Ю.Ю. Болдырев
Что
же с парикмахерской начали?
Интервью. Не пропущенное в эфир Первого телеканала
В то время, как власть в вопросе о «монетизации» льгот уже
извиняется и пятится назад, верные пропагандисты по основным теле- и
радиоканалам продолжают вещать населению о безответственном прокоммунистическом
большинстве в думах девяностых годов, напринимавшем невыполнимых популистских
законов, с которыми – как с явным обманом – необходимо как можно быстрее
покончить…
И здесь, похоже, потребовались новые, не затертые в
последнее время авторитеты. Дошло даже до того, что Первый канал ТV, категорически не допускавший меня в эфир уже лет восемь
(из них четыре – в период, когда я был одним из руководителей высшего
конституционного контрольного органа страны – Счетной палаты РФ), вдруг срочно
стал просить у меня интервью. О чем? Сначала – по предыстории ЮКОСа и, в
частности, «Юганскнефтегаза». Затем, спустя менее месяца, разумеется, о том,
какие популистские принимались законы о льготах, а также о коррупции в прежней системе
предоставления льгот…
Самое любопытное, что, несмотря на мой отказ дать интервью
в четверг 20 января (у меня просто не было времени), на следующий день в
пятницу руководители итоговой за неделю программы «Время» вновь ко мне
обратились, несмотря даже на предупреждение, что моя точка зрения на вопрос
отнюдь не совпадает с позицией, демонстрируемой каналом, все-таки уговорили
дать интервью: «Мы же даем разные точки зрения!» И в субботу в назначенное
время прислали телегруппу.
Дальше, как это мне уже давно знакомо по прежнему опыту, их
наиболее вероятная задача - независимо от того, что я думаю, так построить
вопросы и найти в моих ответах такие слова, которые можно было бы при монтаже
программы использовать как мою поддержку «линии». И только ответь на вопрос о
коррупции при прежней системе предоставления льгот что-нибудь типа: «Конечно,
прежняя система способствовала коррупции, были примеры…, но…» - все, что после
«но», будет решительно отсечено, и в эфире ты окажешься безусловным сторонником
нынешних реформ. Пришлось все фразы формулировать так, чтобы из них ничего
нельзя было отсечь в поддержку нынешней «монетизации».
Результат был прогнозируем: если я ошибки не допущу,
никакого интервью со мной в итоговой за неделю программе «Время» не появится.
Естественно, так и произошло. Но что здесь важно заметить: это ведь не вопрос
свободы слова на уровне «Дайте мне сказать, я имею право!». Это вопрос совсем
другой – о степени объективности информирования общества о сути ситуации и об
имеющихся различных точках зрения на происходящее, в том числе, точках зрения
тех, кого, руководители канала сами полагают специалистами, имеющими
определенный авторитет. Ведь не я напрашивался дать интервью, а напротив – они
меня уговаривали…
Будет жаль, если оно останется достоянием лишь узкой группы
журналистов Первого канала. Поэтому привожу с некоторыми сокращениями примерный
текст этого интервью, данного мною Первому каналу российского ТВ 22.01.2005 для
итоговой программы «Время», но в эфир 23.01.2005, разумеется, не вышедшего.
Юрий Болдырев
Корр.: Как вы считаете,
насколько обоснованным было принятие в начале-середине 90-х годов законов о
многочисленных льготах?
Ю.Б.: Принятие законов о льготах было абсолютно
обоснованно. Это была лишь малая часть того, что государство должно было своим
гражданам, что должно было хоть в минимальной степени скомпенсировать только
что нанесенный действиями власти ущерб, включая пропажу вкладов в Сбербанке…
- Но насколько обоснованно было
предоставление льгот столь значительному числу людей? Разве все эти льготы люди
действительно заслужили?
- У людей отняли все, и эти льготы позволяли хоть как-то
выживать. И люди безусловно заслужили эти льготы своим прежним трудом больше,
чем нынешние собственники нефтяных и газовых компаний заслужили свои сверхприбыли.
Ведь все, что они теперь считают своей собственностью, было создано трудом этих
«льготников», включая не только геологов, нефтяников и газовиков, но и, прежде
всего, тех, кто обеспечил суверенитет России над территориями, богатыми сырьем,
– оборонщиков и военных…
- Но ведь эти законы носили
популистский характер и не были финансово обеспечены?
- Правительство действительно постоянно ссылалось на
невозможность реализации этих льгот в силу якобы нехватки средств. Но в
заключениях Счетной палаты РФ на проекты законов о бюджете мы регулярно
указывали на занижение планируемых доходов и невыполнение правительством одной
из важнейших своих функций – управления госсобственностью. В результате на
протяжении целого ряда лет вся госсобственность России, включая госпакеты акций
Газпрома, РАО «ЕЭС России», Аэрофлота и т. п., а также недвижимость, сдаваемую
в аренду, давала государству доходов меньше, чем одно лишь небольшое российско-вьетнамское
предприятие «Вьетсовпетро», добывающее нефть у берегов Вьетнама. То есть, речь
не о якобы популистских законах, на которые как будто бы нет и не может быть
денег, а о заведомом невыполнении правительством своих обязанностей.
- Но, тем не менее, ведь
специалисты подсчитали, что на реализацию всех этих льгот денег все равно бы не
хватило?
- Не все равно. В одном только 1995 году на одной только
операции с «компенсациями» в связи с отменой льгот по ввозу спиртного и сигарет
правительство противозаконно изъяло из федерального бюджета около его трети –
более девяти миллиардов долларов! Этого с лихвой хватило бы на реализацию
целого ряда льгот и социальных программ, которые в этот период были заморожены.
А ведь это потери только от одной, хотя и чрезвычайно масштабной махинации…
- Однако реализовать все льготы
было невозможно?
- А на это – если не хватает средств на стопроцентное
финансирование всех обязательств - предусмотрено секвестирование бюджета. То
есть все статьи, кроме защищенных (а это как раз социальные программы), должны
финансироваться пропорционально, равными долями. Но вместо следования закону –
эта информация есть в заключениях Счетной палаты на исполнение федеральных
бюджетов - правительство предпочитало в нарушение закона, с одной стороны,
недофинансировать или не финансировать вообще важнейшие социальные и
экономические программы (например, создание кадастра земель, помощь фермерам и
программы конверсии оборонных предприятий финансировались лишь на 1,5 – 15
процентов от положенного по закону), с другой стороны, себя и администрацию
президента, опять же в нарушение закона, финансировали на 115 процентов, а
прокуратуру, надо полагать, чтобы «сидела тихо», - аж на 150 процентов
- Вы же не будете отрицать, что
прежняя система льгот была коррупционно емкой? Вы могли бы привести примеры
коррупции в этой сфере?
- Коррупционная емкость механизмов хранения золотовалютных
резервов Центробанка и резервов правительства не меньше. И, в любом случае,
чтобы проводить какую-либо социальную политику необходимо сильное государство,
целенаправленно подавляющее коррупцию, а не отказывающееся из-за коррупционной
опасности от сложных форм социальной поддержки нуждающихся…
- То есть, вы выступаете за
сильное государство – что это в вашем представлении?
Можно рассуждать долго, а можно пояснить на простом
примере. В США один из бывших казначеев, чья подпись есть на денежных купюрах,
сидит в тюрьме. Не условно, а по настоящему. У нас же ни один из тех, кто,
находясь в правительстве, проворачивал махинации, о которых я только что
говорил, до сих пор не привлечен ни к какой ответственности…
- Ну, а если вернуться к льготам,
как бы вы меняли систему?
- Это абсолютно очевидно: установить, что на протяжении
ближайших десяти или пятнадцати лет каждый льготник имеет право выбора,
оставаться ему в рамках той или иной, наиболее ему лично выгодной системы.
Сделали бы так – не было бы никаких протестов.
- А если сохранять старое, пусть
даже и наряду с новым, уже невозможно, вы считаете, что не нужно было менять
систему предоставления льгот вообще?
- Был такой старый советский анекдот – про парикмахерскую.
Человек возмущается плохим обслуживанием. Приходит заведующий и спрашивает, чем
клиент недоволен. Клиент отвечает – всем. И тогда заведующий его спрашивает:
«Если вы недовольны всем, то что ж с парикмахерской решили начать?».
Так и здесь: правительство неспособно надлежаще
контролировать монополии и обеспечить приток инвестиций в модернизацию
высокотехнологичных отраслей экономики, само признается, что не знает, куда
девать «лишние» деньги, поступающие от экспорта наших невозобновляемых
природных ресурсов. И выход видит не в создании механизмов использования
ресурсов для модернизации нашего производства, а в противоположном по своему
экономическому смыслу – в скорейшем направлении «излишков» туда, откуда они
пришли, – за рубеж… При такой экономической политике не далек тот день, когда
эти «излишки» к нам поступать перестанут по естественной и очевидной причине:
как только мы потеряем обороноспособность, кто ж станет платить за то, что
можно просто прийти и взять даром?
Промышленные ведомости
№ 1 2005