Месть отверженных
Чтение газет мне опротивело
еще в начале 90-х. Изредка газетные статьи я все же читаю - по необходимости.
Но вот журналистских книжек я никогда в руки не брал. Впервые - исключительно
по необходимости - мне пришлось прочесть крайне занудную, изобилующую повторами
и мелким самокопанием автора книгу Ольги Сагаревой "Это "Родина"
моя". Пропустить книгу, в которой пишется о достаточно важных событиях, в
которых поучаствовал ты сам и множество твоих друзей, было невозможно. Пришлось
преодолевать в себе как отвращение к журналистскому стилю, так и к массе
оскорбительных определений и всякого рода чуши, коими набита книга Сагаревой.
Правда, на этой помойке можно было найти как случайные оговорки автора,
вскрывающие неизвестные доселе мотивы деятельности тех или иных людей, так и
случайные же проблески верных мыслей.
Читать пришлось не только
потому, что "Родина" - существенная часть моей жизни, но и потому,
что я не мог поверить, что человек, которого я
толком не замечал во время избирательной кампании 2003 года, сумел
написать о ней толстенную книгу. Ольга всего лишь несколько раз промелькнула в
поле моего зрения в образе вздорного подростка, страдающего от собственного же
характера. И вдруг - целый мемуар! Я бы, несмотря на свою склонность к беспрерывной
писанине, на эту тему смог бы написать разве что небольшую брошюру.
Разумеется, содержание книги
с первых же страниц показало, что это претензия на сенсационное разоблачение
"Родины", состряпанное на потребу группе, принимавшей самое живейшее
участие в предвыборной работе "Родины" - прежде всего, ради того,
чтобы ее провалить. Полагаю, что с достаточной достоверностью можно указать (и
это подтверждает книга Сагаревой) на Марата Гельмана как на ключевую фигуру в
этой группе, осуществлявшую связь между одной из "башен"
Администрации Президента и "библейской" интеллигенцией с левацкими
взглядами и неуемной жаждой наживы. Любимым полем деятельности такого рода
людей с эпохи ельцинизма была, безусловно, политика. Поэтому странная фигура
Ольги Сагаревой попала в исходный проект "Товарищ" (затем
превратившийся в "Родину"). Именно Гельман привел Ольгу - совершенно
ничего не смыслящую ни в политике, ни в организации выборов - чуть ли не в
качестве главного "райтера", а потом и пресс-секретаря в блок
Глазьева-Рогозина. Главным же тайным советником и попечителем Ольги стал один
из бывших сотрудников АП Максим Мейер. Кроме того, референтными лицами для
автора были такие милейшие персонажи современной истории как Чубайс и
Гусинский.
Только ставкой
интеллигентского "кубла" на заведомый провал "Родины" можно
объяснить, что Ольга - со всеми своими чудовищными комплексами (которые так
ярко высвечены в книге) - была внедрена в центр событий. Сагарева признается,
что смотрела на лидеров блока только с одной целью: завести с кем-нибудь из них
роман. И при этом (и во многом за счет этого) добиться карьерного успеха.
Рогозин показался ей более подходящим для "интима", поскольку вокруг
Глазьева уже толпилось множество услужливых женщин, а соратники Рогозина были практически
все мужского пола. Сагарева решила, что тут будет меньше конкуренции. Но не
взяла в толк, что подобные ей авантюристки уже попадались на пути рогозинцев,
были вычислены и изгнаны. На этот раз вместо изгнания была применена тактика
"удушения в объятиях". И Сагарева купилась - решила, что никто не
заметит, что ей ни выборы, ни победа на них вовсе не интересы. Она пыталась
быть руководителем и влиять на ситуацию, а оказалась в итоге только
ассистенткой - вполне безвредной и даже кое в чем достаточно полезной. Хотя бы
в том, что иных "кротов", как казалось недоброжелателям Рогозина, уже
нет смысла засылать, если этот так удачно пристроен.
Представим себе, куда могла
бы устроиться на работу незамужняя дама 29 лет от роду, только что приехавшая
из Америки после семилетней эмиграции с двумя дочерьми, говорящими только
по-английски, с больной спиной (оттого предпочитавшая работать лежа), с
проблемами со зрением, категорически принявшая на себя образ Гавроша, с
затруднениями говорящая и пишущая на русском языке (зато постоянно включающая в
разговор американский и подростковый российский сленг). Добавим к этому
невиданные амбиции по части карьеры, привычки к весьма свободному рабочему
графику и комфорту, необыкновенную легкость в переходе в разговоре с любой темы
на тему секса, фамильярное обращение (непризнание русской традиции обращаться
по имени и отчеству). Ольга признается, что у нее полностью отсутствовало
представление о современной политике России. В то же время она не стесняется
давать рекомендации по любому поводу и настаивать на них с фантастическим
упрямством, доходящим до истерики. И вот такому человеку Гельман сразу
присваивает в штабе уникальный статус: "Никакие тексты никому вне штаба не
отдаются и не передаются без Лёлиной визы". А потом навязывает ее Рогозину
в качестве руководителя пресс-службы.
Почему вообще эта книга,
призванная нарисовать образ лидера "Родины" Дмитрия Рогозина то как
сексуального маньяка, то как сущего ребенка, появилась на свет? Ответ очевиден:
это кому-то (мы знаем кому) выгодно. Цель спонсоров книги - высосать из пальца
компромат против Рогозина. Если такового не удалось отыскать с той же
легкостью, как это получается с другими политиками, то приходится соорудить вот
такой "роман" с тривиальным, но душещипательным сюжетом для домохозяек
сюжетом: она его полюбила, а он оказался негодяем. Разумеется, свою роль тут
сыграла и страсть Сагаревой снискать лавры околовластной стервы - как это
удалось одной кремлевской потаскушке, также выпустившей недавно книжку о своих
похождениях среди важных персон. (Я не читал этот бред, но слышал про него от
друзей.)
Возникает вопрос, как же
могла проникнуть в штаб "Родины" Ольга Сагарева, своими личностными
качествами способная серьезно помешать его работе, и относившаяся враждебно
практически ко всему, что говорил Дмитрий Рогозин, с которым Сагаревой пришлось
работать большую часть времени? Ответ на этот вопрос связан как со стратегией
одной из кремлевских "башен", так и со способом противодействия ей со
стороны Дмитрий Рогозина и его соратников. "Башня" внедряла в блок
"Родна" разрушительный вирус, который всегда можно было
"разморозить". Рогозин же нашел средство против этого вируса.
Сагарева, не ведая того, стала вакциной против вируса, который сама же и
принесла в избирательный блок.
Надо признаться, что штаб
блока, размещенный в гостинице "Аэрополис" все время избирательной
кампании, функционировал лишь для отвода глаз. Кремлевской "башне"
казалось, что там все под контролем. И даже когда многие виды деятельности
Рогозин и Глазьев просто забрали из штаба, "башенникам" чудилось, что
они приставили к лидерам блока своих людей и все контролируют. Вероятно, они
праздновали успех, когда Рогозин принял "близко к телу" мадам
Сагареву и отдал ей на откуп важнейшую часть предвыборной работы. В
действительности оказалось, что многие важные комбинации, к котором приходилось
прибегать, чтобы иметь шансы на победу, Рогозин проводил в обход Сагаревой. И
та просто бесилась от гнева, швыряя одежду оземь на глазах у изумленной
публики. Не удалось Сагаревой решить и другую поставленную перед ней задачу -
уложить своего шефа в постель. Рогозин, напротив, сильно расстроил девушку, так
и не дав ей шанса ни осуществить свой замысел, ни понять, что замысел остается
заведомо провальным. Рогозин просто переиграл внедренного "крота",
заставив его работать в свою пользу и, не отпуская до поры до времени,
поддерживая у него иллюзию возможности подорвать его репутацию или нанести
существенный удар по "Родине".
Казалось, что успехом
гельмановского "вируса" был набор в региональные структуры штаба
людей совершенно неадекватных. Тем не менее, Рогозин сразу сделал ставку на
самостоятельную работу со СМИ, а вовсе не с этой "подставой". Так же
улизнул и Глазьев, всю кампанию проводивший работу в отдалении от штаба.
Кремлевские комбинаторы просто обманули сами себя. Дав при этом слегка нажиться
разномастной публике вроде автора ублюдочной книжонки "5000 значений слова
х...", которому Гельман поручил делать газету "Товарищ". Такая
публика, собственно, и составляла гельмановский кадровый резерв. Именно из этой
среды появилась и Сагарева.
Нас не может не
удовлетворять тот факт, что большинство ключевых решений (и даже событий)
избирательной кампании "Родины" прошли мимо Ольги Сагаревой. Судя по
ее книге, она так и осталась в неведении, что ее вычислили и обвели вокруг
пальца. Пот крайней мере мое личное видение кампании "Родины"
серьезно расходится с изложением "крота". Большая часть кампании
осталась тайной для Ольги. А ее беспрерывные нашептывания на ухо Рогозину, шеф
просто оставлял по большей части без внимания. Переманить его "из правых
консерваторов в нормальные люди" (выражение Сагаревой) так и не удалось.
Что же осталось Сагаревой и ее заказчикам ввиду явного провала их планов? Постараться раскрыть некоторые "интимные" подробности избирательной кампании, дав всем ее участникам - прежде всего Рогозину - самые нелестные характеристики, составив таким образом подборку "ссылочного материала" для будущих и действующих политических врагов "Родины". Справочник для негодяя можно считать вполне состоявшимся.
Но есть у сочинения
Сагаревой и другая сторона. Любопытным следствием книги является доступность
очерка быта и нравов идеологических противников "Родины" и взглядов
ее лидера. Гельман, Сагарева и прочие "носители левой идеи" оказываются
на поверку весьма жадными до высоких гонораров, привыкшими к западным
стандартам потребления (предоставленным им в свое время ельцинистами за счет
разворовывания страны), страстно ненавидящими русские формы общежития и даже
обычные для России нормы приличия. Сагарева пишет о России "эта
страна", ненавидит красоту русских женщин, отвергает институт брака, всюду
видит в мужских повадках "шовинизм" (сама то и дело мечтая
"съездить в глаз"), считает религию исключительно "опиумом для
народа".
Книга Сагаревой конечно же нанесла
ущерб репутации "Родины" - прежде всего "бабьим" взглядом
на политику, которая всегда и всюду является делом мужским, посильным только
сильным женским натурам. Здесь же хныканье Сагаревой должно воздействовать на
чисто бабью слабость любителей околополитической "клубнички". Ей
удалось представить дело так, что тонкая игра Рогозина на ее
"интимных" устремлениях (напомним, что это был своеобразный
"интим" - он терял смысл без вполне определенных для Сагаревой
политических и карьерных результатов), является чуть ли не чертой его
характера. И тут снова противники Рогозина просчитались. В России для мужчины
нет никакого позора в том, чтобы отвергнуть навязчивую дамочку. Особенно если
она имеет столь карикатурный облик.
Труд Сагаревой оказался и
саморазоблачительным для ее "интернациональной" среды. Он вскрыл всю
изломанность натур из "кубла" заговорищиков против
"Родины". У меня лично и без того пара мимолетных встреч с Гельманом
вызывала только одно желание: макнуть его физиономией в салат, а лучше - в нужник.
И не только потому, что мне претит серьга в ухе у мужика. Мне известны были его
арт-выходки, воспроизводящие кровавые языческие культы и прямо оскорбляющие
Россию. Теперь в лице Ольги Сагаревой - бесспорно несчастной в своих
психических и физических немощах - можно видеть иной вариант того же типа
ненавистников нашей страны.
Разоблачение состоялось и по
части идеологии. "Люди искренне "левых" взглядов" оказались
весьма алчными предпринимателями, рассматривающими политику как бизнес. Их
правозащитная риторика сочетается, как оказалось, с привычкой к весьма
затратному образу жизни и фантастически высоким зарплатам. Важным для них всюду
и везде является, например, качество офисного кофе. О победе над бедностью в
богатой стране они пишут скорее для красного словца - упражняясь в слоге, а
вовсе не потому, что действительно хотят кому-то помочь жить достойно. Это
профессионалы фарисейских текстов. К тому же любые проявления патриотизма
обозначающие, по крайней мере для себя, как "фашизм" и "шовинизм".
"Родина"
переварила и Гельмана, и Сагареву. Даст Бог, переварит и другие вирусы. Мы
только должны быть бдительны и умны, когда встретимся с такого рода типами
вновь.