Реализм политической науки и публицистический произвол

А.Н. Савельев

(антинаучные выдумки Игоря Чубайса)

Перед политической наукой всегда стоит вопрос о том, как укрепить единство страны и мощь государства. Не все, правда, считают это необходимым, поскольку вирус либерализма разжижает не только общественные институты, но и научное знание. Но все же в России пока еще заказ на прочное государство и стабильную нацию существует. Об этом принято писать. Хоть и без особой надежды, что написанное будет услышано властью.

Статья доктора философских наук И. Чубайса (РФ-сегодня №16, 2004), пытающаяся аргументировать отказ от термина «многонациональный» применительно к народу России, относится к такого рода статьям – она находится в русле постоянного публицистического заказа. Действительно, подкрепить учеными размышлениями традиционные призывы к интеграции общества и выдвижению в этой области новых идей и подходов – дело всегда достойное уже в своем замысле. Но насколько удалось автору сформулировать что-то действительно новое в понимании нации и государства? Является ли его подход действительно научным? Тем более важно было бы убедиться в новизне и научности, что исходная посылка чрезвычайно актуальна. Как пишет автор, «существующий в нас тип федеративного устройства не способствует упрочению единства России, он нуждается в изменении и преобразовании».

Обратившись к финальным выводам автора, мы обнаружим, что вся аргументация автора нужна была только для того, чтобы потребовать перестать называть этносы нациями и объявить, что в России живут россияне. Вместе с тем, первое – уже давно установленная научная норма, проблема которой состоит в слабой укорененности в праве и в головах чиновников (и тут автора следует поддержать в его требовании чистоты терминологии), а второе – более чем спорное утверждение. С термином «россияне» И. Чубайс оказывается в компании именно тех чиновников, которые никак не могут провести разграничение между политической нацией и национальностью. Термин «национальность», введенный в советский период, запутал многих. Путается и уважаемый автор, незаметно для себя переходя от обсуждения параметров «нации» к выяснению признаков «национальности».

Понятно желание найти название для нации, которое не повторяло бы этнического имени. Потому, мол, что другие этносы могут обидеться. Именно поэтому выбирается странный термин «россияне», который с напором применял Б.Ельцин, а его преемник не очень жалует. Нового в этом термине ничего нет, кроме подтасовки. Дело в том, что «россиянин» означает «собственно русский». Так значится в словаре Ожегова. Россиянин – житель среднерусских губерний, вот и все. Распространение этого термина на российскую политическую нацию, таким образом, обосновано только произволом словоупотребления ельцинского периода.

И.Чубайс верно подмечает, что русские вряд ли когда-нибудь в обозримой перспективе будут называть себя «россиянами». Говорить «русский россиянин» вообще нелепо. Заметим, что Пушкин в своем творчестве употребил слово «россиянин» около 10 раз, а «русский» - бессчетно. Россия остается русской страной, где русские в заведомом большинстве – более 80%. Но и остальные 20% - это представители братских ветвей единого народа – украинцы и белорусы, а также обрусевшие представители других народов, говорящие на русском языке и воспитанные в русской культурной среде. Таким образом, к нерусским можно отнести оценочно 5-7% тех, кто не адаптировался к общенациональным ценностям, затрудняется говорить и понимать по-русски или же просто не любит Россию. В России сложилась русская нация! А нам предлагается тужиться в поисках какой-то иной нации и выдумывать для нее заведомо неуспешное название. Да у нас просто нет на это времени – настолько серьезные проблемы стоят перед страной. Если мы будем выдумывать «россиянское» единство, то утратим даже то, что имеем – ослабленную, вялую, но все еще держащую государство русскую солидарность, русское национальное единство.

Нация является политическим понятием. Поэтому речи нет о том, чтобы приписывать нации единство крови. Вместе с тем, кровное единство – реальность. Мы все имеем кровно-родственные узы. Нацией же становимся, когда наша родовая память, углубленная обычно всего на несколько поколений, сочетается с общим уважением предков – они все есть наши отцы. Это уже не «зов крови», а культурный выбор. Когда же этот культурный выбор защищается государством, мы имеем дело с нацией. Вот русские как раз и создали, отстояли от нашествий государство Россия, став тем самым исторической (а не выдуманной правовыми несуразицами) нацией. Именно русские являются в России носителями политической культуры, на которую опирается государство. Замысел о России сформулирован по-русски, как бы не хотелось пристроить к русскому голосу многоголосье иных народов, традиционно живших с русскими по соседству.

Статья Игоря Чубайса переворачивает проблему нации и ее истоков с ног на голову. Он утверждает, что русскими стали именоваться жители Руси – по земле назвали население. Все было как раз наоборот – землю назвали по названию населения. Только удивительным распространением невежественного штампа можно объяснить утверждение, что «русский» - прилагательное, а потому отражает вовсе не название народа, а его качество - территорию проживания. Мало-мальски образованный человек знает, что «русский» при обозначении народа – существительное, а историк – что такое значение слову «русский» присуще изначально и отражено в летописной традиции. Если же следовать мысли И.Чубайса (а он повторяет застарелый штамп русофобов), то выходит, что изначально русские не знали своего рода-племени и их сплачивал «голос родной земли, а не голос крови». Если бы так, то русская экспансия и колонизация огромных пространств никогда бы не состоялась. Русские хорошо знали своих предков и «зов крови» был для них не пустым местом. Земля становится родной, когда она полита кровью и потом предшествующих поколений, для которых ты не являешься чужим.

Летописная фраза «откуда есть пошла русская земля» не может толковаться в чисто территориальном смысле, как предлагает Чубайс. Ведь «мнение земли» - это всегда означало «мнение народа», а не «зов почвы». Кроме того, русская земля даже в значении территории пошла, как следует из летописей, тоже от народа, а не от неизвестно откуда взявшегося топонима.

Недоразумением следует считать утверждение, что «русских нельзя считать нацией в чисто биологическом смысле». Ведь автор предлагает не сводить нацию к биологии. В то же время он допускает нелепицу, стремясь доказать, что русские создали Русь, не имея родственных чувств друг к другу. Говорится, что предшественники русских – 14 этнических групп. Это совершеннейшая чушь! В действительности данные археологии говорят о том, что русские были единой этнической группой, имеющей территориальные особенности, но при этом отделенной от окружающих этносов куда заметнее, чем меж собой (см. фундаментальное исследование «Восточные славяне» М., 2001). Стоит ли говорить, что и сегодня территориальные особенности антропологии русских сохраняются. Но это вовсе не значит, что русские – сборная солянка этносов, не узнающих друг в друге «своих». Все обстоит как раз наоборот. Русские сочетают в себе чувство родственных уз и общую культурную позицию. Русская нация, таким образом, не этнос именно потому, что ее формирует не только «голос крови». Но этот «голос» остается, без него политическая нация немыслима.

Вообще в статье Чубайса множество антинаучных утверждений, которые философ высказывает походя, услышав нечто как будто мимоходом и не попытавшись вникнуть в проблему.

Утверждается, что все мы, согласно каким-то математическим подсчетам, являемся родственниками всех жителей планеты в 14-м поколении. Уж очевидный-то факт расового разнообразия можно было принять во внимание, чтобы не городить чепухи! Или уж поинтересоваться данными палеонтологии, говорящими, что человек заселял пространство разными потоками. Согласно генетическим «часам» эти потоки разделили большие расы еще 50-70 тыс. лет назад, а потом еще неоднократно дробили их и никогда не смешивали. Об общем родовом корне современного человека можно говорить, лишь отступив вглубь веков примерно на 200 тыс. лет, но никак не на 14 поколений. К тому же, автор мог бы заметить, что 14 поколений – всего не более трех веков. Если три века назад мы все были чуть ли не детьми от одних родителей, то чего стоит утверждение автора, что десять веков назад русские еще только собирались образоваться из совершенно чужих племен?

Такого же достоинства и исторические познания автора. Нелепо утверждение, что наши предки называли местности по названиям крупных городов, а вот немцы – по племенным именам. Ну нет у нас никаких особенность в этом! В другом есть, а в этом нет. Достаточно вспомнить, что мы свои территориальные особенности тоже называли как и немцы – достаточно вспомнить о названиях наших «внутренних» республик. Они-то точно названы не по городам. И бывшие союзные республики тоже. Что же касается древних времен Руси изначальной, то тогда вовсе не было никакой «Смоленщины» или «Вологодчины», а все названия земель без исключения определялись названием племен или родовых имен племенных вождей.

Проваливается автор и по части знания современности и применения к ней политической теории.

И.Чубайс говорит, что на наших глазах на основе религиозной принадлежности формируется исламская нация. И противоречит сам себе. Ведь в Исламском мире нет политического единства. Напротив, есть войны и непримиримые конфликты. Исламские страны разнятся очень сильно именно политически. Следовательно, как нет христианской нации, так нет и исламской нации, покуда нет единого исламского государства. При существующих реалиях религиозная идентификация заведомо не есть признак нации. Разве что в России православие – один из параметров нации. Поскольку русская политическая культура без православия немыслима, а любовь к России – естественное продолжение православной идентичности. (Кстати, еще одна историческая придумка автора – что в Российской Империи вероисповедание фиксировалось в паспорте. Какие там паспорта на безбрежных крестьянских просторах! Вероисповедание надежно фиксировалось крестом на груди или восточным халатом, а вовсе не паспортом).

Автор, по всей видимости, не осведомлен, что в современной науке есть не только «французская» версия нации (нация-подданство), но и «немецкая» - этнокультурная. Последняя нам значительно ближе.

Следующая нелепица – о понимании нации в США. Автор думает, что на вопрос о национальной принадлежности там каждый ответит «американец». Это неверно. Во-первых, негр изумится самому вопросу – у него на лице написано, что он «афроамериканец». Во-вторых, в южных штатах ответ часто будет парадоксальным: «мексиканец». Нет, общность языка и гражданства вовсе не определяет нации. Согражданство – это лишь формальная отметка в паспорте. Нацию же создает лояльность к действующему государству и традиционной культуре. В России нацию создает любовь к России, русской культуре. Вспомним, что и у нас вопрос о национальной принадлежности практически всегда означает ответ «русский», «татарин» и т.д. Но почти никогда «россиянин».

Предлагая именовать российскую нацию «россияне», Чубайс приводит в пример Югославию, где в графе «национальность» в послевоенные годы все больше принято было писать «югослав». И вот итог – нет Югославии. А Чубайс предлагает нам учиться формированию фиктивного термина у тех, кто утратил свою государственность. Гражданам Югославии историей не было отмерено времени, чтобы стать из сербов, хорватов, черногорцев и др. югославами. У России тоже нет времени, чтобы ожидать, когда же её граждане согласиться числить себя «россиянами». Россия раньше погибнет, чем станет страной «россиян».

Начав со смелой заявки на критику федеративного устройства, автор закончил совершенно антигосударственной идеей – федерацию как коалицию территорий он предложил заменить федерацией народов, чьи «этнические социокультурные особенности должны учитываться как на территориях (бывших?) нацреспубик, так и вне их, особенно в крупных городах». В пример приводится Евросоюз. И пример разоблачает мысль Чубайса как очередную нелепость: Евросоюз не государство. А если станет государством, то умрут коренные европейские нации, а вслед - и народы, которые без государства, без того, чтобы государство подкрепляло существование нации, уже не могут сохранить своей идентичности. Также и мы, русские, не можем сохранить своей идентичности без России. Что же касается национальных («внутренних») республик, то они – бесспорный источник сепаратизма и разложения общенациональной идентичности России. Но заменить этот территориальный сепаратизм культурным сепаратизмом всюду поощряемых национально-культурных автономий – еще большая опасность.

Дело государства – лелеять национальную (общенациональную, русскую) культуру. Инокультурное развитие – дело общин национальных меньшинств, а не государства. Государство должно лишь гарантировать от дискриминации, когда речь идет о коренных народах. Если же в страну пытаются вклиниться иноземные социокультрные группы, то здесь надо держать ухо востро – такие вкрапления опасны разрушением единых, общих для всех граждан духовных и политических ценностей. Тогда, не ровен час, у нас на вопрос о национальной принадлежности начнут отвечать «китаец», а потом окажется, что на востоке страны незримо объявилась Китайская республика.

Конечно, Россия не является многонациональной страной. Этот оборот из преамбулы Конституции носит явно конъюнктурный характер и со временем должен быть устранен. Нация сопряжена с государством. В государстве может быть много народов (этносов, национальностей), но только одна нация. В России нация – русская, а народы – самые разнообразные. Поэтому федеративная структура для нас скорее свидетельство о тяжком кризисе государственности. Исторически Россия – унитарное государство с особым статусом периферийных провинций, где власть местного обычая сочетается с властью генерал-губернатора. Дальнейшее упрочение российской государственности, бесспорно, будет сопряжено с фактическим возвращением к такой системе. И свидетельство тому – последние инициативы Президента РФ, связанные с изменением порядка назначения губернаторов. Это реализм политики, соответствующий научным рекомендациям. А вот попытка превратить русское большинство и национальные меньшинства России в «россиян» - следствие публицистического произвола.

Сайт Родины