А.Журавлев

 

Врачи-вредители

Стабилизационный фонд: управленческое бессилие - путь к экономическому бесплодию

 

РОЖДЕНИЕ СТАБФОНДА

 

Многие страны, специализирующиеся на добыче и экспорте природных ресурсов, - Кувейт, Чили, Норвегия, Иран, и др. - имеют специальный фонд, в котором аккумулируется часть доходов от этого вида деятельности, предназначенная для образования резервов на "черный день", а также для финансирования ряда инвестиционных программ.

Есть он нынче и у России. Если Высоцкий пел: "Час зачатья я помню неточно", то со Стабилизационным фондом Российской Федерации все предельно ясно, если не с часом, то с датой - 3 апреля 2001 года. Именно в тот день, обращаясь с посланием к Федеральному Собранию, президент В.В. Путин впервые высказался о необходимости разделения доходной части бюджета на две части. Одна из них, формируемая за счет источников доходов, связанных с благоприятной внешнеэкономической конъюнктурой, и должна "образовать резерв для обеспечения стабильного развития в менее благоприятные годы, а также для решения масштабных стратегических задач".

Сначала существовала временная структура без полноценного законодательного и нормативного обоснования, именовавшаяся "финансовый резерв". С 1 января 2004 года вступили в силу дополнения в Бюджетный кодекс РФ, узаконившие Стабилизационный фонд. Напомню, что этот фонд понимается как часть средств федерального бюджета, образующаяся за счет превышения реальной цены на нефть над базовой ценой, подлежащая обособленному учету, управлению и использованию в целях обеспечения сбалансированности федерального бюджета при снижении цены на нефть ниже базовой. Под базовой же ценой на нефть понимается цена на нефть марки Urals, эквивалентная 146 долларам США за тонну (20 долларов США за баррель).

Еще девять месяцев понадобилось правительству, чтобы "выдать на-гора" полуторастраничный документ под названием "Правила управления средствами Стабилизационного фонда Российской Федерации". Это, правда, был пока не финал. К 30 ноября Минфину еще предстояло разработать и утвердить нормативные акты, касающиеся валютной структуры инвестиционного портфеля, параметров риска и доходности, взаимоотношений с ЦБ как управляющим средствами фонда. После этого десятки и сотни миллиардов рублей, бесплодно висевшие несколько лет на счетах федерального казначейства в Центральном банке, - и, по словам главы Счетной палаты, принесшие из-за этого убытков на 9 миллиардов, - наконец можно будет вкладывать в доходные активы.

По закону, средства Стабфонда могут использоваться для финансирования дефицита бюджета, а также на иные цели в случае, если накопленный объем средств Стабилизационного фонда превышает 500 млрд рублей. Через год, между прочим, если ценовые тенденции на рынке нефти сохранятся, в фонде может скопиться до 720 млрд рублей, то есть 25 млрд долларов. Впрочем, как известно, уже по итогам текущего года запланировано, что он окажется больше законодательного минимума. Так что 74 млрд рублей пойдут на покрытие дефицита Пенсионного фонда.

 

СТЕРИЛИЗАТОРЫ

 

Стабилизационный фонд призван снижать влияние доходов волатильного свойства на деятельность правительства и экономику в целом. Для этого, во-первых, в нем в пору хорошей конъюнктуры должна аккумулироваться часть налогов, уплачиваемых нефтяными компаниями. Когда ситуация на мировом рынке изменится, на эти средства смогут рассчитывать иностранные кредиторы и бюджетники. Во-вторых, Стабилизационный фонд одновременно "откачивает" из экономики лишние, с точки зрения властей, деньги, обеспечивая стерилизацию денежной массы и ослабляя давление на национальную валюту.

Впрочем, судя по заявлениям и конкретным действиям правительственных чиновников, стерилизационный потенциал Стабфонда привлекает их особенно сильно. По-человечески их можно понять: они обещали самому главному начальнику в стране, что за год инфляция не выйдет за 10%, при том что рубль не укрепится больше, чем на 7%, и теперь в меру своей фантазии пытаются эти ориентиры соблюсти. Худо то, что фантазия оказывается слишком куцей. Собственно, она не идет дальше самых простых, механических манипуляций, подчиняющихся банальной логике: минимум реального действия, максимум внешнего эффекта.

Давайте вспомним, что происходило в 2003 году. Денежная масса М2, во многом определяющая рост цен в экономике, увеличилась в полтора раза. Однако сопоставимого роста инфляции не произошло - из-за высокого спроса на деньги, в особенности со стороны предприятий, которые масштабными темпами наращивали инвестиции. Чистый годовой отток капитала тем временем сократился до 2,1 млрд долларов, а в IV квартале даже сменился на чистый приток.

А что же в году нынешнем? Как говорят комментаторы боксерских боев, все случилось уже в первых раундах.

Во-первых, вопреки ожиданиям властей, капитал продолжил и даже ускорил свое привычное движение - прочь из России. Накопленная за три квартала "беглая" сумма уже подобралась к 11 миллиардам. Это при том, что за первую половину осени российские банки и нефинансовые компании, по некоторым данным, привлекли 4,5-5 млрд долларов в виде облигационных и синдицированных займов. Еще два миллиарда за акции "Лукойла" заплатила "ФилипсКоноко". И все равно даже самые осторожные оценки годового итога - по меньшей мере минус 12 миллиардов. Сдается, не будут неожиданностью и все 14. Но особенно сильным чистый отток был именно в I квартале года.

В абсолютном выражении золотовалютные резервы ЦБ (ЗВР) за 10 месяцев 2004 года увеличились на 30 млрд долларов против 17 млрд за аналогичный период 2003 года. Но по итогам марта темпы прироста ЗВР в текущем году были почти вдвое ниже, при том что и сумма прироста была в пользу 2003 года. А ведь как раз в марте А. Кудрин заявил, что в 2004 году в России первый раз в истории будет отмечен чистый приток капитала в размере 3-4 млрд долларов.

На стыке лета и осени в промышленности наметился спад. Однако в начале года деловая активность была весьма высока, и инвестиционный спрос на деньги уверенно возрастал. Но тут пришла беда, откуда не ждали, - ЦБ урезает мартовский "транш" ликвидности на 35 млрд рублей. Потом еще. И еще.

Думаю, грандиозный рост остатков на корреспондентских счетах и депозитах банков в ЦБ с десятых чисел нынешнего октября не должен вводить в заблуждение. Это результат действия группы факторов: повышенного спроса на рублевые активы ввиду последовательного и неоднократного укрепления курса рубля; 13-процентного увеличения ЗВР в октябре, давшего треть всего их прироста за прошедшую часть года; сохраняющейся стагнации на рынке межбанковских кредитов, где за последние полтора месяца, несмотря ни на что, ставки серьезно, на четверть, снизились только по однодневным кредитам, в то время как более длинные ресурсы в основном подорожали - какие на 20%, а какие и вдвое. Да и снижение октябрьского индекса предпринимательской уверенности на 3%, как считает большинство наблюдателей, свидетельствует об определенном снижении инвестиционной активности в экономике, финансируемой в рублях.

Так что хотим мы того или нет, а из-за чиновничьих стабилизационных забав пресловутая М2 в расчете на год может не дотянуть в своем приросте до 20%. Это, конечно, не сжатие денежной массы в полном смысле слова. Однако 30-процентное уменьшение темпов денежного предложения вполне может обескровить и более устойчивую экономику, нежели российская.

 

КРОВОПУСКАНИЕ ИЛИ ОБЕСКРОВЛИВАНИЕ?

 

Один мой знакомый любит время от времени говорить: "В правительстве не дураки сидят". Сам он, бывший чиновник, при этом нехорошо улыбается. Если принять эти слова за аксиому, напрашивается следующий вывод. Денежные власти "откачивают" ликвидность из экономики совершенно умышленно, с пониманием того, что они делают. Позволю себе предположение, что роли распределились так. Центробанк продолжает уверять почтеннейшую публику, что сдерживание инфляции остается его приоритетом. Однако, пользуясь тем, что хозяин рубля у нас не рынок, но ЦБ, а хозяин - барин, названная организация фокусируется именно на валютном курсе. Причем речь идет не столько об укреплении рубля в номинальном выражении. Ведь С. Игнатьев поручился перед президентом за совсем другой рубль - за тот, который определяется реальным эффективным курсом. И Банк России будет пытаться, манипулируя пропорциями доллара и евро, привести этот показатель, как говорил начальник транспортного цеха, к приемлемой цифре.

Задача же борьбы с инфляцией фактически передается в руки правительства, которое использует для этого Стабилизационный фонд. Сегодня в него, по разным оценкам, попадают до 90-95% поступлений от сбыта сырья по цене выше 25 долларов за баррель. Поскольку, по словам А. Кудрина, действующий бюджет де-факто рассчитан исходя именно из этой цены, выходит, что едва ли не весь дополнительный доход нефтянки транзитом через ММВБ без задержки следует в Стабфонд. Понятно, что иному организму может быть полезно небольшое кровопускание, но нельзя же превращать его в кровотечение! А ведь именно этим занят финансово-экономический блок исполнительной власти. Но, с его точки зрения, надо полагать, благая цель борьбы с инфляцией оправдывает средства. Равно, очевидно, и издержки. Например, именно вышеупомянутое троекратное (!) уменьшение за три весенних месяца количества новых денег, поступавших в экономику, и создало предпосылки для приснопамятных событий в банковском секторе в мае-июле этого года.

Конечно, в ближайшее время банки могут чувствовать себя более-менее уверенно. А если найдут хороших заемщиков, то смогут трансформировать свою свободную ликвидность в прирост денежной массы. Но пока это не более чем сослагательное наклонение. А вот очередное повышение экспортных пошлин на нефть в декабре - реальность. Стало быть, стерилизация продолжается.

 

СОБАКА НА СЕНЕ

 

Более того, Минфин намеревается ужесточить режим Стабилизационного фонда. Во-первых, его базовый размер планируется привязать к ВВП - сначала на уровне 3,1%, постепенно повышая эту планку до 4,5%. Во-вторых, в законодательство предполагается внести однозначный запрет на расходование сумм, превышающих базовый объем фонда, на что-либо помимо погашения внешнего долга, пока мировая конъюнктура позволяет. Подсластить пилюлю должно увеличение с 2006 года расчетной цены нефти с 20 до 21 доллара за баррель. Это даст порядка 60 млрд рублей по сегодняшнему курсу, выделяемых отдельной бюджетной строкой на инвестиционные проекты. Это меньше 2% расходов бюджета-2005, или 1,5% денежной массы, прогнозируемой по итогам года текущего.

Складывается очередной парадокс российской действительности. Казалось бы, правительство, сидящее на огромной кипе денег, должно через открытый, прозрачный тендер нанять частных подрядчиков для осуществления инвестиционных проектов, способных сдвинуть с мертвой точки реструктуризацию экономики страны. Это давно опробованный в мире, неинфляционный способ стимулирования деловой активности и повышения благосостояния населения. Вместо этого на свет божий извлекается сомнительная аббревиатура "ГЧП" (государственно-частное партнерство), а энтузиасты сокрытого под ней механизма хотят заставить предпринимательскую братию вкладывать свои деньги в проекты с неопределенной окупаемостью. При этом они продолжают откачивать из экономики те самые деньги, которые потребны для реализации их нешуточных планов.

Не соглашаясь с идеей пустить на госинвестиции более-менее значимую часть профицита, оседающего в Стабфонде, министр Кудрин, по сути дела, расписался в неспособности государства, в аппарате которого он служит, эффективно и некоррупционно вложить эти средства в проекты с высокой добавленной стоимостью.

 

УБЫТОЧНОЕ УПРАВЛЕНИЕ ДЕНЬГАМИ ГОСУДАРСТВА

 

Ну ладно, не дозрели пока. Что называется, институциональный вопрос, а у нас они решаются плоховато. Но вроде профессионалами нас жизнь не обидела. Между тем статья 96.4 Бюджетного кодекса сообщает нам, что средства Стабилизационного фонда могут размещаться исключительно в долговые обязательства иностранных государств с высшим рейтингом, присвоенным двумя ведущими рейтинговыми агентствами. Государств таких получается где-то в пределах десятка. А облигации их, американские, скажем, приносят 4-5% годовых. То есть Минфин покупает у ЦБ за рубли Стабфонда доллары, которые с поправкой на американскую инфляцию (скажем, 2%), укрепление рубля (2,66% за этот год) и российскую инфляцию (допустим, 10%) по завершении цикла дадут потерю в 16,5%. Уж лучше было в рублях оставить.

Так вот о профессионалах. Если в правительстве не страдают забывчивостью, то, значит, поражены патологической… как бы помягче… осторожностью. Потому что при разумном расширении перечня бумаг профессиональный трейдер сможет обеспечить значительно более высокую доходность при сохранении консервативных параметров риска. У нас за пример почитают Норвегию. Ее Нефтяной фонд по своему типу отличается от российского аналога. В него поступают все доходы от нефти и инвестиций средств фонда. Из него при необходимости финансируется дефицит государственного бюджета, где аккумулируются обычные, не нефтяные доходы. А необходимость возникает постоянно, поскольку, например, официальный уровень бедности в 2002 году в этой небольшой северной стране начинался с годового дохода в 12 тысяч долларов.

Так вот, от 30% до 50% вложений средств фонда могут направляться в акции, причем включая компании таких стран, как Китай, Польша, Турция, Филиппины, Чили. Итог: доходность операций фонда в 2003 году превысила 20%. Неудивительно, что у норвежцев, по-видимому, самый большой фонд в мире - 136,3 млрд долларов. А ведь начинали в 1996 году с 311,2 миллионов. Кстати, "на проектную мощность" этот механизм вышел не сразу: учрежден-то фонд был в 1990-м. И в акции стал инвестировать только с 1998 года. Но возможность-то такая в законе была зафиксирована с самого начала. Схожего инвестиционного поведения придерживаются и кувейтцы, да и другие. В общем, как всегда, за державу обидно. Правильная и многими народами опробованная идея иметь "подушку безопасности" на случай столкновения с суровой реальностью низких цен на сырье девальвируется варварской техникой денежной стерилизации. К слову сказать, в другой, не экономической, отрасли знаний хорошо известно, что стерилизация приводит к неспособности к воспроизводству.

Возвращаясь на экономическую почву, предлагаю лозунг дня: "Долой врачей-вредителей!".

 

Андрей Журавлев - кандидат экономических наук,

ответственный секретарь Института транснациональных корпораций

 

Русский предприниматель

декабрь 2004