Е.С. Галкина, Ю.В. Колиненко, В.И.  Меркулов

 

…Опаснее врага

 

В «Литературной газете» №25-26 (30 июня – 6 июля 2004 г.) была опубликована статья А. Самоварова «Бои без правил на русском поле», посвящённая известному историку и общественному деятелю Аполлону Григорьевичу Кузьмину, ушедшему из жизни 9 мая 2004 года. Казалось бы, статья о совсем недавно умершем заслуженном человеке будет носить мемориальный характер или хотя бы будет этически выдержанной. Тем более что А. Самоваров считает себя учеником А.Г. Кузьмина. Но представленный материал не только не вписывается в эти рамки, но попросту грешит против истины. Поскольку Аполлон Григорьевич уже не сможет ответить на данный опус, мы, его ученики, считаем себя обязанными взять это на себя. Ради светлой памяти покойного, мы бы хотели разместить ответную статью тоже на страницах уважаемой нами «Литературной газеты».

В самом начале статьи об «историке, публицисте и общественном деятеле» читатель узнаёт, что покойный «никогда не вызывал однозначных эмоций». То есть Самоваров собирается поведать, прежде всего, не об общественной значимости трудов Кузьмина, не о вкладе в науку. Нет. Автор обещает увлекательный экскурс в мир этих самых «неоднозначных эмоций». Правда, сразу оговаривается, что «рассказывать о крупной фигуре трудно», дескать, потому, что выдающийся человек, каким был А.Г. Кузьмин, «несёт в себе много и положительного, и отрицательного». Таким, собственно, и стал лейтмотив статьи. Но А. Самоваров всё же взял на себя право «рассказать», хотя сам тут же признался, что «не был близким человеком» к Аполлону Григорьевичу. Стоит ли расценивать его повествование, как субъективное впечатление человека, изредка заходившего к профессору на чашку чая? Таких было тысячи…

Автор поставил перед собой задачу дать не сухую официозную биографию учёного, но познакомить читателя «Литературки» со своими личными впечатлениями от общения с такой неординарной и сильной личностью, каким был Аполлон Григорьевич. Какой же образ возникает перед читателем, незнакомым с А.Г. Кузьминым лично или вообще впервые слышащим его фамилию?

Ради справедливости отметим, что отдельные оценки даны в статье верно. Но любая неправда всегда несёт в себе долю правды, чтобы окончательно запутать несведущего человека, предстать перед ним той самой правдой. Самоваров, видимо, писал по известному принципу: мол, хорошим человеком был Кузьмин, сильной личностью, но… (далее см. по тексту). Вот-вот отзвонили заупокойную по Аполлону Григорьевичу, как начали возникать первые мифы о жизни великого человека…

Практически сразу А. Самоваров ошарашивает читателя тем, что покойный в своей научно-педагогической деятельности выделялся полным отсутствием толерантности, сиречь академизма в понимании автора. Мы, ученики А.Г. Кузьмина, никогда не слышали от него неуважительных слов не только по отношению к его научным оппонентам типа Л.Н. Гумилева или А.А. Зимина, но и к тем, деятельность которых он не считал научной. Вообще, самым страшным приговором из уст Кузьмина было: «это не наука». По сравнению с такой «нетолерантностью» материалы многих научных дискуссий можно вообще назвать площадной бранью.

Аполлон Григорьевич посвятил науке всю жизнь, однако из статьи неясно, каков был его научный путь, какие концепции он разрабатывал. Складывается впечатление, что это был заштатный профессор истфака МГПИ, смахивающий на учителя – любимца школяров (за свой неакадемизм и свойские отношения со студентами). Между тем, А.Г. Кузьмин известен не только поездками на дачу с аспирантами и студентами. Имя его – в одном ряду с М.Н. Тихомировым (учеником которого, кстати, он был), Б.А. Рыбаковым, А.Н. Сахаровым, П.П. Толочко, И.Я. Фрояновым, В.Л. Яниным. Кузьмин был незаурядным историком, источниковедом – его специальностью было летописеведение. После защиты кандидатской диссертации «Русские летописи как источник по истории древней Руси» Кузьмин работал некоторое время в Институте истории АН СССР в Летописной группе по изданию фундаментального Полного Собрания Русских Летописей.

Ни слова о том, что А.Г. Кузьмин был одно время заместителем редактора журнала «Вопросы истории» – ведущего советского журнала в области истории, где фактически определял политику издания. Что его докторская диссертация «Начальные этапы древнерусского летописания» стала действительно новым словом в источниковедении русских летописей и в научном представлении о Древней Руси в целом. Именно в годы работы в «Вопросах истории» определилась основная тема его жизни – проблема происхождения Руси как государства и этноса. А вовсе не «объединение Руси князьями-варягами», которого не было, и быть не могло. Именно против этого тезиса, употреблённого Самоваровым и известного со времён наших первых норманистов Байера, Миллера и Шлёцера, боролся А.Г. Кузьмин.

Из статьи видно, что Самоваров – любитель в истории. Забыл имя московского князя (знаменитого Ивана Калиту), подавившего антимонгольское восстание в Твери в 1327 году, про Левонскую (так!) войну написал что-то невнятное, и далее в том же духе. Разумеется, ему и в голову не пришло написать о научных заслугах и открытиях Кузьмина.

Аполлон Григорьевич принадлежал к той уже практически ушедшей плеяде историков, которым было под силу поднять и осмыслить (не решить, а осмыслить) клубок главных проблем русской истории, которые единственно и могут дать ключ к пониманию исторического пути России. Кроме начала Руси, это проблема взаимоотношений «Земли и Власти» (общества и государства), духовные искания русского народа (общественно-политическая мысль Руси, язычество и христианство, евразийский соблазн).

Такой подход к историческому процессу невозможен без твердой методологической основы. Кузьмин учил, прежде всего, методологии, а не фактокопательству. Самоваров пытается отметить эту особенность. Но при этом (намеренно или невольно?), ставит Кузьмина в один ряд с фальсификаторами истории. Получается, что небезызвестный г-н Фоменко пользуется одной с Кузьминым методологией. Оскорбление это неслыханное для любого профессионального историка. Профессор Кузьмин не предлагал искать, «зная, что ты ищешь». Как раз это и приводит к субъективности и рождает самые немыслимые гипотезы. Кузьмин всегда подчеркивал, что исходить надо из существующей исторической проблемы, знание о которой сформировано (или подготовлено) предшествующими поколениями историков. И конечно, обязательным условием является объективность. В отличие от г-на Самоварова, Аполлон Григорьевич никогда бы не сказал, что «марксизм – это такое великое учение, что из него можно вывести всё что угодно» (выделено нами, – прим. авторов).

Именно методология учёного, а также живое чувство и глубокое понимание исторического процесса обязывали историка А.Г. Кузьмина постоянно обращаться к событиям современности. Началом его общественно-политической деятельности стало не основание в 1989 году Добровольного общества русской культуры «Отечество», инициатором которого был профессор. Ещё в 1970-е годы, когда всё острее становилась ближневосточная проблема (которая и сейчас является узловой в мировой политике), А.Г. Кузьмин принимал участие в создании брошюр, разоблачающих человеконенавистническую теорию и практику сионизма.

Аполлон Григорьевич был русским человеком не только по духу, но и по крови. Замечательный расовый физиолог Владимир Авдеев как-то даже сравнил его с римским патрицием, настолько поразила его аристократическая внешность и манеры Кузьмина. Зачем же Самоваров приписал ему «азиатские скулы», которых не было в действительности? Похоже на излюбленный приём евразийцев, с ересью которых профессор боролся всю жизнь – представить так, что в русском национальном движении сплошь полукровки. Евразийцы всегда использовали этот идеологический ход, чтобы присвоить себе чужие заслуги, даже противников. Не случайно, Самоваров ставит Аполлона Григорьевича в один ряд и с Гумилёвым, и с Кожиновым, намекая на то, что неприязнь между покойным профессором и этими «выдающимися фигурами» носила сугубо личный характер. Мол, какая сейчас разница, «было монгольское иго или был симбиоз кочевников и Руси»?! Вряд ли можно это объяснить человеку, который во всём видит только личный интерес и не понимает, что значит отстаивать честь Родины и святость её истории!

Под конец, возвращаясь к более «мелким» заблуждениям, в которые вводит А. Самоваров читателя, отметим, что А.Г. Кузьмин никогда не был невоздержанным на язык самодуром, страдающим провалами в памяти. С Б.А. Рыбаковым Кузьмина связывали многолетние дружеские отношения, продлившиеся вплоть до кончины академика. Никогда продолжением научных споров Кузьмина не были аргументы «ad hominem». В отличие от г-на Самоварова, наполнившего этими сомнительными аргументами всю статью.

Да, перед смертью Аполлон Григорьевич часто повторял: «Мне уже ничего не надо». Но говорил он о себе лично, не нуждаясь ни в деньгах, ни в званиях. До конца своих дней он болел душой за Россию, желая и надеясь «что устоим». Видно, не может понять Самоваров и ему подобные, как можно бескорыстно любить Родину, и не желать блага для себя самого, но только для всего народа. А именно таким и был профессор и патриот Аполлон Григорьевич Кузьмин.

 

июль 2004 г