“ЛЕВЫЙ” ТУПИК

Бессмысленный и непродуктивный спор ведут сегодня на страницах газет и журналов “красная профессура”, рассчитывающая на поворот истории на новый виток “от февраля к октябрю”, и либеральная профессура, обслуживающая власть и “февральские” умонастроения.

Первые мечтают о судьбе вторых, вторые мечтают не повторить судьбы первых. Между ними пытаются угнездиться новые социал-демократы, которым представляется, что они нашли синтез различных точек зрения и могут предложить обществу некий “третий путь” или “центризм”. К этому “центру” тянутся сегодня буквально все – и коммунисты-зюгановцы, и патентованные либералы, и некоторые представители патриотического движения.

Как известно, социал-демократия в России возникла через “осеменение”, методом занесения на отечественную почву марксистских теорий. Укоренение этих теорий в нашей стране было связано с общей неразвитостью отечественных социальных доктрин, предназначенных для широкого распространения в народе.

Русские приняли социальную теорию марксизма, которой, по сути дела, в те времена не было альтернатив, кроме достаточно слабо развернутых за пределами церковных оград — религиозно-нравственных установок и мировоззренческих конструкций типа “Москва - третий Рим” и “Православиесамодержавие - народность”. Русские восприняли марксизм как упрощенную религиозную идею, которая объясняла буквально все прежде всего, социальные процессы и противоречия. Именно эта приземленность” в сочетании с миражами “жирного царства” соблазнили народ Империи и принудили к варварскому бунту.

Самодержавие, высшие слои российского общества оказались к этому не готовыми. Технология сыска, внедрения провокаторов в революционное движение не могли решить проблему в принципе. Весьма мягкие политические преследования создавали героев революции, “страдальцев за народ”. Развенчать социализм и коммунизм могло только общественное движение, основанное на мощной социальной концепции. Если движения вроде Союза русского народа или Союза Михаила Архангела все-таки появились, то русской национальной доктрины интеллектуальные круги России породить не смогли. В результате Россия, переварив европейскую социал-демократию, переварив марксистские идеи, додумав их до конца, поставила на самой себе чудовищный социальный эксперимент. Нужен был страшный погром одних революционеров другими, чтобы от марксизма осталось только то, что не противоречило идее индустриального и военно-технического рывка, не противоречило (хотя бы в общем и целом) идее Отечества. Отдав себя на закланье, Россия вовремя отвратила от тупикового пути развития другие страны и народы.

Сегодня мы, как будто, снова собираемся пройти по уже хоженной тропе, на которой столько голов сложили и столько позора обрели. Несмотря на историческое развенчание большевизма и либерального западничества, оба эти течения готовится снова вернуться в нашу жизнь под личиной социал-демократии.

Но ведь есть и другой путь – без лжи, без борьбы меньшевиков с большевиками и прочих “прелестей” истории КПСС, которая вся была если не антирусской, то нерусской. На этом пути нужно только без всякого сожаления отбросить социал-демократическую мифологию вслед за либеральной, выросшей от того же корня, из того же периода “заката Европы”. Раньше русский консерватизм был лишен интеллектуальной опоры, массива социально-философских трудов, который сегодня налицо. На эту опору осталось только поставить русское политическое движение, чтобы не втянуться в ту же историческую воронку, в которую мы попали в результате распространения социалистических идей.

Поскольку действующая власть в качестве центральной точки истории, выбрала для себя февраль 1917, находится немало теоретиков, полагающих что в российской социал-демократии было здоровое течение - меньшевизм, подавленное кровожадными большевиками вместе с прочими демократическими течениями, представленными в Учредительном собрании. Мол, если бы меньшевики в той или иной коалиции пришли бы к власти, то у нас мог развернуться вариант цивилизованного европейского строительства гражданского общества и государства.

Действительно, меньшевики в коалиции с другими политическими силами могли на какое-то время взять власть. Выборы в Учредительное собрание в 1917 г. это показали. Тем не менее, общий сценарий вряд ли претерпел бы какие-либо изменения. Не забудем, что все Учредительное собрание перед открытием своего первого и последнего заседания хором распевало “Интернационал”.

Меньшевики обозначали собой лишь принадлежность к одному из политических кланов социал-демократического движения - “мы меньшевики, потому что не большевики”. Меньшевики оказались даже большими революционистами, интернационалистами и западниками, чем большевики. Большевики опирались на народную стихию, бунт, вольницу, меньшевики боялись всего этого и предпочитали эмиграцию прямому политическому действию. Вот и все различие.

В предреволюционную пору начала ХХ века Россия была поражена той же болезнью, что и сейчас — прозападной ориентация “верхов” и интеллектуальной элиты, которые буквально пронизаны были социалистическими и либеральными идеями. Следствие - утрата русской идентичности не только в “верхах”. Замороченным социалистами и либералами русскимнизам не жалко было стрелять в русских, апеллировать к интервентам (как сейчас — к мировому сообществу), использовать шовинистов национальных окраин (как сегодня — фактор Чечни, Татарстана, Якутии). Именно прозападная ориентация “верхов” объясняет, почему задачи колонизации пространств Российской Империи не были вовремя заменены задачами самососредоточения, национального строительства, создания русского гражданского общества.

Марксизм в этой обстановке стал одной из подвернувшихся великих идей, которая вписывалась в сценарий революции.

Приверженность социал-демократическим ценностям в современной России связана как с советской традицией образования, втолковывавшей нескольким поколениям тезис “все для человека, все во имя человека” и прочие идеи подобного рода. Именно поэтому новая эпоха реформ опиралась именно на социал-демократическую альтернативу КПСС.

Первая политическая организация эпохи перестройки — Социал-демократическая ассоциация, в которой приняли участие практически все более или менее известные деятели тогдашнего демократического движения. (Потом, правда, каждый начал создавать свою партию и мы увидели целую вереницу бонапартов, отличающихся между собой не идеями, а, как говорится, “мордами лица”.) Движение “Демократическая Россия” было также изначально именно социал-демократическим — в этом можно убедиться по принимаемым в то время декларациям. Даже в КПСС возникла “Демплатформа”, пользующаяся на первых порах исключительно социал-демократической риторикой.

Социал-демократические иллюзии закономерным образом были использованы наиболее циничными и подлыми политиканами, развернувшими страну к фальшивым ценностям радикального либерализма. Лидеры демдвижения столковались за спиной народа с партийной номенклатурой КПСС, точно так же, как столковываются сегодня лидеры КПСС с кремлевскими разорителями страны. Первые отомстили России за сталинизм, вторые готовы отомстить России за недолгое (хотя и такое тягостное и мучительное!) увлечение либерализмом.

Сложившиеся обстоятельства показывают, что социал-демократические идеи в современной России не только бесперспективны, но и опасны. Прежде всего, это связано с тождественностью требований социал-демократии и требований радикал-демократов. И те, и другие представляют человека как существо, состоящее сплошь из одних только материальных потребностей (этакий человек-желудок). И те, и другие зарабатывают популярность обещаниями социальной защиты, на которую у общества и государства нет средств. В то же время, социал-демократические идеи сегодня не соответствуют задачам, стоящим перед Россией — задачам соединения усилий ради выживания страны, нации, культуры. Эти идеи не греют душу русского человека, ищущего Правды и Воли. Они могут возбудить только люмпенов и “образованцев” на очередной погром российской государственности. Что касается западной формы социал-демократии, то она приобрела относительно безопасную форму, выродившись в набор рецептов для служащего собеса.

Представление о том, что сегодня мы можем наблюдать трансформацию КПРФ в партию социал-демократической ориентации глубоко неверно. КПРФ просто перестает играть во внесистемную оппозицию и всегда готова к компромиссам с властью. Все своеобразие КПРФ сводится к эклектическому соединению советской символики и риторики с лозунгами национального возрождения и социал-демократическими требованиями в пользу бедных. КПРФ перестает быть перспективной силой. За нее голосуют только потому, что за так называемых “реформаторов” голосовать просто невозможно.

Столь же фальшивыми выглядят социал-демократические проекты, порожденные осколками демократического движения от Александра Яковлева до Юрия Петрова, от Брынцалова до Горбачева. Ни социал-демократические партии (коих в России уже более десятка), ни КПРФ — это не партии русской перспективы. Это партии униженных и оскорбленных политиков, которые не нашли себе места ни среди либералов, ни среди патриотов. Лучшая доля для них — стать левым флангом русского движения. Но для этого придется отбросить как любовь к советскому периоду, так и “общечеловеческие ценности, а вместе с ними и саму социал-демократию.

Перспектива у социал-демократии сегодня одна - повторение сценария начала века. Обретение яркости идей через бунт, к которому народ склоняет неразумная политика нынешних властей. В этом плане настоящими социал-демократами в России являются радикальные коммунисты, которые, собственно, только и ждут социального взрыва, чтобы возглавить его, поступив таким же образом, как поступили лидеры демократического движения.

Альтернатива этому бунту - русское единство ради русского возрождения, подавление всех антигосударственных проявлений, восстановление порядка и управляемости, экономии и законности.

Если революции в России снова суждено состояться, то русские должны превратить ее из социальной (“бунта бессмысленного и беспощадного”) - в национальную, из интернационалистической - в русскую национальную революцию. Если революционный импульс будет направлен в конструктивное русло, если успешной будет стратегия возрождения России, принципы социальной справедливости будут реализованы без социал-демократии.