В. АКИМОВ

советник госслужбы 1-го класса,

 политолог

 

Толстый сохнет, тонкий сдохнет

Российская политическая оппозиция на распутье

 

Прежние представления об источниках и формах развития оппозиционных структур, которыми руководствуются партийные лидеры и обслуживающие их политтехнологи, явно недостаточны, а привычные модели оппозиционной деятельности исчерпали себя и утратили свой прогностический и мобилизационный потенциал. Их дальнейшее использование грозит исчезновением оппозиционных структур в нынешнем их виде из сферы публичной политики.

 

Последние думские и президентские выборы сделали публичным кризис сложившейся в России партийно-политической системы. Он затронул партии и правого, и левого политического спектра, обострил комплекс внутренних противоречий в широком диапазоне — от высокой теории до банальных межличностных склок в каждой из них.

Партийные вотчины, кризис которых отрицали разномастные вожди от Зюганова до Немцова, вступили в стадию разложения по сценарию, соответствующему народной мудрости: «Пока толстый сохнет, тонкий сдохнет». Практически перестал существовать СПС, который не смог даже определиться с лидером и сохранить себя хотя бы в «диванном» варианте. «Яблоко» превращается в секту почитателей мудрости Явлинского, ибо другие «думающие головы» давно уже выдавлены из руководства партии, а все дееспособное в ней представлено парой десятков юнцов, для которых идеал — стиль «политической борьбы», практикуемый «лимоновцами», что мало отличается от заурядного уличного хулиганства. В последнее время к ним все чаще примыкают члены Союза коммунистической молодежи (СКМ) и Авангарда красной молодежи (АКМ), вдохновляемые Ильей Пономаревым, новым членом ЦК КПРФ (зюгановского), давним сотрудником пиар-службы ЮКОСа.

Они мнят себя современными гаврошами. В прошлом дети помогали бороться на баррикадах взрослым и, рискуя жизнью вместе с ними, подносили патроны. Ныне партийные бонзы посылают экзальтированных юнцов на столкновение с силами правопорядка, а сами прячут свое холеное тело, подобно горьковскому пингвину, в уютных и безопасных офисах, откуда они обличают перед телекамерами и микрофонами зверства «антинародного режима» и где договариваются со спонсорами об очередной подачке на «политическую борьбу».

Граждане в массе своей уже набрались опыта, повидав многих политиков в разных ситуациях, и из них лишь 2—3% доверяют им и их партиям. Скоро и революционные романтики поймут, что они лишь пушечное мясо в борьбе политических альфонсов за деньги спонсоров, в которой каждому свое: одним — синяки и сломанные ребра (судьбы и т.д.), а другим — мелочишка на поддержание штанов, офиса и обслуги. И в этом есть то, что Салтыков-Щедрин называл: «применительно к подлости». Но данная статья не о морально-этических установках публичных мужчин от политики, которые прячутся за спины политических недорослей.

Вернемся к главной теме. Сильнее всего кризис затронул партии левого спектра, особенно КПРФ. Ее вождям долго удавалось демонстрировать «единство» своих рядов, имитировать политическую активность и убеждать соратников и спонсоров в эффективности своей деятельности.

Но для политологов кризис в КПРФ и его вероятный исход был ясен давно [1]. И главная причина — паническая боязнь руководства КПРФ беспристрастного анализа причин нараставшего с конца 90-х гг. процесса деградации партии, а также отсутствие любознательности большинства рядовых членов партии, которое граничит с полным безразличием к ее политической судьбе. А задуматься было о чем: за несколько лет лидеры партии так и не смогли организовать исполнение ни одного ее решения в общенациональном масштабе. И в чем причина: плохие решения? Слабые партийные организации? Или дело в «вождях», которых рядовые члены избирают именно для того, чтобы выработать мудрые решения и организовать их исполнение и отвечать за результаты? А они плачевны.

А может, причина в «спонсорах», содержащих партию, которой катастрофически не хватает членских взносов? Как известно, кто ужинает лидеров партии, тот потом и танцует всю партию.

Но рядовые партийцы не знают (а некоторые и знать не хотят) ни о происхождении денежных средств партии, ни, главное, о тех политических обязательствах, которые берут на себя «вожди» от имени партии вместе с деньгами «спонсоров» в обход уставного порядка принятия решений и о которых рядовые члены партии не ведают, но обязаны исполнять. А это солидный пакет политических услуг: включение на проходные места в партсписке кандидатов от «спонсоров», текущее лоббирование их интересов в Госдуме и правительственных структурах, сдача в аренду «массовки» для участия в уличных акциях широкого (от Березовского до Ходорковского) «антипутинского фронта», который зародился во время визита Гусинского в Бутырку.

«Внеполитические» факторы часто определяют и состав «союзников» верхушки КПРФ. Именно они способствовали разрыву отношений Зюганова и Тулеева. Внешне это походило на борьбу двух авторитетных и амбициозных лидеров, в результате которой Зюганов присвоил Тулееву титул «врага КПРФ». Но в основе были договоренности о «влиянии» на Тулеева, который, став губернатором, начал наводить элементарный порядок в Кемеровской области и бороться с теми, кто просто грабил областной бюджет. Тулееву стало известно о финансировании определенных услуг, и он написал письмо, где прямо спросил: «Геннадий, ты действительно берешь деньги от этих бандитов?» В ответ молчание, а затем — шельмование Тулеева.

И в последующем добрые «партнеры» часто вмешивались в работу партии. Например, решением пленума ЦК КПРФ в октябре 1997 г. на основании 10 млн подписей сторонников партии фракция КПРФ внесла в повестку дня работы Госдумы вопрос о недоверии правительству Черномырдина. А через два дня после визита «лидеров» к Ельцину вопрос был снят. Ни Зюганов, ни его присные не осудили демонстративное неподчинение партийной дисциплине и никого не заклеймили за это.

Оно и понятно: верные товарищи по партии проглотят, а на остальных можно не обращать внимания. Просьбы «спонсоров» нельзя игнорировать, и судьба Юшенкова и других вольнодумцев тому подтверждение. Можно припомнить и другие странности публичного поведения партии в период кризиса 1998 г., в период волны отставок и назначений глав правительства в 1999 г., при голосованиях за «грабительские бюджеты» и прочие «антинародные» законы.

Конечно, это вызывало и вопросы, и смуту в рядах партии. Но вопросы оставались без ответа, а смутьянов просто изгоняли из партии. Особенно «урожайной» стала чистка рядов, когда Селезнев, Горячева и Губенко остались на своих должностях в Госдуме и сорвали выполнение задания инициировать или хотя бы сымитировать «парламентский кризис». Ее в классово-партийной аранжировке озвучил Зюганов и оформил задним числом решением президиума, который, к слову сказать, по уставу не полномочен решать эти вопросы [2]. Попутно выработался алгоритм подавления инакомыслия в партии, который Зюганов в последующем активно использовал для демонстрации всем, особенно Кремлю, что он осуществляет полный контроль над партией.

Но после провала на выборах 2003—2004 гг. система дала сбой: на декабрьском пленуме проголосована негативная оценка результатов работы президиума ЦК КПРФ. К удивлению Зюганова, члены ЦК, безропотно сносившие все, отважились на открытый бунт. И хотя диссиденты не смогли принудить уйти в отставку президиум ЦК, кредит доверия к Зюганову со стороны «спонсоров» был подорван.

И он вместе со своим ближайшим окружением азартно ринулся восстанавливать свою монополию на левом электоральном поле, особенно в коммунистической части. Одновременно пришлось подбирать объяснения электоральному провалу, о котором, в отличие от 1999 г., уже нельзя было сказать, что партия потерпела «славную викторию»: уж слишком очевидно отвернулся от нее электорат (как, впрочем, и от СПС и «Яблока»).

Вожди потерпевших поражение партий синхронно забубнили: во всем виноваты Кремль, административный ресурс, отказ супостатов из «Единой России» от публичных дебатов, а также СМИ, которые «зомбируют» избирателей. Винить себя в провале? На этот политический мазохизм отважились лишь лидеры СПС и ушли то ли в отставку, то ли в крупный бизнес. Лидеры же КПРФ и «Яблока» не допускают мысли об отсутствии у них надлежащей мудрости, да и уходить им некуда. И они стали усмирять еретиков методом «воспитания через коллектив». И если в карликовом «Яблоке» экзекуция прошла относительно тихо и по-домашнему, то в самой большой партии случился конфуз: партийные диссиденты созвали свой пленум, освободили Зюганова от тяжкого бремени вождя и провели съезд. Зюганов и его креатура ответили съездом при фонариках, исключив из партии под покровом темноты мятежников. СМИ подробно, смакуя детали, освещали, а политологи комментировали события и строили прогнозы.

Но увлечение межличностной стороной конфликта не позволило разглядеть главное: кризис отразил уже произошедшее качественное изменение общественного запроса российских граждан на политическую оппозицию.

До сих пор алгоритм деятельности партий был примитивен. Группа мудрецов сочиняет программу, обещая сделать всем красиво, быстро и дешево, если избиратели отдадут им свои голоса и приведут к власти «команду», в которой собраны «лучшие умы и таланты» страны. Вся работа партии подчинена пропаганде своей доктрины. Оттенить ее действительные или мнимые достоинства помогают периодически проводимые «пятиминутки ненависти», направленные против «врага», без образа которого партии не способны мобилизовать своих сторонников.

Еще несколько лет назад с этим «образом врага» не было проблем. Одни требовали отдать «банду Ельцина под суд», другие стращали обывателя заботливо слепленным «коммунистическим чучелом». Однако продолжительный (по российским меркам) период стабилизации экономики и политического режима оказывал все более сильное влияние на характер умонастроений людей. Относительная и непрочная стабильность впервые вернула людям то, что именуется уверенностью в завтрашнем дне, которая в их сознании не связывается ни с возвратом к социализму, ни с радикальными реформами. Люди стали выстраивать перспективу своей жизни на основе реалий российской рыночной экономики. Они обретают все более прочную почву под своими ногами и все меньше нуждаются в утопиях как государственно-социалистического, так и либерально-рыночного толка.

И традиционная «коммунистическая», и свежая «либеральная» оппозиция стали быстро утрачивать поддержку в обществе, причем именно в тех социальных группах, ради счастья и процветания которых политики якобы трудятся денно и нощно. Число участников политических акций КПРФ заметно поредело, а правые партии вообще не в состоянии провести что-то массовое и перешли к «постановочным» приемам уличной работы, развлекая обывателей политическими приколами ряженых молодых активистов. Снизилось и число членов политических партий. Особенно это заметно у зюгановцев: число членов КПРФ (Зю) с 547 тыс. человек в 1997 г. упало до 246 тыс. в 2004 г. Сколько останется в ней после «очищения» ее от неверных и конституирования осенью новой компартии — вряд ли кто скажет.

Стабилизация вызвала и переоценку ценностей: впервые в мировоззрении людей стали доминировать ценности «посюстороннего мира», а не воспоминания о прошлом или грезы о будущем. Основную массу людей перестают удовлетворять существующие оппозиционные структуры и их лидеры. Сложился парадокс, который замечен социологами: при сокращении электоральной поддержки оппозиционных партий на выборах растет число граждан (до 60%), которые считают жизненно важным существование в современной России политической оппозиции [3].

Этот новый общественный запрос на «оппозицию» еще не артикулирован. Но в основных чертах ясно, что оппозиционные структуры в их нынешней ипостаси и с набившими оскомину «вождями» не удовлетворяют граждан. Им не нужны «программы» и прочие декларации, в которых обаяние «новизны» конца 80-х гг. вытесняется ароматом тлена и нафталина. Да и бессменные горланы-главари оппозиции уже не внушают доверия. Различаясь в риторике, вожди «коммунистической» и «либеральной» оппозиции едины в главном: для себя лично они не видят светлого будущего без дестабилизации существующего режима. И не потому, что «режим» так уж плох для них, а потому что без его расшатывания они не могут обеспечить себе карьерного роста.

Но именно этого — дестабилизации — не приемлет основная масса граждан. Им нужна качественно иная оппозиция, которая предлагает на конкурентной основе и на базе существующих реальностей пакет повседневных политических и социальных услуг населению на федеральном и региональном уровне.

К такой повседневной и систематической работе нынешние структуры оппозиции не готовы ни организационно, ни интеллектуально. Все три электоральных цикла они ругательски ругали «антинародный» (а теперь и «полицейский», «авторитарный») режим, конкурировали между собой в наклеивании ярлыков. Действительные страдания живых людей никогда не порождали у них желания помочь своим согражданам. Для них это лишь повод для пафосного клеймения властей предержащих и саморекламы.

За эти годы они привыкли мародерствовать на рынке политических услуг, выколачивая из бизнеса финансирование избирательных кампаний, включая оплату специалистов по избирательным технологиям, нанятых для оболванивания избирателей, голоса которых позволят им остаться на плаву в море политических интриг.

Однако проявившееся в 2003—2004 гг. электоральное поведение граждан показывает, что сложившийся рынок политических услуг, доступных очень узкому слою федеральной и региональной политической элиты и контрэлиты, нуждается в серьезных изменениях и переориентации на запросы граждан. А они уже начинают предъявлять спрос на повседневные политические и социальные услуги, осуществляемые политическими партиями. Но партии к этому не готовы, и потому люди относятся к ним как к ненужным организациям сектантского толка, какую бы доктрину они ни исповедовали и проповедовали.

Назрела необходимость переосмыслить роль политической партии в протестном движении граждан [4] — практическом и теоретическом. И если партия уходит в оппозицию, стремясь к главной своей цели — прийти во власть, то граждане подталкиваются к протесту по иным причинам, среди которых — неразвитость и недоступность им гражданских институтов социализации (в том числе политической).

Любая партия, которая желает прийти к власти, а не быть вечно оппозиционной, должна овладеть всеми доступными ее активу существующими институтами социализации, через которые и предлагать населению свой пакет услуг, конкурируя с другими партиями, в том числе и с находящимися во власти. В состав партийного пакета политических услуг, оказываемых населению на коммерческой основе или за счет средств партии, могут войти правовые, информационные, просветительские, воспитательные и др. А это предполагает созидательную работу, а не простое раскатывание губ при виде огромной массы протестного населения, как это практикуют некоторые политики, паразитирующие на «оппозиционности».

Неготовностью к этому отличаются не только партии, но и конторы политтехнологов. Они привыкли обслуживать оплаченные электоральные запросы участников избирательной гонки, и у них никогда не было заказа на разработку пакета политических услуг населению в период электоральной паузы и технологии их реализации.

Конечно, нынешним оппозиционным партиям проще ничего не менять. К тому же убогий уровень информированности партийного актива, отсутствие навыков ведения разнообразной творческой (а не занудной, как сейчас) повседневной партийной работы среди населения — одни из важнейших условий, позволяющих оппозиционным вождям остаться на плаву. Однако объективные изменения в запросе граждан на новую оппозицию заставят оппозиционные структуры современной России пойти на модернизацию.

Такой переход оппозиционных структур на новый уровень своей деятельности требует научного обеспечения, переосмысления ряда теоретических проблем политологии. К таковым относятся, например, следующие: природа современной российской оппозиционности; философские и методологические основы теории оппозиционной деятельности; типология оппозиционной деятельности; институционализация оппозиционной деятельности; место, функции, роль и значение институтов оппозиции в системе институтов государственной власти и гражданского общества; характер и содержание их взаимодействия; система критериев, позволяющих объективно оценить эффективность оппозиционной деятельности и др.

Очевидно, назрела необходимость кооперирования усилий политологов для научной разработки этих и многих других проблем, создания комплексной программы исследования теоретических и прикладных аспектов деятельности политической оппозиции в современной России.

 

ПЖ 23.08.2004



[1] В статье «За 100 недель до старта» автор утверждал: «Через год-полтора развал КПРФ и недееспособность вождей нельзя будет скрыть, усилятся внутрипартийные дрязги, и когда «партия» вступит в новый избирательный цикл, назад пути уже не будет… После выборов Госдумы-2003, результаты которых будут сопоставимы с «успехом» образца 1993 г., партия вновь проиграет президентскую гонку. Переживет ли КПРФ общественно-политический срам, оправится ли от него — покажет время. Но будущее КПРФ не дает оснований для оптимизма». // В. Акимов: «За 100 недель до старта» // «Русская зебра», № 1—2, 2002, с. 95.

 

[2] Решение о выдвижении Селезнева, Горячевой, Губенко и других на руководящие должности в Госдуме принимал пленум ЦК КПРФ, и по уставу КПРФ отменить или изменить решение пленума ни президиум, ни «лично товарищ Зюганов» не могут. Для этого нужно новое решение пленума. Его, конечно, созвали на финише шельмования «перевертышей» и «нарушителей партийной дисциплины», когда их исключение уже было предопределено.

 

[3] «В 2004 г. удельный вес верящих в необходимость политической оппозиции увеличился до 61%, а доля тех, кто считал ее ненужной, сократилась до 17%. Принципиально важным представляются два обстоятельства. Во-первых, расширение общественной поддержки президента не трансформировалось в симпатии к авторитарной политической модели. «Демократический инстинкт» подсказывал необходимость сохранения политического оппонирования власти. Во-вторых, укрепление политических позиций В. Путина сопровождалось усилением поддержки общественным мнением института политической оппозиции. Ослабление оппозиции воспринималось бы в обществе как проявление явного неблагополучия». // См.: Бунин И., Зудин А., Макаренко Б., Макаркин А. Новая реальность: основные направления развития политической ситуации в 2004—2008 гг. (Опубликовано: http://www.politcom.ru/2004/prognoz12.php)

 

[4] В политической публицистике категории «оппозиция» и «протест» зачастую используются как синонимы, хотя они различаются по субъектам и, следовательно, по формам и методам своей практической реализации, доступным каждому из этих субъектов. И, главное, отличаются по мотивации: оппозиционные партии стремятся к власти, а оппозиционно настроенные граждане стремятся преодолеть или устранить те противоречия, которые мешают им нормально жить и работать. Это подтверждается социологически: подавляющее большинство граждан в той или иной мере не удовлетворены условиями своей жизни, однако это не влечет за собой поддержку ими оппозиции левого или правого толка. Отождествление этих категорий партийными идеологами чревато серьезными практическими ошибками в выработке стратегии и тактики оппозиционных партий, в организации массовых политических действий, проведении избирательных кампаний.

 


Реклама:
-