С. Савин

 

И что дальше?[1]

 

Одна из недавних публикаций на ari.ru закончена фразой «режим проиграл, режим должен уйти». Фраза хорошая. Правильная. Боевая. Допустим, что так. Мягко говоря, режим действительно не преуспел в решении проблем, которые должен решать любой режим. Подозреваю, что режим сам это знает и принимает меры на случай своего крушения, энергично готовя себе достойную смену. Поэтому самое время подумать о том, что произойдет после этого крушения.

Начнем с того, что само крушение любого, сколь угодно антинародного режима сопряжено с немалыми издержками для любого народа. Чтобы убедиться в этом, достаточно посмотреть на Ирак или вспомнить, чем обернулось наше собственное ликование по поводу краха КПСС и созданной ею противоестественной «системы лжи, лицемерия и насилия». И не стоит думать, что где-либо и когда-либо было иначе.

В нашем случае не стоит обсуждать вопрос о том, надо ли нести издержки, сопутствующие крушению режима (нести их придется в любом случае). Единственный заслуживающий обсуждения вопрос — вопрос о том, ради чего мы в очередной раз понесем неизбежные издержки.

При нынешнем положении вещей, в первую очередь, при нынешнем состоянии национального самосознания неизбежные издержки будут понесены исключительно ради продолжения ликвидации русского народа. При всех авторитарных поползновениях нынешнего режима абсолютно все пользуются свободой говорить все, что вздумается. И упоенно говорят. Но из всего этого кипения всенародной мысли никакой позитивной программы не рождается. Люди, имеющие статус властителей дум, определяющие содержание и направление дискуссий, грациозно жуют либо мочало, либо сопли, соревнуясь единственно в грациозности исполнения, потому как иного не дано. Господи, какие страсти вызывают проблемы увеличения налоговой нагрузки на нефтяную отрасль и расходов на обустройство мирной жизни в Чечне (вид столицы которой с борта вертолета произвел гнетущее впечатление на президента Путина, но обнадежил его любимого министра Г. Грефа) или сокращения невыносимых расходов государства на социальное обеспечение, здравоохранение, образование и прочие предметы непозволительной, пошлой роскоши. Никто не ставит вопросов, зачем это надо. Все до хрипоты, в малиновом поту спорят о том, как и насколько надо делать то, что, может быть, и делать-то не надо.

Таким образом, кипение всенародной мысли демонстрирует пресловутый общественный консенсус по поводу участи русских и всего, что было ими создано за тысячу с лишним лет их исторического бытия.

Посмотрите на любые индексы, характеризующие развитие страны, особенно в сравнении с другими странами, лет этак за 10-15. Скажем, на индекс человеческого развития. Все вопросы о наших успехах и достижениях мигом испарятся. Сопоставьте результаты рассмотрения этих индексов со списком журнала “Forbes”. Если при этом сопоставлении у вас возникнет мысль о том, что между деградацией страны и ошеломляюще быстрым и сказочным обогащением 36 (100, 20000, 1000000) господ есть, возможно, какая-то связь, вы больны и изуродованы постыдным умственным заболеванием, обречены, прокляты, и ни один порядочный человек с вами разговаривать не станет. Что с вами разговаривать, когда вас надо лечить вплоть до уничтожения? Но если у вас возникает не указанная выше еретическая мысль, а чувство глубокого внутреннего удовлетворения, гордости за нашего Рому, нашего Мишу, нашего Борю, нашу Леночку и прочих баловней фортуны, вы глубоко нормальны, просвещены, прогрессивны, либеральны и можете участвовать в общественной дискуссии, т.е. в пережевывании соплей. С чем вас и поздравляю. Ждите приглашения на телевидение. В какую-нибудь «Свободу слова», в которой свобода слова ограничена Савиком Шустером. Человек — мера всех вещей. Только не вздумайте спрашивать, почему именно этот человек выступает мерой свободы слова.

Прекрасные образцы правильного мышления дает «Русский Журнал», детище г-на Павловского. Я изредка почитываю это издание, всякий раз страдая от манеры изложения, принятой наиболее высоколобыми авторами этого издания. Многие тексты «Русского Журнала» напоминают дурные переводы Гегеля или Фихте. Впрочем, я авторам «Русского Журнала» не учитель. Им виднее. Они — тоже элита. И не из последних. В богоспасаемом Отечестве элит наплодилось столько, что не хочешь да вспомнишь слова ядовитого писателя о том, что «в любой луже есть гад, своим иройством других превосходящий».

Однако авторам «Русского Журнала» не чужда дозированная оппозиционность. Порой. Когда их особенно пронимает. Почему их пронимает, того не ведаю. Но читаю слова, с которыми почти согласен:

 

«Фатальное отсутствие вкуса предполагает драматическое отсутствие мысли… Драма общей некомпетентности, разъедающей отечество подобно ржавчине… Когда некомпетентность отражается в безвкусице и множится на нее…» (www.russ.ru/columns/stolpnik/20040511_gl.html).

 

Все это писано, сказать страшно, по поводу инаугурации президента. Я посмотрел телевизионную трансляцию этого торжественного события, удивляясь собственному бесчувствию. Было совершенно неинтересно, хотя трудящиеся телевидения пытались «разогреть» зрителей, сообщая о том, кого пригласили на церемонию, а кого нет, и кого куда посадили или поставили. Это не для меня. Мне безразлично, кто, кого, куда, как и была ль к тому причина. Лишь бы не меня.

Спросите, почему смотрел трансляцию, раз было так неинтересно? Сознаюсь: я трепетал, предвкушая выступление на инаугурации божественной Лолиты Милявской. И тот факт, что эта замечательная певица на церемонии не исполнила «Мурку», считаю главным эстетическим проколом церемонии. А заодно и антисемитской выходкой режима, который, не пригласив очаровательную Лолиту, проявил свою сущность. Что может сказать непредвзято мыслящая мировая общественность о режиме, который мало того, что Ходорковского никак из узилища не выпустит, но и Милявской петь не дает? О, здесь слишком громко нравы вопиют…

Действительно, и то и другое — дела отменно дурного вкуса, о чем, собственно, и сожалеет автор «Русского Журнала». Этически он этот режим принимает, но имеет возражения по поводу его эстетического оформления, а отчасти — и претензии к его, так сказать, контенту. Возражения и претензии позволительно высказать — разумеется, при условии этического согласия с режимом. Режим, в сущности, хорош и может стать еще лучше, ежели к формированию его контента и к его эстетическому оформлению пригласят авторов «Русского Журнала». Благо они в Кремль вхожи, о чем автор цитируемой статьи не преминул сообщить.

А вот еще цитата из того же издания:

 

«Очередная попытка построить в России цивилизованное государство провалилась. Сформировалось нечто филиппинско-индонезийское, если иметь в виду худшие времена этих стран. Нечто клановое, земляческое — смешное и неприличное… Вывод прост и ясен: при оценке действий нашего государства нельзя исходить из того, что у него есть собственно государственная мотивация… Да, государство мертво, его нет, на его месте разукрашенный фасад. Причем разукрашенный тяп-ляп, халтурно» (www.russ.ru/columns/pdelo/20040514-pr.html).

 

Написано круто. Но и повод к написанию сих яростных слов будет поосновательнее инаугурации президента.

 

«Что бы там ни говорили, как бы друг друга ни утешали, но люди старше 37 лет оказались за бортом жизни. Они не участвуют в накопительной пенсионной системе. Что-то им вроде как бы обещают компенсировать, чему, естественно, никто не верит. А вы все про Гайдара, ограбившего старушек! Тут грабят самую продуктивную часть общества. Именно тех, кто все застал и во всем участвовал. Унижены и оскорблены те, кто успел привыкнуть к бесцензурной информации и помнить общефедеральные частные каналы…».

 

Автор этих пронзительно оппозиционных слов не замечает, что ежели когда-то Гайдару можно было ограбить старушек, то почему же сегодня, ровно на тех же основаниях, нельзя в чем-то переехать через людей старше 37 лет? Только потому, что люди старше 37 лет во всем участвовали и все застали? На мой взгляд, именно это составляет безусловное основание для произведения любых действий над людьми старше 37 лет. В том числе и надо мной.

Обратите внимание: при всей гражданственной необузданности речений авторов «Русского Журнала» их печаль всегда светла. Считая, что «господа», мимо которых совершило проход «первое лицо», были, «по преимуществу, скверно одеты» (а «дамы» так и вовсе были «скверно одеты почти без исключения»), г-н Глазычев находит все же одно утешение:

 

«за каких-то 10 лет наши депутаты научились в большинстве своем подбирать к костюму рубашку и галстук» (см. ук. выше документ: russ.ru/columns/stolpnik/20040511_gl.html).

 

М-да, никто пути пройденного у нас не отберет. Никакая кровавая коммунистическая собака не разучит россиянских депутатов подбирать рубашки и галстуки к костюмам. Как и не научит их нормально говорить по-русски. Тем более что обучение деликатному искусству подбора рубашек и галстуков к костюмам обошлось «этой стране» куда как дорого, а по-русски говорить пора заканчивать. Дался нам этот русский язык! Нет в нем ни вкуса, ни изящества. Не говоря уж о куртуазности. А вместо фривольности — одно хамство. В чем легко убедиться, включив любой канал российского телевидения.

Тем же способом предлагаю всем желающим убедиться в том, что русский язык перестает быть средством общения, но становится средством кодировки. Особенно хороши в этом отношении чудесные программы В. Соловьева — что «Апельсиновый сок», что «К барьеру» (13 мая 2004 г. там «стрелялись» потомственный либерал Марк Дейч и обратившийся в почвенничество А. Ципко). Дискуссия эта, при всем ее убожестве, заслуживает внимания, ибо позволяет понять технологию подмены проблем, требующих если не решения, то хотя бы серьезной постановки, ерундой при непременном утверждении этической приемлемости режима.

Приглашенная в судьи очаровательная Алена Свиридова (заметьте, обворожительную Милявскую опять не пригласили) даже не очень-то понимала, о чем речь, но эстетическим чутьем уловила ключевое слово «антисемитизм», который немедленно осудила. На то же слово отреагировал и другой судья, милейший И. Волгин, который, сочувствуя А. Ципко, деликатно обозначил его позицию как «сдвиг к просвещенному антисемитизму», но призвал к продолжению дискуссии ради достижения наметившегося консенсуса.

В самом деле, почему бы и не продолжить благое дело? «Дуэлянты» — люди одного круга. Представители интеллектуальной элиты. Ворон ворону глаз не выклюет. Хотя за возможность выклевать чужие глаза вполне могут схватиться. Что, собственно говоря, и произошло. По пустячному поводу. Г-н Ципко обозвал современный российский либерализм «фашиствующим», и г-н Дейч воспринял это как личное оскорбление. Личных же оскорблений г-н Дейч никому не спускает. Он даже одному Нобелевскому лауреату здорово навалял за книжку по еврейскому вопросу, которую воспринял как личный афронт.

Казалось бы, повздорили два господина по какому-то поводу, представляющемуся им важным. Мало ли кто с кем по какому поводу спорит? И что ж, все это непременно надо по телевизору показывать? Где здесь предмет, достойный публичного обсуждения? Только не говорите, что Дейч и Ципко спорили о судьбах России или решали вопрос «Что делать?» Ничего подобного. Эти матерые интеллектуалы и мастера словесности, как им и пристало, спорили всего лишь о словах. Кто ж им позволит о судьбах России спорить? Этот вопрос в других местах давно обсудили, решение вынесли и теперь его реализуют. Всеми средствами и силами. В том числе при помощи гг. Соловьева, Дейча, Ципко и прочей избранной публики.

Итак, г-н Ципко (ради пущей патетики) захотелось назвать современный русский либерализм «фашиствующим». Либерал Дейч вместо того, чтобы проявить истинно либеральную терпимость, взвился и поволок г-на Ципко к барьеру. Раз «заказали», «невольнику чести» ничего другого не оставалось, как приволочься к барьеру. Не мог он не прийти.

Ну ладно, пришел. Надо было сказать: «Простите великодушно за эпитет «фашиствующий». Либерализм бывает правым и левым, только не фашиствующим (как не бывает и просвещенного антисемитизма). Фашисты — это радикалы». И тем самым покончить с терминологической частью. А затем сказать: «Но есть веские основания считать людей, правивших и продолжающих править Россией не либералами и даже не «еврейскими либералами», а попросту ворами или пособниками воров, в крайнем случае, правыми радикалами, безосновательно и бесстыдно назвавших себя либералами. Я обвиняю их, во-первых, в совершении деяний, которые в любой нормальной стране были бы признаны уголовно наказуемыми, и, во вторых, в присвоении святого звания «либералы». Прошу Вас доказать, что я ошибаюсь». И возложить бремя доказательства на г-на Дейча.

Однако все разыгралось по другому сценарию. Проблему, достойную обсуждения, сначала «замылили», а потом и вовсе отбросили. И хотя в ходе полемики либерал Дейч согласился с тем, что «награбивших» нельзя считать либералами, но подчеркнул личную порядочность несомненного либерала Е. Гайдара, который, как ни крути, создал условия, благоприятствующие грабежу. Поскольку это было сделано в стране, явившей, по словам Дейча, миру поразительную духовность, уже одно это достижение Е. Гайдара следует признать выдающимся.

Примечательно, что г-н Ципко против этого не возразил. Либерально признал за логикой г-на Дейча право на существование, а за Е. Гайдаром — право на вечную славу и признательность. Поэтому как бы там ни голосовали дорогие телезрители (которые, не заметив подмену предмета спора, в безумии своем присудили победу А. Ципко, что, вероятно, было бы справедливо, если б суть дела заключалась в толковании понятия «либерализм»). Но поскольку подлинная суть дела была вовсе не в толковании понятий, победил г-н Дейч, внесший очередную лепту в разложение нормального сознания и русского языка. А так как дорогие телезрители ничего этого не заметили, то победу г-на Дейча (и г-на Соловьева) следует признать чистой.

Последние лет 20 все «наши» «элиты» только тем и занимаются, что разрушают нормальное сознание посредством изобретения оксюморонов (соединения несовместимых понятий), разъяснений того, что в принципе нельзя разъяснить, введения новых понятий, ложной интерпретации понятий и прочих невинных филологических и лингвистических упражнений. В результате в мышлении русских, о самосознании которых так печется г-н Ципко, произошли необратимые изменения. При таких повреждениях всех понятий здравого смысла о русском национальном самосознании тосковать можно, мечтать нельзя. Поздно.

Говорят, мысль изреченная есть ложь. Выражение, пожалуй, чересчур сильное. Но мне кажется, что всякая мысль, изреченная на телевидении, мистическим образом обращается в ложь. Я теряю доверием к людям, которые по собственной воле появляются на российском телевидении для изложения своих видений. Мне не о чем разговаривать с этими людьми. Как и с собравшимися на инаугурацию президента. Нормальное, осмысленное общение между мной и этим бомондом невозможно по определению.

Подозреваю, что именно разрыв коммуникаций между «ними» и «нами» является непременным условием сохранения если не национального самосознания, то хотя бы остатков здравого смысла. Приходится сожалеть о том, что полный разрыв коммуникаций невозможен, ибо элиты поднаторели в искусстве закладки отравы в любую информацию.

Между тем, разрывать общение с бомондом надо. Если этого не сделать, то крушение ныне существующего режима закончится заменой, условно говоря, мудрого Путина еще более мудрым Ходорковским или пламенной Хакамадой, Фрадкова — Немцовым, Грефа — Гайдаром, Устинова — Падвой или Дрелем, Лаврова — Рогозиным, при непременном сохранении постов Кудриным, Починком, Зурабовым и многими другими порядочными людьми и при приглашении выпестованных Павловским интеллектуалов в советники, консультанты и замминистры. А кого еще возводить на царство, как не людей из масс-медийной колоды? Некого. Оппозиции-то нет. А та, что есть, ничего придумать не может, кроме бессмысленных национал-большевистских перформансов. Коммунисты уж и сами забыли, почему они, собственно, коммунисты и что из этого следует. Просто пускают пену, имитируя возмущение антинародным режимом. Националисты же увязли в выяснении отношений друг с другом. Им не до разработки национального проекта.

Разумеется, при том крушении режима, который в настоящий момент намечается, по существу ничего не изменится. Ну да, число миллиардеров возрастет, а средняя продолжительность жизни всех прочих чуток понизится, неграмотных, нищих и больных будет побольше; может быть, пенсии по старости отменят вовсе; наверное, кое-какие территории придется отдать, но ведь это ничего, мы к этому привычные и знаем, что не в науках сила — отсутствие высшего образования ничуть не мешало «нашему Роме» сколачивать капитал. Мы знаем: капиталист — продукт безжалостного естественного отбора, и уважаем капиталиста за то, что он этот отбор превзошел. Всякого, кто сомневается в естественности этого естественного отбора, надо убивать как бешеную собаку.

Проблема не столько в национальном самосознании, сколько в трезвом сознании, которое не было бы загажено дикими мифами, которые превращают людей, их исповедующих, в коллективных самоубийц. Экономический уклад, ныне существующий в России, не является капитализмом и никогда капитализмом не станет. Политическая система, оформляющая этот экономический уклад, не является демократической и никогда демократической не станет. Сочетание этого экономического уклада и этой политической системы образует ликвидационный режим.

Страна сама себя загнала в тупик и теперь пробавляется шизофренической иллюзией того, что надо еще чуть-чуть потерпеть — и ей станет хорошо. Эту мысль очень четко декларировал в рассмотренной выше программе г-на Соловьева г-н Радзиховский, сказавший что-то вроде того, что «всего за считанные годы не бывает, но в магазинах кое-что уже есть, и в этом заслуга либерализма».

И снова г-н Ципко со товарищи просто пучили глазки. Вместо того чтобы спросить: «А что бывает за считанные годы? Кроме кое-каких товаров в магазинах? Соотнесите, пожалуйста, издержки с приобретениями». Не додумались.

Что неудивительно. Ибо блок «Родина», к которому идеологически близок г-н Ципко, никакой идеологией не обладает, как и положено формированию, сконструированному высшей властью на случай своего падения. И таких формирований, склоченных для того, чтобы сохранить в неизменности сущность ликвидационного режима, в стране десятки (вспомните, сколько партий боролось на последних думских выборах за бессмысленные места в бессмысленной Думе). А за ними — другие подобные же формирования, не удостоенные чести быть допущенными к думским выборам, но, тем не менее, имеющие средства к существованию. Посмотрите на тех же национал-большевиков или «трудороссов» В. Анпилова, приверженцы которого по-детски гордятся зарубежными вояжами своего вождя, его галстуками, машинами и его появлениями на телевидении. При любом развитии событий какое-то из этих противоестественных образований обязательно придет к власти с помощью СМИ и продолжит противоестественное дело ликвидации русских и всего русского. Под аплодисменты русских же.

Потом аплодисменты станут жидкими и неискренними. Потом случится очередное крушение. И все пойдет по прежнему кругу. Но на более низком, более убогом уровне.

Виды на будущее кажутся беспросветными и безнадежными. Действительно, недавно попалась мне в руки забавная американская книжка: The Russian Moment in World History by Marshall T. Poe (Princeton-Oxford: Princeton Unversity Press, 2003). Так вот, автор, не очень жалующий логические объяснения исторических процессов, все же указывает в качестве одной из главных причин краха «русского проекта», случившегося в 1991 г., «эгоизм элиты» (по мнению автора, та же причина, а вовсе не природная склонность русских к рабству, в свое время способствовала становлению российского самодержавия). «Русский путь, — пишет автор, — закончился в 1991 году, когда Россия внезапно и неожиданно впала в состояние досовременности» (о, если б с такими мыслями г-н По заявился на российское телевидение, его б в клочки порвали). Разрушение «русского проекта» руками элиты сделало существование русского народа ненужным. В чем будет время убедиться не только у тех, кто старше 37 лет, но и у всех тех, кто моложе. Просто каждый будет убеждаться в своей ненужности в разное время, а до того — галлюцинировать в правильном духе. Как прописано СМИ и властителями дум любого толка и направления.

 

АРИ весна 2004

 



[1] В целом автор вполне реалистично описывает то, что заслуживает помещения в «азиопских хрониках», фантазируя и преувеличивая относительно некоторых предметов, по поводу которых редакция «Золотого льва» придерживается противоположного, нежели у автора, мнения, в чем читатель может убедиться по материалам, которые содержаться в других разделах.


Реклама:
-