Г. Малинецкий, В. Майборода, И. Кузнецов

 

Вектор развития

 

Изобретения, внедрение результатов научных разработок, научно-технический прогресс, нововведения, называемые сейчас красивым словом «инновации», важны всегда. Но в тяжёлые времена важны особенно.

В конце апреля в «Независимой газете» появилась статья, в которой обсуждался выход из тупика, в котором сейчас находятся наука и высокие технологии в России (Елисеев Ю., Малинецкий Г., Медведев А., Харин А. Инновационный императив// Независимая газета, 2004, № 88 от 28 апреля). На сайт газеты пришло около трёх тысяч откликов на неё. К этой статье стоит вернуться, поскольку в пресловутой «Концепции» развитие инновационной активности и выдвигается как главная цель убийственных реформ.

Основные идеи упомянутой статьи сводятся к следующему. Инновации и высокие технологии имеют для нас ключевое значение, поскольку Россия находится в экстремальных геоэкономических и геополитических условиях. Из последнего тезиса следует, что всё, что производится в нашей стране и что умеют производить другие страны, в условиях глобализации будет неконкурентоспособным на мировом рынке. И поэтому нам придётся кормить, обогревать, одевать и защищать себя самим, опираясь не на импорт, а на то, что внутри страны. А продавать на внешнем рынке в основном то, чего пока не умеют делать другие. Но для этого мы должны сами уметь это делать и активно использовать квалификацию, образование, талант, энергию своего населения. Мы не сможем прожить на уровне банановой республики или нефтяных эмиратов – у нас слишком холодно, нас слишком много и у нас нет бананов.

Чтобы развивался сектор высоких технологий, чтобы научные результаты использовались в системе управления, обороне, промышленности, чтобы квалифицированные специалисты, которых готовит высшая школа России, оказывались востребованными, должен быть замкнут круг: вложения фундаментальные исследования, образование, изобретения, создание опытных образцов, отработка технологий, внедрение производство товаров и услуг, реализация созданного, продажа на рынке, получение новых возможностей вложения.

Этот круг замыкался в СССР одним способом, в США – другим. В СССР его неотъемлемой частью были отраслевые институты и центры, где велись прикладные разработки, и конструкторские бюро, где опытные образцы доводились до уровня производства. В США есть огромные государственные программы, направленные на поддержание инновационной активности, система венчурных фондов нескольких уровней, бизнес-ангелы и гигантские корпорации в сфере высоких технологий, которые способны вести большой спектр собственных исследований и поддерживать малые инновационные фирмы.

15-летние попытки создания национальной инновационной системы России по американскому образцу изначально были обречены на провал. Во-первых, из-за иной социально-экономической среды, во-вторых, из-за невосприимчивости российской экономики, находящейся в глубоком кризисе, к инновациям, в-третьих, из-за того, что делавшиеся попытки не были направлены на замыкание цикла, а ограничивались то ликвидацией, то реорганизацией, то реструктуризацией наугад выбранных звеньев.

То же самое традиционное отсутствие системности характерно и для очередного прожекта, рождённого в недрах министерства, – «Стратегия Российской Федерации в области развития науки и инноваций на период до 2010 года». В нём «священной коровой», ради которой можно загубить всё остальное, является «малое и среднее предпринимательство в сфере инновационного бизнеса». Но без фундаментальной науки и образования эти структуры нежизнеспособны.

Чтобы переломить нынешнюю кризисную ситуацию в сфере высоких технологий, нужно обеспечить выполнение своеобразного инновационного минимума:

– возврат государством себе функции целеполагания и разработка стратегического национального прогноза;

– определение локомотивных отраслей экономики и их целевая поддержка;

– проведение последовательной промышленной, технологической, научной и образовательной политики.

О последнем скажем особо. Наши компьютерные модели развития системы образования и науки, которые строились ещё 10 лет назад с целью предсказать последствия очередных «реформ», показали, что ключевым параметром развития является восприимчивость экономики к инновациям. Для этого нужно, как это делается во всём мире, поддерживать тех, кто решил создавать и внедрять инновации. Для этого нужно всерьёз учить и далее давать работу в соответствии с полученной квалификацией молодым специалистам. Если молодёжь, которую для этого готовили, не будет получать работу в высокотехнологичном секторе России, то она будет либо уходить из него, обесценивая полученное образование, либо будет уезжать за рубеж. И, наконец, анализ модели показал, что есть некоторые пороговые значения затрат на науку и образование. Если реальные затраты ниже этого минимума, то в развитии экономики ни наука, ни образование существенной роли не играют. Те показатели, которые заложены в «Концепции», намного ниже этого минимума.

Как менять промышленную политику, стимулируя предприятия обрабатывающей промышленности, и в частности военно-промышленного комплекса (ВПК), тоже понятно. Академик В.И. Маевский и член-корр. РАН Б.Н. Кузык представили детальное обоснование новой экономической политики.

Макроэкономические модели, предложенные группой профессора Д.С. Чернавского, проясняют анатомию экономической катастрофы, устроенной гайдаровским правительством, и показывают, какие действия могут привести к «экономическому чуду» в России.

Об этом неоднократно говорилось, писалось, всё это много раз докладывалось в соответствующих министерствах. «Имеющий уши да услышит», – гласит библейская мудрость. Но, очевидно, ушей мало. Нужно желание изменить положение дел к лучшему и готовность свернуть с тупикового пути, по которому Россия медленно, но верно идёт к следующей катастрофе.

Теперь – о стратегическом прогнозе. Страна, думающая о своём будущем, имеет прогноз развития, намечает свои цели и только после этого определяет стратегию и политику. Например, США, судя по открытому сайту ЦРУ, имеют ясное видение будущего. По мнению одного из ведущих американских геополитиков С. Хантингтона, XXI век – век безжалостной схватки «цивилизаций» за ресурсы.

У современной России нет образа будущего. Историки говорят, что если плевать в своё прошлое, то оно ответит пушками. Мы занимаемся этим уже 20 лет и утратили четверть территории державы (и находящиеся на ней ресурсы), сплавленной кровью, энергией, самоотверженностью и талантом предыдущих поколений. Потеряли армию, предали союзников, утратили многие ключевые технологии. Сейчас, в дни войны, пора перестать сводить счёты с прошлым. Пора думать о будущем, исследовать и проектировать его.

Размышления о будущем и прогнозы развития страны на 15 – 30 лет, как правило, не попадают на экраны и страницы газет. В частности, весной на НТВ был начат проект А.Г. Гордона «Россия 2030 год», посвящённый будущему страны. Однако кураторами из администрации президента проект был признан несвоевременным и закрыт. Обсуждаемая «Концепция», как и почти все другие официальные документы, существуют как бы вне времени, в мире грёз.

И здесь тоже завесу молчания прорвал президент. В том самом заявлении после трагедии в Беслане он сказал, что сейчас Россию рвут на части, что уже стоит вопрос о распаде великой страны.

Да, собственно, распад уже идёт. Распад территориальный, когда поездка к родным в другой конец страны стала недоступной для большинства населения. Распад экономический. Когда валовой продукт на душу населения в разных регионах отличается в 25 раз, то уже нельзя сказать, что эти регионы – части одной страны. Распад социальный – богатые и бедные в России живут в совершенно различных реальностях. А поскольку не создано никакой социальной структуры, в которой было бы место и для тех, и для других, «объединить», «помирить» волков с овцами никаким партиям и движениям не под силу. На очереди раздел по национальному признаку.

Предлагаемые реформы науки и образования, хотели этого или нет их безымянные авторы, объективно работают на распад единого образовательного и научного пространства России. Это сродни «промышленной революции наоборот» – от мануфактур к ремесленным мастерским (простите, к «малому и среднему предпринимательству»), переходу от государственной системы образования к уровню «приватизированных вузов» и церковно-приходских школ.

Во время войны всё становится проще и жёстче. Всё, что способствует распаду страны и её ослаблению, должно быть немедленно прекращено. Горькие уроки хаотического реформирования всех сфер, приведшие к развалу сверхдержавы, преподанные нам в годы перестройки, не должны быть забыты.

Попытки слома науки и образования, предлагаемые в «концепциях» и «стратегиях», должны быть прекращены или на худой конец отложены до мирного времени. Естественно для каждого профессора, преподавателя, учёного всеми доступными способами противодействовать развалу. Сила и надежда на будущее не придут сверху – они внутри нас.

Если инициативы и политика, схожие с нынешними, будут и далее исходить из нашего в очередной раз реформируемого министерства, то скоро реформировать будет нечего. А может, это и есть цель реформаторов?

И последнее. В связи с планируемой ликвидацией основной части научного, образовательного и инновационного потенциала России появились многочисленные письма, заявления и глубокомысленные рассуждения. Про то, что резать, конечно, надо, но только других, а не их. Что они, любимые, гораздо лучше остальных и ещё пригодятся. Создание и производство стратегических ракет требует согласованной работы более 1200 организаций. Так что прикажете рубить – руку или ногу?

Напомним коллегам про судьбу Рязани во время татарского нашествия. Когда её безжалостно вырезали, другие князья не пришли на помощь, считая, что их-то минует чаша сия. Не миновала. И коллег в сфере науки и образования, видимо, не минует. Но тем, кто предлагает резать, но не их, а других, вероятно, будет хуже, чем остальным. Им будет ещё и стыдно за проявленные слабость и малодушие.

 

Авторы - Георгий МАЛИНЕЦКИЙ, профессор, зам. директора Института прикладной математики им. М.В. Келдыша РАН, Валерий МАЙБОРОДА, профессор, зав. кафедрой математического моделирования Московского института электроники и математики, Игорь КУЗНЕЦОВ, зам. директора Международного института теории прогноза землетрясений и математической геофизики РАН

 

ЛГ 3.11.04