М.Г. Делягин

 

Оздоровить РОССИЮ![1]

 

Михаил Геннадиевич, как вы, один из крупнейших российских экономистов, оцениваете экономическое положение России сегодня?

 

Несмотря на усилия и успехи бизнеса, в первую очередь среднего, наше положение определяют мировые цены на сырье, прежде всего нефть, от которой зависит половина всего экспорта. Рост ВВП, приобретший уже мистическое значение, — нельзя исключить, что из-за сходства аббревиатур, — вызван, как признает даже один из главарей либеральных фундаменталистов Греф, в основном удорожанием нефти. Он не связан с развитием экономики; это простое переваривание труда поколений советских людей.

Сырьевая модель тормозит экономический рост. Технологические факторы, действовавшие и в СССР: рост капиталоемкости добычи сырья и цены его транспортировки, — дополнены еще более, чем раньше, хищнической эксплуатацией природных ресурсов и отсутствием комплексного подхода.

Торможение усугубляют и структурные проблемы — незащищенность собственности, повсеместный произвол монополий, массовая бедность, небывалый с 1994 года рост социального расслоения, множество безысходно депрессивных регионов. Взлет цен на нефть не ускорил рост, а просто поддержал его прежние темпы; сейчас и вовсе начинается наглядное торможение: в сентябре промышленный рост снизился до 3,5% — минимума за несколько лет.

Экономика разорвана на захлебывающийся от денег сектор, связанный с экспортом сырья, и на все остальное, считающее каждую копейку — примерно, как Москва, где 100-тысячные "мерседесы" и 300-тысячные "бентли" выстраиваются в пробки на глазах у почти половины москвичей, еле сводящих концы с концами.

 

А почему уже более десяти лет не решаются названные вами структурные проблемы — ведь они очевидны?

 

А зачем? Экономическая власть захвачена либеральными фундаменталистами, стремящимися свести роль государства[2] к минимуму, в том числе и ценой отказа от его неотъемлемых функций, ради которых оно существует. Это стратегическое планирование, развитие науки и технологии, социальная поддержка, развитие человеческого капитала.

Кроме того, для либеральных фундаменталистов характерно отождествление себя не со своей страной, а с развитыми — по принципу "что хорошо для "Дженерал Моторз", хорошо и для России". В глобальной конкуренции это оборачивается предательством.

Подводя итог, можно сказать: экономика России сегодня — "экономика желудка", "переваривающая" нефтедоллары в интересах кучки олигархов, правящих нами.

 

РАНЬШЕ ПРАВИЛА "СЕМЬЯ", А ТЕПЕРЬ — "БРИГАДА"

 

Каких олигархов? Что, Ходорковский из СИЗО, Абрамович из Лондона, а Вексельберг — с яиц Фаберже правят Россией?

 

Олигарх — это не ругательство и даже не национальность, а предприниматель, зарабатывающий значимую часть средств за счет контроля за государством. Назначенные миллиардерами коммерческие олигархи эпохи Ельцина контролировали деньги и имущество государства. Они потерпели поражение от силовых олигархов, которые контролируют, как можно понять, не деньги или имущество, но применение государством насилия, — но из тех же, коммерческих интересов, ради прибыли, просто при помощи иных инструментов.

Исторически силовые олигархи — часть еще ельцинской элиты, просто не ее первый и второй, а третий и четвертый "сорта". Так же, как и вся эта элита, они пробились наверх за счет осознанного разграбления собственной страны, и поэтому им как социальной группе точно так же недоступно чувство ответственности перед Россией.

Поэтому планируемое ограничение демократии лишено смысла.

 

То есть вы не одобряете политической реформы, объявленной президентом Путиным?

 

Для начала, я не приемлю плача по утерянной демократии. Российское государство сложилось в ходе расстрела "Белого дома" в 1993 году, когда силовые структуры подчинились президенту и были повязаны кровью. Это не оправдание Руцкого и Хасбулатова, но государство сложилось без народа и против народа[3], что и подтвердила вся его политика, включая текущую.

Плач наших либералов по демократии — прежде всего плач по тому, что отбираемые у народа ресурсы теперь потребляются не ими и нанявшими их олигархами от коммерции, а социально чуждыми им олигархами от силовых структур.

Но говорить о том, что борьба либералов против "силовиков" — это "не наша война", при всей омерзительности либералов, на мой взгляд, неверно. Ведь это не только война между двумя группами олигархов за право грабить нас с вами и потенциально — за возвращение внешнего управления Россией со стороны Запада. Это еще и борьба за ограничение силового произвола, за обеспечение элементарной личной безопасности не только предпринимателей, но и всех остальных граждан, и в этой части либералы объективно, хотя, возможно, и против своей воли, защищают интересы России.

Вместе с тем не стоит забывать, что демократия — это не набор институтов, а положение, при котором государство[4] наиболее полно учитывает интересы и мнения общества. Способы этого учета зависят от состояния общества, и "демократическими" они являются только для развитых. Попытки импортировать демократические институты в незрелые общества — например, африканские и исламские — порождают диктатуру или хаос[5].

Можно спорить, дозрела ли Россия до демократических институтов в конце 80-х, но сейчас, после 15 лет продолжающейся национальной катастрофы, модернизация может быть только авторитарной. Поэтому по форме Путин прав.

Однако ограничение демократии имеет смысл лишь ради модернизации, а не ради упрощения процесса переваривания России силовой олигархией. Пока никаких признаков подготовки модернизации нет, зато переваривание стало доминантой государственной политики.

 

ЛИБЕРАЛЬНЫЙ ФУНДАМЕНТАЛИЗМ ХУЖЕ ИСЛАМСКОГО

 

Вы упомянули о борьбе либералов против силовой олигархии, — но ведь либералы благоденствуют в правительстве и продолжают свое черное дело…

 

Они "сменили ориентацию", обслуживая уже не Запад и не коммерческих олигархов, а победившую силовую олигархию.

В соответствии со своей идеологией они минимизируют роль государства, изживают "пережитки социализма" и снижают инфляцию за счет сокращения поддержки населения и передачи его ресурсов бизнесу[6].

 

А как же тогда многократный рост социальных выплат, о котором всё время говорят представители правительства?

 

Расходы на социальную политику, предусмотренные бюджетом-2005, в реальном выражении сокращены на 1,5%. А "многократный рост" — это из той же серии, что и чубайсовские две "Волги" на ваучер.

Либеральные фундаменталисты, отбирая ресурсы у населения и передавая их бизнесу[7] (так, в 2005 году снижение налогов для него обеспечивалось сокращением социальных и медицинских гарантий более чем на 30 млрд. рублей), обеспечивают финансовую базу не столько роста и модернизации производства (хотя при дорогой нефти перепадает и ему), сколько аппетитов силовой олигархии, изымающей ресурсы у бизнеса[8]. В результате бизнес из основного субъекта развития превращен в простого посредника по передаче ресурсов населения правящей бюрократии. Как всякий посредник, он не забывает и себя, чем создает предпосылки для справедливой критики, отвлекающей общество от организаторов процесса.

Таким образом, либеральные фундаменталисты в симбиозе с силовыми олигархами породили своего рода "пищеварительный тракт". Мимо Португалии, этой "земли обетованной" либеральных фундаменталистов, Россия дрейфует к Нигерии и Гаити.

Но непосредственно блокируют наше развитие именно либеральные догмы. В соответствии с ними уничтожаются последние еще действовавшие права человека — на жилье, гарантированную пенсию, образование и здравоохранение, на саму жизнь, наконец, так как "монетизация льгот", по сути, является социальным геноцидом.

Либеральный фундаментализм страшнее исламского: те убивают тысячами, а эти лишают возможности жить миллионы.

 

Довольно странно слышать от вас систематическую непримиримую критику либералов — вы же сами начинали с Ельциным?

 

Ну что ж поделать, большинство людей со временем умнеет. Группа экспертов, где я работал с июня 1990-го по ноябрь 1993-го, боролась сначала с бредовой программой "500 дней" Бочарова—Явлинского, потом с людоедской гайдаровской реформой, так что тесно я с либералами соприкоснулся лишь в мае 1994-го, когда Ясин пригласил меня в аналитический центр при президенте, — и свои либеральные иллюзии я изжил по крайней мере к концу 1995 года, это легко посмотреть по публикациям. Во всяком случае, после выборов 1996 года меня оставили в администрации президента при категорическом условии не писать статей, так что пришлось вместо них написать книгу — "Экономику неплатежей".

Как мне говорили, она почти год была настольной книгой Ю.Д. Маслюкова и повлияла на его решение пригласить меня на работу, когда он стал первым вице-премьером в правительстве Примакова.

 

РОССИЯ ДОРОЖЕ ВЛАСТИ

 

В общем, все беды от того, что Россия принадлежит олигархам — раньше коммерческим, теперь силовым. Что будет дальше?

 

Государство сложилось в пореформенной России как механизм не созидания, а разворовывания ранее созданного[9]. Эта ситуация не изменилась, и в силу разложения систем управления страна войдет в системный кризис быстрее, чем это будет следовать из экономических прогнозов.

Деградация госуправления не случайна: так как грабить проще, чем строить, для грабежа нужна меньшая квалификация, чем для созидания, и менее квалифицированные люди выдавят случайно затесавшихся в их среду профессионалов.

В результате правящая бюрократия не просто порочно ориентирована, не просто преследует пагубные для общества цели, но еще и не способна управлять в силу своего невежества. Убежден: банковский кризис, разразившийся "на ровном месте" в июле этого года, порожден не злым умыслом, но полной безграмотностью и безответственностью руководителей Центробанка, которые сначала спровоцировали панику, а потом полтора месяца наблюдали за ее нарастанием. И, даже когда она парализовала работу ряда успешных банков, они ждали, пока "всё как-нибудь само рассосется", пока президент не сообщил им об их персональной ответственности за вверенное им дело. Судя по их заполошной реакции, они об этом и не догадывались…

Неадекватность ключевых чиновников, их несоответствие занимаемым должностям драматически и пока непредсказуемо приблизит системный кризис. Если к его началу здоровые силы общества "найдут друг друга" и самоорганизуются, он откроет путь политической, а затем и хозяйственной модернизации России. Иначе системный кризис уничтожит Россию, как 13 лет назад — СССР.

Множество людей, даже неплохих, сейчас сидит по углам и радостно потирает ручонки в его предвкушении: вот, мол, сейчас рванет, и мы пролезем к власти. Эти люди не понимают, что рвануть может так, что погибнет страна.

Россия дороже власти, дороже всего.

Если нам придется брать власть в результате кризиса, это будет нашим поражением, потому что главное сегодня — не допустить самого этого кризиса.

 

А разве это возможно?

 

У обществ, как у людей, есть сильнейший инстинкт самосохранения. Как писал когда-то Кабаков, "так не бывает, но как чудо — возможно". А в истории нашей страны были и вовсе невероятные случаи, на одной из царских медалей так и отчеканили: "И небывалое бывает". Мы прошли через черный хаос начала 90-х, мы глядели в его пустые глаза в 1998-го, когда в стране две недели почти не ходили товарные поезда, — мы знаем, что нас ждет.

И, прежде чем пользоваться общим несчастьем, мы должны сделать всё, чтобы оно не случилось.

Мы должны предостерегать власть от самоубийства, разъяснять ей пагубность ее собственных действий — в том числе и для личных бизнесов образующих ее деятелей, вырабатывать и навязывать им разумные действия, разумные пути решения проблем.

Пока человек жив, он не бессилен. "Кто не смирился — тот не побежден", как до сих пор написано перед "Белым домом".

Мы должны готовить политическую модернизацию, и желательно эволюционную, без крови и ненужных потрясений.

 

ГОЭЛРО-2

 

Ну, хорошо, а что же вы будете требовать у государства, чтобы оно не допустило системного кризиса, и что вы будете делать, если он все-таки произойдет?

 

Программа модернизации России есть. Если нынешнее руководство страны начнет ее реализацию, оно избежит системного кризиса. Если нет — ее осуществят люди, которых кризис приведет к власти.

Стержнем экономической политики должно стать обеспечение прожиточного минимума. Его не имеет, только по официальным данным, около 20% населения! Между тем, признавая право на жизнь своих граждан, государство должно гарантировать им экономическое выражение этого права — прожиточный минимум.

Если в семье есть дети, прожиточный минимум должен становиться социальным, позволяющим им вырасти полноценными членами общества.

Обеспечение прожиточного минимума увеличит внутренний спрос и не только укрепит производителя, но и позволит перевести в цивилизованный, а не дикий рынок многие области жизни.

Возьмем, например, ЖКХ. Реформаторы свели его реформу к бесконтрольному повышению тарифов и упрощению выселения бедных. Расходы каждой семьи на ЖКХ, превышающие 10% ее доходов, должны компенсироваться государством. Это не просто поможет бедным, но создаст необходимые предпосылки для перехода к полной оплате коммунальных услуг, так как 10% может отдать почти каждая семья, и, соответственно, к развитию в ЖКХ цивилизованного рынка. Антимонопольные же меры способны не просто остановить бесконечный рост тарифов, но и снизить их минимум на 30%.

Инвестиционная активность государства должна распространяться на сферы экономики, не привлекательные для частного инвестора из-за высокой капиталоемкости или длительной окупаемости. В этих секторах и проектах, необходимых стране, государство должно подстегивать частных инвесторов при помощи своих гарантий, а там, где и они не помогут, — осуществлять прямые инвестиции[10].

А чтобы понять, где именно государство должно действовать, необходима разработка программы развития и размещения производительных сил, своего рода "ГОЭЛРО-2" — не такого, как при Госплане, но как в большинстве развитых стран. Собственно, они и стали-то развитыми благодаря таким программам[11].

Ресурсы для этой работы есть. Только неиспользуемые остатки средств на счетах федерального бюджета превышают 16, а избыточные с точки зрения обеспечения валютной стабильности золотовалютные резервы Центробанка — 55 млрд. долл. Таким образом, даже без учета денег регионов и пенсионных взносов государство имеет более 70 млрд. долл. свободных денег, что сопоставимо с ресурсами СССР в лучшие годы. Либеральные фундаменталисты не хотят использовать его на благо страны; что ж — эту собаку пора согнать с этого сена.

Наряду с бедностью, самый болезненный вопрос современной России — вопрос о собственности. Крупная собственность была передана коммерческим олигархам, которые были назначены миллиардерами и своим презрением к стране возбудили общую ненависть. Кстати, бедность стала главной проблемой России именно из-за политики, которую олигархи навязывали и навязывают государству.

Ясно, что общество не признает их собственности, и законами дела не поправишь. Россия разделена на ограбивших и ограбленных, и чем естественней это для власти и купленной ею кучки вечно тусующихся бесплодных московских интеллектуальцев, тем глубже пропасть между двумя Россиями.

Но устраивать масштабный передел собственности — значит, устраивать хаос, а страна должна работать. Возвращать собственность нынешнему государству до его оздоровления, — значит, не возвращать ее народу, а передавать от коммерческих олигархов в принципе таким же, но менее эффективным и более голодным силовым[12].

Ключ к проблеме — положение германской Конституции: "Собственность обязывает". Если предприниматель развивает доставшееся ему имущество, — к нему не должно быть претензий[13].

Если же он не развивает его, хищнически эксплуатируя природные недра и не занимаясь геологоразведкой, или не обновляет доставшееся ему оборудование, эксплуатируя его на износ, — разрушая, а не приумножая доставшуюся ему собственность, он демонстрирует, что сам не считает ее своей. И почему общество должно считать по-другому?

Чтобы легитимизировать собственность, узаконить ее в глазах общества, надо поставить ее на службу обществу двумя мерами.

Первая — компенсационный налог. Недоплаченная бюджету стоимость приватизированных предприятий должна быть оценена, оформлена как долг и выплачена в рассрочку. Понятно, что при 50 долларах за баррель нефти рассрочка одна, а при 15 долларах — другая, но принцип прост: нанес ущерб своей стране — компенсируй. Не хочешь — не обижайся.

Вторая мера — обеспечение прозрачности собственности в обмен на ее незыблемость. Государство должно гарантировать бизнесу права собственности в обмен не только на компенсационный налог, но и на прозрачность ее структуры. Это полезно для всех, так как бизнес снизит свои издержки, идущие на перепрятывание активов, общество увидит, наконец, как оно устроено на самом деле, а чиновники, включая силовую олигархию, лишатся главного повода для шантажа и выколачивания из бизнеса взяток.

И здесь мы подходим к самой болезненной теме — к войне, от которой мы никуда не денемся и которую придется вести не на жизнь, а на смерть. Мы подходим к коррупции и неразрывно связанной с ней оргпреступности.

Первое, что необходимо,— смертная казнь за наркоторговлю. Ее рентабельность такова, что никакие аргументы, кроме смерти, не имеют силы. Конечно, наркоторговец должен знать, что сотрудничество со следствием сохранит ему жизнь, конечно, должен быть год промежутка до приведения приговора в исполнение и обязательное рассмотрение дела в Верховном Суде во избежание "судебных ошибок", но принцип не подлежит сомнению.

Смертная казнь — ужасный, но единственный способ выживания общества в условиях пандемии наркомании, подстегиваемой организованной преступностью.

Второе направление борьбы с ней — введение аналога законов РИКО, которыми США в 70-е годы уничтожили мафию как политическую силу. Они устанавливают правила борьбы с оргпреступностью, но главное в них — конфискация активов мафиози, не помогающих следствию, что позволяет просто уничтожать мафию как экономическое явление. Это единственный цивилизованный метод борьбы с ней, закрепленный в законах многих стран и в международных конвенциях, часть которых ратифицировала и Россия.

Оргпреступность не может существовать без коррупции. Чтобы искоренить последнюю, надо вспомнить, что условия коррупции создает чиновник, а бизнесмен принимает эти правила, как, например, налоги. Если он не примет их, он не сможет заниматься бизнесом, а обычный гражданин часто не может нормально существовать. Поэтому основную ответственность за коррупцию должен нести чиновник, а бизнесмен или обычный гражданин, у которого вымогали взятку, если он сотрудничает со следствием, должен сохранять не только свободу, но, как сделали в Италии, и доброе имя.

И, конечно, надо аккуратно задать каждому человеку, бывшему чиновником в последние 15 лет, вопрос о происхождении его имущества и имущества его семьи. Проработав в госаппарате с перерывами с 1990 года, могу сказать, что для большинства этот вопрос не создаст неудобств: большинство чиновников, как и людей, честны. Вот среди либеральных фундаменталистов и в целом принимающих решения картинка иная, но что ж тут поделать — нельзя возродить Россию, не отдавив пару мозолей.

И последнее — то, с чего логично начать. Я всегда был противником разрешения на ношение оружия, но, пока так называемые "правоохранительные органы" не могут, а иногда, возможно, и не хотят защищать нашу безопасность, мы должны иметь право защищать себя сами.

Вооруженные преступники и разнообразные "оборотни" творят всё, что хотят, с заведомо безоружными добропорядочными гражданами. Сил терпеть это больше нет.

Граждане России должны иметь право — и об этом говорил даже президент — создавать добровольные народные дружины, в том числе по месту проживания. После регистрации их члены должны получать право с оружием в руках охранять свои жилища и семьи, а также носить оружие для самозащиты. Разумеется, оно должно быть недоступно для неуравновешенных и судимых.

 

А какова должна быть политика России в отношении ближнего зарубежья?

 

Прагматичной. Мы не можем отгородиться от хаоса, просачивающегося из Средней Азии и Закавказья. Единственное спасение — вернуть себе ответственность за развитие соседних стран. Только Россия — разумеется, после оздоровления нашего государства — может нормализовать положение в СНГ и вернуть его народам благосостояние.

Это можно осуществить за счет строго эквивалентного и взаимовыгодного обмена, при котором мы отдаем им доступ на емкий российский рынок и поставляем энергоносители, а в обмен получаем собственность, — в том числе те ее объекты, которые могут работать лишь на наш рынок. Этот процесс уже начался, пока еще очень робко, нерешительно и в целом невыгодно для России, но "лиха беда начало".

Нашей стратегической целью должно быть восстановление Советского Союза, кроме ушедшей в ЕС Прибалтики, на новой, взаимовыгодной экономической и политической основе, без диктата и насилия, и стесняться этой цели так же нелепо, как и стремления к безопасности и благосостоянию[14].

 

А как может улучшить свое положение обычный гражданин?

 

Либеральные принципы недостаточны, а часто и лживы на уровне всего общества, но полезны для отдельных людей. Мы должны опираться на свои силы, помогать друг другу и организовывать коллективные действия. Мы должны не стесняться и не бояться бороться за свои права, отстаивать свои интересы.

Да, это отнимает много времени и сил, но надо понимать: нам доступны только те права и возможности, которые мы в борьбе вырвем у правящей бюрократии. Советская система, в которой права человека принадлежали ему от рождения (кроме, понятно, права политической борьбы), осталась в прошлом. Но есть и проблемы, которые просто нельзя решить "снизу", самостоятельно, — иначе государство никому не было бы нужно.

 

ВЕЛИЧИЕ — КАТЕГОРИЯ ЭКОНОМИЧЕСКАЯ

 

Вы — один из основоположников современной теории глобализации. Возглавляемый вами институт — одна из наиболее заметных специализирующихся на этой теме структур. Что вы сами считаете своим главным научным достижением?

 

С началом глобализации главным предметом труда стало само сознание человека. Новые технологии сделали формирование сознания самым доходным и самым массовым бизнесом. Это качественное изменение: во всей истории человечества такого еще никогда не было.

Отсюда следует масса интереснейших положений, которые я разобрал в книге "Мировой кризис. Общая теория глобализации", но главный практический вывод прост: воля народа, как ни странно для материалиста, сильнее объективных обстоятельств[15]. В этих условиях исключительно важно умение правильно выбирать ценности и игнорировать не соответствующие им построения, даже формально разумные.

 

И какая же ценность главная для вас?

 

Россия. Деление на "своих" и "чужих" происходит для меня в зависимости от признания или непризнания России в качестве главной ценности. Человек может осознавать это в других терминах, в другой системе координат, но, если он чувствует историческую ответственность нынешнего поколения за страну и воспринимает ее как свою личную ответственность — это правильный человек.

А в политике я считаю своим союзником любого, думающего не о следующих выборах, но о следующем поколении.

 

В последнее время приходится слышать много разговоров о величии России. Что такое "величие"?

 

Простейшая экономическая категория: контроль за внешними рынками. Оно необходимо многим важным отраслям. Так, российский рынок сегодня имеет недостаточную емкость, чтобы содержать хотя бы один завод по производству гражданских самолетов. Значит, чтобы он был, его самолеты надо продавать за пределы России, то есть вернуть себе соответствующие рынки. А это в сфере сложнотехнической продукции, даже гражданской, — задача не столько коммерческая, сколько политическая.

Величие важно и для внутреннего равновесия общества, для гармонизации интересов бизнеса и населения. Ее механизм прост: во внешнем мире государство должно реализовывать интересы бизнеса как более активного элемента общества, поддерживая и направляя его экспансию, рассматривая ее как один из ключевых инструментов развития экономики и повышения благосостояния. Внутри же страны оно должно поддерживать население с его стремлением к справедливости и более равномерному распределению ресурсов, так как расколотое общество не может быть конкурентоспособным.

Поощрение государством внешней экспансии бизнеса в обмен на его согласие с приоритетностью интересов населения внутри страны — единственный эффективный способ гармонизации интересов бизнеса и населения, единственный инструмент не просто поддержания долгосрочного социального мира, но и достижения общности интересов, цементирующих внутреннее единство общества.

Понятно, что такая гармония доступна немногим: необходимую для нее внешнюю экспансию могут вести лишь некоторые страны мира. Величие — это и есть способность вести такую экспансию и тем самым развиваться гармонично.

Страна, являющаяся объектом внешней экспансии (как современная Россия), не только лишена возможности гармонизации интересов бизнеса и населения, но и сталкивается с дополнительными проблемами, порождаемыми этой экспансией. Ее путь — объединение усилий населения и бизнеса в противостоянии внешней экспансии ради сохранения в стране большей доли производимых ресурсов и направления их на нужды собственного развития, то есть в развязывании своего рода "национально-освободительной" войны в области экономики. Необходимость этой "войны" и победы в ней не только не отменяет, но и подчеркивает необходимость одновременной организации внешней экспансии национального бизнеса.

 

И последний вопрос: что вы скажете о скинхедах, о национальной проблеме?

 

Не стал бы, подобно президенту, повторять лозунг скинхедов — "Слава России"[16]. Он приписывает произносящему достижения прошлых поколений и тем самым успокаивает, расслабляет его. Мне ближе лозунг "Служу России" — понятней и лучше мобилизует.

Игнорирование национальной проблемы государством обостряет ее. Принцип ее решения прост: любой, кто хочет и может жить по российским законам и правилам общежития, — "свой". Кто отрицает их — в лучшем случае гастарбайтер.

На практике надо адаптировать государственную политику к тому, что представители разных культур по-разному реагируют на одни и те же управляющие воздействия. В рамках единого правового поля надо учитывать культурные различия. Классический пример — борьба с частично этнической оргпреступностью. Американское ФБР имеет подразделения, специализирующиеся на различных этнических мафиях — от японской до "русской" (объединяющей выходцев из стран бывшего СССР), так как с ними нельзя бороться, не учитывая их специфику. Когда же наши "борцы", как зомбированные, твердят, что "преступник не имеет национальности", они, обеспечивая безнаказанность части преступников, тем самым обостряют национальную проблему. Межнациональная вражда разрушает общество, лишает его шансов на успех в глобальной конкуренции. Люди вообще редко любят друг друга и чаще ссорятся, чем дружат — именно поэтому любовь и дружба так ценны. Но ссора — не повод для ненависти, не повод для отказа от сотрудничества.

Когда вы сталкиваетесь с человеком, который не нравится вам, подумайте — вы хотите видеть его своим врагом или своим союзником? Вы хотите, чтобы он работал на вас или против вас? Помогал вам в борьбе против ваших врагов, против ваших глобальных конкурентов, или чтобы он помогал вашим врагам и конкурентам против вас?

Национальная нетерпимость — тяжелая и опасная, имеющая объективные причины болезнь. Окончательным и бесспорным признаком возрождения России будет не "удвоение ВВП в семь раз", не высадка космонавтов на Плутоне и не очередные "великие стройки" коммунизма или капитализма, а возвращение евреев, немцев, греков, уехавших из нашей страны, и их детей и внуков[17].

Россия в обозримом будущем будет проигрывать конкуренцию за деньги, поэтому мы должны вести конкуренцию за сердца и души людей. А кошельки на первое время можно оставить и Америке: если вы возьмете сердца и души людей, вам уже не придется беспокоиться об их деньгах.

 

Беседу вел Александр Нагорный

 

Завтра 3.11.2004



[1] При публикации в «Завтра» статья имела наименование «Модернизация России!». В переводе с иностранного модернизация означает приведение в современное состояние. Этот термин поэтому широко применяется в технике и отчасти в строительном деле. В прошлом Петр Великий осуществлял реформы, которые, говоря условно, модернизировали Россию. Ныне Россия находится в таком состоянии, когда ставить вопрос о ее модернизации, хотя бы и в научном плане, было бы методологической ошибкой. Россию надо спасать, а не модернизировать, о чем в сущности и говорит М. Делягин. В опубликованной беседе, как может убедиться читатель, содержится большое количество суждений, не относящихся к экономическим проблемам, с которыми редакция «Золотого льва», разделяющая и пропагандирующая консервативную русскую идеологию, категорически не может согласиться. К экономическим оценкам и предложениям  М. Делягина, профессионального экономиста, критика «Золотого льва», содержащаяся в сносках, практически не относится. (здесь и далее прим. Ред ЗЛ).

[2] Имеется в виду не государство, а государственная власть.

[3] И в данном случае имеется в виду не государство, а государственная власть.

[4] Здесь также имеется в виду государственная власть, а не государство.

[5] Демократия – это все-таки такая форма государственной власти, которая исходит из демоса, совокупности самодеятельных полноценных граждан, которые имеют право на ношение оружия. Только этим она отличается от монархии или аристократии, другим положительным формам. Диктатура, являясь методом осуществления власти, ни в коем случае не противоречит демократии как виду власти. Никаких особых достоинств или недостатков демократия и все производные от нее не имеет.

[6] Политика власти состоит скорее в полном демонтаже российской государственности, при которой институты власти, в которых заправляют последыши Горбачева-Ельцина и продолжатели их курса, являются комитетом по ликвидации России как государства.

[7] Так называемый бизнес в современной России не имеет ничего общего с тем, что называется тем же термином в англоязычных странах. Здесь бизнесом можно называть деятельность плутократии. Его не надо путать с хозяйственной сферой, обеспечивающей экономическое развитие, что и является бизнесом в США или Британии.

[8] Та часть власти, которую автор именует «силовой олигархией» и которая ныне находится в конфликте с некоторыми плутократическими сообществами типа клана Ходорковского, изымает ресурсы отнюдь не из хозяйственной сферы, а из нелегитимного и противоправного обладания плутократов, что вряд ли стоит оценивать драматически для судеб страны. Неприемлемой представляется происхождение современной частной собственности на средства производства и процесс срастания воров-чиновников от власти и плутократов от так называемого бизнеса, хищнически эксплуатирующих национальное достояние страны, что особенно ярко проявилось в Москве.

[9] И здесь опять имеется в виду государственная власть в России, а не сама Россия. В качестве Государства российского Россия не может «сложиться в России». М.Г. Делягин напомнил о своем либеральном прошлом, которое он изжил, но он так и не изжил либеральную лексику. В частности, используя термин «модернизация» применительно к социально-политическим установлениям. В действительности вместо модернизации надо вести речь о реконструкции и даже восстановлении Российского государства..

[10] В данном случае тоже имеется в виду государственная власть, а не государство.

[11] Не стоит все-таки забывать, что благодаря Госплану, добросовестно исполнявшему свои функции в 30-е, 40-е и отчасти 50-е годы, Россия была превращена в мощную сверхдержаву, обеспечив сравнительно незначительными внутренними ресурсами индустриализацию национального хозяйства, модернизацию вооруженных сил, машинизацию земледелия и урбанизацию страны.

[12] Из-за того, что М. Делягин ставит знак равенства между государством и государственной властью, стало быть между оздоровлением государства и оздоровлением государственной власти, он приходит к отрицанию необходимости процессов реституции в отношении общенационального имущества, присвоенного «назначенными олигархами» под видом приватизации. Нельзя согласиться также и с тем, что управляющие предприятиями, принадлежащими государству, назначенные от правительства, менее профессиональны и более вороваты, чем управляющие, назначенные от владельцев ОАО.

[13] Если имущество досталось предпринимателю в результате злоупотребления и неправомерно, то это обладание не может быть в дальнейшем легализовано как бы успешно он его ни «развивал». Собственность потому и обязывает, что она дает собственнику власть в стране.

[14] Восстановление территориальной целостности Государства Российского предполагает установление русского суверенитета над всеми землями и водами, принадлежащими России по праву. Что касается Прибалтики, то она была приобретена Россией в XVIII столетии на тех же основаниях, на которых, к примеру, Соединенные Североамериканские Штаты приобрели Луизиану, Флориду или Аляску в XIX. Если бы Европейское сообщество чтило международное право, оно никогда бы не посягало на эту исконную русскую землю, являвшуюся объектом экспансии и оккупации со стороны европейского варварства в XII-XVIII вв. Надо полагать, что под восстановлением Советского Союза М. Делягин имеет в виду восстановление территориальной целостности России в пределах внешних государственных границ, предусмотренных Хельсинскими договорами 1975 года. Стремится к «восстановлению СССР» могут лишь те русские политики, которых история России так ничему и не научила.

[15] Овладев массами, идеи становятся материальной силой. Воля масс является таким же объективным обстоятельством, как смена времен года или извержение вулкана.

[16] «Слава России» в качестве лозунга принадлежит не каким-то виртуальным скинхедам, продукту больного русофобского либерального воображения. Это лозунг каждого русского патриота. Служба России имеет смысл лишь в том случае, если она славит Россию, превращает ее в мощную державу.

[17] Современное положение вещей характеризуется очевидной, в том числе юридической дискриминацией этнического большинства России, то есть русского населения, составляющего почти 90%, которое подвергается различном видам и формам насилия и эксплуатации. Несмотря на это со стороны русских не проявляется неприязни к тем этническим группам, которые фактически и/или юридически обладают привилегиями и осуществляют в России деструктивную или подрывную деятельность, включая лиц иностранного и инородного происхождения во власти. На этот счет имеются результаты многократных социологических опросов. Более чем странно читать предложение М. Делягина о необходимости переселения на русские земли иностранцев, проживавших в России и иммигрировавших в прошлом, а также их потомков, на фоне непрерывного обнищания и вымирания русских, живущих в России и не желающих ее покидать. О каком возрождении России может идти речь, если русские окажутся в ней в абсолютном меньшинстве, а большинство будут составлять иностранцы? Или примера Косова недостаточно?


Реклама:
-