В.И. Меркулов
«Росский» рыцарь и немецкий учёный Николай
Маршалк
Вряд
ли в немецкой историографии можно найти много личностей, которые бы по своему
масштабу и размаху разносторонней деятельности сравнились с Николаем Маршалком.
Он был одним из первых, кто начал академическое преподавание греческого языка в
Северной Германии, вывел мекленбургскую историческую школу на качественно новый
уровень, переиздал множество классических трудов. Особенно его интересовала
древняя история, в изучении которой он предложил целый ряд собственных гипотез.
Вендские и вандальские древности, мекленбургские генеалогии, династии и
политическая история, философия и право – вот те темы, которые увлекали
Маршалка. В связи с историографическим интересом к истории вандалов и вендов, народов с южного побережья Балтийского моря, с
которыми связывали и древнерусских варягов, игнорировать его труды невозможно.
Николай Маршалк родился около 1470 года в местечке Росла
(Rossla) в Тюрингии и происходил из знатного рода Маршаллов (Marschall).
Позднее он взял себе псевдоним на греческий манер «Thurius», который должен был
указывать на тюрингское происхождение. Однако в 1490 году, когда он получил
магистерскую степень по философии, его имя ещё писалось: «Magr. Nicolaus
Marschalk de Rossla». Корни родословной Маршалка восходили к древним «росским»
рыцарям (Ritter zu Ross) и дальше терялись в глубине веков. В его времена
традицию уже начинали забывать. «Достаточно сказать, – писал профессор А.Г.
Кузьмин, – что когда «русские» графы княжеств «Русь» и «Русская земля» (Рейс и
Рейсланд) в Тюрингии в XVI столетии заинтересовались своим происхождением, они
не смогли ответить на вопрос, почему они «русские».[1]
Мекленбургский краевед Георг Лиш с сожалением отмечал, что родовой герб
Маршаллов так и не удалось отыскать в архивах.[2]
Но интерес Маршалка к генеалогиям, его попытки восстановить древние «русские»,
вандальские и вендские родословные, могут объясняться только его
происхождением.
Маршалк был популярен в средневековой Германии и за её
пределами, на него ссылались и современники, и последователи. Однако в новое
время, с появлением и распространением норманизма, некоторые авторы стали
относиться к трудам Маршалка как к историческому курьёзу. Упомянутый Георг Лиш,
указывая на увлечение Маршалка древней историей, писал, что это «только его
гипотеза», что «должно предать забвению его вымысел и критически использовать
правдивую историю».[3]
Приблизительно в том же ключе написано и предисловие к одной из недавно
переизданных книг Маршалка.[4] Но те, кто считал и считает Маршалка
романтичным фантазёром, порой забывают, что он сам был носителем той традиции,
о которой писал и которую стремился восстановить. А это является не только
существенным доводом в противовес всем подобным утверждениям, но и основным
аргументом, который должен определять оценки исторического наследия Маршалка.
В 1502 году курфюрст Фридрих Мудрый основал Университет в
Виттенберге, и Маршалк был одним из первых учёных, приглашённых туда
преподавать. В Виттенберге он стал доктором права и читал курс по
юриспруденции. Однако вскоре Маршалк переехал в Мекленбург, где поступил на
службу к герцогу Генриху V (1479 – 1552). Он получил статус советника при
дворе, и был вторым лицом после канцлера Каспара, занимавшего эту должность с
1507 года. Между прочим, с канцлером их связывали давние дружеские отношения,
оба были рыцарского происхождения и занимались науками, и их плодотворное
сотрудничество продолжалось на протяжении всей первой четверти XVI века.
Маршалк получал ежегодное денежное жалование в размере 100 гульденов,
придворное платье для себя и фураж для трёх лошадей, как это было положено по
обычаям того времени. Он принимал участие в многочисленных поездках и
посольствах для улаживания политических и династических споров с соседними
землями, главным образом, с Любеком. Побывал во многих немецких городах и даже
при дворе датского короля.
Однако придворная жизнь, видимо, тяготила Маршалка, и он
перебрался в Росток с поручением герцога поддержать местный Университет,
научная жизнь которого значительно ослабла после ухода Альберта Кранца. Точная
дата прибытия в Росток, к сожалению, неизвестна. Скорее всего, это случилось
около 1510 года.[5] В
Университете Маршалк продолжил историографическую традицию, начатую своим
знаменитым предшественником, который связывал истоки мекленбургской истории с
древними вендами и вандалами.[6]
Благодаря ему, такая тенденция получила развитие и в работах более поздних авторов.[7]
Отношения Маршалка с герцогским двором сохранялись, и при
Университете Ростока он числился лишь
внештатным профессором, так как находился на придворной службе. Для
современников Маршалк был знаменит не только как писатель, но и как мастер
живого слова, вдохновлявший студентов и слушателей Университета. Он
провозглашал живую традицию науки.
Известен Маршалк и как издатель, если выражаться
современным языком. Он был «печатником», и уже в ранние годы своей научной
карьеры выпустил в свет целый ряд трудов по классической философии. Собственную
типографию Маршалк основал ближе к концу жизни, она просуществовала с 1514 по
1522 (по крайней мере, этими годами датированы раннее и позднее издания,
которые нам известны). В ней печатались книги на латинском, греческом языках и
на иврите. На всех изданиях ставилось «фирменное» клеймо – знак, на котором
были изображены вооружённые «росские» рыцари, состязающиеся на турнире, дань
родовой памяти Маршалка. В книгопечатании он проявил удивительный
оформительский дар. Таким образом, мекленбургское книгопечатание стало
старейшим в Германии – в соседней земле Бранденбург самая ранняя типографская
книга датирована 1527 годом, а в Берлине и того позже – только 1540-м.
В 1521 году Маршалк издал на латинском языке труд «Annalium
Herulorum ac Vandalorum» (Анналы герулов и вандалов), генеалогическую книгу,
украшенную многочисленными иллюстрациями и мекленбургским гербом с подписью
«Arma Herulorum, sive Megapolensium».[8]
Указание на «мощь герулов» представляется чрезвычайно интересным. В истории,
как известно, герулы были тесно связаны (и, вероятно, родственны) с русами, и
многие источники их отождествляют. Например, известный составитель генеалогий
Хеннинг именовал варварского вождя Одоакра, свергнувшего последнего римского
императора, «королём герулов и ругов». Он приводил общую родословную таблицу
для правителей и герулов, и ругов.
Покровитель Маршалка, герцог Генрих проявлял огромный
интерес к происхождению собственного рода и поощрял генеалогические изыскания.
Но мекленбургскую династию при нём было принято вести от короля Никлота, а
Маршалк обращался к ещё более ранним источникам и указывал древнейших
родоначальников. Перу герцога Генриха принадлежало предисловие к «Анналам
герулов и вандалов», в котором он указывал на древнее королевское происхождение
правящего дома Мекленбурга. Родословная восходила к королю вандалов Антурию.
Несмотря на некоторые исторические преувеличения и
возможные неточности, которые допускал в своей родословной Маршалк, она
отражала бытовавшую генеалогическую традицию. (О вандальских корнях на
южно-балтийском побережье помнили до XVIII века.) Традиция сохранялась во всех
последующих трудах по происхождению мекленбургской династии. От Альберта Кранца
и Николая Маршалка её унаследовали Бернгард Латом, Фридрих Хемниц, Маттиус фон
Бэр, Фридрих Виггер и многие другие авторы. Без преувеличения можно сказать,
что так формировалась мекленбургская историография, практически неизвестная в
нашей стране и почти забытая в Германии.
Скончался Маршалк 12 июля 1525 года. Герцог Генрих
распорядился похоронить его в кирхе Доберана и установить в его честь памятник,
как одному из величайших учёных и государственных мужей Мекленбурга.