Л.Г. Бызов

 

Самоидентификация России

 

В середине 80-х годов огромное суперэтническое образование — СССР — вступило в процесс модернизации политической системы, носивший "догоняющий" характер. Политической и культурной элитой, ставшей "локомотивом" преобразований, он был осмыслен как "превращение страны в цивилизованное государство, такое же как ведущие страны Запада". Впрочем, "демократическая" элита, противопоставившая себя старой, "имперской", представляла страны Прибалтики, Россию, отчасти Закавказье, а также Западную Украину. Стремление этих элит к модернизации (часто не полностью осознанное, проявлявшееся скорее как импульс) привело к идее создания национальных государств на основе бывшей империи. Модернизация политической системы стала катализатором распада бывшего суперэтноса и поставила некоторые входившие в него этнические образования перед угрозой потери идентификации. Был ли вообще СССР суперэтносом? Это утверждение многими оспаривается, но наши исследования показывают, что взаимная "комплиментарность" отдельных цивилизаций, существовавших на евразийской части СССР, привела к формированию этнокультурного пространства, во многом носившем черты суперэтноса. Об этом говорят наблюдения за динамикой развития культурных элит в тюркско-мусульманских регионах СССР, отражающие процесс создания "светской" цивилизации с большим влиянием российской культуры. Ниже мы приведем данные собственных оригинальных исследований, показывающие, что и в суверенных республиках Центральной Азии сохраняется пророссийская политико-культурная ориентация, превосходящая соответствующее влияние более казалось бы культурно-конфессионально близких Турции и тем более Ирана. Аналогичные результаты дали и исследования в Азербайджане. Сами понятия "суперэтнос", "субэтнос", "этническая комплиментарность", "пассионарность" введены в научный обиход Л.Н.Гумилевым (2) и используются вне зависимости от приятия или неприятия историософской концепции последнего.

Таким образом, инициаторами распада СССР стали "прозападно" ориентированные элиты ряда союзных республик, в первую очередь "российские демократы", политически оформившиеся на рубеже 80-90-х годов сначала в "Межрегиональную депутатскую группу", а затем в движение "Демократическая Россия". По мнению многих современных теоретиков (12), создание национальных государств — неизбежная стадия перехода от традиционного общества к современному, т.е. неизбежный спутник модернизационных процессов. Русский традиционалист-государственник Константин Леонтьев еще в конце прошлого века, наблюдая создание Бисмарком германского государства на базе разношерстных и разнокультурных германских субэтносов, политически объединившихся вокруг Пруссии, писал о "разрушительном космополитическом значении тех движений Х1Х века, которые зовутся национальными". "Движение современного политического национализма есть не что иное, как видоизмененное только в приемах распространение космополитической демократизации". "У многих вождей и участников этих движений Х1Х века цели действительно были национальные, обособляющие, иногда даже культурно-своеобразные, но результат до сих пор был у всех и везде один — космополитический" (13, с.156). Империя — СССР, включавшая в себя столь большую "разность потенциалов" как прозападная, давно идентифицировавшая себя в качестве фрагмента (пусть периферийного) центрально-европейского суперэтноса Прибалтика и политически сохранившая черты средневековья Туркмения, обеспечивала политическую надстройку, весьма толерантную к этнополитическим особенностям ее составляющих и в определенной степени консервировала сохранившиеся элементы традиционного общества со всем его историко-культурным своеобразием и в то же время межэтнической терпимостью и даже индифферентностью к национальному вопросу. Эта видимость гармонии, давно расшатываемая "западными" ветрами, была окончательно взорвана именно прозападными элитами, вошедшими в союз с националистами. Сами элиты, ставшие локомотивом модернизационных процессов, выросли как контрэлиты в альянсе с наиболее гибкой частью старых "коммунистических" элит, сформировались и получили поддержку в первую очередь по причине осознанного провала попыток найти свой "особый" путь модернизации, отличный от современного западного. (Одной из таких попыток как раз и было построение коммунистического общества или впоследствии — общества развитого социализма). Идеологическим обоснованием существования империи — с претензией на особую цивилизацию — был "свой, общий для всех евразийских народов путь" прорыва в будущую цивилизацию. Если же ставится задача включения на любых условиях в цивилизацию, прокладываемую Западом, то включаться в нее естественнее, казалось, по одиночке. При этом азиатские республики СССР как "балласт, тянущий вниз", по мнению западников, не готовые к включению в современную цивилизацию, были просто вытолкнуты "вон". Историческое решение о ликвидации СССР принималось без учета их мнения.

Взаимоотношения России и Азии, их скрытая и явная динамика стали одним из важнейших компонентов процессов, происходящих внутри российского (евразийского) суперэтноса, приведших, в конечном счете, к его распаду. Непосредственно события, имевшие место в азиатской части б. СССР, мало волновали московских политиков и российскую общественность. В отличие от прибалтов, грузин, молдаван, армян и даже украинцев, жители среднеазиатских республик вплоть до распада СССР не создали шумных и влиятельных национальных движений, политики этого региона не участвовали в беловежских событиях, и их итоги были им фактически навязаны. Участие России в политической жизни этих уже суверенных государств (вооруженная поддержка душанбинского режима) весьма непопулярно в России, и редкие лидеры и СМИ берутся защищать идею ее присутствия на этом бывшем крайнем юге СССР.

На наш взгляд, имела и имеет место (несмотря на иной раз активную "державную" риторику), переориентация российской элиты с имперских, суперэтнических ценностей на ценности национального государства с элементами этнократии. Такая трансформация ценностей оказалась возможной благодаря нарастанию фактора субэтничности в рамках российского этноса, приведшему к изоляции в переломные 89-91 гг. к изоляции российской "патриархальной" глубинке от участия в принятии политических решениях.

Наиболее значимым фактором, определившим внутреннюю динамику "революционной" модернизации российского общества в последние годы, стала резкая смена этнополитических и этнокультурных доминант, проявившаяся в следующих тенденциях:

1. Формирование российской субэтничности. По крайней мере, две субэтнические группы явно выделяются из общего этнического тела — столичный субэтнос с ярко выраженной направленностью "западническо-модернизационного" типа и окраинные субэтносы, с одной стороны, относительно адаптированные к инонациональному окружению, с другой стороны, обладающие повышенной этнической "пассионарностью" (1). В настоящее время имеет место процесс формирования космополитических субэтносов вокруг сырьевых регионов, разного рода свободных и оффшорных зон, чему свидетельство наиболее устойчивая поддержка этими регионами прозападных политических сил в столице.

2. Победа (возможно, временная) столичного субэтноса в ходе форсированной реформы политической и экономической системы в конце 80-х — начале 90-х годов, попытавшегося навязать свою этнополитическую модель всему обществу. Она ярко проявилась в волне столичных политик — своего рода "обойме", занимающей доминирующие позиции в большинстве органов власти и особенно в общественно-политических движениях. Не случайно "реформа Гайдара", по мнению некоторых экспертов, носила характер не столько экономической реформы, сколько "религиозной реформации", призванной сломать сложившиеся в обществе исторически этнокультурные стереотипы.

3. Антиазиатские в целом, и антимусульманские, в частности, стереотипы, свойственные особенно определенно столичному субэтносу. Ниже будет показано, что широкое распространение получило враждебное, неприязненное отношение россиян к мусульманским народам, которые, в свою очередь, относятся к русским значительно лучше. Это отчетливо проявило себя в недавнем прошлом, когда, например, "прогрессивно-либеральный истеблишмент" ("Московская трибуна" и др.) однозначно поддержал армян Нагорного Карабаха ("форпост европейско-христианской цивилизации") против Азербайджана ("варвары-азиаты"); когда лидеры среднеазиатских республик были просто проигнорированы в Беловежской Пуще в декабре 1991 г. При этом считалось, что для "воссоединения России с цивилизованным миром" необходимо освободиться от бремени "азиатско-мусульманского мира", враждебного якобы по определению современной цивилизации. Среди сторонников такой позиции — с отдельными вариациями — и такой последовательный радикал-западник как Г.В.Старовойтова, определявшая национальную политику России в 90-92 гг., и русское националистическое крыло от умеренных националистов (А.Солженицын) до радикальных (В.Распутин).

4. Национальный изоляционизм России, таким образом, прочно укоренился и в общественном мнении, и в среде профессиональных политиков. По мнению социолога и философа И.Клямкина (4), русский национализм проявляется в России именно в форме поиска великорусской этнической идентичности ("русским живется хуже, чем остальным народам"), а не в идеях "державности" и пресловутом "имперском сознании". Если эта тенденция окажется устойчивой (скорее всего именно так и будет), то можно утверждать, что произошел один из самых радикальных переломов этнополитических доминант русского национального самосознания — от суперэтнической идентификации — к собственно этнической. В контексте общей критики российской политики в послеавгустовский период и ее архитекторов персонально (Ельцин, Бурбулис, Гайдар) как бы создается впечатление о заведомой порочности беловежской акции и осознании этого, по крайней мере, в России. Между тем великорусский изоляционизм, венцом которого стали провозглашение российского суверенитета в июне 90 г. и инициатива Ельцина по распаду СССР в декабре следующего года, остается живым и поныне. В России множатся национальные "русские" политические движения, активно и не без успеха пропагандируется идея "народной монархии", повышения политической роли Русской Православной церкви. Интересно в этой связи проанализировать попытки российских властей разрешить чеченский кризис и реакцию на эти попытки общества и отдельных политических группировок.

"Демократы" — С.Ковалев, Е.Гайдар, Г.Старовойтова и др. — давно придерживавшиеся идеи "создания на месте России" дюжины, а то и более суверенных этнократических режимов (вспомним высказывание покойника А.Сахарова о том, что каждый народ, живущий на территории России, даже самый малый — имеет право на создание собственной государственности), выступают за переговоры с Дудаевым и таким образом легитимизацию суверенной Чечни-Ичкерии. Характерно высказывание по этому поводу воинствующего либерала Дм.Шушарина: "Ну зачем нам Чечня... Три года назад произошел не развал Союза, а зарождение (не возрождение) русской государственности. Очевидно также, что нам, русским, для того, чтобы построить новое государство, необходимо отказаться не только от политики имперского расширения, но и от всех ее результатов — ократить территорию России до земель собственно русских и тех, что населены народами, желающими жить с нами в одном государстве" (5). С аналогичным тезисом в свое время выступил Г.Попов. Демократы-западники и их единомышленники со своей логикой правы: поглощение России "европейской цивилизацией" (т.е. форсированная модернизация) возможно лишь "по частям", фактически без всяких условий. Слабая сопротивляемость русскоязычных этнических групп в Прибалтике процессам политической дискриминации подтверждает эту готовность русских приобщиться к Западу на любых условиях, даже ценой разрушения собственной идентичности. Особенно впечатляет ситуация в Латвии, где коренные латыши не составляют большинства, а между тем русскоязычное население проявляет поразительную пассивность, соглашаясь таким образом на частичное поражение в правах, в обмен на право лишь бы жить в "настоящей западной стране" с надеждой на то, что внуки и правнуки современных русских станут со временем "настоящими европейцами". Массовое сознание великороссов, живущих в самой России, в целом с пониманием воспринимает эти настроения. Суверенизация (столь дорого стоившая союзной государственности) Прибалтики в 1990 г. в целом с одобрением принималась москвичами при полном равнодушии российской глубинки.

Между тем "вечный оппонент" С.Ковалева — министр обороны П.Грачев, ведущий войну не за удержание чеченцев в составе российского суперэтноса (варварские разрушения, произведенные федеральными войсками никак не способствуют укреплению суперэтнических процессов), а за удержание чеченской территории с ее природными ископаемыми и транспортной инфраструктурой, так же практически реализует концепцию этнократического национального государства, жестоко подавляющего "инонациональные мятежи". Объективно война направлена на создание образа врага в лице чеченца, укрепление русской этнической солидарности. Действия российского руководства находят поддержку в среде русских националистов (Невзоров, Бабурин, Павлов, Лысенко Н.), которые стремятся восстановить порушенную русскую (великорусскую) идентичность ценой конфронтации с "миром ислама". В этом смысле Азия в России была тем противовесом, который поддерживал геополитическую целостность и политический каркас России как особой цивилизации. Этого, кажется, не понимают те русские националисты, которые выступают против евразийства, за возвращение к чисто русским истокам. "Идеология евразийства во многом близка масонской,...это стремление принизить значение русского народа во имя неких универсальных принципов... "Евразийцы" сужают патриотизм до требования державности, осуществляемого вне начал русской жизни с опорой на европеизм или ислам" (О.Платонов, 11). Что же касается общественности, то массовое сознание остается на редкость равнодушным к событиям в Чечне — то, что там происходит мало кого волнует всерьез (кроме родственников военнослужащих).В целом война непопулярна — по данным всех социологических центров ее поддерживает не более 20 процентов россиян.

Можно констатировать, что лишь представители русской диаспоры в б.СССР остаются безусловными приверженцами восстановления единого союзного государства (к ним с некоторыми оговорками можно причислить и русских в российских автономиях). Ниже мы будем цитировать результаты двух исследований, проведенных под рук.Бызова Л.Г. в 93 и 94 годах (полевые работы осуществили А.К.Гузанова и Г.П.Бессокирная) при финансовой поддержке Российского фонда фундаментальных исследований. В 93 г. был проведен опрос 500 жителей России в Москве, русской глубинке (Костромская обл., пос.Кадый) и в Башкортостане (г.Бирск, преимущественно русские) по специально составленной квотной выборке, а в 94 г. — в Москве, Нижегородской области (Нижний Новгород и г.Городец) и в Узбекистане (русские, узбеки, представителя иных этнических групп) — всего также 500 человек по выборке, квотной по возрастным и образовательным группам. С несколько различной формулировкой, среди прочих, задавался вопрос об отношении к распаду СССР и перспективам его реинтеграции.

 

ЧТО ВЫ ДУМАЕТЕ О РАСПАДЕ СССР (1993 г.)

 

	Москва	Костромская обл.	Башкортостан
1. Одобряю, т.к. СССР изжил себя	10	7	2
2. Не одобряю, но считаю, что распад СССР был неизбежен	35	18	12
3. Не одобряю, распада СССР можно было избежать	28	40	34
4. Развал СССР - преступление	12	17	36
Затруднились ответить	15	18	16

 

КАК ВЫ ОТНОСИТЕСЬ К РАСПАДУ СССР (1994 г.)

     

	Москва	Н.Новгород	Нижегородская обл.	Узбекистан
				узбеки	русские
1. Положительно	24	33	33	37	2
2. Скорее положительно	27	32	13	22	11
3. Безразлично	19	8	3	6	2
4. Скорее отрицательно	24	14	34	18	47
5. Категорически против	8	14	16	16	38

 

В крупных городах — Москве и Нижнем Новгороде — около 50 процентов и более одобряют в той или иной форме распад СССР, даже в малом городе Нижегородской области (этот тип поселения обычно демонстрирует политический консерватизм) мнения разделились поровну. Что же касается Узбекистана, то имеющиеся данные (правда, неясной достоверности по другим республикам — даже Беларуси и Украине) — говорят о том, что реинтеграционные тенденции остаются за меньшинством. Особая психология — анклавная. Русские в иноязычном окружении являются единственной группой, реально пострадавшей от распада СССР и осознающей это.

 

КАКИМ БЫ ВЫ ХОТЕЛИ ВИДЕТЬ БУДУЩЕЕ РЕСПУБЛИК БЫВШЕГО СССР (1994 г.)

 

	Москва	Н.Новгород	Нижегородская обл.	Узбекистан
				узбеки	русские
1. Независимые государства	27	36	34	43	4
2. Военный и экономический союз	27	38	28	23	34
3. Воссоздание единого государства	21	12	28	20	53
Затруднились ответить	24	14	10	13	9

 

Итогом 93-94 гг. стало то, что именно за этот короткий промежуток времени российская глубинка со своим "почвенным" консерватизмом по уровню национал-изоляционизма обогнала представителей "столичного" субэтноса.

5. Вектор геополитических ориентаций как русского населения России, так и коренного населения Центральной Азии направлен почти исключительно на Запад (в широком смысле слова, такая страна как Япония воспринимается массовым сознанием как "западная", это характерно и для русских, и для узбеков). "Жених с Запада" (по выражению Дм.Шляпентоха, 6), действительно, способен завоевать у жителей нашей "евразийской цивилизации" самое благосклонное и совершенно нерасчетливое (невзаимное) отношение. Мы, русские, тянемся к США, Германии, Японии, Франции, Англии, к "западным" в географическом плане Украине и Беларуси, полностью игнорируя континентальный азиатский "восток", который (Узбекистан, в частности), тянется тоже к Западу, к тем же США и пр., а также к "западным" для него России и Турции (к России при этом столь же невзаимно как Россия к США и Европе).

 

С КАКИМИ СТРАНАМИ МИРА СЛЕДУЕТ ПОДДЕРЖИВАТЬ ТЕСНЫЕ ОТНОШЕНИЯ (1993 г.)

 

	Москва	Костромская обл.	Башкортостан
США	47	23	39
Украина	42	45	43
Германия	33	17	16
Беларусь	32	20	20
Казахстан	30	5	12
Япония	25	8	25
Франция	12	3	0
...	...	...	...
Узбекистан	0	2	2
Азербайджан	0	3	2

 

(1994 г.)

 

	Москва	Н.Новгород	Нижегородская обл.	Узбекистан
				узбеки	русские
США	50	61	36	47	40
Казахстан	34	29	15	66	70
Германия	53	61	33	36	28
Украина	65	50	57	12	45
Россия	-	-	-	77	91
Беларусь	55	45	52	5	38
Япония	32	23	26	35	11
Франция	34	30	20	16	12
Англия	31	33	21	11	11
Турция	2	0	3	30	11
Индия	11	6	7	8	11
Китай	5	5	10	12	9
... ...	... ...	... ...	... ...	... ...	... ...
Узбекистан	2	12	2	-	-
Туркмения	0	0	0	10	13
Таджикистан	2	6	0	16	4
Киргизия	0	0	0	19	9
... ...	... ...	... ...	... ...	... ...	... ...
Иран	0	0	2	4	4

 

С КАКИМИ СТРАНАМИ МИРА СЛЕДУЕТ ОБЪЕДИНИТЬСЯ В ЕДИНОЕ ГОСУДАРСТВО (1994 г.)

 

 

И здесь ясно видны "прозападные" ориентации российских опрошенных групп и "пророссийские" — узбекских. Для коренных жителей Узбекистана объединение с Россией занимает по приоритету второе место после Казахстана и наравне с другими среднеазиатскими республиками. Что же касается России, то республики Центральной Азии обладают крайне низким приоритетом и не только в отношении создания единого государства, но и в отношении "тесного сотрудничества", значительно уступая странам — лидерам Западного мира. В то же время для Узбекистана значение Турции — геополитического лидера тюркоязычных стран — находится на среднем уровне (ниже России), а значение шиитского Ирана вообще на уровне аутсайдера списка. Можно сделать однозначный вывод о том, что для русского населения России среднеазиатские окраины СССР (и по-видимому, это относится и к Кавказу — и Северному, и Закавказью) не входят в систему доминант, определяющих территориально-этническую идентификацию. Следовательно, синдром 90-91 гг., как мы писали выше, активно проявляется и сегодня, несмотря на изменившуюся внутрироссискую политическую обстановку. Непопулярность сегодняшней власти в России связана, безусловно, с другими факторами, а не с переосмыслением ее роли в распаде СССР. Ментальность современного великорусского этноса является главным фактором, препятствующим развитию реинтеграционных процессов в постсоветском пространстве.

Как показал опыт проведенных нами ранее исследований (1), среди наиболее существенных этнополитических доминант — отношение к браку с представителями разных национальностей. Этот показатель достаточно емко фиксирует этнические стереотипы.

 

ОТНОШЕНИЕ К БРАКУ С ПРЕДСТАВИТЕЛЯМИ РАЗНЫХ ЭТНИЧЕСКИХ ГРУПП

(1994 г.)

 

Примечание. Всюду в этой таблице разница между цифрами "норм." + "отр." и 100 процентами составляет число относящихся к браку с данной этнической группой безразлично.

 

В то же время по ряду показателей наблюдается следующее явление — идентификация населения Центральной Азии с Турцией постоянно возрастает и даже достигает (обгоняет) идентификацию с Россией и русскими. Сегодня узбеки близки к равновесному состоянию — колебанию между геополитическими и этнокультурными системами российского и тюркского суперэтносов. Весьма вероятно, что в ближайшей перспективе 5-10 лет — выход в активную жизнь нового поколения — тюркская идентификация существенно превысит российскую.

 

НАРОДЫ-БРАТЬЯ ПО ОБЩЕЙ ИСТОРИИ И КУЛЬТУРЕ

(1994 г.)

 

 

Еще более тонко, на подсознательном уровне, система этнополитических ориентаций определяется с помощью семантического и цветового дифференциалов. Матрица этнополитических ценностей носит устойчивый характер и разрушается лишь в периоды распада этнической идентификации (7,8). Нами были выделены в ходе исследования 1994 г. некоторые "семантические ядра" — слова, связанные с системой этнополитической идентификации и выявлены ассоциации, которые они вызывают: семантические по шкалам "родной-чужой", "теплый-холодный", "близкий-далекий", "приятный-неприятный", "добрый-злой", "светлый-темный", а также цветовой спектр, состоящий из цветов радуги. Обобщающие показатели семантического теста приводятся в следующей таблице, где положительные и отрицательные числа (в интервале от -1000 до +1000) соответствуют балансу между положительными и отрицательными характеристиками.

 

ОБОБЩАЮЩИЕ ХАРАКТЕРИСТИКИ СЕМАНТИЧЕСКОГО ДИФФЕРЕНЦИАЛА

(1994 г.)

 

 

Сложнее интерпретировать цветовой тест (9,10). Построенные с его помощью "профили" демонстрируют общие характеристики восприятия России, а также европейско-западного мира русскими и узбеками и разительные противоречия в восприятии Азии, азиатских народов, стран и их столиц, ислама.

 

ЦВЕТОВЫЕ АССОЦИАЦИИ (1994 г.)

 

 

Образ всего, что связано с Азией у русских в России неустойчив, двоится и чаще всего окрашен в "неприятные" цвета — желтый, фиолетовый (Иран), оранжевый.

Проведенное исследование подтверждает представления об исключительной роли процесса модернизации в смене этнополитических доминант. Переориентация этнического сознания русских с суперэтнических ценностей также очевидно связана с идеей частичного поглощения суперэтноса современной западной цивилизацией. В этих условиях этническая энергия русских оказывается направленной на слом сложившейся евразийской цивилизации в той форме, каковой она создавалась в рамках Российской империи — СССР.

Между тем фактическое навязывание нашей правящей элитой при активной поддержки Запада неорагничных форм модернизации и одновременным подталкиванием к необратимому распаду на всем постсоветском пространстве не только собственно фрагментов российской империи, но и имперских рудиментов, раскрепощает пласты ранее невостребованной этнической энергии и создает потенциальную угрозу дестабилизации, срыва процесса догоняющей модернизации и возникновения угрозы националистической диктатуры в качестве реакции на этот срыв. Империя — лучший рецепт против фашизма и этнократии. В Россию фашизм может прийти только с Запада, и Запад близоруко провоцирует великорусский национализм.

 

ЛИТЕРАТУРА

 

(1) Бызов Л.Г. О перспективах сохранения целостной этнокультурной матрицы этносов России в условиях процесса "догоняющей" модернизации. Вестник МГУ, серия "Социально-политические исследования", 6, 1994.

(2) Гумилев Л.Н. Этногенез и биосфера Земли. М., 1990.      (3) Пастухов В.Б. Серия публикаций в журнале "Полис" за 1994-95гг.

(4) Клямкин И.М. Серия публикаций в журнале "Политические исследования" за 1994 г.

(5) Шушарин Дм. Вот только убитых не воскресить, "Литературная газета", 14.12.1994 г.

(6) Шляпентох Дм. Россия умерла, Америка умирает. "Независимая газета", 24.12.1994 г.

(7) Лебедева Н.М. Социальная психология этнических миграций. М., 1993 г.

(8) Спицына Н. Проблемы исторической генетики. М., 1993 г.

(9) Качанов Ю.Л. Диспозиции и позиции поля политики. Архив современной политики, 1, 1992 г.

(10) Петренко В.Ф., Алиева Л.А. Исследование этнических стереотипов с использованием методики "множественных идентификаций". Психологический журнал, 6, 1987 г.

(11) Платонов О. Евразийство и русская цивилизация: рост из глубины веков. "Правда", 21.12.1994 г.

(12) Скакунов Э.И. Этнонациональные конфликты и политическая стабильность России. Этнополис, 1992, № 2.

(13) Константин Леонтьев. Национальная политика как орудие всемирной революции. "Наш современник", 1990, N 7.

 

5.08.2004