментальность Запада не имеет каких-либо имманентных пределов. Беспредельность характерна как при освоении им, Западом, окружающего земного и космического пространств, так и в повышении способностей, физических и научных, человека в освоении этих пространств.

Благодаря Западу человечество получило описание большей части земного пространства, на котором оно проживает. Так, в 1492 г. экспедиция испанца Х.Колумба открыла Америку, в 1497 г. экспедиция португальца Васко да Гамы открыла морской путь в Индию, непроходимые джунгли Африки в XIX в. были описаны экспедицией англичанина Д.Ливингстона... С ХХ в. Запад демонстрирует высочайшие возможности человека при освоении им земного пространства. Так, в 1911 г. норвежец Р.Амундсен покорил Южный полюс, в 1927 г. американец Ч.Линдберг перелетел на самолете через Атлантику, в 1953 г. англо-новозеландец Э.Хиллари (вместе с шерпом Н.Тенцингом) покорил Джомолунгму, в 1967–1968 гг. англичанин Ф.Чичестер совершил одиночное кругосветное плавание на яхте, в 1986 г. американцы Д.Рутан и Д.Егер без дозаправки совершили беспосадочный полет на самолете вокруг Земли, в 2002 г. американец С.Фоссет облетел Землю на воздушном шаре без посадок...

Исключительно динамичным является и русский суперэтнос. Свидетельство этому — беспрецедентно быстрое освоение бескрайних просторов Сибири в XVI–XVIII вв., открытие в 1648 г. экспедицией Дежнева и Попова пролива между Азией и Америкой. И хотя по значимости освоение Сибири уступает открытию Америки, по сложности оба процесса сопоставимы. После выхода к теплым западным и южным морям русскому духу оказалось подвластным все земное пространство, включая Антарктиду, которая была открыта в 1820 г. экспедицией Ф.Беллинсгаузена и М.Лазарева. В ХХ в. динамичность российско-советского суперэтноса привела в 1961 г. к прорыву человечества в космическое пространство.

Для статичных этносов, например, китайского и индуистского, интересы редко простираются за пределы кормящих их ландшафтов. Как правило, данные этносы уживаются с соседями розно, но, в основном, в мире, хотя в периоды пассионарного подъема тот или иной статичный этнос может «раздвигать» границы своего обитания. Естественно, за счет соседей...

Стремление к господству. Как отмечает Тойнби («Постижение истории». с. 479), «человеческой природе свойственно пользоваться своим превосходством. Поэтому и цивилизация, осознавшая свое превосходство над соседями, не преминет прибегнуть к силе...». Однако вряд ли правомерно распространять данный тезис на все этносы или суперэтносы.

На протяжении последних веков Запад подчинил своему влиянию достаточно большую часть земного пространства. При осуществлении экспансии Запад пользовался всеми доступными средствами, прежде всего — силой. Сила использовалась так часто и так жестоко, что у народов, соприкасавшихся с западным миром, с неизбежностью возникает ощущение, что Запад, как неоднократно отмечал Тойнби, — «это архиагрессор современной эпохи».

Стремление к господству в основном свойственно тем этносам, чей образ жизни определяется протестантизмом. Как известно, многие из установок протестантизма вдохновляются Ветхим заветом, одним из тезисов которого является приведение избранного народа к владычеству над всем миром. Косвенным образом стремление к господству подтверждают отмеченные выше геополитические модели, разработанные в Англии, США и Германии: лейтмотив всех моделей — господство на море, суше и в мире. Теория избранничества одних по сравнению с другими с неизбежностью рождает расовые теории, евгенику, теорию о нордическом человеке и интеллектуальной неполноценности других...

Как следствие, население завоеванных стран рассматривалось лишь как составная часть флоры и фауны стран. А если туземцы начинают «мешаться под ногами», то их можно и уничтожить. Так было, как отмечалось выше, уничтожено несколько миллионов индейцев. Так же безжалостно относились и к неграм, которых из Африки везли на плантации Центральной и Северной Америк: во время перевозки, по некоторым данным, погибло несколько десятков миллионов человек.

Но не все этносы при превосходстве над другими используют силу подобным образом. Так, вице-король Индии в 1899–1905 гг. лорд Дж. Керзон, посетив в начале ХХ в. азиатскую часть России, отмечал: «Россия бесспорно обладает замечательным даром добиваться верности и даже дружбы тех, кого она подчинила силой... Русский братается в полном смысле слова... Он не уклоняется от социального и семейного общения с чуждыми и низшими расами», к чему «англичане никогда не были способны»36. Здесь следует только добавить, что Россия не всех подчинила силой. Многие территории, государства вошли в состав России добровольно. К тому же для русского нет понятия «низшая раса». Напротив, русский, когда он сильный, всегда помогает другому подняться с колен. Так, СССР помогал бывшим колониям «встать на ноги», осуществляя строительство металлургических комбинатов в Индии, Нигерии, гидроэлектростанций в Египте, Ираке... Запад, конечно, тоже кое-что строил. Например — Суэцкий канал. Но, спрашивается, кто получал доходы от его эксплуатации? Осознание роли СССР/России постепенно доходит до тех, кто сейчас вынужден тесно соприкасаться с Западом. Так, Президент Зимбабве недавно заявил: «СССР... был одним из наших союзников в период... борьбы за независимость... И помощь эта выражалась не только в поставках оружия, как принято считать. У нас были разработаны совместные образовательные программы, многие наши специалисты прошли подготовку в вашей стране... Мы сожалеем, что больше нет Советского Союза...».

Активная и пассивная некомплиментарности. В трактате «К вечному миру» Кант отмечает, что у человечества есть два пути к достижению вечного мира. Один — с помощью договора, запрещающего войны, другой путь — «вечный мир» на всемирном кладбище человечества.

Заключение союза, мирного договора между большинством государств возможно лишь в отдаленной перспективе. Действительно, в ближайшее время подобный союз может быть только случайным, временным, так как ввиду неравномерного развития государств между ними с неизбежностью возникнут разногласия, противоречащие условиям, при которых создавался союз. Так, кто сейчас после объединения Германии и бомбежки Югославии вспоминает Хельсинкское соглашение от 1975 г., которое задекларировало территориальную целостность и незыблемость границ европейских государств? Забвение — вот что ожидает в будущем любой договор, любой союз, заключенный между государствами, на территориях которых проживают этносы (суперэтносы), некомплиментарные друг к другу. Так, Лига наций исчезла, ООН — сейчас одна видимость...

Появление же всемирного кладбища возможно вследствие истребительной войны, в которой могут быть уничтожены все страны. Недавно подобное было вполне возможно при перерастании конфликта между СССР и США в ядерную войну.

Но с позиции этногенеза, возникновение всемирного кладбища человечества возможно и при превращении полиэтнического человеческого сообщества в моноэтническое вследствие либо поочередного уничтожения одного этноса другим, либо поочередного уничтожения каким-либо этносом пассионарных составляющих других этносов. Это приведет к тому, что сначала побежденные этносы станут, по сути, обычной составной частью биоценоза, а потом к ним присоединится и «победивший» этнос, ибо, как отмечали и Гумилев, и Тойнби, и многие другие, вечных этносов быть не может. Войны, в современном их понимании, на Земле прекратятся...

В эпоху дикости этносы были составной частью биоценоза. Но подобное возможно и в будущем — прежде всего в Африке. В конце ХХ столетия Африка оказалась на пути, ведущем в пропасть: столицы и дороги зарастают бурьяном, общественное производство практически всех стран упало до уровня 1961 г., когда страны Африки стали освобождаться от колониальной зависимости... Ситуация все более приближается к тому, что человек во многих странах Африки станет частью флоры и фауны.

Естественно, на Западе подобное объясняется неспособностью тамошнего чернокожего населения к созидательному процессу или хотя бы к освоению созданного другими на Западе. Однако с позиций этногенеза произошедшая африканская катастрофа может быть объяснена несколько иначе.

Становление этносов, суперэтносов или, по терминологии Тойнби, Хантингтона, цивилизаций — дело рук пассионариев, составляющих меньшинство в обществе. Именно наличие в народе сильных творческих личностей — необходимое условие для того, чтобы подвигнуть косное, в общем, большинство на созидательную работу по освоению окружающего его ландшафта. Народ становится этносом или, если хотите, цивилизацией только в том случае, когда встречные усилия его пассионарного меньшинства и остального большинства сливаются. Но именно в то время, когда в Африке господствовали сначала западные работорговцы, а потом — западные колонизаторы, пассионарная составляющая народов Африки беспощадно уничтожалась и тем самым уничтожалась в зародыше сама возможность превращения того или иного народа в личность на популяционном уровне — этнос.

Свойство этносов в процессе или после конфликта уничтожать другой этнос или его пассионарную часть в дальнейшем будет определяться как активная некомплиментарность.

Следует лишь отметить, что у статичных и динамичных этносов отмеченное проявляется по-разному. Первые уничтожают всех «внутри себя». Как отмечает Гумилев (см. «Ритмы Евразии». С. 59), все этносы, «проникая в Китай то как победители, то как гости, ...гибли, равно и принимая китайцев к себе». Вторые, продвигаясь вперед, уничтожают все, что им мешает.

Далее свойство этноса не уничтожать в процессе конфликта наиболее пассионарную часть другого этноса, а удовлетворяться при победе возможностью «заключения мирного договора» будет определяться как пассивная некомплиментарность.

Следует отметить, что в дальнейшем побежденный этнос может снова стать достаточно активной составляющей этнического поля человечества и, как следствие, — участником того или иного конфликта, включая конфликт с победителем.

 

Типы конфликтов с позиции этнографии

 

Как отмечалось выше, при рассмотрении контактов между этносами зачастую не учитываются различия между ними. Так, если разрабатывается глобальная геополитическая модель, то, как правило, считается, что все полюсы стремятся к мировому господству, при этом сильный всегда воспользуется своим превосходством. Если же, например, рассматриваются царская Россия или Советский Союз, то, как правило, их относят к колониальным империям, уподобляя Британской империи, и т.д. Эмпирия, как отмечалось, не подтверждает подобных точек зрения. Ниже, при рассмотрении возможных конфликтов, будет предполагаться, что этносы имеют принципиально разный набор этнических свойств.

Определим сначала возможный тип конфликтов, которые могут вести так называемые статичные этносы. Стремление к господству этим этносам, как правило, несвойственно, но в период пассионарного подъема имеет место своего рода демографическое «набухание», иначе — увеличение общей численности этноса с поглощением близлежащих этносов. Так, например, в начале XXI в. численность населения и Китая, и Индии превысила миллиард. Человеческое сообщество может только догадываться, как поведет себя такая масса людей в экстремальной ситуации (многолетняя засуха, эпидемия неизвестной болезни...). Да и жизненное пространство для них может оказаться недостаточным... Поэтому для соседних стран угроза, на данный момент времени пусть даже гипотетическая, существует. В дальнейшем многое будет зависеть от того, обладают или нет эти суперэтносы активной некомплиментарностью. Если нет, то будет происходить обыкновенная диффузия одного этноса в другой с дальнейшей ассимиляцией и, быть может, появлением нового этноса. Если да, то соседним этносам придется в вооруженной борьбе отстаивать свое место под солнцем. Назовем подобные войны биологическими.

Определим теперь конфликты, которые свойственны динамичным этносам. Если этносу не свойственно стремление к господству, то он, как правило, ведет войны, вызванные геополитическими причинами. Стремление к господству с неизбежностью ведет, как неоднократно подчеркивал Тойнби, к агрессивности этноса. Поэтому стремящийся к господству динамичный этнос помимо войн, вызванных геополитическими причинами, ведет также хищнические и колониальные войны. Хищническая война — это когда динамичный этнос практически уничтожает другой этнос и занимает его территорию; колониальная война — это когда уничтожается лишь пассионарная составляющая этноса, а остальная часть экономически либо физически закабаляется. Например, захват Англией территорий в Африке — колониальные войны. Война Германии против СССР в 1941–1945 гг. — это и хищническая и колониальная война, так как предполагалось 2/3 славян уничтожить, остальных — поработить.

Отметим, что колониальная экспансия некоторых стран Запада не всегда приводила к столь катастрофическим последствиям. Так, испанцы, захватив ряд стран Центральной и Южной Америк, а также итальянцы, захватив Эфиопию, не чурались вступать в брак с местными красавицами. Естественно, подобное поведение захватчиков зачастую сохраняло «местных пассионариев». Более того, подобная политика, как отмечал Гумилев, привела к образованию новых этносов в Центральной и Южной Америках. Назовем войны с подобным исходом субколониальными.

* * *

Из рассмотрения этнической компоненты конфликтов видна определенная узость геополитики в ее классическом виде. Так, очевидно, опасения Маккиндера о возможности долговременного союза между Российской империей и Германией представляются безосновательными. Союз между данными странами, если он и возник бы в силу той или иной причины, распался бы в кратчайшие, по историческим меркам, сроки. Пример тому — союз СССР, Америки и Англии в 1941–1945 гг., распавшийся сразу же после минования надобности.

 

Генезис конфликтов

 

Совокупность этносов, образующих человеческое сообщество, не является однородной по возрастной, пассионарной и другим этническим компонентам, какой бы момент времени мы ни выбрали. Соответственно, отличаются и цели, стоящие перед этносами. Вследствие этого между ними с неизбежностью возникают противоречия. Различия в геополитической ситуации, в которой оказался тот или иной этнос, а также различия, существующие между этносами, приводят к тому, что разные этносы по-разному разрешают возникающие противоречия, даже вполне равнозначные.

Естественно, в краткой статье невозможно рассмотреть все многообразие возможных ситуаций, в которых может оказаться тот или иной этнос, и способы их разрешения, используемые этносами. Поэтому остановимся на том, как Россией разрешались возникающие перед нею проблемы.

Определим сначала свойства российского этноса (суперэтноса), включающего в себя, по Гумилеву («Ритмы Евразии». С. 169–170), русских, вепсов, коми, мордву, удмуртов, православных украинцев... Очевидно, без этого невозможно корректно оценить действия России.

С середины XVI в. до середины XIX в. Россия испытывала пассионарный подъем. Беспрецедентно быстрое, в течение полутора-двух веков, освоение Сибири, а также выход на западное побережье Северной Америки говорят о высокой динамичности великороссов — основе российского этноса. Но освоение новых земель происходило, как правило, мирным путем. В Сибири только контакт с чукчами не заладился и первопроходцы, как правило, обходили Чукотку стороной. В Северной Америке контакт с алеутами и эскимосами был комплиментарным. Алеуты даже приняли православие. С индейцами же контакт не заладился, и поселенцам в основном пришлось отсиживаться в фортах. Однако никаких военных экспедиций против индейцев Россией предпринято не было. Следует также отметить, что ни в Сибири, ни в Северной Америке русские практически не использовали подневольный труд местного населения. Все это, как известно, позволило сохранить до настоящего времени этническую многоликость Сибири.

Как видно, российский суперэтнос в период пассионарного подъема являлся динамичным, к господству над другими он, в целом, не стремился, а по отношению к народам, некомплиментарным к нему, он не был агрессивным.

С учетом выявленных свойств российского суперэтноса оценим, как Россия разрешала возникавшие перед нею проблемы.

К середине XVI в. европейские границы для динамичного российского суперэтноса оказались тесными. С неудачной Ливонской войны (1558–1583 гг.) начала Россия борьбу за выход к Балтийскому и Черному морям. Далее последовали русско-шведские войны (1656–1658 гг. и т.д.) и русско-турецкие войны (1686–1700 гг. и т.д.). Войн было много, но Россия не всегда была их инициатором. Примерно — фифти-фифти. Лишь к концу XVIII в. Россия разрешила стоявшую перед ней геополитическую проблему. Дальнейшие войны с Турцией и Швецией лишь «корректировали» достигнутые результаты. Отмеченное является достаточно хорошей иллюстрацией к классификации войн на основе геополитического фактора.

Колониальных и хищнических войн (естественно, в рамках принятых выше определений) Россия не вела. Казахстан, Грузия и т.д. добровольно вошли в состав России. Добровольность эта во многом объясняется тем, что в противном случае народы данных стран могли быть «стерты с лица земли» своими соседями (например, устроенная персами резня грузин в Тбилиси в 1785 г.; геноцид армян в Турции в 1915 г., когда было уничтожено около 1 млн чел.). Комплиментарность же великороссов чуть ли не ко всем этносам тогда уже многим была видна.

При обвинении России в агрессивности обычно приводятся следующие факты: участие в трех разделах Польши (последний — в 1795 г.), Первая Кавказская война в 1817–1864 гг., а также присоединение Средней Азии во второй половине XIX в.

Оценим на примере Кавказской войны правомерность подобного обвинения.

Многие закавказские царства и княжества еще со времен Грозного и Годунова просили о принятии их «под высокую руку русского царя». Лишь в начале XIX в. после долгих колебаний Россия приняла «под свою руку» Грузию, Абхазию, а также часть Азербайджана. В результате внутри России оказался огромный анклав — Северный Кавказ, население которого отказывалось в целом жить по ее законам. Ситуация усугублялась еще и тем, что связь с закавказскими территориями зачастую была затруднена. Она была возможна либо по некоему подобию дороги, вернее — по караванной тропе в Дарьяльском ущелье, либо по узким полоскам земли вдоль Черного и Каспийского морей, на которые зачастую высаживались соответственно турецкие и персидские военные десанты. К тому же в первом случае связь была возможна лишь в летние месяцы, да и то при условии, что она не прервана горцами.

Парадоксальность возникшей геополитической ситуации, а также постоянные набеги горцев на сопредельные анклаву территории с угоном скота и уводом людей в рабство требовали соответствующего разрешения. Война стала неизбежной.

Для России это была самая жестокая война, которую она когда-либо вела.

К какому типу следует отнести данную войну? Обычно ее определяют как захватническую, колониальную или, наконец, реакционную войну русского царизма. Чтобы в рамках предложенной концепции ответить на данный вопрос, остановимся кратко на некоторых результатах войны.

Так, говоря словами И.Ильина, сколько Россия после этой войны получила народов, столько и соблюла. При этом каждому народу была обеспечена территория для его демографического развития. Местная элита без особых проблем кооптировалась в имперскую, позднее — в советскую, сохранились в целом самобытные языки, религия и культура народов Кавказа. Именно в составе России устойчивая динамика в развитии.

Как видно, Первая Кавказская война не была ни хищнической, ни колониальной, ни тем более биологической. Это была обычная война полюса с неким сообществом, находящимся на достаточно низком уровне государственного устройства, за улучшение своего геополитического положения.

Стоит отметить, что «близкой по ситуации» была война североамериканцев с индейцами. Но, в отличие от Кавказской войны, она в дальнейшем трансформировалась в самую позорную для человеческого сообщества войну — хищническую. В результате этой войны индейцы стали этническим реликтом, вследствие чего американцы скорее всего навсегда избавились от каких-либо конфликтов с ними.

В России — все наоборот. Пассивная некомплиментарность российского суперэтноса обеспечила сохранение народов Кавказа, их пассионариев (последнего руководителя горцев — имама Шамиля в России принимали с княжескими почестями), вследствие чего у ряда этносов Кавказа сохранились силы для нового противоборства с российским суперэтносом.

Анализ Первой Кавказской войны наглядно продемонстрировал генезис вооруженных конфликтов, роль геополитических и этнических факторов в их возникновении. Подчеркнем, что те или иные политические, экономические и некоторые другие факторы, являющиеся, на первый взгляд, основными при возникновении какого-либо конфликта, в действительности во многом оказываются производными от этнического фактора. Но это — предмет отдельного рассмотрения.

 

Эфемерность мира на российской земле

 

Этническое поле Земли рано или поздно изменяется, так как тот или иной этнос, возникнув однажды, с неизбежностью исчезает через одну, две или несколько тысяч лет. Так, согласно Тойнби («Постижение истории». С. 83), за последние шесть тысяч лет возникла 21 цивилизация, но к середине XX в. сохранилось 6–8. Как отмечалось выше, цивилизации во многом адекватны суперэтносам. Соответственно, к середине XX в. существовало 6–8 суперэтносов. Изменяется также и состав этносов.

В конце XX в. стало ясно, что на Земле появился новый суперэтнос — североамериканский. Возникновение нового суперэтноса — редкое явление в истории человеческого сообщества. Появление же данного можно отнести к уникальному, так как он оказался наиболее мощным в экономическом, военном, научном и т.д. отношениях по сравнению с другими суперэтносами. Естественно, это не может не изменить жизнь человеческого сообщества. Но чтобы понять, в какую сторону могут произойти изменения, необходимо оценить свойства нового суперэтноса. Это, несомненно, является необходимым, так как, согласно Панарину («Москва», 2002. № 4. С. 158), «поведение Америки после окончания холодной войны в свое время никто не предвидел».

Выше отмечалось, что для североамериканцев свойственно стремление к господству, динамичность и активная некомплиментарность. В целом отмеченных свойств достаточно для прогнозирования возможных (конечно, в вероятностном смысле) последствий для того или иного народа при контакте с Америкой. Но оценка последствий в этом случае будет иметь абстрактный характер. Ее можно несколько конкретизировать, если воспользоваться уже имеющимся историческим опытом.

Соединенные Штаты удивительно последовательно, шаг за шагом, шли к поставленной цели — достижению ведущего места в мировой системе. Словно какая-то неведомая, нечеловеческая сила руководила ими.

С момента своего зарождения в 1776 г. в США не было ни одного государственного деятеля, который, наподобие горбачева, ельцина или шеварднадзе, действовал бы вопреки национальным интересам США. При этом, если действия того или иного деятеля не обеспечивали быстрейшее на данный момент времени достижение США поставленной цели, то его безжалостно убирали. Так, в 1919 г. В. Вильсона подвергли остракизму за то, что он на Версальских переговорах в Париже ничего не добился для США, Ф.Рузвельта скорее всего отравили, а Д.Кеннеди убили за то, что он, признав силу СССР, признал и ограниченность возможностей США.

С внешними врагами, когда, конечно, позволяли обстоятельства, США поступали также безжалостно. В 1945 г. был стерт с лица земли немецкий город Дрезден, под обломками и в огне погибло 200 тысяч человек; в том же году на японские города Хиросиму и Нагасаки были сброшены атомные бомбы; во время вьетнамской войны миллионы гектаров земли были «отравлены» дефолиантом...

Да и с друзьями — членами западноевропейского суперэтноса «поведение» США не всегда было корректным. В конце ХIХ в. в результате развязанной Штатами войны с Испанией они захватили Филиппины, Пуэрто-Рико, Гуам, а Кубу фактически превратили в «публичный дом». После ухода Франции из Южного Вьетнама США тут же оккупировали эту страну.

Как видно, для США такие понятия, как враги, друзья, являются чрезмерно абстрактными. Единственное, что всегда, зримо или незримо, присутствует в их действиях, — это выгода. В частности, во внешнеполитической деятельности — прежде всего национальные интересы США.

Для страны, стремящейся к мировому господству, наличие стран, не всегда согласных идти в фарватере ее политики, естественно, нежелательно. Нежелательно и наличие стран, способных оказать ей прямое вооруженное сопротивление. По отношению к данным странам у США есть только один подход: задавить или разрушить. Так, еще в 1948 г. в СНБ США был разработан37 меморандум 20/1 (NSC 20/1), в котором цели по отношению к СССР определены следующим образом:

«Конечная цель США — полное расчленение СССР. Она включает следующие компоненты:

1. На территории распавшегося СССР не может сохраняться военно-экономический потенциал, который в будущем, вне зависимости от социального строя этой территории, мог бы возродиться и консолидироваться.

2. Геополитическое пространство бывшего СССР должно быть перманентно расчленено.

3. Вашингтон на останках бывшего Советского Союза должен установить правительство, полностью подчиняющееся ему».

Надо отдать должное США — они одолели, правда, не без предательства советских власть имущих, очень сильного противника.

Но Америка, сказавши однажды «а», и в дальнейшем никогда не меняет своих планов. Как видно из меморандума, ликвидация СССР — только первая часть плана, вторая же — разрушение России. И эта часть плана последовательно, шаг за шагом, выполняется. Так, НАТО уже у границ России, а США в Грузии и в некоторых странах Средней Азии уже создали основы для будущих военных баз. Бжезинский, по сути, озвучил38 план: «Россия несет ответственность за крупнейшую в мире долю недвижимости. Эта доля охватывает 10 часовых (11. — И.Т.) поясов и ее размеры в два раза превышают площадь США или Китая... Следовательно, потеря территорий не является главной проблемой для России». Вот так.

Таким образом, многое уже готово к очередному походу на Восток.

В каком виде будет осуществляться поход (в югославском варианте, в иракском типа 2004 года, в виде холодной войны и т.д.), пока не столь важно. Сейчас важно то, что Запад стал реально готовиться к такому походу.

Да и ситуация на Дальнем Востоке в условиях, когда численность населения России сокращается, а динамичность российского суперэтноса упала настолько, что он не только не может обустраивать новые территории, но и сохранить уже обустроенные предыдущими поколениями, представляется небезопасной ввиду соседства с 1,3-миллиардным Китаем. Опасность вызывается неопределенностью, так как человечество еще не знает, в какие крайности может впасть такая масса людей.

 

* * *

 

Как видно, с этно-геополитической позиции перспективы мирной жизни для России неутешительны. Вера в то, что с Россией вновь, как уже не раз бывало, случится чудо, представляется весьма иллюзорной, ибо «меч, однажды отведав крови, не может долго оставаться в ножнах, подобно тому, как тигр, попробовавший человеческой плоти, не может остановиться» (Тойнби. Постижение истории. С. 370).

 

На острие борьбы добра и зла

 

Попытки проникновения в природу войны начались лишь в эпоху возникновения современного научного знания, т.е. в эпоху Просвещения. Но, как показывает эмпирия, то или другое объяснение данного явления, казавшееся современникам вполне корректным, через некоторое время перестает работать.

Так, в эпоху Просвещения считалось, что войны — следствие непросвещенности народов и их правителей. Но уже в первой половине ХХ в. Германия, самая просвещенная на начало века страна, стала инициатором наиболее разрушительных в истории человечества Первой и Второй мировых войн.

Как бы предвидя мировые катаклизмы ХХ столетия, в первой половине XIX в. немецкий военный теоретик К. фон Клаузевиц выдвинул концепцию, согласно которой война — «подлинное орудие политики, продолжение политических отношений, проведение их другими средствами». Но если политика, как утверждал В.Ленин, — это концентрированное выражение экономики, то ни Вторая мировая, ни холодная войны не могут быть объяснены с помощью данной гипотезы.

Были и другие попытки объяснения природы войны, но всегда она, природа, ускользала из уготовленного ей ложа. Думается, основная причина неудач — исключение из рассмотрения свойств этносов, участвующих в конфликтах.

Так, если учесть свойства этносов и рассмотреть основные конфликты за последние столетия, то с неизбежностью приходишь к выводу, что в современную эпоху на Земле, помимо прочих войн, идет и борьба между Добром и Злом.

 

Местоположение Зла

 

В эпоху варварства все этносы находились на достаточно низком уровне. Причины для войн были до обиды простыми: рабы, женщины, злато... Так, Троянская война в XIII в. до н.э. началась из-за того, что Парис, троянский царевич, похитил Елену — жену спартанского царя. Подобные или близкие к ним причины вызывали войны еще, как минимум, в течение последующих двадцати пяти столетий.

С развитием современного знания в этническом поле Земли стали появляться этносы-личности. Несомненно, — это одно из величайших достижений Запада.

Но как Адам и Ева познали добро и зло, вкусив плод с древа познания, так и этносы-личности с приобретением знания приобрели представление о Добре и Зле, а также получили возможность определить, откуда исходит Зло.

Пространство, где сегодня обитает Зло, с определенной точностью определить можно. Именно «на это пространство» безостановочно и с увеличивающейся эффективностью работает «дьявольский насос», изымая из стран остального пространства капитал, природные ресурсы, специалистов. Именно из этого пространства исходит требование о необходимости внедрения в экономику других стран рыночных принципов, однако при этом одновременно создаются такие условия для внешнеэкономического обмена, при которых цена труда и капитала не уравновешивается ценой на природные ресурсы. Мягко говоря, подобная политика создает неравные условия конкуренции в условиях рыночной экономики. Грубо говоря, — это обыкновенный грабеж. Так, разница в годовых доходах граждан стран «золотого миллиарда» и остального населения Земли выросла с 5,7 тыс. долл. в 1960 г. до 15,4 тыс. долл. в 1993 г., вследствие этого 1/5 часть населения Земли в 1993 г. присваивала в 61 раз больше богатств, нежели такая же по численности, но беднейшая часть остального населения, тогда как в 1960 г. данный показатель равнялся 30.

Налицо имеет место действие злой воли. Но все увеличивающийся разрыв между странами «золотого миллиарда» и остальным миром некоторые доброхоты могут объяснить неспособностью слабых отстаивать свои интересы в честной конкурентной борьбе. Чтобы не ввязываться в дискуссию, имеет место в этой конкурентной борьбе злой умысел или нет, подойдем к поиску местоположения Зла с другой стороны. Попытаемся оценить, имеет ли место Зло в действиях того или иного этноса.

Наибольшее число вооруженных контактов с другими народами имеют динамичные этносы. Соответственно, злое начало, если оно есть в том или другом этносе, имеет наибольшие шансы проявить себя в действиях именно у этих этносов.

Выше отмечалось, что наиболее динамичными являются североамериканский, западноевропейский и российский суперэтносы. Отбросим войны, которые можно отнести к геополитическим. Они на данный момент времени существования человечества, по-видимому, неизбежны, так как всегда появляются новые этносы, для которых первоначальное жизненное пространство оказывается недостаточным для развития. Отбросим также субколониальные войны. Как отмечалось, в результате подобных войн либо возникали новые этносы, либо завоеватели и местное население мирно уживались. Остаются войны хищнические и колониальные.

В современную эпоху подобные войны вели США (практически полностью истребили индейцев), Англия (колонизировала бoльшую часть Африки, уничтожая пассионариев покоренных народов) и Германия (война против СССР с целью уничтожения 2/3 славян и закабаления других).

Как видно, современному человечеству действия Зла преподаны в наиболее явном виде, как никогда раньше. При этом все отмеченные страны как раз и находятся в том пространстве, на которое работает «дьявольский насос». И если в XVIII — начале XX вв. эти страны действовали поодиночке, иногда конфликтуя между собой, то сейчас все они в одних командах: в коалиции стран «золотого миллиарда», в НАТО... Таким образом, Зло, преодолев внутренние противоречия, консолидировало свои силы и, не чураясь, привлекает в свои ряды страны (Латвию, Эстонию, Литву...), в которых фашистские и полуфашистские организации действуют вполне легально

Ну, а Добро? Где оно? В каком пространстве его искать? Быть может, состояние, когда «человек человеку — волк», — обычное состояние человеческого общества, даже вышедшего из варварства?

 

Обитель Добра

 

У западноевропейцев и североамериканцев есть одно свойство, в определенной степени скрепляющее их единство, — ненависть к русским. Подобное отмечают все, кто в силу тех или других обстоятельств длительное время жил на Западе,— Ф.Тютчев, И.Тургенев, Ф.Достоевский и др. Так, И.Тургенев, проживший на Западе несколько десятилетий, в 1876 г. в письме к Я.Полонскому заметил: «Европа нас ненавидит — вся без исключения...». Время не властно над этим чувством. Так, в 2004 г., при праздновании 60-летней годовщины высадки союзников в Нормандии все западные лидеры, исключая Президента Франции, «замолчали» решающую роль СССР в разгроме фашизма. Заметим также, что на стенах открытого в Монреале в 1996 г. монумента «Искупление», посвященного жертвам геноцида в 1939–1945 гг., русские и белорусы не значатся... В основе этой ненависти — бессилие Запада в попытке покорить своих восточных соседей.

Попытки покорить русских начались с XIII в. Совпадение по времени первых двух попыток (1240 г. — шведы, 1242 г. — немцы) может показаться случайным. На самом деле — это отражение психологического настроя, сложившегося к тому времени на Западе, так как еще в 1147 г. папа Евгений III благословил39 «первый поход германцев против славян». И уже во время второй из первых двух попыток проявился расизм в его чистом виде: немцы, захватив тот или иной город, местное население — эстонцев и латышей — обращали в рабов, а русских, включая детей, поголовно вешали. В дальнейшем экспансия на Восток была «юридически закреплена» на Лионском соборе в 1245 г., на котором папа Иннокентий IV объявил33 крестовый поход против схизматиков — греков и русских. Лишь союз, заключенный Александром Невским с Ордой, приостановил на время натиск Запада.

После провала в XIII в. экспансии Запада в восточном направлении Русь получила передышку до начала XIX в., когда вся Европа в 1812 г. «навалилась» на Россию (Ливонскую войну, конфликт с Польшей в начале XVII в., Северную войну и т.д. с позиций изложенного выше можно отнести к обычным «геополитическим разборкам»). Натиск был отражен. В 1854–1855 гг. Россия была вынуждена вести войну против коалиции, включавшей три ведущие мировые державы — Англию, Францию и Оттоманскую империю. Войска коалиции не включали «представителей» всей Европы, но то, что данная война вписывается в концепцию крестового похода на Восток, хорошо видно из слов автора русофобской книги «Россия 1839» маркиза А. де Кюстина: «Еще пятнадцать лет назад я возвещал неизбежность поединка между католической и русской православной церковью: что ж, вооруженная борьба, страшная борьба началась...»40. И, наконец, 1941 год. Кого только нет в составе фашистских войск! Так, в плену у Советской Армии оказалось: 2 389 560 немцев, 513 767 венгров, 187 370 румын, 156 682 австрийца, 69 977 чехов и словаков, 60 280 поляков, 48 957 итальянцев, 21 822 югослава, 23 136 французов, 14 129 молдаван, 10 173 еврея, 4 729 голландцев, 2 377 финнов, 2 010 бельгийцев, 1 652 люксембуржца, а также по несколько сот датчан, испанцев, шведов, норвежцев. Война 1941–1945 гг. не была «обычной геополитической разборкой» — это была война на уничтожение: из 28 млн советских граждан, погибших в той войне, свыше 18 млн — мирные жители.

Как видно, патологическая ненависть Запада к России снова и снова бросала его на Восток. И время не властно хоть как-то уменьшить ее.

Вот один случай, описанный в свое время в западногерманском журнале «Шпигель». В пору холодной войны между США и СССР Бжезинский, тогдашний помощник по национальной безопасности президента США, во время одного совещания по оценке сил ядерного сдерживания противоборствующих стран неожиданно прервал выступающего: «А где критерий уничтожения русских?» Когда ему ответили, что для ядерного оружия — все советские, Бжезинский буквально взорвался: «Нет, нет! Я не имел в виду советских. Я имел в виду исключительно русских!»

А вот другой случай. На конференции государств Центральной и Восточной Европы в 2000 г. президент Чехии Гавел сказал буквально следующее: «Советское господство характеризовалось духовным и физическим насилием, тупостью, невежеством, пустой монументальностью и всеобщей отсталостью, хвастливо выдаваемой за прогресс... Восток... — синоним отсталости, тупого авторитаризма, присутствующего бессмыслия». Участники конференции восприняли данные слова как должное. Конечно, гавелам бесполезно объяснять, что физическое насилие имело вообще-то несколько другую направленность. Так, ввод в 1968 г. Советских войск в Чехословакию привел к гибели только одного человека, тогда как мятеж чехословацких военнопленных в 1918 г. оказался катализатором Гражданской войны в России, в результате которой последняя потеряла несколько миллионов своих граждан. Бесполезно также говорить как о прямом (см. указанное выше число военнопленных), так и о косвенном участии Чехословакии в войне против СССР в 1941–1945 гг., когда немецкая солдатня в чешских сапогах и чешские танки месили суглинок русских полей. Что же касается всеобщей отсталости... Не будем спорить. Одни под вершиной прогресса понимают теплый сортир, другие — полет человека в космос...

Ненависть затмевает разум, который оказывается способным лишь на разрушение. Уничтожить, расчленить — вот основной мотив в высказываниях и действиях западных деятелей. Так, бывший госсекретарь США Г. Киссинджер после крушения СССР заметил: «Я предпочту в России хаос и гражданскую войну тенденции воссоединения ее народов в единое, крепкое централизованное государство». Как не раз отмечалось, то, что у одних на языке, другие давно уже воплотили в планы...

Отмеченная слепая ненависть Запада и есть реакция Зла на Добро, которое, как показывает история, было воплощено в образе России/СССР.

 

Одиночество Добра

 

В Древнем Риме говорили, что человек должен понуждаться к добродетели. Но как понуждать без злата и сребра?

Показательным в этом отношении является война России с Оттоманской империей в 1877–1878-е годы за освобождение Болгарии от турецкого владычества. Данная война — одна из последних попыток России выполнить свой православный долг, доставшийся ей по наследству от погибшей в 1453 г. Византии, второго Рима. Старец псковского Трехсвятительского Елеазарова монастыря Филофей в послании великому Московскому князю Василию III писал: «...И да ведает твоя держава, благочестивый царь, что все царства православной христианской веры сошлись в твое царство... Блюди же, внемли, благочестивый царь, что все христианские царства сошлись в твое единое, что два Рима пали, а третий стоит, а четвертому не быть...»41.

Практически все российские государи осознавали нравственную задачу, стоявшую перед Третьим Римом. Так, в 1656 г. государь Алексей Михайлович, христосуясь на пасху с греческими купцами, бывшими в Москве, сказал относительно греков, болгар, сербов..., находящихся в то время под турецким игом: «Мое сердце сокрушается о порабощении этих бедных людей... И порешил..., что потрачу все свои войска и свою казну, пролью свою кровь до последней капли, но постараюсь освободить их»42 . И когда стало возможным, Россия исполнила свой долг. Она освободила своих единоверцев и... ушла, предоставив им самим решать свою судьбу.

И как же Болгария распорядилась своей судьбой? В 1914 г., в 1941 г. она была на стороне Германии, сейчас просится в НАТО. Ведь злата и сребра там много.

Как видно, поле деятельности для Добра весьма ограничено, ибо у него, кроме собственного примера, ограничен набор средств понуждения к добродетели. К тому же, пока Зло мало кем воспринято, пока не всем стали видны его деяния, нет и повода ставить вопрос об оказании активного сопротивления Злу. Так что Добру зачастую остается в одиночестве оказывать сопротивление Злу.

 

* * *

 

Отражение нашествий Запада нелегко давалось России. Были неудачи, но были и победы. После побед России в Европе устанавливался длительный мир.

Наиболее блистательная победа была достигнута в советское время, когда раскрепощенный дух русского и других народов Советского Союза был направлен на созидание и творчество. Защищая свое государство, а не олигархов и их приспешников, народ и его Красная Армия, возглавляемая генералами, вышедшими из рабочих и крестьян, в 1941–1945 гг. разгромили фашистские полчища. А через несколько лет советский народ свершил невероятное, осуществив прорыв человечества в космос, а Икаром, не мифическим, а реальным, оказался бывший «фэзэушник» Ю.Гагарин.

Эти свершения оставят Россию/СССР в памяти народов на тысячелетия.

Но еще одно деяние останется в памяти потомков: Россия первой вступила в бой с всемирным Злом и своей мужественной борьбой заставила Зло выказать себя. Быть может, ценой собственной гибели Россия показала, что бороться со Злом и его побеждать Добро может.

 

ПРИМЕЧАНИЯ

 

1 Панарин А. Стратегическая нестабильность XXI века // Москва. 2002. № 4. С. 156.

2 Саати Т.Л. Математические модели конфликтных ситуаций. М.: Сов. радио. 1977. С. 95.

3 Кожинов В. Россия как цивилизация и культура // Наш современник. 2000. № 5. С.199.

4 Кант И. Религия в пределах только разума // Трактаты и письма. М.: Наука, 1978. С.104–105.

5 Huntington S.P. The Clash of Civilizations? // Foreign Affairs, Summer, 1993. См. С. Хантингтон. Столкновение цивилизаций? // Полис. 1994. № 1.

6 Тойнби А. Постижение истории. М.: Прогресс, 1996. С. 67–70.

7 Данилевский Н.Я. Россия и Европа. СПб.: Глаголъ, 1995 (отпечатано по тексту пятого издания 1895 г.)

8 Тойнби А. Столкновения цивилизаций // Сб. Цивилизация перед судом истории. С-Пб.: Ювента. 1996.

9 Панарин А. Россия в социокультурном пространстве Евразии // Москва. 2004. № 4.

10 Рашковский Е., Хорос В. Мировые цивилизации и современность // Мировая экономика и международные отношения. 2001. № 12. С. 33–41.

11 Неклесса А. Глобальная трансформация и российский узел // Россия XXI. 2003. № 1. С. 24–59.

12 Энгельс Ф. Анти-Дюринг. М.: ГИПЛ. 1952 г. С. 237.

13 Карлейль Т. История французской революции. М.: Мысль. 1991. С. 95.

14 Фукуяма Ф. Войны будущего // Независимая газета. 11.02.95.

15 Марцинкевич В., Соболева И. Экономика человека. М.: Аспект- пресс, 1995.

16 Мельянцев В. Информационная революция — феномен «новой экономики» // Мировая экономика и международные отношения. 2001. № 2.

17 Иноземцев В.Л. Неизбежность постиндустриального мира. К вопросу о полярности современного мироустройства // Сб. Постиндустриальный мир и Россия. М.: Эдиториал, 2001.

18 Миронов Б. Экономический рост и образование в России и СССР в XIX–XX веках // Отечественная история. 1994. № 4–5.

19 Моисеев Н.Н. Мировое сообщество и судьба России. М.: Изд-во МНЭПУ. 1997. С. 137.

20 Макнейл Дж. Пути достижения сбалансированного экономического развития // В мире науки (пер. с англ.). 1989. № 11.

21 Fukuyama F. The End of History and the Last Man. P.329.

22 Глазьев С.Ю. Теория долгосрочного технико-экономического развития. М.: ВлаДар. 1993.

23 Белая книга. Экономические реформы в России. 1991–2001. Автор-составитель С.Г. Кара-Мурза. М.: Алгоритм. 2002

24 Spykman N. America’s Strategy in World Politics. The United States and the Balance of Power. N.Y. 1942.

25 Цыганков П.А. Геополитика: последнее прибежище разума // Вопросы философии. 1994. № 7–8.

26 Mackinder H. Democratic Ideals and Reality: A Study in the Politics of Reconstruction. New York, 1919.

27 Бжезинский З. План игры: геостратегические рамки американо-советского соперничества. М.: Прогресс. 1986.

28 Поздняков Э. Геополитический коллапс и Россия // Международная жизнь. 1992. № 8–9. С. 12.

29 Бэттлер А. Контуры мира в первой половине XXI века и чуть далее // Мировая экономика и международные отношения. 2002. № 1. С. 73–80.

30 Гумилев Л.Н. Конец и вновь начало. М.: «Институт ДИ-ДИК». 1997. С. 276–278.

31 Иванов К.П. Взгляды на этнографию, или есть ли в советской науке два учения об этносе? // Известия ВГО. Т. 112. Вып. 3. 1985. С. 232–239.

32 Гумилев Л.Н. Ритмы Евразии: эпохи и цивилизации. М.: Экопрос, 1993.

33 Гумилев Л. Меня называют евразийцем // Наш современник. 1991. № 1. С. 132–141.

34 Гумилев Л.Н. Этногенез и этносфера // Природа. 1970. № 1, 2.

35 Гумилев Л.Н. Биография научной теории, или автонекролог // Знамя. 1988. № 4. С.206.

36 См. Кожинов В. Россия как цивилизация и культура // Наш современник. 2000. № 5. С.199.

37 Крейтор Н. Геополитика «холодной войны» // Наш современник. 1998. № 5.

38 Бжезинский З. Великая шахматная доска. М.: Международные отношения. 1998. С. 239.

39 Митрополит Иоанн. Битва за Россию // Сб. Одоление смуты. СПб.: Царское дело. 1996. С. 66.

40 Marquis de Custine «La Russie». P. Amyot. 1855. (См. К. Мяло. Хождение к варварам или вечное путешествие маркиза де Кюстина // Россия XXI. 1994. № 3, 4).

41 См. Бердяев Н.А. Истоки и смысл русского коммунизма. Репринт издания YMCA-PRESS, 1955. М.: Наука. 1990. С.9.

42 Достоевский Ф.М. Дневник писателя за 1877 г. // ПСС. Т. 25. Л.: Наука. 1983. С. 103–104.

 

Игорь Михайлович Титенко родился в 1938 году в Москве. Окончил МВТУ им. Н.Э. Баумана и механико-математический факультет МГУ им. М.В. Ломоносова. Кандидат технических наук. Работает в ГосНИИ авиационных систем, ведущий научный сотрудник.

 

Москва

февраль 2005