С. Орешек

 

Кого нам считать русским?

 

Критики русского национализма очень любят ставить этот вопрос, полагая, почему-то, что на него невозможно ответить. А кого считать русским? Случается нередко нам и труд и мудрость видеть там, где стоит только догадаться за дело просто взяться. Вопрос о том, как следует определять национальность, очень похож на ларчик из басни Крылова. Так до конца басни он и остался закрыт - никто не догадался, что ларчик просто открывался. Решение о том, как следует определять национальность, также просто, как и всё гениальное вообще. Нужно только увидеть эту данную от Бога простоту, а не впадать в истерический нигилизм или лукавый формализм.

Для пущей наглядности неуклюжих попыток, неподходящих ключей, громоздких отмычек вплоть до ломов и кувалд, с помощью которых наш пытливый народ силится открыть заветный ларчик с национальными сокровищами, позаимствуем некоторые высказывания с форумов Интернета. «Человек может объявлять себя хоть древним хеттом, важно, как воспринимают его окружающие», так кое-кто искренне полагает. Известно издревле: сколько людей, столько мнений. Сколько же национальностей потенциально имеет человек, если его национальная принадлежность определяется всяким вздорным мнением каждого встречного?

«Каждый выбирает свою национальность сам», считают другие. Отчасти это верно, но ошибочно по существу. Национальность – не марка автомобиля, её нельзя ни выбрать, ни приобрести на распродаже, она дана от рождения, от природы, от Бога. Следовательно, можно и нужно её лишь определить. Согласно статье 26 Конституции РФ «каждый вправе определять и указывать свою национальную принадлежность». Если уж россиянину определять свою национальность позволяет его конституция, то русскому, как говорится, сам Бог велит. Самоопределение – дело действительно субъективное, но и внутренние движения души должны иметь объективную, внешнюю основу, иначе речь пойдёт уже об исключениях или патологии.

Основная причина неудач всех попыток граждан России приоткрыть национальную сокровищницу – узость мышления. Не видя целого, люди хватаются за части и за деревьями не замечают леса. Тому пример – намерение прировнять национальность к религии, взяв за основной национальный признак вероисповедание. Религиозное мировоззрение глубоко укоренено в коллективной душе всякого народа. Несмотря на почти вековой насильственный атеизм и безбожную идеологию, русская нация имеет христианскую натуру. Но это ещё не значит, будто определения русский и христианский синонимичны.

Во-первых, под тысячелетним культурно-историческим наследием христианства в русской душе лежит языческая вера. Она похоронена в бессознательной глубине, но заявляет о себе подспудно. Во-вторых, религия национальна вообще, но в частности – сугубо личное дело. Великий русский писатель Чаадаев не перестал быть русским оттого, что исповедовал католическую веру, англичанин Лоуренс Аравийский не стал арабом, приняв ислам; ни один еврей никогда не признает певицу Мадонну еврейкой, даже если она выучит всю Тору наизусть и пройдёт гиюр. К какой национальности следует причислять Фридриха Ницше, вовсе заявившего, что Бог умер? В-третьих, все вороны чёрные, это так. Но не всё чёрное – обязательно вороны.

Тоже не лишено смысла, но далеко от истины предложение определять национальность по языковому принципу. Целая наука, этногерменевтика, изучает специфику национального восприятия мира на основе языка, исследует языковые наивные картины внутреннего мира человека, анализирует этноспецифику, то есть менталитет носителей данного языка. На лингвокогнитивном уровне язык формирует внутренний мир личности, его мировоззрение и самоощущение. Представители этой науки пишут: «Ментальность – это миросозерцание в категориях и формах родного языка, соединяющее интеллектуальные, духовные и волевые качества национального характера в типичных его проявлениях». «Язык воплощает и национальный характер, и национальную идею, и национальные идеалы, которые в законченном их виде могут быть представлены в традиционных символах данной культуры». И всё же язык и нация не тождественны. Мыслит человек понятиями родного ему языка, но душа его подчинена иным, не лингвистическим законам, она чувствует, болит и радуется не на словах. Далеко не всегда движения души соответствуют ходу мыслей, ещё реже могут быть ими исчерпаны и объяснены. Поэтому, если кто в силу обстоятельств говорит и думает на языке своих сограждан, но не предков, в душе он всё равно будет слышать национальные мотивы родного народа, зов своих предков.

Музыка - вот то, чем стоит заменить за раз и языковой и религиозный критерии национального самоопределения. Бах говорил: «Музыка — это разговор души с Богом». «Музыка есть молитва души, язык, на котором ведётся беседа человека с Богом. С помощью музыки душа познаёт Творца», так утверждал Августин Блаженный. «То, что музыка «обращена к слуху», говорится лишь условно, лишь постольку, поскольку слух опосредствующе подменяет собою несуществующий орган для восприятия чисто духовного», писал Томас Манн. От себя скажем, что музыка одновременно объединяет родственные души и служит камертоном истинной и исконной национальной природы всякой отдельной души. Различие в фольклорной музыке наций – свидетельство не просто глубинного различия в их душевном складе, но отличия их духовного существа. Отзывчивость души к русским народным мотивам – верный признак её духовного родства с русской нацией. Душевная и духовная к ним глухота – явный симптом нерусского происхождения, если не просто душевной неполноценности и духовной нищеты, которые встречаются, среди представителей любой нации.

Кого не удовлетворили перечисленные методы, те ударились в противоположную крайность. Вместо научных фактов и здравого смысла ретивые радетели за чистоту нации обратились к псевдонаучным домыслам и самодеятельному обскурантизму. Так, совершенно верную идею наследственности одни уподобили животноводческой селекции, другие – дедуктивно-детективному расследованию. Не в силах уяснить природу иных национальных черт, помимо принятого у фашистов набора анатомических данных человека, как то размер и форма черепа, ушей, цвет глаз и прочее, эти господа при каждом упоминании национального признака хватаются за линейку, или же, наоборот, подозревают Вас в том, что за пазухой Вы прячете шприц и колбу. На самом деле русский националист отличается от нациста не меньше, чем россиянин от русского, то есть, ничего общего между собой они не имеют.

Националист, если он сам здоров, борется за здоровье и чистоту русской нации не инъекциями, свою и чужую национальность измеряет не сантиметрами, градусами и процентами. Зачем измышлять какую-то дерматоглифику, определять национальность по морфологическим признакам, искать национальные хромосомы? Нацист гауптштурмфюрер СС Иозеф Менгеле проводил в Освенциме генетические эксперименты по созданию чистой арийской расы». Националист никого не собирается выводить, ничего измерять, он знает куда более здоровый, естественный, простой способ открыть ларец. Некто директор Института этнологии и антропологии РАН РФ выразился так: «Определять национальность по крови - это уже настоящий расизм!». Он глубоко заблуждается.

Духовный и материальный миры связаны, и первый объективно проявляется через последний. Кровь – материальное, вещественное воплощение духовного понятия национальности. Кровь – это само вещество национального духа. Эмпирические науки постигают материальную сторону дела, и, сами того зачастую не ведая, предоставляют видимые доказательства невидимых законов духовного мира. Метафизические и гуманитарные науки каждая на своём терминологическом языке толкуют о том же самом. Религия, психология, философия и генетика служат одной и той же цели, с разных сторон приоткрывают завесу с единой тайны мира и человеческой души.

Ветхий завет учит тому, что душа всякого тела есть кровь его. Психология учит наследственной связи каждого индивидуального сознания с бездонными глубинами коллективного бессознательного. В его пластах в виде архетипов хранится весь тысячелетний опыт поколений. На коллективном уровне они воплощены в народных мифах и сказках, на индивидуальном - в воображении, мышлении и снах. На всякую личность они влияют подспудно, но сильно и неотвратимо. Родственная, кровная связь, национальные корни питают личность от этой благодатной почвы. Лишённая своих корней, она уподобляется сухому, катящемуся по ветру перекати-полю. Также философия учит наследственности свойств, и ещё тому, что род – это распространённая во времени идея. Генетика, наконец, говорит об элементарных единицах наследственности, передающихся из поколения в поколение генах, каждый из которых участвует в формировании признаков и свойств организма, будущей личности.

Таковы лишь некоторые теоретические и наглядные обоснования кровной сущности духовного родства одной нации. Не нужно никаких нюрнбергских законов или стерилизации. Не нужно здравую идею превращать в маниакальный бред. В фашистской Германии «фольксгеноссе» считались только те, кто мог доказать наличие по меньшей мере троих бабушек и дедушек германской расы. Всякий носитель нордической крови проходил экзамены, проверку физического состояния, предъявлял политическое досье всех членов семьи, их генеалогическое древо до 1750 года, справку об отсутствии наследственных болезней в семье. Лишь десяти-пятнадцать человек из ста становились членами СС. Этот нацистский абсурд русскому националисту не только чужд, но враждебен. Сама природа дала русским ключ к их национальной самоидентификации. Им не нужна ни фашистская истерия, ни еврейская Галаха, согласно которой национальность определяется исключительно по материнской линии.

Сущность каждого живого индивида коренится прежде всего в роде, который существует только в индивидах, писал философ Шопенгауэр. Согласно его теории наследственности свойств отец задаёт основу, корень новой жизни, т.е. волю, а мать – интеллект. Свои моральные качества, характер, свои склонности и страсти человек наследует от отца, а степень, свойства и направленность своей рассудочности – от матери. Мы не берёмся отвечать, какая из этих двух составляющих важнее, мы утверждаем, что и одной из них достаточно, чтобы передать ребёнку национальную специфику русского народа, будь это его воля или интеллект. «Один и тот же характер или одна и та же индивидуально определённая воля живёт во всех потомках одного рода» говорит философ.

Так что, резюмируя, можно сказать если у человека хотя бы один из родителей русский, то это уже основание считаться русским, коли он сам этого хочет. Однако для 90 процентов русских и этот вопрос не стоит, так как у них оба родители русские. И вот эту природную связь невозможно ни отрицать, если она есть, ни приписать, коли её нет. Русские не возникают из ниоткуда, это люди, связанные со своими предками нитью поколений и эта связь порождает и всё остальное, что считается русским, причём во всём возможном русском многообразии, как у великого народа.

 

АРИ июль 2004