Статья А.Г. Кузьмина «Хазарские страдания» в свое время вызвала широкий отклик в кругах научной и околонаучной общественности и спровоцировала оживлённую дискуссию. Основным оппонентом профессора выступил публицист и историк В.В. Кожинов, которому А.Г. Кузьмин ответил отдельной статьёй, продолжающей начатую тему. Представленный материал, по мнению редакции, также должен быть опубликован, так как позволяет более детально сформулировать наиболее дискуссионные моменты.

 

А.Г. Кузьмин

 

 

ОТВЕТЫ ИЛИ НАВЕТЫ?

(в продолжение дискуссии вокруг статьи «Хазарские страдания»)

 

Отклик В. Кожинова не менее странный, чем материал семи номеров "Нашего современника". От спорных вопросов он ушел, скрываясь за фразой "Умом Россию не понять" и протестуя против исключения его из рядов русских патриотов. (Кстати, Л.Н. Гумилев - и это делает ему честь - не скрывал антирусской направленности своих озарений).

Понять Россию "умом" и можно, и нужно. Но для этого придется обратиться к почти необозримому морю источников, сознательно отнестись к вопросам гносеологии, к общим и частным вопросам закономерностей общественного развития. Скажем, спор об условиях сложения Древнерусского государства может быть продуктивным лишь в том случае, если обе стороны будут учитывать многие тысячи источников, включая их современные интерпретации (в том числе роль иллиро-венетских и кельтских племен в Европе раннего средневековья). Из названных В. Кожиновым "норманистов" лишь М.П. Погодин специально обращался к этой проблеме, но в споре с Гедеоновым и Костомаровым он выглядел довольно бледно. Перечень же антинорманистов показывает, что говорить о "комплексе национальной неполноценности" не приходится.

Оппоненту В. Кожинов приписывает желание "облегчить" русскую историю. Сам он ее "утяжеляет", отдавая "героический" период хазарам, а трагический - тотальное татаро-монгольское разорение и кровавое иго "облегчает" настолько, что приходится вспоминать слова Карема Раша о "евразийстве" как наиболее подлой форме русофобии. Именно к этому сюжету (а не к хазарам) относится "пятое по счету" напоминание об общеизвестных фактах, и смысл напоминаний в том, чтобы лишний раз подчеркнуть полное безразличие "евразийцев" к фактам, в том числе к фактам трагедии народа, последствия которой ощущаются до сих пор.

Хазария тоже включена В. Кожиновым в круг "евразийских" проблем. И снова автор не в ладах с фактами. Об этом и шла речь в публикации "Молодой Гвардии". Но, оспаривая ее, сути проблемы автор не затрагивает.

Напомним, что хазарская проблема сводится к трем вопросам: 1) кому принадлежала салтовская культура Подонья; 2) с какими "русами" постоянно соприкасались хазары в IX-Х вв.; 3) что являл собой хазарский иудаизм? По всем трем вопросам В. Кожинов не в ладах с источниками, и по всем трем в отклике нет ни одного возражения. Автор закрывается именами "хазароведов", приглашая их в союзники путем манипуляций с цитатами. "Кузьмин, - пишет он, - ...без сколько-нибудь основательных аргументов утверждает, что их труды - "пример зависимости источника от концепции...". А речь идет не о "трудах" вообще, а об этнической принадлежности салтовцев. Все специалисты знают, что салтовцы - аланы, но некоторые превращают их в хазар. А "тенденциозность" тоже бывает разной: у одних это увлеченность темой, у других - политическая публицистика. Последняя проявляется в непристойных выпадах А.П. Новосельцева против академика Б.А. Рыбакова, к которым украдкой, но безоговорочно присоединяется В. Кожинов и которые нельзя оценить иначе, как "злонамеренные".

"Евразийская" концепция В. Кожинова питается в основном трудами С.П. Толстова. Но обращается он с ними весьма вольно, не считаясь с внутренней их логикой. А по первым двум вопросам у Толстова много интересного. Он считал (как позднее Березовец), что русы - это аланы-аорсы, роксаланы, которые от Арала, смежных с Хорезмом земель, прошли к Дону. Именно с ними он связывал и появление иранских (видимо, все-таки индоарийских) божеств в древнерусском пантеоне. Не сомневался он и в существовании Причерноморской Руси. По мнению автора, "сложившееся на базе древнего сармато-аланского, ретроспективно роксаланского и аорсского, населения, северокавказское, подонское и нижневолжское славянство, политическую традицию которого несла еще в средние века приазовская Русь, продолжало жить в составе хазарских и болгарских политических объединений, оставшихся сармато-славянскими под топким внешним покровом гунно-тюркских форм" (С.П. Толстов. Из предыстории Руси. "Советская этнография", сб. VI-VII. М.-Л., 1947, с. 55).

В моей статье В. Кожинов вычитал совсем не то. Там ясно сказано, что поход на Бердаа могли совершить только причерноморские русы (а не киевские). И речь шла о независимости в данный момент от Хазарии этих русов, о чем недвусмысленно говорит и царь Иосиф. В. Кожинов, имея в виду лишь киевских "норманнов", цитирует В.В. Бартольда, как источник, доказывающий подчиненность русов хазарам. Но у Бартольда сказано, что под "хазарскими" "надо понимать, вероятно, суда русских, в союзе с хазарами, или по крайней мере с их согласия совершавших набеги на прикаспийские области халифата". Далее, говоря о том же сюжете (речь идет о событиях начала Х века), он высказывает предположение: "Возможно, что эти суда, и в особенности морские, в действительности принадлежали местным славянам или русам (подчеркнуто мною. - А.К.), на которых хазарский каган мог смотреть как на своих подданных". Как можно видеть, на подчиненность хазарам Киева здесь нет и намека.

Вообще для В. Кожинова чье-то мнение или случайно оброненная фраза значат больше, чем источник. Показательна ссылка на Ю.Д. Бруцкуса, будто "почти все первые оригинальные записи" начальной русской летописи "посвящены борьбе с хазарами" ("НС", № 10, с. 174). "Это действительно так", присоединяется автор. А "действительно" это совсем не так. Но читатель "Нашего современника" статью Бруцкуса не прочтет (она вышла в Берлине в 1924 г.), а к источнику, доступному всем, вроде бы и обращаться незачем.

А теперь о третьем вопросе - иудаизме Хазарии. Автор поправляет, что в его "сочинении" (верная оценка!) "и речи нет" о судьбе хазарских иудеев, а "очень высокую культуру" принесли на Русь хорезмийцы, "после жестокой гражданской войны эмигрировавшие на запад в район Днепра". Признаться, трудно было допустить, что фантазия сочинителя может зайти так далеко. По Толстову - главному источнику для В. Кожинова - далее Волги (Итиль и Булгар) хорезмийцы не ходили. Появление их на Крещатике, безусловно, открытие века.

В отклике В. Кожинов отмечает, что в отличие от Гумилева, склонного к поэтической фантазии, он следует только фактам. А цепочка "фактов" выстраивается такая. Константин Багрянородный упоминает о том, что во время одной из "разборок" в борьбе за власть три хазарских рода "кабаров" бежали к венграм, с которыми в конце концов слились (верхушка и венгров была тюркоязычной). М.И. Артамонов увязал это сообщение с разрушением Правобережного Цимлянского городища, датировал его началом IX века - временем утверждения иудаизма - и сделал заключение о "жестокой гражданской войне" в Каганате. Гумилев добавил, что такими жестокими могли быть лишь ортодоксальные иудеи. Такова цепь домыслов, основанных на неоднократно опровергнутом предположении, будто салтово-маяцкая культура была частью Хазарии и хазароязычна. Построенный византийскими мастерами в 30-е годы IX века Саркел был крайним западным укреплением Хазарии. Так границы страны обозначал и Иосиф в Х веке (об этом тоже не раз писали).

Салтовцы, как доказано Г.Ф. Турчаниновым, до конца оставались ираноязычными. Правобережное Цимлянское городище находится в сфере маяцкой культуры и увязывается с "касогами" русских летописей (адыги, кабардиночеркесы). Никаких "цивилизованных хорезмийцев" среди них не могло быть, да и бежали к венграм хазарские роды.

А иудейская община на Руси была. Она упоминается уже в Х веке, причем имена у них были еврейские и тюркские, то есть община не была ортодоксальной (см.: Новосельцев А.П. Указ. соч., с. 152-153). Именно против этих иудеев в Киеве в 1113 и 1124 гг. поднимались восстания, в результате которых иудеи были выселены из страны. Да и сам В. Кожинов предположительных мигрантов из Хорезма тесно связал с иудаизмом, совершив на указанных им страницах дальнее турне, дабы привести иудеев в Хазарию.

Пункт отправления - "утверждение власти иудеев в  южноаравийском... царстве химьяритов", как "своего рода предыстории иудаистского Хазарского каганата" ("НС", № 11, с. 169). Автору зачем-то "необходимо пояснить, что Химьяритское царство было самым цивилизованным государством всего арабского региона" (с. 170). Иудеи Ирана этим прониклись. "А в конечном счете именно из Ирана... пришли те иудеи, которые сумели подчинить себе Хазарский каганат" (с. 170).

Шли они окольным путем. Было еще "одно из самых древних и высокоразвитых государств" - Хорезм, переселенцы откуда и были "носителями очень высокой культуры" (с. 171). "К VIII веку Хорезм представлял собой государство с исключительно высокой культурой и цивилизацией" (с. 172).

Сообщив о связях древнего Хорезма с Египтом и "эллинистическим Причерноморьем" (то есть в последние века до н. э.), автор заключает, что "Хорезм был одним из узловых пунктов раннесредневековой Евразии" (то есть тысячелетие спустя). Главное же - связи, торговля "почти всецело" находились "в руках еврейских купцов". "На Востоке их специальностью были также денежные дела". Монополией еврейской торговли были также рабы. А далее ссылка на Иностранцева, который ссылался на еврейского автора Л. Грея, что сам "город Хорезм был основан "Нарсе, сыном еврейки" (с. 172).

Сделав столь важное открытие, В. Кожинов поясняет, что "Нарсе, имея еврейское происхождение по материнской линии, считался "полноценным" евреем и действительно мог быть главой еврейской общины в основанном им городе Хорезме - Кяте" (с. 173). Узаконенное в 1971 г. израильским кнессетом требование на всякий случай соблюдено.

А затем начало VIII века. Попытка Хуразада совершить переворот провалилась. А стояли за ним "ученые мужи", "интеллигенция", "хабры", то есть "ученые раввины".  "И не могло ли арабское завоевание привести к массовой эмиграции хорезмийских иудаистов в Хазарию?" - ставит вопрос Толстов. Так и было, - соглашается В. Кожинов.

В упомянутой работе Толстов полагал, что "Повесть временных лет" называет хорезмийцев "хвалисами". Жили они в низовьях Волги и считались "сынами Моавлими", то есть семитским народом ("Повесть временных лет", 1096 г.). Иными словами, на Руси (под влиянием хазарских иудеев) хвалисов-хорезмийцев тоже считали иудеями.

Хорезмийцы "принесли с собой опыт очень высокой цивилизации". Допускается, что были среди них не только иудеи (с. 175), Но далее цитируется Хазаро-еврейская переписка, из которой следует, что это были именно иудеи. И опять "одна характерная деталь: отец жены Булана... наставил его к пути жизни". Это "один из хабров" (с. 176). Напоминается, что и "принявший иудаизм химьяритский царь был сыном знатного химьярита и еврейки". Снова закон соблюден.

О том, что закон этот вовсе не соблюдался в Хазарии, и говорилось в статье, на которую реагирует В. Кожинов. Он не оспаривает аргументов, он их просто игнорирует. А зачем он так упорно "подгоняет" хазарский иудаизм под закон современного Израиля? Ответ, может быть, содержится в одном письме, имеющемся в редакции: "Если вспомнить историю, то нужно признать, что эти земли - исконные земли Хазарии, то есть Израиля. Вы, русское быдло, временные гости на этих землях".

Не хотелось бы заострять вопрос на "злонамеренности" или некомпетентности. В конце концов десятки книг и сотни других публикаций Б.А. Рыбакова защитят его имя от "неразумных хазар" надежней, чем белокаменные крепости салтово-маяцкой культуры. И совсем не обязательно соглашаться со всеми выводами академика: привлеченный им громадный материал позволяет предлагать и иные интерпретации, и иные концепции, и это ни в коей мере не уменьшит его заслуг ни перед отечественной историей, ни перед Отечеством. А в адрес хулителей хотелось бы выразить сожаление: неприлично выполнять социальный заказ в столь неэстетичной форме.

 

 «Молодая гвардия», 1993, №12.